Чужая бронешкурка. Стальная

Глава 24

Время действия: середина недели, первая половина дня

Место действия: небольшой открытый стадион

Это место было назначено для торжественных проводов призывников в армию. Как я здесь оказался и что я здесь забыл, вопрос на все времена.

Утром мне вдруг позвонил ЧонХан и объявил, что случилась катастрофа. Группа "Диадема", любимая к-поп группа ЧжуВона, не смогла приехать на торжественное мероприятие, которое устраивало для него семья в гостинице "Голден Пэлас". Похоже, ЧжуВон не врал, когда рассказывал, что действительно там работал, или точнее занимал руководящую должность.

Но, ЧонХан как истинный друг, ну и ЮнМи заодно - хорошая знакомая - должны взять на себя ответственность, и организовать ему достойное прощание с гражданской жизнью. Он предлагал исполнить ЧжуВону на прощание мою песню. А я, как автор, должен буду присутствовать. Сегодня концерт, выступление через пару часов, а он звонит только сейчас. Да я не то что, как исполнитель, даже как автор постыдился бы появиться при таких обстоятельствах.

Оказалось, что ЧонХан уже обо всем позаботился, еще с воскресенья, заранее. Сколько ему пришлось для этого заплатить, он умолчал. Даже группу нашел для выступления. И договорился с организаторами. Вот мне и оставалось только приехать. Так, чисто из любопытства. На трибуну с призывниками и их родственниками мы естественно не попали, а ждали возле сцены, куда как раз и провел ЧонХан.

- О-о, сейчас начнется, - воодушевился мой соавтор, когда заприметил, что на сцену стал выходить коллектив, который он нанял. Их прикид просто не мог быть настоящим. Все какое-то слишком вычурное. Но это был явный закос под внешность рок-исполнителей. Я даже не успел собраться с мыслями, чтобы вопросить - "что это такое?" - как меня ошеломило новое открытие. Солист подошел к микрофону и, опять с явным профессионализмом, хорошо поставленным и имитирующим хриплый голос рокера, произнес:

- Песня называется "Мастер-сержант", и посвящается всем старослужащим и инструкторам в армии, чтобы научили молодое пополнение основам военной службы.

Ничего удивительного не было, когда зазвучали первые аккорды "Лесника", но затем начал звучать незнакомый текст:

Измученный разминкой, я выбился из сил.

У мастера-сержанта я отдых попросил.

С улыбкой добродушной наряд он мне влепил.

И матерным приказом в казарму отпустил.

Вот гад, этот ЧонХан, испортил мою песню, подумал я. Ну, так-то она конечно не моя. Но все же. Да и я тоже на той вечеринке, вернее после, позволил себе... лишнего. Но я был пьян, и мне можно, наверное. Еще раз убедился: алкоголь - зло. Что в том мире, что в этом, у меня совсем нет к нему устойчивости.

- Ну как, нравится? Сам написал, - похвастался плагиатор, видя скепсис на моем лице.

- А откуда ты вообще все это знаешь?

- Так я сам готовлюсь идти в армию, как закончу университет.

- Ясно, - принимаю его объяснение. Еще один, военный эксперт. Хорошо что меня такая перспектива не затронет в этом теле. Все-таки есть свои плюсы.

Мне, наверное, так же стоит подумать о том, можно ли считать такую песню моей. И не только песню. А ведь на этом можно и денег заработать. А особенно это будет касаться "изобретенных" мной двигателей. У кого есть финансовая чуйка, сразу видит, где можно заработать денег, тот же ЧжуВон, а я скорее больше ради "искусства", вернее самого процесса создания.

Группа тем временем заканчивает свое выступление, вот только зрители явно не в восторге. И что им не понравилось, слова или музыка? Что-то какая-то неестественная тишина повисла над стадионом.

Да тут еще солист группы в микрофон гаркнул:

- Рядовой Ким ЧжуВон, ваша банда передает вам привет, дружище.

Над стадионом даже птицы замокли. Я посмотрел удивленно на ЧонХана снова в немом вопросе: "что это такое на хрен было?". Он правильно распознал мою реакцию.

- Я же сказал, что придумаю, как украсить его жизнь на два года. Вот. Теперь все будут знать, что ему нравится рок.

