Что у принца под короной?

Глава семнадцатая

– Да ты с ума сошла! Да ни за что на свете! – битый час уже орала сытая и добрая подруга. – Чтобы я, сама, добровольно пошла к садисту-дантисту?!

– Уверяю тебя, это абсолютно безопасно, – лепетала я, стараясь держаться подальше от агрессивно настроенной Таисочки.

– Правда что ли?! А почему ты сама тогда не записалась, а вероломно записала меня?!

– Совсем не вероломно, а совершенно случайно…

– Вероломно, вероломно! Ты само вероломство!

– Еще добавь: коварство и злодейство! – начала потихоньку огрызаться и я. – Ну что такого ужасного в визите к стоматологу?

– Все ужасно, все! А в визите к стоматологу убийце все просто чудовищно!

– О, так значит ты уже твердо уверена, что убийца дантист? Совсем недавно ты и слушать ничего об этом не желала.

– А теперь желаю, еще как желаю! Не будь он убийцей, ты сама бы пошла к нему на прием, а так меня подталкиваешь! Прямо в спину толкаешь в огненную пропасть!

– Да что с тобой такое?! Чего ты сыплешь идиотскими высокопарными словесами?! «Коварство», «огненная пропасть»! Когда и какой ерунды ты успела начитаться? Значит так, хватит голосить, слушай меня внимательно! Ты пойдешь к нему на прием, скажешь, что до смерти боишься врачей…

– Я и так их до смерти боюсь!

– Не перебивай! Я зайду вместе с тобой, погляжу на этого Маршавина, а дальше сориентируемся по ситуации.

– Хорошенький планчик! А если он возьмет и высверлит мне мозг?

– С какой стати? Ты же придешь, как обычная пациентка, заодно и зубья свои проверишь!

– У нас денег нет на стоматолога! – осенила Таечку радостная мысль.

– На винище и рестораны у тебя есть деньги, а на дантиста нет? Тряхнешь какую-нибудь свою заначку, уверена, она у тебя имеется.

Тая отверзла было уста свои шумные, но я упредила словесный поток:

– Все, разговор окончен! Детектив ты или какашка козья? Мы на пороге раскрытия целой серии убийств, а ты… ты…

– Ладно, – хмуро буркнула Тая, – считай – уговорила.

Ой, батюшки, ну надо же! Что ж, можно считать одной проблемой меньше, осталась урегулировать еще один немаловажный вопрос: сообщить Станислав Станиславычу поразительное известие – завтра я не приду в офис родимой редакции таскать компьютеры и папки с архивами. Реакцию нашего великого предводителя предсказать было несложно. Оставалось изобрести проблему, помешавшую отдать священный трудовой долг родной газете. Перелом позвоночника и пробоину в черепе я отмела сразу, хотя варианты, в принципе, были неплохими, идея созрела, когда стала набирать домашний номер Конякина.

– Да! – рявкнуло начальство.

– Штанишлав Штанишлавович, – старательно зашепелявила я самым разнесчастным голосом, на который была способна, – ждравствуйте!

– Кто это?

– Это Шена.

– А, здравствуй, Сена, что это у тебя с голосом?

– У меня тут такое нешастье приключилось…

– Никаких, Сена, несчастий! Завтра чтобы явилась в редакцию!

– Но я не шмагу! У меня жуб раскололся, трешнул, ражломился, нервы во вше штороны торчат, кровь фонтанирует! Я жавтра к штоматологу еду, уже жапишали меня!

– Хм-м… – сказал Станислав Станиславович.

– Я штатей кучу напишала, – старательно добивалась я своего, – целую кучу жамечательных штатей!

– Написала? Хорошо… Ладно, один день тебе на стоматолога!

– Шпасибо! Дошвидания! – И, уже положив трубку, добавила: – Вы лучше вшех на швете!

Как и ожидалось, с самого утра Михайловна принялась ныть, кряхтеть и изображать смертельно больную лошадь, которую обязан пристрелить добрый хозяин. Я не являлась добрым хозяином, поэтому лошадь могла страдать и мучаться, сколько ей вздумается, я старательно не обращала внимания на ее показательные выступления.

Накормив страдалицу обедом, я настоятельно потребовала незамедлительно приступить к штукатурно-малярным работам. Таисия взяла свою гигантскую косметичку и, еле волоча копыта, поплелась к подоконнику.

Никаких таких чудес, на которые могла рассчитывать Таечка, не произошло, в «Альфадент» мы поехали. И по дороге тоже, ну как на зло, ничего не приключилось, хотя Тая всем своим видом, ну просто с ног до головы на это надеялась. Без пяти два мы переступили порог небольшой клиники, делившей здание с салоном красоты и магазином «Интерьер». Так как подруга была недееспособна, мне пришлось самой подойти к стойке с улыбчивой девушкой, назвать ФИО, взять талончик и легкими пинками подогнать Тайку к шестому кабинету. Пришлось даже самостоятельно постучать, приоткрыть дверь и заглянуть в кабинет.

