Чудовища

3 — Сожжение ведьмы (Анна)

Снег хрустел под ногами, пока Ратибор со своим другом Ярополком и десятилетним сыном Святославом пробирались через заснеженную чащобу. Обильно поросшие пушистым инеем вековые деревья белели на фоне синего неба, кое-где виднелась их испещренная бороздами черная кора.

— Пап, там что-то есть, — еле слышно заметил Славик, указав в сторону и покрепче сжав лук со стрелой наготове.

— Тсс, — приложив к губам палец, ответил Ратибор и прицелился из лука — в высоких кустах и правда что-то шевелилось.

Из-за кустов выскочило двуногое существо, походившее на страуса, но сплошь покрытое черной шерстью с красными пятнами. Высоко задрав рогатую голову, оно только зыркнуло большим глазом на пришельцев и помчало прочь, виляя длинным хвостом и издавая массивным клювом пронзительный треск.

— Бездна Чернобога! — выругался белокурый Ратибор, ослабив тетиву и опустив лук. — Бесов краснопятный олень.

— Что? — поднял брови Славик.

— Краснопятные олени несъедобны, — объяснил стоявший позади Ярополк и пригладил окладистую черную бороду. Он был сбит крепко, по-бычьи: сплошные плечи, к тому же высок, на целую голову выше Ратибора.

— Зачем же тогда Сварог их создал? — возмущенно поинтересовался Славик. — Разве он не заселил землю тварями в услужение людям?

— Некоторых тварей он дал людям в услужение, а некоторых — во испытание, — с видом знатока объяснил Ратибор.

— Ядовитых тварей боги дали людям, дабы те не смели ослушаться их жрецов и всегда чтили заветы предков, — добавил Ярополк, и они двинулись дальше.

— Отец, что это? — задрав голову, поинтересовался Славик. В кронах деревьев, сбивая тучи снега, перепрыгивали с ветки на ветку рыжие существа, иногда они шумно хлопали крыльями. — Неужто летучие суслики?

— Они самые, сынок, — подтвердил Ратибор. — Запомни, краснопятные олени, летучие суслики, лохматые свиньи, узорчатые полозы и шипастые лисицы несъедобны.

— Что же нам только на хрюческих тюк охотиться можно? — нахмурился Славик.

— Еще на крыс, рогатых кабанов и полосатых собак, — ответил Ярополк.

— И на белопятных оленей, — добавил Ратибор. — Это те, которые четвероногие и с хоботками.

— Что же это за боги, которые создали такой мир? — задумчиво, словно обращаясь сам к себе, произнес Славик. Он высоко задрал голову и наблюдал, как поднимается пар изо рта.

Ратибор прицелился и выстрелил, после чего побежал в ту сторону, куда стрелял. Ярополк и Славик побежали за ним.

— Хрюческая тюка! — радостно заметил Ратибор, поднимая из снега белую шерстистую тушу размером с добротную лисицу, еще живую, ведь она судорожно билась в агонии. Пронзенная стрелой тюка испуганно зыркала выпученным черным глазом и, растопырив все шесть когтистых лап, извивалась все медленнее и медленнее, пока черный глаз не остекленел окончательно. — И какая крупная! Ярополк, глянь! Хорошая охота!

— У них здесь гнездо, — заметил Ярополк, заглядывая в дупло широченного дерева. Недолго думая, он засунул туда руку и резко ее выдернул, вскрикнув: — Жопа Чернобога! Эта тварь меня укусила!

Ратибор со Славиком зашлись дружным хохотом, а Ярополк обиженно скривился, выхватил висевший на поясе кинжал и начал тыкать им в дупло. Вскоре он вытащил оттуда израненную тюку и одним резким движением свернул ей шею, после чего та обмякла в его руках.

— Ну вот и все, — заметил раскрасневшийся Ярополк, часто дыша и выпуская клубы пара. — Охота не ахти, хватит разве что на плошку супа для каждого в семье, но хотя бы прилажу жене воротник к тулупчику.

— Даждьбог-то уже направил колесницу к земной обители, — заметил Ратибор, щурясь и указывая на закат. — Ахти не ахти, а надобно воротиться в поселок до ночи.

Так и сделали, развернувшись, быстро зашагали по своим следам, до темноты должны бы успеть.

— Пап, а пап, а правда, что в древние времена была Великая Зима?

— Правда, сынок, — кивнул Ратибор, не переставая шагать за Ярополком. — Длилась она десять лет, а прекратилась, только когда Белобог победил Чернобога и освободил огнегривого Семаргла из заточения.

