Чужая бронешкурка. Стальная

Глава 17

[внимание: контент 18+, смотри аннотацию, тэги и все прочее]

Время действия: начало следующей недели, вторая половина дня

Место действия: гостиная дома мамы ЮнМи

Хоть результат моих действий оказался не таким, на который я рассчитывал, но все-таки частично удалось добиться того, что нужно.

А некоторые последствия от моей выходки наступили почти сразу.

Едва мы втроем, я, СунОк и СоМи, покинули здание, закончив интервью, то СунОк заговорила первая:

- Что ты опять наделала?

- А что не так на этот раз? В чем проблема?

- Это же скандальная телекомпания. Там только слухи и сплетни. Желтушный канал, - продолжила СунОк. Главное сначала молчала, была причина, точнее двести тысяч причин, а теперь вдруг настало время и повозмущаться.

- Отлично. Им, такое, как раз и освещать, - попытался я бравировать открывшимися для меня новыми обстоятельствами.

Затем настал черед помощника полицейского СоМи:

- ЮнМи, зачем ты это сделала и раздула скандал? Думаешь, мои коллеги, кто занимался твоим делом, теперь будут успешнее работать после такого позора? Почему ты сразу не пришла ко мне?

- Не они, так другие. Будут работать те, кто не захочет так же позориться. Твои коллеги сами себе подгадили, не захотев выполнять или плохо выполнив свою работу. Да тебя саму всюду игнорировали с моим заявлением и твоими рапортами. Если бы я предоставила тебе эту презентации, думаешь, что-то бы изменилось. Что ты на это скажешь?

- Ну-у-у, я женщина. И новичок в полиции. Я не должна указывать, что делать старшим более опытным полицейским. Уверена, на этот раз они бы приняли во внимание твои слова.

Говорить о том, что я все больше приходил к мысли, что это кто-то из самих полицейских устроил, я ей не стал. Доказательств этого у меня нисколько не прибавилось, и единственным человеком, кто готов мне помочь разобраться во всем, как раз и была СоМи.

- А я не планирую ждать или терпеть. Тем более быть несправедливо осужденной за то, что не совершала. Извини, если это мешает твоей работе и карьере.

- Почему ты такая грубая и невоспитанная? - обиделась СоМи. - Ты же знаешь, я всегда тебя поддерживала, - смущаясь, и как-то смазано, добавила она.

- Знаю. Спасибо тебе за это. И прости, что должным образом не поблагодарила тебя за помощь, - чем вызвал еще большее волнение СоМи. - Я не могу сидеть и ничего не делать, пока другие решают за меня. Я хочу и буду сама все решать за себя. Особенно в нашей стране.

Отдав ей свою флешку, и распрощавшись с СоМи, мы с сестрой отправились домой, по пути, опять вспомнив былые обиды, снова не разговаривая друг с другом.

Все это было мелочью, первыми признаками, но затем наступили и другие последствия.

Журналисты 73 канала действительно оправдывали свою репутацию скандалистов. Сами стали выискивать горячие факты. Началось все естественно с меня, и первое до чего докопались это события в школе. Постоянно стали названивать маме, с требованием прокомментировать и дать пояснения. Хорошо, что статус ЮнМи, как несовершеннолетней, ограничивал их деятельность. И они не моги публиковать материалы ни о моих драках, ни о причинах перевода на домашнее обучение, без четкого на то разрешения.

Но на этом журналисты не остановились и стали рыскать дальше. После меня досталось и остальным, начиная с директора школы и заканчивая всеми участниками того абсурдного судебного заседания. Потом вроде как подуспокоились, но свои материалы продолжили крутить на своем телеканале.

Как и сказала СунОк, хоть рейтинги у данных репортажей были просто запредельные для этого канала, но все опять стали думать, что это очередная высосанная из пальца история. Было больше криков, чем чего-то полезного. Так думал я, пока не вышли газеты. Вот тут-то и понеслось.

Мое интервью вызвало если не эффект разорвавшейся бомбы, то очень близкое к этому. Еще бы. Это репортеры постарались, придумывая странные заголовки и названия сюжетов типа: "школьница против полиции", "преступник учит экспертов делать свою работу", "правосудие или постановка" и так далее. Через три дня я отправил материалы и в другие газеты и телеканалы. Но это было не особо и нужно, поскольку уже многие из них не упустили возможности использовать материалы других. Пару раз мелькало имя Сам ДуРак. Даже хотели, чтобы я еще раз провел интервью, но я всем отказывал.

Опять приходила СоМи, и мы с ней вроде как снова наладили прежнее взаимопонимание. Она рассказала, что из-за шумихи, и чтобы не выглядеть совсем скандально на апелляции, другим полицейским и следователям, которым поручили заново отработать уже мою версию, так же приказали проявить рвение, и те стали рыть землю копытом, в поисках третьего фигуранта дела, чтобы обрадовать начальство результатами. И доказать мою неправоту. Или правоту. Как повезет. Хотя большинство, как мне по секрету сказала СоМи, все-таки были на моей стороне, из тех своих коллег, с которыми она общалась и была знакома по службе.

Но результатов у "моей полицейской" по личному следствию и выяснению заказчиков, кто же стоит за всем этим, все равно не было.

В воскресенье еще СунОк сообщила интересную вещь:

- Твоя подружка из школы звонила. Говорила, видела тебя по телевизору. Просила перезвонить.

- Понятно. Хочет узнать подробности у меня, чтобы затем все слить репортерам. Небось, теперь жалеет, что поудаляла те видео. Если позвонит еще, то в следующий раз скажи, что я ее номер заблокировала, и теперь он в черном списке, а найти и вспомнить, кто она такая, не могу. У меня же амнезия. Ничего не поделать. И вообще скажи, что у меня больше нет подружки. Мне мама запрещает общаться с теми, кому родители запрещают общаться со мной, - припоминаю причину, почему она отказалась общаться со мной.

Вот это и оказалось самое противное, то, как повели себя, казалось бы, совсем посторонние и не причастные к этому делу люди. Они вели себя как зомби, которым не хватало мозгов. Им дали указание, они и следуют одному курсу.

После выхода интервью на телевидение, в мамин ресторанчик перестали ходить некоторые клиенты и соседи, которые стали узнавать меня.

Вот эта тема и стала предметом нашего сегодняшнего обсуждения, после того как СунОк вернулась с учебы. Мы сидели в общей гостиной, время позволяло, так как посетителей стало заметно меньше, и мама стала часто жаловаться на это.