– Здравствуйте! Можно вой…

И голосок мой оборвался. В белом халате, у зубодрального кресла стоял Ганс собственной персоной. Я просто глазам своим не поверила, настолько плохо у меня ассоциировался средненький бандитик из ресторана с врачом. Друг на друга мы таращились с добрую минуту, затем я пришла в себя, откашлялась и спросила, можно ли заходить?

– Да, заходите, – приветливо улыбнулся он.

Я посторонилась, впихнула внутрь Тайку, закрыла за нею дверь и принялась ходить туда-сюда по коридору, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Как же так? Если Ганс посредник, то кто тогда убийца? Еще один стоматолог, работающий в клинике вместе с Гансом? Целая компания дантистов преступников? Может я и впрямь пошла по ложному пути и убийца не стоматолог? Чертовщина какая-то… Внезапно дверь кабинета номер шесть распахнулась и в коридор вылетела Тайка с перекошенным от ужаса лицом.

– Ты чего? Ты куда?

– Он меня в третий кабинет отправил снимок делать, – зашептала она. – Это ведь ресторанный Ганс, да?

– Похоже на то. Слушай, это, конечно, безумное предположение, но может они братья близнецы? Один врач, второй бандит?

– Да нет, по-моему, это один и тот же персонаж и у меня еще нехорошее подозрение, что он нас узнал.

– Брось, он видел нас один раз в Борисовке, второй раз в ресторане и то в ресторане он в нашу сторону вообще не смотрел. Иди, делай снимок. Кстати, а где твоя сумка?

– Там, в кабинете осталась.

– А чего ты ее с собой не взяла?

– Забыла. Ладно, пошла клыки фотографировать.

С фотографированием подруга управилась быстро и, на подгибающихся от страха ногах, полезла обратно в кабинет. Подойдя к двери, я огляделась по сторонам, никого не увидала и с чистой совестью стала подслушивать. Раздался противный свист бормашины, одновременно с этим завыла Тайка – леденящее кровь сочетание звуков… «Заодно вылечит свой дырявый зуб, – мысленно утешала я саму себя, – а то ведь жаловалась, что болит». Минут через сорок подруга выпала из кабинета с ошалелым видом.

– Дружочек, ты в порядке? – взволнованно залепетала я. – Он тебе мозг не просверлил?

– Нет, он просверлил мне зуб, – еле ворочая языком, произнесла она, – поставил временную пломбу, через четыре дня на прием.

– И… и все?

– А что еще? – Тайка сердито зыркнула на меня, перебрасывая ремешок сумочки через плечо. – Тебе этого мало? По-твоему, я еще не достаточно настрадалась?! Злыдня!

– Да я не об этом… Ладно, идем на воздух.

На воздухе Тая зачем-то полезла в сумку и остановилась посередь дороги.

– В чем дело?

– У меня тут все вверх дном перевернуто.

– У тебя там всегда все перевернуто вверх дном. Идем дальше.

– Да нет же! Говорю тебе, в моей сумке кто-то рылся! Я клала удостоверение на самое дно, а теперь оно лежит поверх кошелька!

– Какое еще удостоверение?

– Наше фальшивое удостоверение частного детектива.

– А зачем ты его с собой вообще брала? – на душе сразу сделалось тоскливо и тревожно.

– Ну так, на всякий случай, – пожала плечами Тая. – Думала, может, придется с кем-нибудь из сотрудников побеседовать…

– Боже! Значит, Ганс и впрямь нас узнал, догадался, что мы за ним следим! Отправил тебя на снимок, а сам порылся в твоей сумке и увидал удостоверение частного детектива!

– И что теперь? – перепугалась подруга. – Думаешь, он что-нибудь с нами сделает? Конкретно со мной?

– Не знаю, быть может, уже что-то сделал…

– Что ты имеешь в виду?! – запаниковала Тая. – Что ты в виду имеешь, Сена?!

– Погоди, успокойся, – я полезла в сумку за блокнотом, – надо срочно показать твой запломбированный зуб другому врачу.

– Хочешь сказать, яд в пломбе?! – подруга выглядела так, будто сию секунду рухнет в обморок.

– Не знаю! Дай мобильник!