Время действия: примерно тогда же

Место действия: примерно там же

ЧжуВон решил отойти от своих сопровождающих, чтобы скрыться от назойливых глаз, и выплеснуть свои эмоции. И первое что он сделал, это достал телефон, позвонить своему лучшему другу, и высказать ему все, что он о нем думает. Это ж надо так его опозорить. На сцене шел очередной номер, поэтому как раз можно было повышать голос, что очень даже соответствовало настроению.

- Что понравился наш подарок, - раздался жизнерадостный голос ЧонХана. - ЮнМи тоже здесь, давай я включу громкую связь, - сразу предложил он, не дожидаясь ответа.

- И она еще рядом. Отлично. Придушу сразу обоих, - рявкнул ЧжуВон. - Вы что вообще творите? Кто все это придумал? А ну признавайтесь?

- А в чем дело-то? - раздался из трубки голос ЮнМи.

- В чем дело? В тебе и твоей песне. И вообще, какая еще банда? Кто это придумал?

- Да, просто шутка, дружище. Тем более это правда. На машине гоняли с нарушением правил? Было такое. Вечеринку испортили? Тоже ставим плюс. Пострелушки устроили? Рок слушаем? Виновны по всем статьям. Мы, втроем, и есть самая настоящая банда, - отчитался криминальный гений ЧонХан.

- На этот раз песня не моя. Только музыка, - признался и второй соучастник.

- Вот это как раз и есть самые отягчающие обстоятельства. Все ты виновата.

- Эй. Не в этот раз. Я даже не знала.

- Ага. Это я. Еще и копию послал в ту часть, где ты будешь служить, - признался ЧонХан.

- Что? - новый вопль негодования срывается с уст ЧжуВона.

- Вот, сам слышал. Вини своего друга, а не меня.

- Идиотка. Он мой друг, а ты з-з-знакомая, - процедил ЧжуВон сквозь зубы. - Попадись мне только, - зло говорит он и нажимает кнопку отбоя на своем телефоне, прекращая звонок, чтобы не наговорить лишнего, и не став слушать их глупые отговорки. Нужно успокоиться.

В этот момент на сцене снова была пауза, после завершения выступления очередного исполнителя, и щелчок включаемого микрофона был вполне нормальным. А вот слова...

- Я тебя сама задушу, придурок, когда вернешься после армии, - слышит ЧжуВон голос, однозначно идентифицируемый, как голос ЮнМи, и усиленный акустикой, когда она, очевидно, добралась до микрофона, и выкрикнула в него. Теперь это все было слышно каждому по всему стадиону. Затем добавила, как напоминание. - Через два года сам позвонишь, - и снова щелчок выключаемого микрофона, показывающий, что их общение закончено.

- Бл@дь, - уже в полголоса выругался ЧжуВон. А ведь она и вправду не позвонит, чертовка. Умеет держать свое слово, мне что, самому придется идти к ней, невесело думает он. Потом обернулся и, оторвав взгляд от своего телефона, заметил застывшую ЮЧжин, которая стала свидетелем окончания разговора. Особенного окончания разговора. Надеюсь, никто, кроме "их банды" не догадается.

- Чего тебе? - снова в его голосе прорываются нотки раздражения.

- Тебя твоя мама искала, - смиренно признается ЮЧжин.

ЧжуВон опять про себя усмехается, а смогла бы так, открыто, на весь стадион бросить вызов ЮЧжин, которая назначена ему в невесты? Вряд ли. Только тем, кто слабее. А эта безмозглая идиотка... или все-таки отчаянный гений - ЮнМи - посмела. Н-да, и вот как с ней быть? И с прилипалой ЮЧжин? Ну хотя бы через полчаса, как завершаться проводы, начнется настоящий покой на шесть месяцев учебки. Без телефонов, без увольнительных, без ЮЧжин.

Время действия: последняя неделя июня

Место действия: медицинский центр

Ситуация с сегодняшним осмотром до крайности повторяла пресловутую ночную тревогу, как при проводах служивого чеболя. Доктор ЛаИм позвонила, и в темпе "хватай багаж, перрон отходит" пригласила немедленно прибыть в расположение, то есть в ее кабинет. Зачем ей понадобилось это, не сказала, но у меня все-таки появилась догадка, смотря на сегодняшнюю дату.