— А почему, если зимой заведует Чернобог, снег белый, а не черный? — продолжал интересоваться Славик.

Ратибор поморщился и нехотя ответил:

— Да кто ж этих богов разберет?

— А мама говорит, потому что снег — это цвет Древа Жизни. И стоит то Древо в центре мира, когда грехи человеческие переполняют чашу терпения, тогда цвет с Древа и начинает опадать. А коли мы бы безгрешно жили, так и зимы бы не было, все время лето… — мечтательно поднял глаза Славик.

— Много она знает, — фыркнул Ярополк. — Снег есть гнев Чернобога, а белый он, потому что гнева много! Вот железо когда куют, оно же белеет, так и снег, побелел от гнева. А все потому что Чернобог ненавидит все живое, оттого и посылает на землю мороз. Вон, видишь? Летучий суслик на ветке насмерть замерз.

— Да он спит, наверное, — неуверенно возразил Славик.

— Ага, спит, вечным сном! Оно и не дивно, на таком морозе кто угодно уснет навеки, даже с такой шерстью, как у суслика.

Помолчали, но недолго, Славик продолжил:

— А правда, что в реках живут русалки? А куда они деваются зимой? Река же замерзает, что же они все время подо льдом сидят?

— Спят, наверное, как рыбы, — ответил Ратибор.

— Ярополк, а правда, что ты русалку видел?

— Правда, токмо не русалка то была, а вырожденец.

— Да какой же это вырожденец, если у него чешуя по всему телу и глаза желтые с продолговатыми зрачками, как у полоза? — возразил Ратибор.

— Так я и глаголю, русалки не такие, у них токмо до пояса чешуя, а сверху кожа как у людей и еще груди. — Тут Ярополк сделал характерное движение, будто взял в руки две спелые дыни.

— Груди? — почесал белокурый затылок Ратибор.

— И волосы! — кивнул Ярополк. — А у того нечестивца ни грудей, ни волос — какая же это русалка? Истинно глаголю, то был вырожденец!

— Так разве же они в воде живут?

— А правда, что вырожденцы — страшные чудовища, созданные Чернобогом? — вставил свои пять копеек Славик.

— А то! — охотно подтвердил Ярополк и коснулся красного шрама, идущего от лба, через белый незрячий глаз и до самой бороды. — Один тот чешуйчатый чего стоил! Еле поборол его! А тот, который шрам мне оставил… Он-то уж точно посильнее любого медведя, да и побольше.

— Может, то и был медведь? — ухмыльнулся Ратибор.

— Да что же я медведя от вырожденца не отличу?! — обиделся Ярополк.

— А какой он был? — поинтересовался Славик.

— Весь в шерсти! И огромный! Намного выше меня! На каждом пальце по когтю размером с мой кинжал, а изо рта клыки торчат! И свирепый, что тот игломорд по весне!

— Ой, дядя Ярополк! И ты поборол его?

— А то! — расправил могучие плечи тот и добавил: — Только он шрам мне на память оставил, и теперь глаз не видит.

— Мама говорит, что вырожденцы тоже нам за грехи посланы, что они от Лукавого, — задумчиво заметил Славик.

— Твою маму послушать, так оказывается, что у нас грехов три телеги да маленькая тележка. А откуда их у нас столько? Я вон недавно видел, как молния оленя убила. А за что? Животные ведь лишены разума, а значит, и от греха свободны!

— А то был белопятный или краснопятный олень? — задумчиво почесал выбритый подбородок Ратибор.

— Краснопятный, а что?

— Так то животное Чернобога! Наверняка Перун его за то молнией и поразил!

— Что же он тогда всех краснопятных оленей не поубивал?! — скептически заметил Ярополк.

— Да кто ж его знает? — почесал белобрысую шевелюру Ратибор. — Может, он и того убивать не собирался? Просто не в духе был, выглянул из-за облака, а там олень бежит, ну он в него молнией и запустил.

— Хм, а что, здраво рассуждаешь, — одобрил Ярополк.

Дальше шли молча, только и слышно было, как снег скрипит под ногами, а летучие суслики невдалеке крыльями хлопают и утробно клекочут.

— Ну вот, почти пришли, — вздохнул Ратибор, когда они вышли из леса на просторную равнину с небольшим посёлком посреди.

Деревянный частокол тянулся ввысь на добрых два человеческих роста, но за ним можно было различить крыши деревянных домов и поднимающиеся в небо столбы дыма из дымоходов.