- Посмотри, что ты наделала, ЮнМи, - сокрушается ДжеМин.

- Я? - удивляюсь сам, не желая признавать вину и брать всю ответственность на себя. - А может, вспомним, как это ты с СунОк хвастались тут перед всеми мной. Теперь, когда они увидели меня, опять я виновата? Интересно получается у вас. Всегда виновата ЮнМи. Как это вообще работает? Они же сюда жрать приходят, а я-то к этому теперь каким боком имею отношение. Или они просто кушать не могут, такую личную неприязнь ко мне испытывают?

Мама ничего не стала говорить на это, не хотела признавать свою неправоту перед мелкой соплячкой дочерью.

- ЮнМи, ты могла бы хотя бы предупредить. Почему ты не думаешь об остальных? Я, может, и не стала бы тебя отговаривать, а наоборот поддержала. А теперь я узнаю последней. Меня начинают обвинять, что я не следила за тобой. И мне остается только оправдываться и извиняться.

- Вот уё... - удержался я от ругательства. Сколько раз я ей говорил не извиняться ни перед кем. А если что, сваливать всю ответственность на меня, так нет же. Традиции. Черт бы их побрал. Опять я косячу, а страдают другие. Привык в прошлой жизни ни от кого не зависеть и не оглядываться на других. Только бабушка была, но про нее знали лишь единицы. А тут новая семья. Надо начинать как-то вникать в их положение, а то сейчас из-за меня только проблемы. Тем более в этой долбаной стране, что шагу нельзя ступить, а на тебя уже пялятся десятки глаз. Или десятки объективов. И сразу начинают учить, попрекать, воспитывать. Унижать. Даже уже такую взрослую женщину. Надо что-то с этим делать.

- Нам нужно продержаться два месяца. Потом пройдет апелляция. Сами побегут перед тобой извиняться за то, что ругали тебя, думая, что ты не так воспитала дочь.

- Еще не факт, что пройдет, а не перенесут. Или что ты выиграешь. И что на этом все закончиться, - вмешалась СунОк с очень оптимистичным нравоучением. - И нет, никто не побежит к нам обратно извиняться. У нас в стране так не принято.

- То есть, если я младше, то обязана извиняться за все, а для тех кто старше правил не существует, подумаешь ошибочка вышла. Да какого х@я здесь происходит, что за бл@дская страна? - невольно сжимаю свои кулаки, которые прямо так и хочется об кого-нибудь почесать. Гуань Инь, куда же ты меня отправила? И ведь сразу знала, что со мной так будет. Если бы не стерла мне память, если бы не предупредила меня, я бы тут уже из-за своего характера натворил дел. Да и так сейчас выходит уже хуже некуда. Как меня это все достало.

- Ты что, против нашей страны? - возмутилась СунОк. - Ты что не патриотка? Не вздумай такое сказать где-то.

- Не забывай, ЮнМи ничего не помнит и не знает, и наша задача научить и помочь, - говорит ДжеМин СунОк.

- Патриотка? Пф-ф-ф. На кой мне это? Что ваша страна сделала для вас? У вас что, есть перспективы? Вы ее должны за что-то благодарить и восхвалять? Назовите хоть одну причину.

- Нельзя критиковать власти и начальников, потому что они старше и знают как лучше, армию и полицию, потому что они нас защищают, нашу культуру и традиции, которые показывают, какая наша страна лучшая во всем, - разродилась СунОк воинственной патриотической речью.

- А понятно. У нас здесь демократия и свобода, поэтому можно говорить все, но только то, что нам разрешают говорить. Удобно. Почему всем можно делать из меня преступницу - да потому что так решили сверху, подставить и назначить меня виноватой. А когда я делаю в ответ подобное: обвиняю настоящих преступников или пытаюсь добиться оправдания, доказать свою непричастность или убедить всех в своей невиновности - это вдруг запрещено, потому что мне не разрешили этого те, кто наверху. И опять я виновата. Ха-ха. Прямо как у нас в семье.

Я вздыхаю от того, что моя родня не то, что не понимает всей абсурдности, но даже и помыслить не может, чтобы начать хотя бы задумываться об этом.

- Знаете ведь историю про лягушку, ну для вас, наверное, будет понятнее, если заменить на осьминога, - делаю последнюю попытку достучаться до них. - Про то, что если бросить лягушку в кипяток, то она попытается спастись. Если же лягушку бросить в холодную воду и начать медленно подогревать, то она не заметит этого и сварится. Так вот, после моей амнезии я понимаю - пора спасаться, пока не поздно.

Уж не знаю, насколько доходчивым оказалось такое сравнение, и о чем задумались мои родственнички.

Затем я честно попытался выяснить и вникнуть в ситуацию, что случилась с маминым ресторанчиком из-за меня, и, мягко говоря, прифигел. Ажиотаж после случившегося наводнения и последовавший за этим наплыв посетителей давно прошли, и все вернулось на круги своя к обычному состоянию. Однако теперь посетителей стало значительно меньше. Они не просто отказывались приходить, они сперва ругали ЮнМи, потом обвиняли ДжеМин, что она плохо воспитала дочь, затем переключались на то, что и заведение у нее не очень, и еда, и обслуживание, и цены. Эти суки хотели вытребовать себе скидку. Решили не упускать подвернувшейся возможности и нажиться на этом. ДжеМин конечно не могла работать себе в убыток, так что извинялась, оправдывалась, но отказывалась идти у них на поводу. Такое ощущение, будто они все сговорились. Ну точно как зомбаки.

- Лучше сделай следующее: составь списки тех, кто сделал так и поругался с тобой, а когда они снова попытаются прийти в твой ресторан, повысь цены для них на десять-двадцать процентов, - предлагаю я маме.

- Тогда они совсем уйдут.

- Если они захотят вернуться во второй раз, то значит у твоих конкурентов или цены выше или там просто дерьмо, а не еда. А если уйдут во второй раз насовсем, то и черт с ними, не нужно было уходить в первый. Другие придут вместо них. Мы что еще должны расшаркиваться и извиняться перед ними? Привыкли, бл@дь, что все должно быть только по правилам. По их правилам. Теперь у нас будут свои правила. А если кому-то не нравиться, то пусть съ@бывают, - завелся я снова. Ну никак не получается научиться себя контролировать. Все время срываюсь на местных. Да еще их постоянное главенство над младшими. Надменность. Двуличность. Ну не привык я так жить. - Прости мама, что так выходит. Я постараюсь быть более внимательной. И прости, что ругаюсь и не могу сдержаться. Зла не хватает.

