Чучело белки

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сэм и Лайла пообедали в ресторане гостиницы, но не получили от еды никакого удовольствия.

— Я все равно не верю, что мистер Арбогаст мог уехать, ничего не сообщив нам, — сказала Лайла, допивая чашку кофе. — И я не верю, что Мэри зачем-то понадобилось ехать в Чикаго.

— Шериф Чамберс верит, — Сэм вздохнул. — И ты должна признать, что Арбогаст солгал, сказав, что видел мать Бейтса.

— Да, я знаю. Бессмыслица какая-то. С другой стороны, эта история про Чикаго — тоже полная бессмыслица. Все, что мистер Арбогаст знает о Мэри, он узнал из наших с тобой слов.

Сэм положил десертную ложечку на стол рядом с чашкой из-под щербета.

— Знаешь, я начал задумываться: а много ли мы с тобой действительно знаем о Мэри? — сказал он. — Я с ней обручен. Ты прожила рядом с ней всю свою жизнь. Однако ни ты, ни я не могли поверить, что она взяла эти деньги. А ведь иначе просто не могло быть. Она взяла их.

— Да, — сказала Лайла тихим голосом. — Теперь я верю в это. Мэри взяла деньги. Но она не стала бы брать их для себя. Скорее всего, она сделала это ради тебя — может быть, надеялась помочь расплатиться с долгами.

— Тогда почему же она не приехала ко мне? Я бы не согласился принять ее деньги — даже если бы не знал, что они краденые, но если Мэри думала, что я их приму, почему она не приехала?

— Но она приехала. Во всяком случае, она добралась до этого мотеля, — Лайла смяла салфетку. — Это я и пыталась объяснить шерифу. Мы знаем, что Мэри останавливалась в мотеле. А то, что Арбогаст солгал, еще не означает, что Бейтс говорит правду. Почему шериф хотя бы не съездил туда и не проверил все лично, вместо того чтобы разговаривать по телефону?

— Я не виню шерифа Чамберса, — сказал Сэм. — Какие у него основания для продолжения расследования? Он не имеет права вламываться к людям ни с того, ни с сего. Кроме того, в маленьких городах полиция работает иначе, чем в больших. Все друг друга знают и никому не хочется восстанавливать против себя соседей, устраивая лишние неприятности невинным людям. С какой стати Чамберс должен подозревать Бейтса? Он знает его всю жизнь.

— Да, а я всю свою жизнь знаю Мэри. И, тем не менее, выяснилось, что есть вещи, связанные с ней, о которых я даже не подозревала. А потом, Чамберс ведь сам признал, что этот человек — ненормальный.

— Я бы так не сказал. Он, скорее, имел в виду, что у Бейтса небольшие странности: что он живет, как отшельник. И это вполне объяснимо, если принять во внимание, что ему пришлось пережить в связи со смертью матери.

— Его мать… — Лайла нахмурилась. — Вот этого я, хоть убей, не могу понять. Если Арбогасту понадобилось соврать, зачем врать так глупо?

— Не знаю. Может быть, это первое, что…

— Погоди. Если он собирался ехать вслед за Мэри и присвоить деньги, зачем ему вообще потребовалось звонить нам? Разве не проще было бы просто уехать, ничего не сообщая нам о мотеле? — Лайла уронила салфетку и уставилась на Сэма. — Я… Кажется, я начинаю понимать.

— О чем ты?

— Что, собственно, сказал Арбогаст, когда звонил в последний раз? Насчет того, как он увидел мать Бейтса?

— Он сказал, что, подъезжая, случайно заметил, как она выглядывала в окно спальни.

— Может быть, он не солгал.

— Конечно, солгал. Миссис Бейтс нет в живых — ты же слышала, что сказал шериф.

— А может быть, солгал Бейтс. Может быть, Арбогаст только решил, что женщина — мать Нормана, а когда упомянул это, тот не стал его разубеждать. А потом выдумал, будто его мать очень больна и никого не принимает, но Арбогаст стал настаивать на разговоре с нею. Ведь могло так быть?

— Могло. Но я не вижу…

— Нет, не видишь. Зато Арбогаст видел. Если отбросить его умозаключения, получается, что, подъезжая к мотелю, он видел, как какая-то женщина выглядывала в окно дома. Разве это не могла быть Мэри?

— Лайла, но не думаешь же ты, что…

— Я не знаю, что мне думать. Но почему бы и нет? След Мэри обрывается именно в этом мотеле. Пропали уже два человека. Разве этого мало? Разве мне — сестре Мэри — не достаточно этого, чтобы пойти к шерифу и потребовать нового, более тщательного расследования?

— Хорошо, — сказал Сэм. — Пойдем.

Они застали Чамберса дома, за обедом. Пока Лайла говорила, шериф задумчиво жевал зубочистку.

— Не знаю, как и быть, — сказал он, выслушав девушку. — Вам придется написать заявление.

— Я напишу все, что вы пожелаете. Главное, чтобы после этого вы поехали туда и все проверили.

