Что у принца под короной?

Глава седьмая

К счастью, скандал любимых женщин кондитерского директора не затянулся на веки вечные, и Тае не пришлось красть памперс у дитяти. Исчерпав запас угроз и оскорблений, Инна покинула поле брани, зверски хлопнув дверью. Мы немного помедлили, послушали Верины рыдания, затем Тая осторожно уложила успевшего задремать малыша на диван и мы пошли приводить в чувства хозяйку дома. Похоже, Вера успела забыть о том, что у нее гости, поэтому даже немного испугалась, когда мы неожиданно возникли в полумраке прихожей.

– Значит так, Вера, – вкрадчивым, задушевным голосом психиатра-маньяка произнесла Тая, – давай-ка ты возьмешь себя в руки, успокоишься…

Но Вера не хотела успокаиваться, она желала рыдать и истерить дальше. Пришлось взять ее под белы рученьки, оттащить в ванную и весьма бесцеремонно привести в чувство ледяной водой из-под крана. Мы вообще умеем быть бесцеремонными, да-а-а, мы такие… Приведя Веронику в относительный порядок, мы все так же бесцеремонно учинили допрос. Особо нас интересовал вопрос: с какого такого перепуга Инна обвиняла ее в убийстве мужа? Что вообще могло натолкнуть ее на подобные мысли? Вера выпила валерьянки, перевела дух и поведала следующее. Инна со школы увлекалась всякой магией и приворотами. Но колдунья из нее оказалась никудышная, поэтому она принялась бегать по бабкам, все женихов себе богатых наколдовывала. Постепенно заразилась этим и Вера, стали они вдвоем по бабкам путешествовать. Пару раз попробовали навести порчу на кого-то из недоброжелателей, как вдруг один из врагов неожиданно погиб. Скорее всего, это было просто совпадение, но подружки не на шутку перепугались, решив, что именно они виновны в устранении человека. С другой стороны они ощутили себя могущественными «иствикскими ведьмами», самонадеянно полагая, что им теперь все на свете по плечу. Со временем к колдовству они малость поостыли, перестали тратить деньги на всевозможных магических шарлатанов, но былое «могущество» в памяти сохранилось наилучшим образом. Вот Инна и решила, что «подруга дней магических, суровых» взялась за старое и напустила на Осадчего смертельную-пресмертельную порчу.

– Вера, ну ты же сама понимаешь, что это глупость, правда? – осторожно заметила Тая. А я подумала, что никакая даже супер-экстра ведьма не сможет наколдовать внезапное возникновение цианистого калия во рту жертвы.

– Не совсем, – покачала головой Вера. Она сидела за кухонным столом, мы стояли рядом, что называется «над душой». – Я ведь и вправду ходила к бабке… приворот делала, чтобы Костя ко мне ушел… Я во всем виновата, я-а-а-а!

Из глаз Веры снова хлынули слезы. Дурдом…

– Вера, ну что ты глупости говоришь? Ты же делала приворот, заговор на любовь, а не на смерть, – сказала я с авторитетным видом большого специалиста по заговорам. – Ты тут абсолютно не при чем.

– Правда? – всхлипнула она.

– Да-да! – поспешили мы заверить хором, и Тая посмотрела на часы. – Вер, мы, пожалуй, пойдем, тебе наверняка пора кормить ребенка. Если вдруг тебе понадобится помощь или вспомнишь что-нибудь интересное из вашей м-м-м-м… совместной жизни, позвони по этому телефону.

Тая нацарапала на салфетке мой домашний номер.

– Хорошо, – послушно кивнула она, и пошла в коридор нас провожать.

Когда мы уже оделись, обулись и открыли дверь, намереваясь убраться восвояси, Вера вдруг спросила:

– Слушайте, девчонки, а вы вообще кто?

Что ж, классическое «позднее зажигание», но лучше поздно, чем никогда.

– Считай нас своими новыми подругами, – туманно ответила Тая. – И не забудь, у тебя там, в комнате ребенок, его хотя бы иногда следует кормить, купать и укачивать. Запомни это. До свидания, мы пошли.

– До свидания… – донеслось нам вслед растерянное эхо.

Выйдя на улицу, мы немного подышали кислородом у подъезда и, не торопясь, пошли к машине.

– Да-а-а-а! – сказала Тая, открывая заднюю дверь. – Психушка по всем троим плачет, ей богу! Что-то я прямо одурела слегонца от такого представления!

– Да уж… – я повернула ключ в замке зажигания, – есть от чего одуреть. Удивительно, какой интересной, насыщенной жизнью люди живут. Прикури мне сигарету.