Мама и сестра смотрели на меня примерно с полминуты, после завершения моего спича, не вымолвив ни слова.

- Знаешь что, мама? Давай в следующий раз, если кто-то опять появится здесь и будет выделываться, то ты меня позови. Тогда я по-настоящему разозлюсь. Тогда я покажу им, где раки зимуют...

- Нет, - ужаснулась ДжеМин, не дав даже договорить. - Ты и так уже на учете в полиции, ты хочешь в тюрьму?

- Ладно. Подожду два месяца. Потом после суда покажешь мне этих тварей. Пусть попробуют мне в лицо что-то высказать, вмиг дорогу сюда забудут. Или я им помогу ее забыть. А насчет прибыли ресторана, если это моя вина, то я готова тебе часть компенсировать. Ты ведь получила деньги на свою карточку, что мне должны были перевести за интервью? Они ведь помогут нам продержаться какое-то время. Оставь их себе. Поступай с ними по своему усмотрению. Только двести тысяч надо вернуть СунОк.

На что сестра, с огромными от удивления глазами, стала мотать головой и махать руками, мол, ее не так поняли. Эти деньги нужны для семьи. Это пусть ЮнМи заплатит ей, если обещала. Так я не понял, это что такое было последнее? А нет, показалось. Когда сестрица получила подзатыльник от мамы, то СунОк быстро снова повторила, что ее опять не так поняли, и отменила свои финансовые претензии ко мне.

Дела с моими компьютерами шли ни шатко, ни валко. За весь первый месяц удалось едва, с учетом потраченной на них суммы и будущей уплаты налогов, выйти в плюс, продав тринадцать штук и получив за это четыре с половиной миллиона вон. Но с учетом платы за адвокатов и оплату штрафов у меня оставалось не так, чтобы много.

Парадоксально, но единственным стабильным семейным доходом оказалась моя работа по доставке. Вот там мне никто ничего не предъявлял, и я оставался неузнанным, поскольку большую часть времени тупо не снимал свой шлем.

Время действия: конец недели, вторая половина дня

Место действия: одна из улиц Сеула

Во время очередной доставки, последней на сегодня, и что было не удивительно в другой район, мой работодатель, таким образом, пытался схитрить и продлить время моей работы на сегодня, я немного заплутал в незнакомом для меня месте. Уже почти пятнадцать минут катался по этому району, пытаясь отыскать нужный адрес. Какой-то он был не особо ухоженный. И немного безлюдный. Я бы и дальше продолжил рассекать тут, если бы не заметил краем глаза, что мне вдалеке кто-то вдруг помахал, подзывая к себе, и я наконец не удостоверился, что это, то самое место, которое я искал. Даже проезжал уже мимо, но тогда просто проскочил его.

Когда подъехал и слез со скутера в переулке, то заказчика снова не увидел, поэтому направился к указанному дому.

В этот момент, не заметив нападавшего, я получил внезапный удар по шлему. Кажется битой. Подошли ко мне и ударили с таким расчетом, чтобы попасть по моей камере, а самому при этом на камеру не попасть. Хорошо попал, прямо по цели, и я даже, на мгновение, потеряв ориентацию от ошеломления, стал заваливаться на правый бок. Но тут почувствовал как вторым ударом этой битой или палкой, мне врезали по левому плечу. Они знали про камеры, успел подумать я, когда боль в плече снова вернула мне ясность сознания. Центральная камера пока не пострадала. Может они про нее не знают? Хотя мельком взглянув на нападавших, понял, что они подстраховались и на этот случай. Они все были в масках и низко надетых бейсболках. Но потом в итоге все равно выяснил - камера меня опять подвела и ничего на нее не записалось. В этот раз она работала исправно все время, просто мне не дали возможности что-либо рассматривать, и я был сбит на землю на живот, а потом мне пришлось все время либо прикрываться руками, либо лежать лицом вниз пытаясь отползти он нападавших.

Они продолжали обрабатывать и пинать меня ногами, а первый, так и не останавливаясь, дубасил, может все же трубой, по моему шлему, судя не небольшому гулу. Или это уже в моей голове стоял этот гул.

- Босс, - выкрикнули с той стороны, откуда били меня по голове, - надо снять шлем, а то вообще ни какого толку.

Я почувствовал, как меня пытаются ухватить за обе ноги, чтобы перевернуть на спину или чтобы удерживать, пока будут снимать шлем. В этот момент я оказался на том месте, где на меня напали. Понял это по коробкам и пакетам, что я доставлял и которые выпали из моих рук. В одном из пакетов было несколько стеклянных бутылок, одна из которых при падении на асфальт разбилась, но у нее осталось цело горлышко. Схватив ее на манер стеклянной розочки, я дернулся и вонзил в левое бедро снаружи, куда дотянулся, тому, кто предложил снять шлем с меня. Раздался металлический звон, когда, все-таки это была труба, она выпала из его рук и, зазвенев, покатилась по улице.

Мужик заорал. А спустя секунду и я, когда получил пинок ногой в не защищенный теперь живот.

- Вы двое быстро перетяните ему рану, чтобы он тут кровью все не закапал, - начал командовать и отдавать распоряжения, видимо, их босс. Голос из-за маски был изменен и незнаком мне. - И трубу заберите. Не хватало тут улики еще оставить.

- Шеф, его надо в больницу, - сказал второй.

- Спятил? - снова ответил главный. - Сами пока перевяжем, потом подумаем, как поступить.

Так что они вдвоем вскоре убрались, утащив с собой продолжавшего стенать раненого. А последний оставшийся, так и не проронивший за это время ни слова, продолжил избивать меня с еще большей агрессией и жестокостью.

Сколько это продлилось, я уже не понимал и не помнил. Похоже, я опять отключался, а потом снова приходил в себя. Пока за четвертым не вернулся босс их банды и буквально заставил того остановиться, и утащил в машину, которую подогнал другой остававшийся вместе с раненым. Машина остановилась на более широкой улице рядом, чтобы забрать обоих, а я остался валяться один в этом переулке.

Я так продолжал лежать, пока немного не стал соображать и не пришел в себя, чтобы хотя бы начать шевелиться. Сколько прошло времени, я не знал. Затем сперва ползком, потом на карачках я добрался до скутера и попытался влезть на него. Болело все тело, и было очень непросто взобраться на него, а еще удерживаться на нем. Пока я пытался завести скутер, руки тоже плохо шевелились, чуть пару раз не навернулся с него.