Зайдя в ее кабинет, и даже не успев толком поздороваться с ней, ЛаИм схватила свой телефон и немедленно доложила по команде:

- Да, господин доктор. Она пришла. Я не медленно отправлю ее к вам, - ей только еще оставалось добавить в конце "есть" или "так точно".

А я с наивнейшей улыбочкой, будто совсем не понимаю сути, уселся перед ней в ожидании. Которое продлилось недолго.

- ЮнМи, что ты делаешь, тебя ждут, - опомнилась ЛаИм.

- Я знаю. Вот только это скорее я жду, так что никуда бегать по чьей-либо прихоти, я не собираюсь. Я лучше на тебя полюбуюсь, пока будем тут сидеть, - и с невинным видом, но грязными мыслишками, уставился на ЛаИм.

Не знаю, от чего она стала смущаться, от моего пристального взгляда или от осознания, впрочем, довольно быстрого, когда поняла, что я никуда не уйду. Затем снова схватила свой телефон и растеряно отчиталась перед начальством:

- ЮнМи отказалась идти. Она ждет в моем кабинете, - положив трубку, ЛаИм обратилась ко мне. - Ну почему ты такая, жестокая. Он ведь старше. И он мужчина.

- Ах. И точно. Тогда смотри и учись. Сейчас я проведу для тебя мастер-класс по общению. Обещаю, что на этот раз никто даже не пострадает физически. От моей чрезмерной жестокости, - на этих словах, ЛаИм попыталась спрятаться, закрыв лицо руками.

Как только открылась дверь, доктор ЛаИм сразу же вскочила на ноги, собираясь кланяться, или извиняться, а скорее и то, и другое одновременно. Но ее опередил недовольный возглас главврача отделения:

- Как ты посмела, наглая девчонка. Чтобы я сам лично приходил...

- Но ведь пришел же, - усмехнулся я. И обратился к ЛаИм. - Можешь садиться. Он ко мне на поклон пришел. В этом кабинете ты - хозяйка.

- Что-то я уже сомневаюсь, - плюхнулась на свое место на подкосившихся ногах бывшая хозяйка кабинета.

- Кстати, господин доктор, вам напомнить, как ко мне следует обращаться? - снова перевел взгляд на вошедшего я.

- Не надо, госпожа ЮнМи, я помню, - все-таки остыл и быстро пришел в себя главврач.

- Отлично. Мне нравится такое деловое сотрудничество с вашей стороны, - сказал я и встал, протягивая руку для приветствия, когда он приблизился к столу.

Он сперва удивленно воззрился на мою руку, потом посмотрел на меня еще более ошалелым взглядом, а затем неуверенно ответил рукопожатием.

Когда мы расселись, и дали время главврачу придти в себя, то он начал полминуты спустя:

- Вы знаете, почему я вызвал вас... назначил встречу, - поправился он, и, дождавшись моего кивка, помрачнев, продолжил. - Мне неприятно это признавать, но результат данной проверки я не могу позволить нигде публиковать или афишировать. Иначе почти пятьдесят процентов моих сотрудников придется уволить.

- Это мы о том, что все трепятся и сливают частную информацию о пациентах на сторону, - сделал я пояснения для ЛаИм, видя ее удивление. - И что вы предлагаете? Какие действия вы уже предприняли? Или какие последствия для виновных?

- Пока выговоры, кому-то строгие выговоры, потом будут штрафы, затем увольнение. Поймите, госпожа ЮнМи, ваш случай был из ряда вон выходящий, но даже вашего бывшего лечащего врача я не могу уволить. Он хороший доктор, особенно когда отдают должное его заслугам. Это, тщеславие и гордыня, что есть, то есть. Но он брался и берется за особые случаи, как с вами, и его нельзя судить так однозначно.

- Просите о снисхождении?

- Ничего я не прошу, только хочу, чтобы вы были информированы.

- Заступаетесь за своих, уважаю, хоть и не заслуживают этого некоторые.

- Ну раз так, то тогда я должен вам сообщить еще дополнительные сведения. Уже пятеро сотрудником обратились ко мне с заявлением, что им предлагали поспособствовать получению информации о вас, госпожа ЮнМи. Проще говоря, пытались подкупить. И это только те, кто пришел и сообщил мне об этом. Я молчу об официальных запросах по линии различных министерств нашей страны: полиция, армия, образование.

