Что я сделала ради любви

Глава 3

В субботу утром Джорджи припарковала машину почти рядом с Темескал-Кэньон-роуд, за пыльным голубым «бентли» и красным «бенц-роудстером». Поскольку папарацци все еще спали после бдения в ночных клубах, сегодня ее никто не беспокоил.

— Ты опоздала! — воскликнула Саша, когда Джорджи вышла из машины. — Не могла расстаться с Брэмуэллом Шепардом?

— Именно, — буркнула Джорджи, с силой хлопнув дверцей.

Саша рассмеялась. Она, как всегда, потрясающе выглядела: высокая, гибкая, в белой курточке с капюшоном и серых брюках. Она стянула черные волосы в хвост и затенила лицо широким розовым козырьком.

— Не обращай внимания на Сашу. — Эйприл, самая старшая и рассудительная из подруг, сегодня надела черную футболку с последнего турне мужа. — Она сама подъехала всего тридцать секунд назад.

— Я проспала, — оправдывалась Саша. — У молодых девушек это случается.

Эйприл недавно отпраздновала пятидесятилетие, но по-прежнему была красива: яркая, стремительная, словно излучавшая сияние, говорившее о заработанном тяжким трудом благополучии. Много лет она была стилистом Джорджи, но, что всего важнее, была и хорошим другом.

Эйприл откинула назад светлые мелированные волосы и мило улыбнулась Саше.

— Я спала как убитая. Правда, прошлой ночью у меня был фантастический секс.

— Ну да, я бы тоже имела фантастический секс, если бы была замужем за Джеком Патриотом.

— Но ты не его жена, верно? — самодовольно ухмыльнулась Эйприл.

Тридцать лет назад Эйприл была заядлой фанаткой рок-н-ролла. Но те далекие дни наркотиков и секса остались далеко позади. Теперь она была женой легендарного рокера Джека Патриота, матерью знаменитого ведущего игрока НФЛ, а недавно стала бабушкой. Больше она не работала и согласилась стать стилистом Джорджи только по старой дружбе.

Джорджи заправила волосы за уши, натянула бейсболку и набила рюкзак бутылками с водой, лежавшими до этого в багажнике. Она единственная из подруг соглашалась носить рюкзак и поэтому таскала всю воду: превосходный способ сжигания калорий, от которого ее пытались отговорить, поскольку она и так была очень худой. Однако Джорджи не сдавалась.

Иногда она гадала, каким образом справляются с проблемами женщины, у которых нет подруг. Эти подруги ни разу не подвели ее, хотя жили в разных городах, отчего их субботние походы случались крайне редко. Саша жила в Чикаго, Эйприл — в Лос-Анджелесе, но почти все время проводила на семейной ферме в Теннеси. Мег Коранда, самая младшая, находилась в одном из своих путешествий, причем никто точно не знал, где именно.

Саша шла впереди. Правда, она воздерживалась от своего обычного убийственного темпа, чтобы Эйприл не отставала.

— Расскажи, что там у тебя с Брэмом, — повернулась она к Джорджи.

— Честно, Джорджи, о чем ты только думала? — нахмурилась Эйприл.

— Это чистая случайность. По крайней мере с моей стороны. Но он, разумеется, все рассчитал заранее.

Она рассказала о решении начать серийные свидания и объяснила, что произошло в «Айви». Только не упомянула о том, как предложила Тревору жениться на ней. Не потому что не доверяла им — в отличие от Ланса они никогда ее не предадут, — просто не хотела, чтобы ближайшие подруги знали, что она еще более жалка, чем им казалось. К тому времени как они добрались до открытого гребня над каньоном, она уже задыхалась.

Утренняя прохлада была выжжена солнцем, и они видели линию побережья от залива Санта-Моника до Малибу. Подруги на минуту остановились, чтобы снять куртки и завязать их вокруг талии. Саша вытащила два шоколадных батончика и как бы между делом протянула один Джорджи, но та отказалась:

— Я сегодня уже ела. Честное слово.

— Ложечку йогурта? — спросила Эйприл.

— Съела целую баночку. Мне уже лучше. Правда.

Но ей никто не поверил.

— А я умираю с голоду, — объявила Саша, принимаясь за батончик. Ни Джорджи, ни Эйприл не сочли нужным указать, что Саше Холидей, основательнице фирмы здорового питания «Холидей хелти итинг», скорее подобает дать фрукты или мюсли, а не «Милки-уэй». К сожалению, Саша была тайной пожирательницей фаст-фуда и всякой дряни, но об этом знали только они трое. Кроме того, ее пристрастие не отражалось на фигуре.