Когда смог тронуться с места, я ехал согнувшись, практически лежа на руле, так хоть боль в животе немного уменьшилась. И решал, что делать дальше, ехать сразу в больницу или отлеживаться дома? В больнице, конечно, помогут быстрее, но там ждет и куча расспросов. А потом полиция. Связываться снова с которой, ну никак не хотелось. Почему-то у меня было предчувствие, что меня опять прокатят и преступников не найдут. И будет потом, что это просто или я сам себя побил, или сперва напал на кого-то, а потом они, защищаясь, отбивались от моего нападения. И буду виноват снова я.

Размышляя так, направился домой. А что скажу дома? Или что скажут мне? Наверное, это будет меньшее из зол, решил я. Выбрав маршрут, и стараясь не соваться на оживленные улицы, мне пару раз пришлось, практически не смотря, кто и куда едет рядом, выезжать на перекрестки, нарушая правила движения. На что раздавались возмущенные гудки автомобилей, и не менее возмущенная ругань водителей.

Блин, что ж так живот-то болит, думал я, надеясь и мечтая отлежаться в кроватке.

Не помню, как и куда я добрался в тот вечер, только очнулся я все-таки не дома.

Время действия: примерно в это же время

Место действия: еще одна из улиц Сеула

По дороге, неспешно, благо мощь под капотом данной машины позволяла показать класс, и видимо ради наслаждения от вождения, двигается спорткар. В салоне находятся двое молодых людей, которые ведут такую же неспешную расслабленную беседу.

Вдруг приятель владельца машины резко дает по тормозам, а затем от души жмет на клаксон, оглушая всю улицу протяжным сигналом, когда они оба провожают взглядом странного скутериста, который только что проехал прямо перед носом их машины.

- Вот же урод, - ругается водитель. - Сам меня подрезал и виноват, а еще мне фак показал. Догнать бы его, и проучить.

- ЧонХан, давай за ним, - вдруг предлагает пассажир.

- ЧжуВон, ты чего? Мы его упустим все равно, он же на скутере.

- Да я не из-за того, чтобы проучить. Просто он как-то неважно выглядит. А еще я, кажется, его знаю, - припоминает ЧжуВон. - И он вроде никуда не спешит и еле тащится.

- Тогда поехали, - соглашается ЧонХан. - Если моего друга обидели, то я непременно помогу.

- Скажи лучше, что просто хочешь еще за рулем посидеть, - смеется ЧжуВон. - А на счет него, то он наоборот помог мне. Потом расскажу. Давай не отвлекайся, а то упустим.

Не заставив себя долго ждать, друг направляет машину вслед за тем скутеристом. За ними на некотором расстоянии следует еще один автомобиль - большой черный внедорожник - сопровождая машину друзей.

Так они едут минут двадцать, следя за странным поведением скутериста, пока тот не совершает очередной гениальный маневр на, казалось бы, ровном участке: он просто падает со скутера на дорогу и остается лежать неподвижно. Его транспортное средство еще какое-то время движется, не заметив потери наездника, потом глохнет, и также валиться на бок. Рядом с бесчувственным телом останавливается спорткар и из него выходит пара друзей. Кажется, на этой тихой и спокойной улочке больше никто вообще не заметил произошедшего.

- И что будем теперь делать? - спрашивает ЧонХан.

- Может, нужна помощь? - выдает блестящее предположение ЧжуВон и направляется ближе к телу.

- А может, давай не надо, а то еще на нас повесят, что это мы его сбили.

- Ага, боишься, - ухмыляется ЧжуВон. - Больше не будешь рваться за руль моей машины.

Но затем ЧжуВон дальше не обращает внимания на возможные последствия и, подняв руку, делает подзывающий жест. Через пару секунд рядом с ним, будто из ниоткуда, возникает неприметный кореец, похожий на телохранителя.

- Слушаю, господин ЧжуВон, - обращается он к парню.

- Где здесь ближайшая больница? - спрашивает тот.

- В нескольких минутах есть частная клиника. Чуть дальше, в пяти минутах, больница скорой помощи с приемным отделением.

- Тогда второе. Подгоните машину поближе, и положим его на заднее сидение. А его скутер в багажник поместится?

- Да, господин.

- Хорошо. Тогда займись, - отдает он распоряжение телохранителю, затем поворачивается к ЧонХану и указывает пальцем. - А на нас с тобой - он. Давай бери за ноги.

- Вот блин, тяжелый, - хекает ЧонХан, берясь и поднимая скутериста с указанной стороны.

Погрузив во внедорожник и водителя, и скутер, ЧжуВон приказывает телохранителям в машине:

- Езжайте, показывайте дорогу. А мы следом.

Время действия: середина мая

Место действия: медицинский центр, послеоперационное отделение

Проснулся опять в больничной палате. Под вечер. И сразу вспомнил причину, по которой здесь оказался. А вот всего остального, как именно здесь оказался и где это здесь, так и не вспомнил. Что-то мне это стало напоминать...

Огляделся и увидел СунОк, которая спала в кресле, сидя за столом, и положив голову на руки. Так я сперва подумал, пока спящей девушкой не оказалась моя кураторша из полиции. Она подняла голову, как только услышала мою возню со стороны кровати.

- Привет СоМи. Что ты тут делаешь?

- ЮнМи. Как ты себя чувствуешь? - сразу забеспокоилась помощник полицейского. - Я сейчас позову доктора.

- Подожди. Как долго я тут на этот раз?

- Седьмые сутки заканчиваются.

- А как я здесь оказалась?

- Ты опять все забыла? - нахмурилась СоМи.

- Нет, не забыла. Только я точно помню, что до больницы не доехала. И вообще не собиралась сюда.

- Тебя привез один из водителей, что проезжал мимо и подобрал тебя на дороге, когда ты попала в аварию.

- Даже так. Ну тогда это точно была авария, раз я ничего больше пока не могу сказать. Что-то мне это напоминает, - хмыкаю я, произнося те же слова, что и минуту ранее, только уже вслух.

- Подожди. Давай я все же позову врача, вот ей все и расскажешь, - предложила СоМи и выбежала из палаты.