— А что, ратники, ладная выдалась охота? — поинтересовался часовой из сторожевой башни, когда они подошли к массивным вратам.

— Коли охотник проворный, то и Велес ему благоволит, — ответил поговоркой Ярополк и добавил: — Отворяй быстрее! Не видишь? Замерзли.

— Так ступайте прямиком на главную площадь, — посоветовал сторожевой, давая соратникам внизу знак открыть ворота. — Там как раз ведьму сжигать собираются: и поглазеете, и согреетесь.

Затея им, видимо, понравилась, потому что, как только ворота со скрипом разошлись, все трое, не сговариваясь, заспешили к центру посёлка.

— А истинно ли сказывают, что жрец Велимудр бессмертен? — спросил Славик, идя за Ратибором и Ярополком к главной площади.

— Правильно говорить, не «жрец Велимудр», а «жрец Велимудр, да приумножат боги его славу и благополучие», — поправил Ратибор, и тут же добавил: — Воистину так, боги одарили его вечной молодостью и красотой за его мудрость, благочестие и добрый нрав.

Большое красное солнце уже клонилось к закату, когда люди сложили целую гору из хвороста и дров под привязанной к столбу женщиной. Одетая в одну ночную рубашку из грубой ткани, тощая и бледная женщина с растрепанными волосами смотрела на собравшихся зевак широко распахнутыми глазами. Если приглядеться, можно было заметить сверток на куче дров перед нею.

Через нейроинтерфейс я отдала приказ микродрону подлететь ближе, и он в точности выполнил мою команду. Голограмма переменилась: вместо Ярополка с Ратибором передо мной оказались дрова с женщиной — в свертке лежал ребенок! Вместо двух глаз у него «красовался» один большой по центру и, судя по его остекленевшему выражению, ребенок был мертв.

«Ведьма!» — послышалось из толпы. «Изменница» — вторил другой голос. «Прелюбодейка!» — выкрикнул кто-то еще, после чего последовало улюлюканье, сменившееся еле слышным гомоном.

— Честной народ славного Города Солнца! — раздался знакомый голос, и я отдала микродрону распоряжение повернуться назад, после чего увидела, что жрец Велимудр уже вышел на помост.

Облаченный в длинную тогу из шерсти краснопятного оленя и сверкающий головной убор, он выглядел очень эффектно, воздев руки к небу, в одной из которой держал крученый посох.

— Сегодня мы с прискорбием вынуждены признать, что одна из нас поддалась на соблазны Чернобога и согрешила с вырожденцем, тем самым изменив не только мужу, но и священным заповедям богов!

Толпа заулюлюкала, поддерживая жреца, и тот продолжил:

— Плод порочной связи, уродливый монстр, которого несчастная породила, сам испустил дух сразу после того, как явился на свет. Что еще раз доказывает превосходящую силу Белобога над Чернобогом — отпрыски последнего редко бывают жизнеспособными! Ибо Чернобог ненавидит все живое и вечно будет не в ладу с жизнью!

По толпе пробежался гомон воодушевления, а жрец все продолжал:

— Братья и сестры! Давайте же исполним завет богов и предадим грешницу смерти, дабы очистить наши плотные ряды от скверны! — Он направил посох на привязанную женщину, и та заизвивалась, тщетно пытаясь освободиться от пут. Стоявший рядом ратник с факелом поднес огонь к хворосту, и тот радостно затрещал. Заиграло пламя, охватывая все больше хвороста и дров, в небо поднялся столб дыма, пронзительный крик женщины раздавался снова и снова…

Я переключила микродрон на автопилот и резко сняла с головы устройство нейроинтерфейса. Голограмма тут же исчезла, оставив меня одну в столовой космолета. Сев, а фактически упав в кресло, я отставила нейроинтерфейс подальше и потерла переносицу.

— Устала?

Это прозвучало так неожиданно, что я вздрогнула и, повернув голову, увидела Зака Далмасского. Зак был иланином — разумной формой жизни гуманоидного типа. Высокий, плечистый, сплошь черный с явно проступающей чешуей на бровях и скулах, с ежиком ярко-красных волос, он был одним из самых экзотических членов экипажа, если не считать нгумба Пако, конечно.

— В последнее время ты очень много внимания уделяешь аборигенам Земли-12, — констатировал Зак и присел рядом.

Я заметила, что продолговатые зрачки его золотистых глаз слегка расширились, но никак не могла вспомнить, что это значит.