- Э-э, что? Полиция еще понятно, а последним-то двоим, что от меня нужно? - задал я риторический вопрос.

- Приближаются результаты сунын, - вставила свое напоминание ЛаИм.

- Без разницы, я его не сдавала в этом году. Меня оставили на второй год в выпускном классе. И что там такого будет страшного в этих результатах?

Оба моих собеседника потупили взгляд и решили отмолчаться. Хотя мой второй вопрос и не был риторическим.

- Вот, - решил я закруглять нашу сделку, когда протягиваю листок главврачу, тот удивленно смотрит на меня, не осознавая сути. - Ваша расписка, вы честно выполнили условия, а я, - тяжко вздохнув, все же признал, - получила удовлетворение, по крайней мере, от того, что знаю, как они от страха штаны роняли, пока шла ваша проверка. Но в дальнейшем, если ваши сотрудники еще будут получать такие предложения о сотрудничестве, то пусть соглашаются, берут деньги, а отдают какие-нибудь фальшивые документы обо мне. И все будут довольны. А мы еще с вами и деньги поделим.

- Не обращайте внимание, это ЮнМи так шутит, - попыталась оправдаться за меня ЛаИм.

- Я про деньги никогда не шучу. Жаль, такую возможность подзаработать упустили. Я понимаю, что рано или поздно мои данные все-таки утекут. Не знаю, из вашей больницы или другой, но вас лично я винить не стану. А вот все ваше министерство, тут уж извините.

- Спасибо и на этом, - выдохнул главврач. - Раз я здесь, то тогда обсудим ваше лечение и ваши успехи, госпожа ЮнМи. Доктор ЛаИм, расскажите подробнее, как обстоят дела с вашим пациентом.

Начала она с самого главного, где никакого прогресса так и не наблюдалось:

- Все тесты - умственные, психологические, личностные, общих знаний - превосходные результаты. А вот персональная память - никаких изменений. Видимо травмы оказались более серьезными и критичными, чем предполагалось ранее. Мой прогноз, по прошествии почти полугода с момента аварии не утешительный, ЮнМи: вероятность восстановления памяти стремится к нулю. С каждым следующим месяцем.

- Понятно. Я так и предполагала, а то будет обидно, что я столько всего узнала и выучила повторно, а тут получите второй комплект, так и мозги могут взорваться.

- Опять шутишь... шутите? - поправился доктор.

- Немного, - признал я. А сам подумал, какой был бы сумбур у меня в голове, если бы настоящие воспоминания ЮнМи мне достались. Мне только одних неосознанных и спонтанных реакций тела ЮнМи достаточно. Все-таки решил оставить эти действия на совести ЮнМи. Мне и самому так было легче, и кое-какое объяснение давало. - Что еще? - решил я подбодрить ЛаИм, чтобы она продолжила.

- За этот же период наблюдения, твоя фигура стала более пропорциональной, и все пришло в норму. Вес твоего тела, если ты продолжишь свои занятия, скоро станет восемьдесят килограммов, а рост уже 178 сантиметров. А может, станет и все 180.

- Чего? - удивился я последнему известию. Если мой вес мы обговаривали почти каждую нашу встречу, то вот про рост - нет. Последнее что я помню, это то, что я был выше 175 сантиметров. А тут сразу три. Ну хорошо, пусть два, да даже пусть только один сантиметр. Я удивленно посмотрел на ЛаИм. - Почему ты мне ничего не говорила?

- Я не хотела тебя расстраивать. Ты каждый раз так улыбалась, когда слушала, что худеешь, а твой рост только сделает хуже.

- Как это возможно? Я наоборот только за, - возмутился я.

- Но твоя мама жаловалась, что ты такая не складная. И ты сейчас так стала выгладить - хорошо. Твоя прическа, косметика...

- Чего? - снова удивился я, даже перебив ЛаИм. - Я не пользуюсь косметикой.

- Но как же? Твое лицо стало таким привлекательным, - сделала мне комплимент ЛаИм. Вот и дождался я первого знака внимания. Только этого мне еще не хватало. Конечно, было приятно услышать такое от ЛаИм, но все же, и как-то опасно.