А я пока занялся изучением своего состояния. Так - пальцы, руки, ноги, голова - все на месте. И все шевелится. Правда, больно везде, когда шевелишь ими, а так нормально, терпимо, тем более, если уже неделю отлеживался. Сиськи - тоже на месте, что уже не совсем нормально. Потом руки сами потянулись вниз, в надежде на что? Проверить, ну а вдруг? Но так и не узнал. Руки замерли на животе, который плотно был забинтован и, кажется, там было все серьезно из-за сильных болезненных ощущений даже от малейшего прикосновения, едва попытался прощупать дальше, что немного взбодрило меня, и мое сознание пришло в норму. Но дальнейшие мои попытки изучения себя в этот момент были остановлены возгласом, не терпящим пререканий:

- Прекрати. Тебе сейчас требуется покой, и нужно двигаться, как можно меньше, - сказала доктор, которая вошла в палату, а следом за ней помощник полицейского. - Если ты полежишь, то я тебе все расскажу. Я доктор Чон ДжиЕн.

- Хорошо доктор, - не стал спорить я.

После того, как она представилась и, быстро взглянув на показатели приборов и поняв, что ЮнМи вполне способна к общению, она спросила:

- Ты помнишь, как тебя зовут?

- Я Пак ЮнМи. А где мои родственники? Они знают?

- А ты помнишь, что с тобой случилось? - проигнорировав мои вопросы, снова спросила сама доктор ДжиЕн.

- Я попала в аварию, - стал придерживаться той же версии, что подсказала мне СоМи.

- Понятно, - как-то мрачно сказала доктор и покосилась на полицейскую. - На счет твоих вопросов... Мы сообщим твоим родственникам чуть позже. И с полицией тоже пока отложим. Сперва поговорим о твоем состоянии.

Доктор ДжиЕн видимо готовилась к долгой и сложной беседе, судя по ее поведению. Что-то будет нехорошее, как мне показалось, что она должна мне сообщить.

- Я консультировалась с твоим лечащим врачом, доктором ЛаИм, - начала ДжиЕн. - Ей тоже сообщим, что ты очнулась. И она навешала тебя, поэтому мне известно о твоей амнезии. Но это я оставлю тоже в стороне, тем более мы вряд ли сможем оказать тебе более качественную помощь, чем в той клинике, где ты уже проходишь обследования. А теперь о главном. О том, что с тобой происходило, пока ты была здесь, с тех пор как ты поступила к нам после... - как-то начала юлить врач, неужели все так плохо, успел подумать я, - ... аварии в бессознательном состоянии. Осмотрев, тебя срочно отправили в операционную. Ты получила очень серьезные травмы, и была под наркозом все это время. Нам пришлось сделать тебе ряд операций.

Потом замолчала, видимо не зная, как сказать, и затем опять продолжила немного издалека.

- ЮнМи, понимаешь, живот женщин, девушек... девочек - очень важная область организма, потому что здесь расположены органы, которые и делают тебя женщиной, а не только первичные и вторичные половые признаки, - следя за мной и моей реакцией, стала просвещать меня доктор. Она что, ожидала моего удивления? Или понимания? На всякий случай я кивнул этому ее ликбезу. - У тебя были множественные ушибы и разрывы внутренних органов, началось сильное кровоизлияние в брюшной полости. Нам пришлось сделать тебе операцию, даже не одну, чтобы спасти тебя. И больше всего пострадала твоя матка, поэтому, ЮнМи, мне очень жаль, но ты больше не сможешь родить детей, - и на этом замолчала, давая мне осознать услышанное.

- Понятно. Я думала, будет что-то серьезное, - легкомысленно отвечаю я, вызывая неподдельное изумление у обеих моих посетительниц. - Так это что, мне теперь не нужно будет замуж выходить? Вот здорово, - теперь они обе совсем остолбенели от такого заявления. - А дадите справку для моей семьи, чтобы они отстали от меня с этими претензиями?

- Э-э-э, - протянула доктор ДжиЕн, - твоя семья уже знает. У твоей мамы была очень сложная и напряженная неделя, а это известие, когда она узнала, совсем подкосило ее. И ей стало плохо. Она тоже находится в нашей больнице.

- Вот черт, - воскликнул я, опять забыв, что остальные волнуются и переживают за меня, и попытался сесть. - Вот черт, - вырвалось у меня еще громче из-за новой боли в животе.

- Нет, - крикнула доктор, и прижала меня обратно к кровати. - Не двигайся. Тебе нельзя, хотя бы еще пару дней, а лучше недель. Я же уже говорила тебе, чем ты слушала? - возмутилась она, даже как-то слишком рьяно и в тоже время опасливо глядя на меня.

- Простите, вот теперь я поняла, честно. Больше не буду так дергаться, - пообещал доктору ДжиЕн, от чего она непроизвольно и с явным облегчением выдохнула. - Как моя мама, что с ней?

- С ней все в порядке, переживать не о чем. Это был просто небольшой приступ от волнения и перенапряжения, через несколько дней врачи отпустят ее домой.

- Отлично. А со мной что, почему мне так больно? Я думала, операции прошли хорошо.

- Понимаешь, после первой операции возникли некоторые сложности. Хирурги хотели сделать твои разрезы как можно меньше, чтобы шрамы были незаметны, поэтому пропустили одно повреждение. Это вызвало новое кровотечение, что привело к еще большим осложнениям. Была назначена вторая операция, и тебе уже сделали разрез брюшной полости.

- Вот черт, - снова восклицаю я. - Это как при кесаревом сечении, что ли? Меня что, выпотрошили, словно я была беременная? Ох-ре-неть, - высказываю я свою осведомленность по данному вопросу, а сам тихо выпадаю в осадок. Замечаю, что и женщины передо мной выглядят не лучше: начинают бледнеть, краснеть, заикаться и все это происходит одновременно. Ну вот, кто меня опять за язык тянул? Никакой чувствительности и сочувствия. И вообще с ними нужно помягче, а я рублю правду-матку. Для местных тут это просто бзик какой-то, наличие семьи и рождение детей. А демография хуже не придумаешь, как так у них получается - загадка. Это для меня - все безразлично - болвану без тормозов, и даю себе мысленный пинок, только что толку от этого.

- Получается, что кто-то из хирургов ошибся, и ЮнМи должна подать в суд на вашу больницу? - проговорила СоМи, немного придя в себя, и выводя меня из задумчивости. Похоже, и для нее эта информация стала открытием.