— Почему? Что ты там ищешь? — продолжал Зак.

— Пытаюсь понять.

— Что? — Он поднял чешуйчатые брови, и его продолговатые зрачки сузились.

— Что произошло на «Новых Горизонтах 42».

— Твой кожный покров чрезвычайно бледный в последнее время, а под глазами образовались темные круги.

— Спасибо, — нахмурилась я. Конечно же, я сознавала, что илане не люди, поэтому их понимание вежливости и чувства такта отличается от земного.

— Ты, часом, не заболела? Ты же понимаешь, я как доктор интересуюсь, ну и как твой друг. — Он лучезарно улыбнулся, показав два ряда заостренных зубов, напоминавших акульи. Это вкупе с массивной челюстью и широкими плечами придавало улыбке несколько угрожающий оттенок. Я, конечно, знала, что ничего такого он не подразумевал, ведь илане — крайне неагрессивные симбионты человека.

Чертами лица они очень похожи на нас, но способность улыбаться в них природой не заложена. Этому илане научились у людей, правда, у них все еще получалось довольно специфично. Когда-то читала целую статью о том, как им с помощью нанороботов модифицировали речевой аппарат, чтобы они могли говорить на межзвездном, и как они разучивали человеческую мимику, чтобы легче влиться в общество.

Да, люди всячески способствовали такому симбиозу, ведь у илан много положительных качеств: они трудолюбивые, исполнительные и совершенно неконфликтные. Одним словом, идеальные симбионты. К тому же физически илане очень сильные, у них превосходная память и они не теряют обучаемости с возрастом, как люди.

— Со мною все хорошо, — заверила я, и тут же перед внутренним взором возник космолет «Новые Горизонты 42», мирно дрейфующий на орбите Земли-12.

Когда Алекс только высадился на колонизационном корабле «Новые Горизонты 42», связь еще была. Мы даже смогли увидеть длинный коридор, пока Алекс по нему шел, но потом изображение задрожало и исчезло. Тщетно мы пытались восстановить связь — помехи перебивали и звук, и картинку. Получается, на корабле колонистов установлены «глушилки», но кто мог их включить? Спустя двадцать три минуты корабль взорвался. Вместе с Алексом, черт побери!

Колонизаторский космолет «Новые Горизонты 42» дрейфовал на орбите Земли-12 около столетия и разлетелся вдребезги, как только мы решили его исследовать. На мониторе хорошо было видно внезапный и беззвучный взрыв в космосе.

Потом мы обнаружили несколько спутников на орбите Земли-12 с «глушилками». Видимо, поэтому мы и не получали сигналов бедствия от колонистов — все нещадно глушилось. Но кем? Где эти страшные чудовища, о которых говорил Кирилл Леонов?

— Анна… Анна? Эй, Анна?! — словно откуда-то издалека доносился голос Зака.

— Что? — вздрогнула я.

— Мы о тебе беспокоимся.

— Правда? — Я недовольно на него посмотрела. — Нет причин для беспокойства.

— Но в последнее время ты выглядишь…

— Уставшей?

— Да, — кивнул он, — я же доктор и понимаю, у людей есть такая особенность, эпигамная дифференциация называется, или, как говорят в просторечье, любовь. Из-за этого в случае гибели полового партнера человек может впасть в депрессию…

— Совсем необязательно, — возразила я.

— Не спорь, — нахмурился Зак, — я много знаю о людях, почти всю жизнь их изучаю. И эту вашу эпигамную дифференциацию тоже хорошо изучил. Кстати, забавное явление, не устаю изумляться: и как только эволюционно мог возникнуть механизм, приводящий к расстройствам психики?

— Что? — удивилась я.

— Что такое влюбленность, если не психическое заболевание, возникшее в ходе эволюции ради передачи генетической информации?

— Ох, Зак… — скривилась я, — почему ты называешь то, что возникло в ходе эволюции, болезнью? Раз оно возникло, значит, это явление полезное, разве болезнь может быть полезной?

— Еще как может, — заверил он. — Вспомни хотя бы серповидную анемию. Она увеличивала устойчивость к малярии, до того как люди окончательно победили эту страшную болезнь. А как же возникновение плацентарных на Старой Земле? Способность к локальному угнетению иммунитета была перенята многоклеточными от одноклеточных в ходе горизонтального переноса генов. То есть благодаря инфекционному процессу!

— Не устаю поражаться твоей эрудиции, — заметила я.