— Может, подождем до утра? Дело в том, что я с минуты на минуту ожидаю новых сведений о грабителях и к тому же…

— Минутку, — сказал Сэм. — Это серьезное дело, шериф. Сестра мисс Крейн пропала больше недели назад. Речь уже идет даже не о деньгах. Сама ее жизнь, возможно, находится в опасности. Или ее уже…

— Хорошо. Хорошо! Не нужно мне объяснять, как выполнять мою работу. Сейчас мы сходим ко мне в контору, и мисс Крейн напишет заявление. Но, можете поверить, это пустая трата времени. Никакой Норман Бейтс не убийца.

Слово вырвалось и, как любое другое слово, унеслось прочь. Однако тень его осталась. Его слышал Сэм, и его слышала Лайла. Оно оставалось с ними всю дорогу до здания суда, где располагался кабинет шерифа Чамберса. Оно никуда не делось и тогда, когда шериф уехал на своей машине в мотель. Он отказался взять их с собой, приказав ждать его возвращения. И они ждали в кабинете, в котором, кроме них, никого не осталось. Только они двое — и слово.

Шериф вернулся уже ближе к вечеру. Вошел в кабинет, окинул Сэма и Лайлу взглядом, выражавшим одновременно недовольство и облегчение.

— Как я вам и говорил, — сказал шериф. — Ложная тревога.

— Что…

— Придержите коней, юная леди. Дайте мне шанс присесть и рассказать все по порядку. В общем, дело обстоит так. Доехал я до мотеля. Бейтс был в лесу за домом, запасался дровами. Он оказался пай-мальчиком, и мне даже не пришлось предъявлять ордер на обыск. Он разрешил мне осмотреть дом и выдал ключи от мотеля.

— И вы все осмотрели?

— Естественно. Побывал в каждом номере и облазил дом от подвала до крыши. Ничего не нашел. Не обнаружил ни души. Потому что там никого нет. И никого не было, кроме самого Бейтса. Все эти годы он жил там в полном одиночестве.

— А как насчет спальни?

— Верно, на втором этаже есть комната, которая была спальней матери Бейтса, когда та была жива. Норман ничего в ней не трогал. Говорит, что комната ему не нужна — в его распоряжении и так целый дом. Он, конечно, не без странностей, этот Бейтс, но кто может быть от них застрахован после стольких лет одиночества?

— Вы сказали ему, что говорил по телефону Арбогаст? — спросил Сэм. — Что он видел его мать у окна, когда подъезжал к мотелю?

— Конечно, я сразу об этом спросил. Норман утверждает, что это ложь: Арбогаст даже не упоминал, будто видел кого-то. Я довольно жестко беседовал с Бейтсом, поначалу, просто чтобы убедиться, что он ничего не скрывает. Но дырок в его рассказе я так и не обнаружил. И про Чикаго я его еще раз расспросил. У меня не осталось никаких сомнений в том, что Бейтс говорит правду.

— Я не могу в это поверить, — сказала Лайла. — Зачем мистеру Арбогасту могло понадобиться выдумывать глупую историю о том, будто он видел мать Бейтса?

— А вот об этом вам лучше спросить у него самого, когда вы увидите его в следующий раз, — ответил шериф Чамберс. — Может, выяснится, что ему явился ее призрак.

— Вы уверены, что мать Бейтса умерла?

— Я же сказал, что сам был на ее похоронах. Я видел записку, которую она написала Норману перед тем, как она и Консадайн отравились. Что вам еще нужно? Может, мне выкопать ее и предъявить вам? — Чамберс вздохнул. — Извините, мисс. Случайно сорвалось. Но я сделал все, что мог. Обыскал дом. Вашей сестры там нет, как и Арбогаста. Их машин тоже нигде нет. По-моему, все ясно. Во всяком случае, я сделал все, что в моих силах.

— Что вы посоветуете мне предпринять?

— Связаться с компанией Арбогаста, конечно: может, там что-нибудь знают. Возможно, у них есть неизвестная вам информация о Чикаго. Но сегодня вам вряд ли удастся дозвониться.

— Наверное, вы правы, — Лайла встала. — Что ж, спасибо за все, что сделали. Извините, что доставила вам столько хлопот.

— Я для того здесь и сижу, чтобы помогать людям. Верно, Сэм?

— Верно, — сказал Сэм.

Шериф Чамберс тоже поднялся.

— Я понимаю ваши чувства, мисс, — сказал он. — И мне очень жаль, что я ничем не смог вам помочь. Но у меня нет абсолютно никаких фактов. Вот если бы вы знали хоть что-то конкретное, тогда, может быть…

— Мы понимаем, — сказал Сэм, — и благодарны за помощь, — он повернулся к Лайле: — Пойдем?

— Вы все же проверьте насчет Чикаго, — крикнул шериф им вслед. — Всего хорошего.

Потом Сэм и Лайла оказались на тротуаре. Вечернее солнце отбрасывало косые длинные тени. Пока они стояли, тень от штыка ветерана Гражданской войны подобралась к шее Лайлы.

— Вернемся ко мне? — предложил Сэм.

Девушка покачала головой.

— В гостиницу?

— Нет.

— Куда же тогда?

— Я не знаю, как ты, — сказала Лайла, — но я намерена поехать в этот мотель.

Она подняла лицо и с вызовом посмотрела на Сэма. Узкая тень от штыка прочертила резкую черную линию поперек ее горла, и долю мгновения казалось, будто кто-то отрезал девушке голову…