— Давайте все обдумаем. Может, и стоит начать встречаться с Брэмом: не такая уж это плохая мысль. Это наверняка отвлечет всех от пережевывания новостей о Лансе и святой Джейд. Кроме того, Брэм Шепард — самый популярный плохиш в городе.

Джорджи терпеть не могла даже такие комплименты в адрес Брэма.

— А вот актер он не кассовый, и повезло еще, что во время обеда не заявился его поставщик наркотиков.

Саша откусила от батончика и зашла за спину Джорджи, чтобы достать из рюкзака воду.

— Трев сказал, что Брэм давно отказался от наркотиков.

— Трев очень доверчив, — фыркнула Джорджи, свинчивая крышечку с бутылки — И давай закроем тему, ладно? Не позволю ему испортить мне утро.

Он и без этого испортил все, что мог…

Следующие две мили они шли по тропинке между платанами, виргинскими дубами и лаврами. Джорджи наслаждалась уединенностью места.

Наконец они добрались до обмелевшей речки. Саша наклонилась, чтобы размять ноги.

— У меня потрясающая идея! Давайте проведем следующий уик-энд в Вегасе!

Эйприл встала на колени и зачерпнула воды.

— Этот город мне вреден. И у нас с Джеком свои планы.

— О-очень голенькие планы, — фыркнула Саша.

Эйприл ухмыльнулась. Джорджи растянула губы в улыбке, но в душе ощутила боль предательства. Когда-то она была так же уверена в любви Ланса, как Эйприл — в любви Джека, но потом Ланс встретил Джейд Джентри и все изменилось. Ланс и Джейд вместе снимали фильм в Эквадоре. Ланс играл неотразимого солдата удачи, а Джейд — археолога, ведущего раскопки поблизости от места действия: определенно не совсем удачный выбор профессии, если учесть экзотическую красоту актрисы. В начале съемок Ланс расхваливал по телефону Джейд, которая настолько была поглощена своим увлечением благотворительностью, что редко общалась с остальными членами съемочной бригады, и так много времени висела на телефоне, обсуждая свои проекты, что не всегда успевала запомнить слова роли.

Постепенно эти рассказы прекратились, а Джорджи ничего не заметила.

— Поездка в Вегас? Неплохо звучит, — обратилась она к Саше. — Я — за.

Она представила фото — Джорджи Йорк и ее гламурная подруга зажигают в Городе Греха. Если визит в Лас-Вегас будет сопровождаться серийными свиданиями с различными мужчинами, как было задумано ранее, может, истории о «бесконечных терзаниях Джорджи» постепенно уступят место «безумным ночам Джорджи»?

Саша запела «Девушки хотят веселиться».

Джорджи заставила себя подпрыгнуть и покружиться. Это хорошая идея. Классная идея. Именно то, что нужно.

— То есть как это ты должна вернуться в Чикаго? — прошипела Джорджи в трубку ровно шесть дней спустя. Она сидела в ресторане «Ле Сирк» отеля «Белладжио», где Саша должна была встретиться с ней, чтобы начать лас-вегасский уик-энд.

Тон у Саши был озабоченный, а не привычно саркастический.

— Я оставила три сообщения. Почему ты мне не перезвонила?

Потому что Джорджи случайно оставила сотовый в чемодане и вынула его, только отправляясь в ресторан.

— Пожар на складе, — продолжала Саша. — Пришлось срочно возвращаться.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Нет, но ущерб велик. Знаю, поездка в Вегас была моей идеей. Я никогда бы тебя не подвела, если бы…

— Не глупи. Я не пропаду.

Саша вела себя на изумление хладнокровно в кризисных ситуациях, но и не была таким твердым орешком, каким хотела казаться.

— Побереги себя и позвони, когда все уладится. Обещай.

— Обязательно.

Закрыв телефон, Джорджи оглядела роскошную столовую с затянутым шелком потолком и видом на озеро Белладжио. Кое-кто из обедавших открыто глазел на нее, и Джорджи поняла, что снова сидит одна за столиком на двоих. Она оставила у бокала с водой стодолларовую банкноту, выскользнула в казино через усеянный звездами холл ресторана и, опустив голову, прошла мимо игровых автоматов.