— Говорю же, я много о вас знаю. К тому же я книгу пишу, «Человек. Впечатления инопланетянина» называется. Ну так вот…

— Но я правда в порядке, хорошо? — обреченно вздохнула я.

— Конечно, — кивнул Зак и тут же заметил: — Но все же ты выглядишь несколько печальной. Хочешь, анекдот расскажу?

— Нет.

— Но я все же расскажу! — бодро заверил он.

Я только беспомощно закатила глаза, а он продолжил:

— Полетели люди со Старой Земли новую планету колонизировать. Пока летели, технологии на их родине развились настолько, что земляне построили на Старой Земле намного более шустрые корабли и вылетели на ту же планету. Приземлились и создали там новую цивилизацию. Тогда к ним прибыли участники первой экспедиции и такие: «Здрасте, а вы тут как нарисовались?» А они им и отвечают: «Нам просто надоело ждать, когда вы уже долетите».

— Очень смешно, — сухо заметила я.

— Ну так вот, — как ни в чем не бывало продолжил Зак, — если тебе нужна поддержка…

— Спасибо! — оборвала я.

И все-таки какой же внимательный и заботливый этот иланин. Может, это их видовая особенность? Если бы он был человеческим мужчиной, я бы подумала, что он неровно ко мне дышит. Но какие-либо половые сношения между иланами и людьми исключены из-за чрезмерной разницы в гениталиях и способе размножения.

— Все болтаете? — Вошедший в столовую капитан Карим Волков явно был не в духе, впрочем, по утрам у него такое часто случалось.

Подойдя к кофемашине, он нажал на ней несколько кнопок, подождал, пока механизм послушно налил полную кружку, взял свой кофе и сел в кресло.

Как-то я спросила его, почему он не установит себе кофемашину прямо в центре управления, раз так любит этот напиток. На что он ответил, что надо же иногда и шевелиться, например, ходить от рабочего места к автомату. Эволюция ведь готовила нас к тому, чтобы мы были активными животными, а не пассивными овощами.

— Как раз хотела спросить, долго ли еще мы будем сидеть без дела?

— Не понял, — поднял брови капитан.

— Мы так и будем наблюдать, как люди страдают во мраке средневековья, или наконец поможем им?

Карим насмешливо хмыкнул и, покачав головой, произнес:

— Анна, твоя наивность порой поражает. Ну как ты хочешь помочь этим несчастным? Или ты уже забыла нашу задачу?! Мы прибыли сюда выяснить, почему колонизаторская миссия провалилась.

— Она не провалилась! — возразила я. — Люди заселили планету, но им нужна помощь. Или мы бросим их в таком состоянии? И что?! Будем изучать их, как подопытных кроликов?

— Будем ждать указаний высшего руководства. Я уже отправил подробный отчет. Тем более, мы все еще не выяснили, что это за таинственные чудовища, о которых говорил офицер косморазведки из предыдущей экспедиции.

Капитан задумчиво пил свой черный напиток, и столовая все больше наполнялась ароматом крепкого кофе.

— Но почему хотя бы не попытаться вступить в контакт с туземцами? — настаивала я. — Тем более что мы прекрасно понимаем их язык.

— И что мы им скажем? Здравствуйте, мы ваши боги? — скривился Карим. — Не о том думаешь, Анна! Хочешь вступить с местными в контакт? Так займись своими прямыми обязанностями! Когда ты уже наконец отправишь мне подробный отчет о местной микробиоте? Пока мы не убедимся в отсутствии инфекционной опасности, никакого контакта не будет!

Допив кофе, капитан ушел в другой отсек. А я запустила файловую систему в дополненной реальности и открыла папку с данными от зонда. Там все так же красовалась масса файлов: несколько десятков вирусов и микробов, их ДНК и молекулярная структура.

Я, как генетик-инфекционист, должна анализировать микрофлору новой планеты и в случае необходимости разрабатывать вакцины от возбудителей болезней. Хотя вся эта работа была проделана до меня колонистами, каждый микроб был досконально изучен, иначе как бы могла начаться колонизация? Более того, за время пребывания колонистов на поверхности планеты, так и не появилось ни одного возбудителя опасных заболеваний. Об этом известно из их отчетов, пока они их еще слали. Но, как говорил капитан, никогда не будет лишним перестраховаться.

— Здесь почти все микроорганизмы такие же, как и в старых отчетах от колонистов, — вздохнула я, рассматривая микробов. — Зачем проверять их еще раз? Почему нельзя просто воспользоваться результатами исследований тех, кто был здесь до нас?