- Но... нет... это не так... - стала мямлить доктор ДжиЕн, потом выдохнула, и все-таки признала, совладав с совестью. - Э-эх. Можно и так сказать, поэтому я и хотела сама все рассказать ЮнМи и предложить как-то не доводить дело до суда и скандала. Мы признаем, я имею ввиду, хирурги, врачи и больница, что совершили ошибку и готовы договориться.

- Договориться? - возмутилась СоМи, даже не став сдерживаться.

- Понятно, - вмешиваюсь я, чтобы немного остудить СоМи, которая так переживала за меня, и улыбаюсь ей. - Я думаю, договориться - возможно, тем более требовать деньги с людей, кто фактически спас мне жизнь, это будет неправильно.

- Да-да, - соглашаясь с моим мнением, закивала и подтвердила доктор ДжиЕн, но при этом, продолжая обращаться к помощнику полицейского. - Мы готовы полностью бесплатно обеспечить ЮнМи весь срок пребывания для послеоперационной реабилитации и все уже проведенные процедуры и операции.

- Спасибо, доктор, - проговариваю я, и СоМи все же кивает на это.

- Так вот, возвращаясь к твоему состоянию. Хирургам пришлось разрезать тебе живот и поэтому тебе нужен покой, пока твои мышцы срастаются. У тебя ведь больше ничего не болит?

- Нет, вроде, - прислушиваясь к своим ощущениям, отвечаю я. - А должно?

- Наверно пока нет, - это прозвучало как-то двусмысленно, что было не очень убедительно и, мягко говоря, не очень оптимистично из уст врача. - Не должно, но понимаешь из-за того, что тебе удалили большую часть поврежденных тканей, у тебя могут позже... во время секса... возникать неприятные и болезненные... ну, при проникновении... мужского чл...

- Я поняла. Хватит, - резко перебил ее, пытаясь не представлять себе те картинки, которые описывала доктор. - Подождите. Секундочку, - вдруг сообразил я. - То есть мне теперь запрещено заниматься сексом с парнями. Так что ли? Обалдеть. Так это же еще круче. Ха-ха. Дайте и такую справку. Теперь точно, все парни, ухажеры, женихи и прочие, кто будут подкатывать ко мне, сразу и навсегда будут посылаться на х... хм... подальше, в общем.

Доктор и полицейская переглянулись и смутились от моих слов.

- Доктор, обрадуйте еще, что теперь у меня и месячных не будет, и я готова простить больнице все ваши ошибки.

- Ты что совсем не расстроена? - удивилась врач. - Все девочки должны думать о семье, о детях, встречаться с мальчиками, завести себе парня...

- У меня другие планы.

- Понятно, но отвечая на твой вопрос: месячные у тебя все же будут.

- Как? Вы же сказали...

- Не перебивай, - возразила доктор, - я не закончила. Хоть большая часть тканей была удалена, но проходимость внутренних путей от яичников наружу хирурги восстановили, иначе это могло вызвать очень серьезные проблемы в женском организме. Тем более в организме девочки, которая еще растет. Заполучив климакс и без правильной работы гормонов в таком возрасте, все может привести к непоправимым последствиям. Хочешь всю жизнь просидеть на таблетках? Вот и я думаю, что не стоит желать подобного. Но в отличие от того, что было раньше, яйцеклетки не смогут задерживаться, поэтому все будет быстрее.

- Понятно, - протянул я. Действительно что-то я хватанул. Может, меня бы точно отправили в психушку, видя, как я радуюсь тому, что со мной случилось. Или после того, как я еще чуть не ляпнул, что можно и яичники удалить. Совсем перестал соображать и вести себя по-женски, так ведь и догадаться могут, что я не та, за кого себя выдаю.

А ведь есть еще одна женщина, сама ЮнМи. Ее подсознание, и то, как она отреагирует. Нужно будет и с ней как-то уладить дело, чтобы не нарваться на неприятности.

И богиню опять подвел. Она подыскала мне тело, а я так бессовестно эксплуатирую его, будто оно не мое. Гуань Инь меня предупреждала, а я был глух. Вот и получается, что либо самому страдать, подчиняясь всем, идя на компромисс с совестью и духом, либо расплачиваться телом, потому что до сих пор считаю его чужим. Везде клин.

Голос доктора ДжиЕн продолжает выдавать новые сведения, так что настраиваюсь на него:

- И последнее, что я должна тебе сказать. И предупредить. Хоть я и сказала, что во время секса тебе будет неприятно, но зная подростков и их... э-э-э любопытство, ты однажды рискнешь попробовать. Не перебивай, это самое важное, - видя, как я опять надулся от возмущения, и что собираюсь возразить, она меня остановила. - Так вот, если это произойдет, то ты все еще сможешь забеременеть. И если это случится, если у тебя будет задержка, или начнутся боли - немедленно к врачам. Твоя возможная беременность приведет к патологическим ситуациям. Понимаешь насколько все серьезно.

- Понимаю, доктор, - проникся я до дрожи услышанным. - И обещаю, что у меня не будет никакого секса с парнями. И детей не будет.

- Ну, последнее не обязательно, - вдруг улыбнулась доктор. - Современные технологии искусственного оплодотворения и суррогатное материнство могут помочь и тебе стать мамой, ЮнМи.

- Вот здорово, - все-таки выдал я кривую улыбочку, за "приятные новости". - Спасибо доктор, что позаботились обо мне, - сказанул я напоследок положенную по местным правилам и традициям фразу.

- Что ж. Все основные медицинские вопросы мы обговорили, если что еще захочешь спросить или обсудить, можем продолжить после. А теперь я оставлю вас, поскольку у полиции к тебе тоже есть ряд вопросов. Еще увидимся ЮнМи. До свиданья, - попрощалась доктор.

- До свидания, - ответили и мы вдвоем.

Когда мы остались в палате одни, помощник полицейского посмотрела на меня каким-то странным образом.

- Что? У меня большие неприятности? - спросил я, пока СоМи подвигала кресло поближе. Видимо нас ожидал еще более долгий разговор.

- Зависит от тебя, - усевшись, ответила СоМи. - Захочешь слушать и... говорить, - сделала она заметную паузу, - может, станет меньше. Начнешь? - на что я только молча помотал головой.

- Тогда спрошу я, а ты честно расскажешь, в какую аварию ты так умудрилась попасть. Или точнее, сколько было этих аварий?

- Четыре, - признал я.