Для меня курение за рулем поступок экстраординарный, но в данный момент немного яду организму все же требовалось. Выезжала я со двора с чувством большого облегчения – очень уж тягостный осадок оставила вся эта крикливо-истерическая ситуация, даже голова кружилась, ей богу.

– Завтра, значит, Инна узнает, что кому завещал ее супруг, – Тая приоткрыла окно, дабы не превращать машину в газовую камеру. – Вечерком вполне можно будет позвонить и полюбопытствовать насчет результатов вскрытия, заодно, может, и про завещание что-нибудь узнаем.

– Я бы лучше позвонила послезавтра, когда Инна более-менее оправится от горя или радости после визита к адвокату.

– Вот почему, Сена, надо чтобы всегда все было только по-твоему? – незамедлительно заворчала любимая подруга.

– Звони, когда посчитаешь нужным, – поспешно ответила я, – только умоляю, не надо ссориться, я еще не совсем очухалась от визита к Вере! Не нервируй меня, пожалуйста, когда я за рулем, это небезопасно!

Пару минут ехали в благословенной тишине, но я прямо таки спиной чувствовала, как мучается подруга от необходимости хоть немного подержать рот на замке. Долго она, разумеется, не продержалась.

– Слушай, Сен, а вот ты бы так смогла, как эта Вера?

– Что именно? – я с печалью обозревала грядущую пробку, в которой нам светило застрять всерьез и надолго.

– Ну, вот так вот, начать спать с мужем своей лучшей подруги, а когда муж посулит всевозможные материальные блага за рождение ребенка, родить его. И ведь заметь – без любви! Вера ни словом не обмолвилась о том, что ее насквозь прошила стрела амура, что она до потери памяти влюбилась, поэтому и уступила ухаживаниям Осадчего! Она вела себя как какая-то овца, честное слово: меня захотели, я не возражала, попросили родить, я родила! – Таисию так и распирало возмущение, так и распирало. – Причем родила, когда ей посулили денег и новую квартиру! А когда оказалось, что ничего она не получит, барышня та-а-а-ак расстроилась! Вообще-то у меня во всей этой ситуации только один человек вызывает сочувствие!

– И кто же? – я пристроилась за гигантским джипом, и медленно ползла, все глубже и глубже увязая в пробке.

– Ребенок! Обе подруги просто стервы, озабоченные исключительно деньгами, готовые тянуть каждая в свою сторону довольно противного, зато богатого мужичка, который не любил ни одну из них!

– Зачем же он тогда женился на Инне? – Впередистоящий джип тихонечко пополз вперед. Я, спрятавшись за ним, как за танком, тоже тронулась с места. – Если он был таким уж женоненавистником, а Инна барракудой, не желавшей закрепить с таким трудом полученный брак рождением ребенка? И если Константин ее не любил, почему не бросил, а отправился за младенцем к подруге жены? Вся эта ситуация в целом какая-то ненормальная, тебе не кажется?

– Да, кажется, – призадумалась Тая. – Или эта троица и впрямь пауки в банке или действительно не все так просто, как кажется. Теперь надобно поближе подобраться к Инне, ввинтиться, так сказать, в доверие.

– С нею наверняка будет сложнее, – пробка, наконец-то выпустила нас из своих тесных и душных объятий и я резво порулила к родными пампасам, – Инна не находится в состоянии полнейшей прострации, в отличии от Веры.

– Ничего, мы и не таким еще мозги высушивали!

Что верно, то верно…

Домой добрались благополучно, я практически Шумахером себя начинала ощущать, глядишь, еще немного и совсем перестану бояться собственного автомобиля.

– Тай, выведи, пожалуйста, Лавра, – сказала я, выбираясь из машины, – что-то сил вообще никаких нет, хоть стреляйся. А я ужин приготовлю.

– Хорошо, разве ж я могу допустить суицид величайшего журналиста всех времен и народов.

– Спасибо, друг! – с чувством ответила я.

Снарядив их на прогулку, пошла честно стряпать ужин, хотя больше всего на свете хотелось в душ, а после на диванчик смотреть телевизорик… Но, не успела я толком заняться кулинарией, как зазвонил телефон. Бросив обратно в морозилку коробку котлет и пакет картошки-фри, пошла в комнату отвечать. На проводе был Михал Сергеич Горбачев. Обменявшись взаимными приветствиями, дорогой детектив приступил к сути дела.

– Значит так, Сеночка, кое-что удалось выяснить…

– Погодите, я возьму, чем записать! – и я заметалась в поисках писчебумажных принадлежностей. – Готова, рассказывайте!