На этот раз Тая не сопротивлялась, не заводила песню жадности и скорби про один вонючий доллар на счету, а быстренько протянула телефон. Я набрала номер Дмитрия и когда он ответил, в максимально сжатой и доступной форме сообщила, насколько нам немедленно и срочно надо посетить его отчима дантиста и, что возможно, речь идет о вопросе жизни и смерти. Дмитрий проникся важностью вопроса, назвал адрес и сказал, что пока мы едем, позвонит отчиму и предупредит о нашем визите. И мы понеслись на станцию метро «Рязанский проспект». Всю дорогу Тая ехала с вытаращенными от ужаса глазами и приоткрытым ртом, должно быть думала, что стоит только ей рот закрыть, как жизнь немедленно закончится. Пассажиры заинтересованно поглядывали на нее, но подруга ни на что и ни на кого внимания не обращала, ее волновала исключительно скорость передвижения к Рязанскому проспекту. Поликлиника, в которой принимал отчим Дмитрия – Анатолий Евгеньевич Тобольцев, оказалась обыкновенной государственной стоматологией и этот факт почему-то сильно обрадовал нас обеих. Анатолий Евгеньевич, невысокий плотненький дядечка преклонных годов, сначала никак не мог понять, чего, собственно, от него хотят взбудораженные девицы, вместе ввалившиеся в кабинет, причем одна все время мычала что-то непонятное с открытым ртом. Я перевела дух, немного успокоилась и постаралась объяснить еще раз.

– Ей только что запломбировали зуб, поставили временную пломбу. Осмотрите ее, пожалуйста, внимательно, все ли с этой пломбой в порядке? Это очень важно!

– Ну, хорошо, присаживайтесь.

Похоже, он решил, что лучше выполнить эту странную просьбу, чем связываться со всякими там психическими личностями. Тайка проворно уселась в кресло и раззявила рот, насколько это было возможно.

– Ну, что там? Что? – нетерпеливо топталась я рядом, так же норовя заглянуть Тайке в рот.

– Обычная временная пломба, ничего особенного.

– Вы хорошенечко смотрите, хорошенечко!

И доктор терпеливо продолжил изучать свежезапломбированный зуб.

– Ну, вот разве что крошечное отверстие я вижу, совсем крошечное, сразу и не заметишь.

– Какое отверстие? Где?

– Непосредственно в пломбе, – и он полез, было, Тайке в рот какой-то железякой.

– Стойте, только не трогайте! – Я лихорадочно соображала, как же правильнее поступить. Тая сидела неподвижно, с раскрытым ртом, бледно-зеленая от ужаса и смотрела остановившимся взглядом в мировое пространство. – Скажите, а возможно как-то очень-очень аккуратно, осторожно вскрыть пломбу?

– Зачем?

– Понимаете, там, в зубе, под пломбой, может оказаться яд!

– Все правильно, он там и должен быть. Когда ставится временная пломба, в полости зуба оставляют мышьяк, чтобы убить нерв.

– Но в нашем случае, там может оказаться цианистый калий!

– Господи, да с чего вы это взяли?

Какой дотошный отчим у Дмитрия! Все ему знать надо!

– Понимаете, мы частные детективы и расследуем сейчас такое преступление, из-за которого там, – я указала пальцем Тайке в рот, – может оказаться цианистый калий! Так можете вы или не можете вскрыть пломбу так, чтобы девушка осталась в живых? Видите ли, я заинтересована в том, чтобы она не померла, этот человек мне очень дорог… – И дальше я совсем уж какой-то испуганный бред понесла.

– Хорошо, я все понял, – вздохнул Анатолий Евгеньевич, – надо, так надо, сейчас вскроем. Вон туда, на стульчик присядьте.

– А если вы начнете вскрывать пломбу, а яд как польется? – пододвинув стульчик поближе, я присела рядышком, чтобы ничего не пропустить.

Услышав это, Тая басовито загудела и закатила глаза, намереваясь отъехать в обморок. Доктор дал ей нюхнуть нашатыря и принялся набивать Тайкину пасть ватными тампонами.

– Не польется, не беспокойтесь.

– Вы уверены?

– Да.

– А можно и мне нашатырику нюхнуть?

– Сколько угодно, – он протянул мне ватку и взялся за дело.

Безобразно долго тянулось время, Тая сидела, зажмурившись и, кажется, не дышала, а я время от времени подносила к носу нашатырную ватку.

– Мда, что-то тут и впрямь есть интересное, – озадаченно произнес Анатолий Евгеньевич.

– Погодите! – я соскочила со стульчика, схватила сумку и вытащила фотоаппарат. – Я должна все запечатлеть!

А запечатлевать было что. Из Тайкиного зуба врач извлек крошечный контейнер-капсулу, заботливо поместил его в пузырек и закрыл крышечкой.

– Вы полагаете, что это и впрямь цианистый калий? – он посмотрел пузырек на свет.

– Мы в этом не сомневаемся, – дрожащими руками я укладывала фотоаппарат обратно в сумку. – Можно я это возьму? Мы должны отвезти улику на экспертизу.

– Да, конечно, – он протянул мне пузырек. – Надо же, поразительно, никогда с таким не сталкивался.

– Теперь я буду жить? – умудрилась произнести Тая, не смотря на полный рот ваты.

– Теперь будете, – улыбнулся милый доктор. – Сейчас только зуб вам запломбирую и станете как новенькая. Поставлю сразу постоянную пломбу, потому что во временной тут не было никакой необходимости.