- Почему ты сразу не позвонила в полицию или скорую? - сорвалась почти на крик СоМи. - Ты что творишь? Ты знаешь, как я волновалась? И это не только потому, что мне по шее надавали из-за тебя. А если бы тебя не спасли? Если бы ты погибла? Ты вообще не думаешь ни о себе, ни о своей семье?

- Хотя больничные эскулапы старались, но если пациент хочет жить, то медицина бессильна, - пытаюсь отшутиться, потому что по прошлой жизни и не такое терпел, выживал, а здесь не учел кое-чего. - Да и там, на месте, чтобы погибла - это вряд ли. Если бы они хотели, то могли гораздо проще нанести мне увечья или травмы. Сломать руки или ноги, а не просто избить. Тем более надавать именно по голове. Зачем им это? Я могу еще представить, чтобы повредить мое лицо. Но не думаю, что такая рихтовка что-то изменит. А вот то, что я, типа, самая умная, и чтобы устроить мне сотрясение мозга, вот это звучит правдоподобно. Раз теперь это мое главное оружие и мой главный инструмент.

- А на счет полиции... - продолжил я, и решил озвучить то, что еще ни разу не говорил СоМи про мои подозрения. - Потому что я не доверяю полиции. Если не твои коллеги, то кто-то из других подразделений точно в этом как-то замешан. Они меня уже один раз подставили, теперь я преступница, - на последние слова помощник полицейского как-то выразительно посмотрела на меня, но ничего не произнесла, ожидая, что я скажу еще. - Да и к тому же, полиция их не найдет. Опять. Если это те, о ком я думаю.

- Почему?

- Потому что вы даже так и не узнали сколько их было, раз меня спрашиваешь об этом. Ведь камеры в том районе снова не работали? Верно?

СоМи виновато опускает голову.

- Ты считаешь, что тебя избили те, кого наняли или привлекли полицейские?

- Я думаю, что это и были сами полицейские, - выдаю я свой вердикт.

- Ты спятила? Тебя слишком сильно ударили по голове, раз ты так говоришь?

- СоМи, сама подумай, кто еще мог так точно знать, где расположена моя камера на плече. Они ее разбили сразу после той, что была на шлеме. В один замах. Это не может быть совпадением, поскольку на пресс-конференции я ни разу про это не упомянула.

- Но... но... мы должны немедленно...

- Затихариться и не подавать никакого вида о том, что нам известно, - продолжил я, почти угадав ход ее мыслей. - Да, я не буду заявлять об этом в полицию. Пусть так и останется, что я попала в аварию. Я сама найду способ с ними расквитаться. Сперва узнаю кто они, потом найду, и сделаю с ними то же, что они со мной. Буду их бить, пока они кровью ссаться не начнут. Надеюсь, они сами успокоятся на время и затаятся, узнав, что я получила такие травмы. Они наверняка посчитают это достаточным, и меня больше не станут трогать. Пусть расслабятся и почувствуют свою безнаказанность. Тем приятнее будет потом смотреть на их удивленные рожи, когда я буду выбивать из них признания.

- ЮнМи, - ошарашено промолвила СоМи, - это не правильно. Нужно действовать по закону. Почему ты мне тоже не доверяешь?

- Тебе доверяю, остальным нет, - вздохнул я. - Если хочешь, то можешь продолжить вести свое частное расследование и помочь мне. У меня пока нет доказательств, только подозрения. Но есть кое-какая зацепка, которую ты можешь проверить. Найди одного человека. И начни среди полицейских. Я ранила его стеклянной бутылкой прямо в бедро, и он должен был обратиться в больницу за это прошедшее время. Хотя они говорили, что смогут решить как-то по-другому. Только никому не говори, особенно среди своих. Договорились? И будь осторожной, чтобы тебя не заподозрили. А еще лучше, если бы ты, вообще не лезла в это дело.

- Что? Я полицейская. Они не посмеют.

- Не смеши меня. Я несовершеннолетняя и они посмели. Вот видишь, я по своей неосторожности попала в автоаварию. А раз у тебя нет прав, то на тебя может что-нибудь тяжелое упасть. Несколько раз.

- Это будет подозрительно, что я не составила никакого рапорта после беседы с тобой.

- Ладно, если хочешь, то составь свой отдельный рапорт. Твои предположения. Что на меня напала банда. Сперва угрожали, но потом, зная мой характер, когда я стала сопротивляться, меня избили, ограбили и угнали мой скутер...

- Тебя видели на скутере.

- А точно, тогда придумай что-нибудь сама. Что там дальше? Также ты думаешь, что я отказываюсь говорить правду, потому что считаю, что мне опять никто не поверит в полиции. Я в ней разочаровалась и сама планирую найти их. Как в прошлый раз. И наказать. Хотя про наказать, лучше не надо, только про то, что планирую найти. Но у меня нет никаких улик. Камеры разбиты. Время упущено. Даже место не могу толком вспомнить, потому что сильно били по голове. Короче полное уныние и никаких перспектив, - заканчиваю я расписывать мое липовое заявление.

- Вот попробуй сунуться куда-нибудь с такой идеей, и тебя сразу завернут, чтобы ты не выдумывала. И потом старайся не спалиться, что ты продолжаешь копаться в этом деле, а то и тебе покажут, что не следует лезть туда, куда не просят, и что умные и взрослые дяди будут решать за тебя, а ты должна играть в куклы или подтирать носы малолеткам, вроде меня.

- Хорошо. Я сделаю все, что смогу, - согласилась СоМи. - Теперь поговорим о том, что было с тобой за то время, пока ты была здесь.

- Кстати, а почему ты здесь?

- Твоя сестра позвонила и попросила.

- Вот как. А она что, сбежала?

- Зря ты так. Она каждый день приходила тебя навешать после учебы, а вчера вообще весь день была, то у тебя, то у вашей мамы. Потом еще за рестораном присматривала, пока ваша мама была занята.

- Даже так. - Похоже, моя сеструха все-таки нормальная, хоть и вредная, и пытается меня строить. Надо бы с ней помириться. Снова. - А что с мамой? У нее что-то случилось, поэтому был приступ?

- ЮнМи, ты у нее случилась, - полусерьезно-полушутя сказала СоМи. - В общем, когда ты попала в больницу... из-за аварии, то... в дорожной службе стали просматривать записи с камер, чтобы выяснить, что именно и где это произошло. Но, как ты уже догадалась, сам момент твоей аварии, в кавычках, найти не смогли, зато нашли другие нарушения правил дорожного движения совершенных тобой.