Главврач тоже принялся рассматривать меня, в научных или медицинских целях, надеюсь на это, и затем спросил:

- Это какой-то особый уход? Или диета? Кожа выглядит здоровой и натуральной, что по питанию госпожи ЮнМи? - спросил он ЛаИм.

- Тоже все отлично. Белки, жиры, углеводы, микроэлементы - все в норме. Я не уделяла этому особое внимание. ЮнМи?

- Я не знаю, ем тоже, что рекомендовали после операции в больнице. Без всяких приправ. У меня вкус поменялся, как ты и говорила с самого начала. Не переношу острое и перченое. От этого проявляется особый вкус у некоторых блюд, но я просто отказываюсь тогда от них.

- Понятно, - протянула ЛаИм, и кратко взглянув на своего начальника, перешла к последней теме. - Твое восстановление после операции на внутренних органах прошло успешно. Снимки показывают, что все хорошо зажило и никаких других осложнений быть не должно.

- Я просмотрел отчет, - вдруг сказал главврач. - Я хирург по основной специальности. Так вот, последствия их ошибки не сильно ухудшило твое состояние. Если бы сразу заметили, то все равно пришлось бы... удалить эти ткани. Я бы и сам вряд ли справился лучше. И мог так же допустить такую ошибку.

- Ясно. Спасибо за ваше мнение. Но я уже сказала им, что не буду винить их. Тем более мы и так уже пришли к взаимопониманию.

- Ага. Я в курсе и про это. Не считай, что я хочу избавиться от тебя, но с сегодняшнего дня я официально выписываю тебя. Через месяц, договорись с доктором ЛаИм, созвонишься по телефону или все же лично придешь последний раз, если будут какие-то вопросы. А еще лучше: соблюдай правила движения и не попадай больше в аварии, - с небольшим раздражением закончил доктор.

- Постараюсь. И спасибо вам, - он даже немного подобрел на мой счет, кажется, пока я не продолжил ему в отместку, - что нашли для меня такого заботливого доктора, как ЛаИм.

Понятно, что он так торопится от меня избавиться. Пусть теперь у других врачей голова болит. И в другой больнице. Быстро попрощавшись, главврач отправился к себе обратно. Мы с ЛаИм еще пообсуждали, главным образом, мое волшебное преображение, она даже не догадывалась насколько она права в этом, называя так, приписав все заслуги только моему здоровому рациону питания. И тренировкам.

Когда мы с ЛаИм прощались, она напомнила про мою проблему с выбором и покупкой одежды, глядя на мой внешний вид. Теперь и я сам заметил, что все стало выглядеть и висеть на мне более мешковато, чем прежде. Она даже предложила свою помощь - сходить вместе за покупками. С одной стороны это было очень интригующе: увидеть ЛаИм в одном нижнем белье, или вообще без, опять мои мыслишки свернули не в ту сторону. С другой стороны: это же полный мрак, часами выбирать тряпки и кружевное белье. В итоге, все-таки проявив благоразумие, отказался от ее помощи, сказав, что в одном и том же магазине мы никогда не найдем то, что подойдет нам обоим. ЛаИм окинув меня еще раз своим взглядом, была вынуждена согласиться с такими доводами.

Пока возвращался домой, то постоянно ловил себя на мысли, что почему-то улыбаюсь. Каждый раз, смотря в отражающую или зеркальную поверхность, на меня в ответ смотрело лицо ЮнМи с вечной глупой улыбкой. Не мог я сам так улыбаться. Я прямо чувствовал, как мой рот расплывался в счастливой и не контролируемой ухмылке. Не мог я ходить с такой довольной рожей, потому что вечно чем-то не доволен. Это не дело. Нужно как-то исправлять это. И спустить мою глупую бессознательную ЮнМи с небес на землю.

Не придумал ничего умнее, как зайти в парикмахерскую, и потребовать, чтобы меня опять подстригли покороче. Именно потребовать, потому что парикмахеры сперва уперлись и ни в какую не соглашались, потом уговаривали передумать и предлагали свои варианты других причесок, затем вообще отказывались, видя и мою упертость. Все решил простой вопрос, не подскажут ли они, где здесь магазин бытовой техники, где можно купить машинку для стрижки.