— Клянусь, ты преследуешь меня.

Джорджи повернулась и увидела Брэма Шепарда, стоявшего у «Сирко», ресторана-двойника того, который она только что покинула. Он, что вполне естественно, выглядел потрясающе. Освещение казино превратило его фиалковые глаза в серебристо-серые. Он был одним из семи чудес света, только потемневшим от чересчур частых кислотных дождей.

— Это так не похоже на случайность, — процедила Джорджи.

— Ошибаешься.

— Ну да, еще бы.

Она попыталась пройти мимо, пока их никто не заметил, но Брэм увязался за ней.

— У меня здесь бенефис, — сообщил он.

— Мне все равно.

— Корпоратив. Я получил двадцать пять тысяч баксов за то, что провел два часа на коктейльной вечеринке компании, болтая с гостями.

— Какой же это бенефис?

— Бенефис для меня.

— Для кого как.

Джорджи знала с дюжину бывших знаменитостей, которые таким образом зарабатывали себе на жизнь. Правда, никто из них в этом не признавался.

Она еще ускорила шаг, однако было слишком поздно. Они уже привлекали внимание. Неудивительно, поскольку ленч на прошлой неделе освещали все таблоиды. Джорджи хотела позитивных историй, которые можно контролировать, но в Брэме Шепарде не было ничего позитивного или управляемого.

Они миновали круглый бар, в котором какая-то рок-группа вымучивала мелодию из альбома «Никельбэк». Теперь уйти невозможно, поэтому Джорджи привычно изобразила улыбку. Пора дать понять Брэму, что больше он не сможет ею командовать.

— Позволь угадать, — бросила она. — Ты идешь в спальню третьей жены престарелого корпоративного могола? Она платит тебе за дополнительные услуги.

— Хочешь со мной? Представь, сколько она отстегнет нам обоим.

— Спасибо, что подумал обо мне, однако в отличие от тебя я все еще богата и еще не дошла до того, чтобы продавать себя.

— Кого ты дурачишь? Я видел тебя в «Красивых людях». Ты продавала себя, чтобы сыграть в этом дерьме.

Джорджи пыталась убедить отца, что этот фильм станет огромной ошибкой, но тот ничего не пожелал слушать. Неудачливость льнула к ней, как запах дешевых духов.

— Тебе нужно было подать в суд на того, кто шил костюмы для этой картины. — Брэм подмигнул хорошенькой крупье. — Им куда выгоднее было подчеркнуть твои ножки, а не бюст.

— Если уж собрался перечислять мои недостатки, не забудь глаза навыкате и рот до ушей…

— У тебя глаза вовсе не навыкате. А рот до ушей пока еще не повредил Джулии Робертс.

Но Джорджи не Джулия Робертс. К сожалению. Взгляд Брэма скользнул по ее фигуре — высокая, но он все равно на полголовы выше.

— Кстати, ты неплохо выглядишь. Даже почти незаметно, что ты сильно исхудала. Должно быть, Эйприл все еще не отказывается быть твоим стилистом.

— Не отказывается.

Сегодня Джорджи надела платье-рубашку с треугольным вырезом и черно-белым узором в виде прихотливых пятен. Черный кожаный пояс, низко висевший на бедрах, подхватывал платье так, что спереди получался напуск. Волосы длинными прядями обрамляли лицо. На руках поблескивали широкие браслеты.

Брэм улыбнулся длинноногой блондинке, бессовестно глазевшей на них.

— Итак, расскажи… охота все еще продолжается? Или ты нашла дурачка, готового на тебе жениться?

— Десятки. К счастью, я вовремя опомнилась. Поразительно, как иногда поможет небольшая шоковая терапия! Тебе тоже следует попробовать.

Брэм неожиданно шлепнул ее между лопаток:

— Я скажу за тебя, Скут. Ты удивительно ловко умеешь попадать в неловкие ситуации. Давно уже не наслаждался так искренне, как в тот момент, когда стал свидетелем твоей нежной сцены с Тревом.

— Это лишний раз подтверждает мое мнение, что ты ведешь на редкость пустую, тоскливую жизнь.

Они оказались в людном холле. Яркий потолок со стеклянными цветами работы Дейла Чихули[4] не гармонировал с остальным декором, но все же казался прекрасным.

При их появлении толпа взволнованно зажужжала. Люди останавливались, чтобы взглянуть на них. Джорджи растянула рот в улыбке. Какая-то женщина подняла телефон, чтобы сделать снимок. Супер! Просто супер!