— Ты не знаешь? — поднял чешуйчатые брови Зак. — Колонизаторская миссия в которой участвовал Карим, провалилась из-за неизвестного вируса, убившего почти всех колонистов.

— Земля-10? — вспомнила я ту жуткую историю.

— Да, прибывшие туда роботы-спасатели смогли эвакуировать всего горстку колонистов. Вот так из-за какого-то недосмотра инфекционистов погибли сотни людей. Кариму просто повезло, что он не заразился, — вздохнув, Зак продолжил: — К тому же, по-моему, он прав в том, что нам не следует спешить помогать тем, о ком мы знаем не так уж много. Я тебе рассказывал, кем я был до того, как стал доктором?

— Нет, — не отрываясь от работы, ответила я. Микроорганизмы выглядели очень похожими на привычные и ни один из них вроде не был смертельно опасным.

— Я торговал ураном. Да, я летал к дальним планетам и астероидам добывать это редкое ископаемое, а потом выгодно его продавал. Дела шли хорошо, я даже напарницей разжился, человеческая женщина, ее Илоной звали. Ну так вот, высадились мы как-то на пустынной планете, и приспичило ей помочь аборигену. Гуманоид такой, земляне их разумными земноводными называют.

— Гуин? — догадалась я.

Я когда-то читала об этих существах, весьма забавная форма жизни, все особи — гермафродиты, причем откладывающие икру. Собственно, поэтому их иногда земноводными и называют, хотя это неправильно.

— Точно, — кивнул Зак. — Ну так вот, она решила ему помочь, а я был против, потому что работать надо, а не дурью маяться. И вот когда Илона повезла аборигена к его сородичам, меня схватило местное чудовище и чуть не убило. Хорошо, что Илона вовремя подоспела, а то даже не знаю… — Зак запнулся, помолчал немного и потом продолжил: — В общем, я потом много размышлял об этом и как-то раз на другой планете увидел, как самка нгумбы умерла из-за местной болезни, а «теленочек» ее остался.

«Теленочек» — это он, конечно, образно. Нгумбы — непарнокопытные четвероногие «кентаврики» с клешнями богомолов и щупальцами, растущими прямо из спины, земных телят напоминали разве что очень отдаленно.

— И что? — решила изобразить интерес я.

— Ну так вот, я взял «теленочка» к себе и начал его выхаживать. Поначалу было совсем тяжело, он же болел, а человеческие доктора все и так заняты спасением разумной формы жизни, им не до нас. Пришлось мне самому медицину изучать, благо современные технологии позволяют делать это в максимально сжатые сроки, если финансов хватает. Ну вот, я его и выходил, и в честь того гуина назвал.

— Пако? Пако — это имя гуина?

— Ну да, — кивнул Зак. — С тем гуином, кстати, забавно получилось. Он сначала умер как раз перед прибытием спасателей, сородичи его труп так и бросили, а сами побежали на космолет. Так они потом его пророком сделали.

— Как пророком? — нахмурилась я.

— А так, — ответил Зак, — причислили к лику гуинских святых…

— Подожди, так к чему ты клонишь?

— А к тому, что после спасения «теленочка» я сильно добрым стал. Понравилось мне другим помогать, и с Пако сильно сдружился, с тем который нгумба, а не гуин. У вас это эмоциональной привязанностью называется. Нам, иланам, такое не свойственно. Но я поначалу даже гордился, у нас, илан, знаешь ли, мода на все человеческое.

— И что?

— А то, что так я и решил доктором стать, на обучение записался, благо есть виртуальная реальность, и для этого не пришлось никуда ехать, но сама учеба массу времени сожрала. Конечно, людей и илан лечить не такое прибыльное дело, как уран добывать, но мне нравилось, я и другие формы жизни хотел научиться исцелять…

— А голова не лопнет?

— Смотря сколько имплантов вживить, — улыбнулся своей фирменной зубастой улыбкой Зак. — Ну так вот, наткнулся я на одной планете на забавнейшую форму жизни. Представь себе маленькое пушистенькое существо с большими невинными глазками. При этом оно раненое, одинокое и напуганное. Ну как такому не помочь?

— И ты помог?

— Конечно, — кивнул Зак. — А оно потом меня чуть не сожрало, еле мы с Пако от него спаслись.

— Пришлось убить?

— Да, — вздохнул Зак и, помедлив, добавил: — Так я усвоил, что добрым быть, конечно, хорошо и приятно, но невозможно помочь абсолютно всем, а некоторых доброе отношение только портит.