Опять вышла промашка. С такой кислой и недовольной мордой, как у меня, теперь от меня даже противные местные старушки сами стали шарахаться в ужасе.

Вот черт. Но что мне-то делать? Мне что, еще нужно теперь договариваться с телом ЮнМи? Вот черт. А если я захочу найти себе девушку, то я сам должен буду выглядеть нормально, как... девушка, а не как парень. Вот черт. А если так, то и парни тоже начнут приставать. Да что же за жопа такая везде. Да и что там с моей жопой кстати?

ДжеМин, когда увидела свою дочь в новом облике, вернувшуюся из больницы, чуть не выронила поднос с едой, заметив незнакомца в своем доме. Да еще с озлобленной харей. Только пару секунд спустя пришло осознание, кто я такой. Пообещав, меня как следует наказать, за свой испуг, мама вернулась к работе, а я забаррикадировался в ванной, чтобы снова рассмотреть себя.

Одолжив у СунОк, о чем ей было лучше не знать, в ее шкафу самые старые и разношенные джинсы, для меня скорее шорты, примерил их. Сверху был мой спортивный женский топ. Не знаю, кто из нас двоих, я или ЮнМи, так распахнули свои глазища от увиденного. Еще бы не выпирающий живот, да и то большей частью это была обвисшая кожа после похудания. Я схватил полотенце и плотно обмотал вокруг живота. Что это за херня, мысленно возопил я. Только этого еще мне не хватало. Пропорции 90-60-90. А ведь к этому все и идет, если продолжится такими темпами. Так стоп, что это опять за предательская ухмылка на довольной моське ЮнМи? Снимаю с себя все обратно, ну вот, так я выгляжу гораздо... страшнее. И удобнее для меня. Кто бы мне полгода назад сказал, что я даже буду рад такому своему облику. А если тело ЮнМи опять начнет брыкаться? Что если вместо еды, она теперь станет наряжать меня в то, что ей нравится? Что будет, если ей не понравится наш внешний вид? Как с прической? Вот же какая привереда. Вот же досталась мне на мою шею вертихвостка. Все-таки ЮнМи девушка, а она столько времени чувствовала себя гадким утенком. Придется как-то с ней договариваться, понял я.

И вот я, как дурак, стою перед зеркалом и мысленно разговариваю сам с собой. Давай договоримся. Я сделаю нам прическу, не такую короткую, но все же и не длинную. Я не стану обещать тебе, что ты станешь самой красивой, и все будут завидовать тебе, но ты точно станешь такой, что на тебя будут обращать внимание, даже девчонки. Особенно девчонки, извини с этим. Сама понимаешь. И никогда никаких парней. Это даже не обсуждается.

Результатом, что наши с ЮнМи переговоры завершились успешно, стало то, что мое лицо снова стало расслабленным. Больше не было ни улыбок, ни гримас негодования.

- Что ты опять наделала? На кого ты опять похожа? - проорала СунОк, едва завидев меня, когда она вернулась с университета. - Тебе не идет такая прическа. С ней твоя голова кажется слишком маленькой. Не пропорциональной.

- А-а-а, вон в чем дело. Я уже сама поняла, что что-то не так, - соглашаюсь я безропотно, даже не подозревая о подобных тонкостях в женской красоте. - Подскажешь тогда мне, что выбрать. Какую прическу. Только чтобы не очень длинные волосы были. Раза в два длиннее, чем сейчас, максимум. И никакой челки.

- Но это сложно. Так сразу. Надо подумать.

- Ты ведь все равно лучше меня в этом разбираешься. Ты ведь не откажешься помочь младшей сестре, - начал я давить на жалость СунОк, не забывая нахваливать ее.

Видя мою покладистость сегодня, СунОк и сама растеряла весь свой боевой пыл. Но я решил развивать успех. Правильно говорят: "не можешь победить, возглавь". Так что следующий мой вопрос заставил сестру вообще открыть рот от изумления.

- Может, подскажешь мне самые основные женские процедуры для красоты. А я запишу все. И буду консультироваться у такого эксперта по этим вопросам, как ты.