– Случай, как две капли похожий на твой, произошел пятого августа этого года. Прямо на совещании внезапно умер Сергаванцев Анатолий Дмитриевич, директор строительной компании «Жилстройинвест». Сначала решили, что это сердечный приступ, но вскрытие показало отравление цианистым калием. Никаких причин и поводов для убийства не нашлось, уголовное дело закрыли как самоубийство.

– У него жена, родственники остались? – я спешно конспектировала информацию.

– Да, жена и взрослая дочь, живут на Рижской.

– Адрес есть?

– Только тот, что в протоколе, может, переехали куда.

– Все равно давайте на всякий случай!

Продиктовав адрес, Михаил Сергеевич продолжил:

– В сентябре прошлого года из подъезда своего дома вышел, но не успел дойти до машины Грачевский Павел Валентинович, больше известный, как Паша Грач, бывший криминальный авторитет, а ныне почти честный бизнесмен, совладелец сети залов игровых автоматов «Клондайк». Причина смерти та же, дело до сих пор не раскрыто. У него осталась молодая жена и маленький ребенок. Записывай адрес.

– Угу, угу, угу… Давайте дальше.

– В декабре прошлого года внезапно скончался Светиков Юрий Юрьевич на веранде собственной дачи во время отдыха вместе с семьей и друзьями, так вот с тарелкой шашлыка на коленях и умер. Он являлся совладельцем издательства «Полярис». Диктую адрес вдовы, хотя, опять же, не уверен, что она по-прежнему проживает там же.

– Диктуйте, диктуйте, записываю.

Законспектировала, и Горбачев вновь продолжил:

– Четвертый зафиксированный случай – Одинцова Эмма Валентиновна, домохозяйка, вдова известнейшего московского коллекционера и антиквара, она умерла в душевой бассейна в январе 2004 года. Из родственников у нее осталась сестра и приемный сын. Есть адрес и сестры и сына.

– Давайте, давайте! Всё давайте!

Закончив конспектировать, поинтересовалась, были ли хоть чем-то, хоть косвенно связаны между собой эти люди?

– Ничем, кроме того, что все они были довольно обеспеченными и занимали руководящие посты, – ответил Михаил Сергеевич. – Между собою не были знакомы ни они сами, ни их родственники. Никто из покойных не был замешен ни в чем криминальном, по словам родственников им никто не угрожал, вплоть до дня своей смерти они вели себя совершенно спокойно, не были ни угнетены, ни подавлены.

– В общем, ничто не предвещало такого вот конца… – задумчиво произнесла я.

– Именно. Все, Сеночка, извини, ко мне посетитель.

– Спасибо огромное!

– Держи меня в курсе событий.

– Обязательно, Михаил Сергеевич, всего вам доброго!

Повесив трубку, я только взялась просматривать записи, как в коридоре раздался шум и возня – вернулись Тая с Лаврентием, и я поспешила их встречать. Лавр как обычно был счастлив и доволен жизнью, а вот подруга напротив отчего-то выглядела красной от злости.

– Что случилось?

– Нет, ты представляешь! – она рывком расстегнула куртку. – Только мы начали гулять и расслабляться, как к нам ринулся какой-то псих! Прикинь, руки растопырили и помчался прямо к Лаврентию! Уж не знаю, что он хотел с ним сделать, расцеловать или задушить, но я во время дала ему карабином по шапке! Не повадно впредь будет к чужим собакам приставать! И вообще, надо будет газовый баллончик купить и брать с собой на вечерние прогулки! А то прям проходу бандиты не дают!

– Бандит был таким высоким, в черной куртке и черной шапке? – поводок с ошейником выпал из моей ослабевшей руки.

– Да-да, долговязый такой, подозрительный, во всем черном! – подтвердила мои худшие опасения Тая.

– Злы-ы-ыдня! Это же был тот самый молодой человек, с которым я познакомилась на прогулке! Он с Лаврентием, наверное, поздороваться хотел!

– Твой прынц в лиловых панталонах, что ли? – Тайка глумливо усмехнулась. – Ну, извини, я спасала нашу собаку. Надеюсь, прынц не сильно пострадал, хотя долбанула я его прилично, корону, наверняка, погнула…

И тут я впала в состояние аффекта и наговорила дорогой подруге много грубостей. Она не осталась в долгу и вскоре мы уже орали друг на друга так, что с потолка сыпалась побелка. Не известно, чем бы все кончилось, но в прихожую вернулся не терпящий конфликтный ситуации Лаврентий и разгавкался на нас обеих, мол, что за шум и крики в нашем добром и мирном доме?! А ну, хозяйки, тихо! И сразу стало тихо.