— Давай выбираться отсюда.

Брэм схватил ее за руку и стал проталкиваться к выходу. Не успела Джорджи оглянуться, как они оказались в лифте, пропахшем «Туберозой» от Джо Малоне.

Брэм сунул ключ-карту в щель на панели и нажал кнопку этажа. Их отражения смотрели с зеркальных стен — Скип и Скутер. Уже совсем взрослые. На какую-то крохотную долю секунды Джорджи вдруг задалась вопросом: кто присматривает за близнецами, пока отец и мать проводят ночь в городе.

Лифт пошел наверх. Джорджи протянула руку поверх плеча Брэма и нажала кнопку тридцатого этажа.

— Еще нет одиннадцати! — воскликнул он. — Давай сначала немного развлечемся.

— Прекрасная мысль. Сейчас принесу свой тейзер[5].

— Все такая же колючка. Ты, Джорджи, сплошная блестящая упаковка-пустышка: внутри никогда не бывает подарка. Бьюсь об заклад, ты ни разу не позволила Лансу Лузеру увидеть тебя голой.

Джорджи прижала ладони к щекам.

— Мне предлагается раздеться? Почему никто не предупредил?

Брэм прислонился плечом к стенке кабины и попытался растопить ее лед улыбкой.

— Знаешь, о чем я жалею? Нужно было прижать в темном уголке Джейд Джентри, пока еще был шанс. Эта женщина — чистый секс.

Ничего не скажешь, он умеет уколоть в самое чувствительное место. Ей следовало бы прийти в отчаяние. Но это всего лишь Брэм!

Поэтому Джорджи привычно ощетинилась, готовая перейти к атаке.

— У тебя не было ни единого шанса со святой Джейд. Она выбирает своих любовников из звезд, а последний фильм Ланса принес в кассу восемьдесят семь миллионов.

— Повезло ублюдку. Он и пальцем не шевельнет без солидного гонорара.

— Да, вот твои гонорары вряд ли назовешь солидными. Однако, должна признать, выглядишь ты неплохо. — Джорджи похлопала по сумочке: — Напомни мне перед уходом взять телефон твоего сказочного пластического хирурга.

Брэм неспешно выпрямился.

— Несколько лет назад Джейд мне звонила, но я, как всегда, был под кайфом и не потрудился ей перезвонить. Вот пример того, как наркотики выкручивают тебе мозги, но никто никогда не предупреждает парней о подобном дерьме.

Двери открылись на двадцать восьмом этаже. Брэм сжал ее локоть.

— Час потехи. Пойдем.

— Лучше не надо.

Но он силой вытащил ее из лифта.

— Пойдем. Мне скучно.

— Не моя проблема.

Джорджи попыталась высвободиться из его рук, однако Брэм держал ее крепко.

— Ты, должно быть, забыла, что я подслушал в доме Трева, иначе поняла бы, что стала моей рабыней.

Слишком часто Джорджи бывала мишенью жестоких игр Брэма, чтобы не знать, куда это приводит, поэтому ей стало не по себе.

Он подтолкнул ее за угол.

— Представляешь, сколько денег я могу сделать, продав историю несчастной, отчаявшейся Джорджи, умоляющей мужчину жениться на ней?

— Даже ты на это не способен.

К сожалению, способен.

— Полагаю, все зависит от того, насколько покорной рабыней ты окажешься. Надеюсь, на тебе надето сексуальное бельишко, потому что я как раз в настроении для лэп-данс[6].

— Согласна позвонить и заказать все, что пожелаешь. В Вегасе полно изголодавшихся по сексу девушек.

Брэм постучал в дверь костяшками пальцев.

— Признаюсь только тебе, Скут, но меня уже тошнит от тех мартини, которые мне вливали в горло. Сколько можно пить?! А раз я желаю быть трезвым как стеклышко для твоего лэп-данса, клянусь, что весь остаток ночи буду пить исключительно содовую.

Он не выглядел пьяным, но по прошлому опыту Джорджи знала, что он может выпить огромное количество алкоголя, прежде чем его язык начнет заплетаться. И возможно, он просто пугает ее дурацким лэп-дансом, но это не означает, что он не придумал чего-то подобного в качестве орудия шантажа. У нее могут возникнуть большие проблемы и нужно как можно скорее придумать, что с этим делать.