Через полчаса времени, и с нумерацией моего списка перевалившего за второй десяток, я сдался. В какие адские глубины порока и разврата я погружаюсь, дав такое обещание? Так, нужно выбрать самое простое и менее травмоопасное для моей психики. Или вообще обойтись пока только одной прической. Или вообще без всякого "пока". Обойтись только одной прической.

Может СоМи попросить рассказать о косметических ухищрениях. Она девушка все-таки более занятая, и возможно не тратит столько времени на всю эту женскую премудрость.

Конец месяца ознаменовался новостями о результатах сунын. По его итогу, когда пройдут дополнительные резервные экзамены для тех, кто не смог сдать одновременно со всеми, пройдут зачисления в университеты страны.

А затем пришла волна, нет, не так, целое цунами самоубийств школьников. Всю неделю, каждый день по несколько человек. Иногда и до пяти сообщений за сутки. Итого за неделю почти тридцать школьников по всей стране покончили с собой.

Я ходил с вытаращенными глазами. А местным - норм. Они уже привычные. У них тут такое каждый год творится. Подсчитают статистику, сделают прогнозы. И на год забывают. И вот с этими министерскими мразями мне предстояло работать? Интересно, как они собирались использовать меня? Или теперь на следующий год, раз я в этом году не сдавал сунын?

Чиновники из министерства совсем пропали. Так и не вспомнили о своем обещании. Зато теперь и я буду ученый. Никаких поблажек и веры в обещанное. Сперва пусть докажут свои намерения. Я доказал свои знания. Теперь их очередь идти на уступки. И никакого сотрудничества и благотворительности. Только холодный и циничный расчет.

А мне предстояло выполнить еще одну миссию. Решил-таки воспользоваться советом ЧжуВона и наведаться в храм богини Гуань Инь. У меня накопилось много вопросов к ней. Вряд ли я получу от нее хоть какие-то ответы. Но может местные монахи подскажут или поделятся своей многовековой мудростью.

Время действия: первая неделя июля

Место действия: храм Гуань Инь

Перед статуей богини Гуань Инь из красного камня вышагивает молодая девушка и, казалось, общается с незримой собеседницей в диалоге. Хмуриться, возмущается и периодически гневно посматривает на свою молчаливую оппонентку. И при этом ведет себя крайне нагло и нахально, не проявляя никакого почтения перед их покровительницей и заступницей. Она даже не поклонилась, как положено. Одна из монахинь, которая присутствует здесь, как раз для помощи и подсказок прихожанам, не выдерживает, да и просто из любопытства, и подходит к странной посетительнице.

- Здравствуйте, - обращается она к девушке. - Могу я вам чем-то помочь?

- А? Что? Здравствуйте, - замечает она служащую храма, и, опять даже не попытавшись поклониться, осматривает ее. - Я думала, в таких местах служат монахи.

- Это женский монастырь. Наша обитель служит пристанищем и убежищем для всех женщин в трудную минуту. Здесь нет мужчин.

- Н-да? - скептически хмыкает девушка. - Полезное место. Особенно здесь. Интересно, а сами женщины в курсе, что есть такое место? - иронично продолжает насмехаться она.

- Так все-таки, - настаивает монахиня, которой уже не нравится такое отношение, и снова напоминает, - я могу вам чем-то помочь?

- Не особо. Вряд ли. У меня связь не работает с вашей богиней, - и кивнула в сторону статуи Гуань Инь. - Не думаю, что у вас с этим дела обстоят лучше.

Монахиня впала в ступор от такого пренебрежения и оскорбления богини.

- Я хотела помолиться. Или попросить прощения. Не знаю как это лучше назвать. Я совершила то, что обещала не делать: напала и избила других.

- Других? - женщина в испуге даже отступила на шаг назад. - Ну, ты крупная девушка. А ты не сильно побила других. Они ведь тоже девушки, а богиня покровительница материнства.

- Нет. Это были парни. Четверо. И они были мудаками. Таких не жалко.

- Так они что... надругались над тобой?

- Надругались? А-а-а, - поняла та, о чем хотела спросить монахиня. - Хуже. Они хотели надругаться над песней, которую я хотела записать, а со мной не успели. Хотя и собирались. Возможно. Но я их всех вырубила раньше, чтобы не пытаться узнать это. Вот поэтому и говорю, что напала первая. И как мне теперь быть?