- Я плохо соображала.

- Это еще мягко сказано. Потому что тебе выписали штрафы, тебе грозит лишение прав, и это еще самое малое. Когда узнали, что у тебя условный срок, то было принято решение тебя арестовать и отправить в тюрьму. Поздравляю, ты теперь настоящая преступница.

- Э-э-э. А почему я тогда до сих пор не в тюрьме? Или хотя бы не в наручниках?

- Потому что уже была. Прямо здесь в палате. Целых четыре дня. В наручниках. Твоя сестра делала фотографии каждый раз, когда приходила. - Ого, дает сестрица. Все-таки не забыла мою просьбу. Может и вправду что-то у нее в голове есть, помимо фабрики по производству криков.

- Понятно. И что изменилось после? - поднимаю и показываю свои свободные руки.

- А после все только завертелось.

И СоМи стала рассказывать следующее. В тот же день, когда меня заковали в наручники, еще перед второй операцией, то нашелся и тот, кто подкинул мне кошелек. Это оказался какой-то дальний родственник потерпевшей Ге ХоЧжу. Это он предложил ей роль жертвы ограбления. Все прошло, как они задумывали, ну почти. А потом, если бы не мое интервью... он бы просто затаился, или сбежал, но не успел. Поэтому был вынужден неделю скрываться.

Затем началось самое интересное. Со слов СоМи, пока не установили точно, что между ними произошло за ту неделю, и видимо уже не получится установить, но пока версия такая: парень стал угрожать старухе, и схватился за нож. Может, просто припугнуть, чтобы она не вздумала его выдать, может, решил избавиться от сообщницы. Не понятно. Старуха та еще фантазерка. Но факт такой: Ге ХоЧжу испугалась и плеснула ему в лицо горячее масло с плиты. Парень ослеп, и начал яростно метаться по кухне, пока не угодил в огонь. Его одежда, пропитанная маслом, вспыхнула и он сильно обгорел. Это соседи прибежали на крики и потушили его. Потом прибыла полиция. Уже в больнице его успели опросить, и он признался, что это он подбросил тебе кошелек. А его на это послал один из полицейских, который его недавно задержал, но не стал заводить дело, если он выполнит для него несколько заданий. И даже его фотографию в полиции не приняли, как ему обещали, если вдруг будут свидетели. Кто был этот полицейский, и был ли на самом деле, он не успел рассказать, потому что начались осложнения и в итоге он умер от ожогов. Никто не поверил ему, и как призналась СоМи, она тоже, до того момента, пока я ей не поведал свои соображения. Ведь здесь нет преступности.

Теперь Ге ХоЧжу самой грозит суд и обвинения в непредумышленном убийстве, лжесвидетельстве в суде, подготовка и участие в спланированном преступление против несовершеннолетней, так что она добровольно стала сотрудничать со следствием и призналась во всем, надеясь на снисхождение. Поняв, что уже так просто от скандала не отвертеться, особенно после моего выступления на телевидении, руководство полиции, следствия, криминалистов и суда приняли решение провести заседание по моей апелляции как можно быстрее. Так что все засуетились. А узнав, что я в больнице и чуть ли не умираю в наручниках, все перепугались еще больше, и решили провести слушанье без меня. Откладывать или переносить не стали. Это было позавчера. Меня представляла мама. По итогу дело пересмотрели, меня оправдали, все обвинения были сняты. А вчера ДжеМин сказали, что не смогу рожать, вот почему ей, после всех волнений, стало плохо.

- Когда найду их, наизнанку всех выверну, за то, что сделали с мамой, - вся эта ситуация со мной, для меня была ничтожной, по сравнению с тем, что из-за меня... нет, из-за них, испытала ДжеМин. Этого я им точно не прощу.

Успокоившись немного, и чтобы не выдать себя перед СоМи, я решил перевести разговор в более деловую сферу.

- И что будет дальше? Меня оправдали, а что с извинениями или компенсациями?

- Не знаю. Твоя мама с ними договаривалась. Может, если ты расскажешь, что произошло на самом деле, что тебя избили, и ты снова жертва, а не ты сама во всем виновата, то будет иначе. Потому что тебя снова хотели пока только обвинить.

- А это что-то поменяет? Мне вернут права? - СоМи помотала головой. - Пусть тогда так и остается авария.

- Это уже доказано, фотофактами, что ты нарушаешь правила, - решила все же проговорить СоМи еще раз. - Ты лишишься прав минимум на пару лет, а то и после совершеннолетия год накинут. Еще хотели твой скутер конфисковать, но его так и не нашли.

- А он-то им зачем?

- Может, что еще на тебя повесить. Кое-кто до сих пор думает, что ты сбила им грузовик, судя по твоим травмам. Потом заставят компенсировать ущерб, - усмехается СоМи. - Это выставляют напоказ, что ты все равно нарушала закон. Правила дорожного движения точнее. Потому что никто не хочет, чтобы еще раз напоминали об их некомпетентности. Тебя оправдали, но это как бы и так было всем понятно, причем сразу. Вот видите, как быстро мы во все разобрались и исправили ошибку. Теперь у них такая позиция.

- Понятно. Все эти шакалы опять хотят обелить себя за счет других. Все думают только о своей репутации, а на мою - плевать. Вот уроды. Ненавижу таких. Ладно, я с ними тоже еще поквитаюсь. А что министерство образования?

- Они отмалчиваются. Наверное, попытаются снова привлечь тебя для участия в своих мероприятиях и для своих целей, но по-тихому. Без пресс-конференций.

- Н-да. Те, кто должны быть самыми умными и быстросоображающими, оказались самыми тупыми и медленными. Ну, какое министерство, такое и образование. Пока будут думать, уже и новый учебный год начнется. А там и новые олимпиады начнутся. А там, ой, мы не успели. Хрен с ними, обойдусь и без их помощи.

После этого, не зная о чем еще говорить, СоМи стала собираться уходить.

- Ты давай быстрее водительские права теперь оформляй, - решил напомнить ей. - Раз у меня заберут. Ты обещала, что мы покатаемся вместе, будешь меня катать теперь на моем же скутере.

- У тебя его заберут.

- Точно. Вот черт.

- А ты знаешь, где он?

- Ох, ё-мое. Вот черт.

- Ладно, ЮнМи, тоже уже пойду, чтобы не расстраивать тебя еще сильнее. Пока.

- Спасибо тебе, что заботишься обо мне, - говорю СоМи на прощание.