Дверь открылась, и они оказались в просторном номере люкс: мрамор, позолота, живые цветы, несколько очень молодых и красивых женщин и чуть большее количество мужчин. Судя по росту последних, все были баскетболистами, если не считать жмущейся в углу парочки липкого вида агентов в дизайнерских костюмах и с дорогими часами.

— Это Скутер!

Один из баскетболистов поднялся и блеснул золотыми зубами.

— Черт возьми, девочка, ты прекрасно выглядишь! Иди сюда и выпей с нами.

— Эта публика тебя обожает! — Брэм широким жестом обвел комнату и направился к бару, где расселись женщины.

Что же… ее никто не ждет. Возвращаться в пустой гостиничный номер не хотелось. Кроме того, целая стайка женщин надежно отвлекла Брэма. Значит, в ближайшие полчаса ей ничто не грозит и можно спокойно остаться здесь. Да и она не позволит, чтобы Брэм стал свидетелем ее бегства.

Скоро Джорджи обнаружила, что большинство парней играли за «Никс». Тот, кто окликнул ее первым, оказался растяпой и олухом, но вот его товарищ по команде был настоящим очаровашкой. У Керри Кливленда были сексуальные дреды, длинные темные ресницы и поистине юношеский энтузиазм. Еще не допив свой первый шоколадный мартини, она ощутила приятное тепло. И вообще, все не так плохо, как кажется. Не приходится беспокоиться о щелчках камер, а Брэм слишком занят висевшими на нем хорошенькими молодыми штучками, чтобы донимать ее.

Часа в два ночи вся компания перешла в отдельный игорный зал, где Керри учил Джорджи играть в кости. Впервые за все эти месяцы она искренне развлекалась. И только сделала первую ставку, как у стола появился Брэм.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это фишки по пятьсот долларов? — спросила она.

— Понимаю, и мне плевать. Ты чересчур нервничаешь.

— А вот мне так не кажется, Брэм.

Убийственного вида рыжая особа с прокуренным голосом попыталась обвиться вокруг него, но Брэм стряхнул ее и объявил, что тоже играет.

Когда настала очередь Джорджи бросать кости, Брэм поставил свои фишки на проигрыш. Джорджи бросила кости. Выпала выигрышная комбинация: пять и шесть. Вокруг раздались победные крики. Только Брэм ставил против нее.

— Обидно, — прошептала она ему. — Я знаю, как плохо у тебя с деньгами, но слышала, что мужчины-проститутки могут составить огромное состояние, если найдут щедрых клиентов.

— Вижу, ты всегда помнишь обо мне.

— На что же тогда друзья?

Рыжая тщетно пыталась привлечь внимание Брэма. Тот так же упорно игнорировал ее. Она наконец исчезла, только чтобы вернуться с двумя свежими мартини. Один сунула в руку Брэму, но едва поднесла к губам свой, он отобрал стакан и отдал Джорджи.

— Может, хоть это немного тебя расслабит?

Рыжая так расстроилась, что Джорджи посочувствовала бы ей, не будь девчонка такой навязчивой.

Брэм бросил кости. Выпала семерка. Пока что он оставался при своих, а вот Джорджи потеряла несколько тысяч. Но ей было все равно. Главное, что сейчас она веселилась.

Она пригубила мартини и подбодрила Керри, поскольку была его очередь.

Время текло незаметно, и постепенно мир окунулся в водоворот красок. Кости ударялись о край стола. Палочка скользила по зеленому сукну. И неожиданно все показалось прекрасным. Даже Брэм Шепард. Однажды они вместе создавали магию на голубом экране. Разве это не в счет? Джорджи неожиданно прижалась щекой к его щеке.

— Я больше не ненавижу тебя.

Он обнял ее за плечи и тихо признался:

— Я тоже не ненавижу тебя. — И голос у него был таким же счастливым, как ее мысли.

Прошла еще одна прекрасная минута, и тут он почему-то отстранился и отошел. Ей хотелось протестовать, окликнуть его, но на душе было слишком хорошо и спокойно. Она вообще не хотела шевелиться.

Краем глаза она заметила, как он подошел к рыжей. И вид у него был рассерженный. Как он может злиться в такую чудесную ночь?

А кости все щелкали и щелкали. Рядом снова появился Брэм.

— Нужно уходить отсюда.

Это последнее, что Джорджи запомнила в тот вечер. Утром же, когда, проснувшись, открыла глаза, поняла, что совершила ужасную ошибку.