- Ты могла бы остаться и пожить здесь у нас какое-то время.

- Что? Ты что, спятила? Да ни в жизнь, - начала смеяться эта ненормальная в полный голос. - Это что, такой был коварный план Гуань Инь? Сделать из меня монашку? Да я лучше снова сдохну и прихвачу с собой побольше врагов, чем буду отсиживаться или прятаться здесь.

Находиться рядом с такой особой себе дороже, решила монахиня и поспешила вызвать подмогу, быстро убежав куда-то внутрь строений.

Не без труда найдя нужное место, отправился в храм. Других посетителей рядом, пока добирался сюда, я что-то не заметил. А это вообще, то место, о котором говорил ЧжуВон, а то теперь никак не проверить у него. Не в ближайшие полгода точно. Или даже два года, пока он сам не позвонит.

Стоя перед огромной лестницей ведущей высоко в горы к небольшому храму, я засомневался, а стоит ли продолжать путь. Еще бы месяц назад я бы просто развернулся, потому что просто не осилил бы такой подъем. Но теперь... Отступать поздно.

Войдя в храм, в просторный зал, сразу направился к главной достопримечательности - статуи богини. И что дальше? Зачем я здесь? Может это все очередной этап по восстановлению моей памяти? Все эти случайные подсказки. Не люблю это. Рассуждая так и ходя перед статуей, я был прерван местной служащей, только вот даже она сбежала от меня, так и не сказав мне ничего вразумительного. Кроме того, чтобы предложить стать монахиней.

Я здесь уже полгода, размышлял я дальше. Есть новая семья, с которой вроде все стало налаживаться. Появились кое-какие знакомства, полезные и не очень. А какие-то, даже во вред здоровью. Знания, обязанности, увлечения. Но главное - зачем я здесь - так и остается не ясным. Самое важное не хочет вспоминаться. Я снова уставился на статую Гуань Инь.

И вскоре опять был прерван другой монашкой. Первая стояла чуть вдалеке и, кажется, теперь боялась приближаться ко мне.

Передо мной появилась подвижная, бодрая и седая старушенция. Которая также молча стояла рядом и рассматривала меня.

- Вы не похожи на остальных местных психованных бабок, которые только и требуют своего почитания. Начальница не позволяет и не терпит конкуренции?

- Спасибо, приму это за комплимент. И моя начальница - богиня милосердия - как я могу вести себя иначе. Я бы просто не могла бы тогда быть здесь.

- А кто вы, уважаемая? И как к вам обращаться?

- Я настоятельница этого храма, а обращаться можешь госпожа Сон ХеКи.

- Очень приятно познакомиться. Тогда я госпожа ЮнМи.

- Хорошо, госпожа Пак ЮнМи, мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, - и видя удивление на моем лице, добавила. - Информация из газет доходит и до нашего скромного места пребывания.

- А я уж думала, вам пришло сообщение оттуда, - и указал пальцем на потолок.

- Можешь обращаться ко мне на ты, я не обижусь. Мне сказали, что ты хочешь помолиться и попросить прощение.

- Не совсем, если честно. Просто к слову пришлось. Мне даже извиняться не за что. Мне не запрещали, просто предупредили. Правда сказали, что будут и последствия для моих поступков. Но я готова на это. Тем более это у них скорее счет передо мной, по которому они однажды должны будут заплатить. Я уже и так имею, что сказать своим обидчикам. Уверена, им воздастся за содеянное.

- Ты говоришь странные вещи. Страшные, я бы даже сказала. Заступница Гуань Инь помогает людям. Ее заветы и добродетели такие же.

- Вот я и говорю, что это неважно все. Каждый получит то, что заслуживает. У меня есть другой более насущный вопрос, - прервался я, чтобы правильно сформулировать то, что хочу узнать. - Это касается денег, заработка, и прочее. У вас тут божья благодать, натуральное хозяйство, пожертвования, все своим трудом, а там, - взмах руки в сторону остального мира, - жесткий и жестокий капитализм. И вот как мне быть? Деньги-то всем нужны. Знаю, что не в них счастью. Уже обожглась на этом однажды. Но и влачить нищенское существование не хочется.

- А что для тебя значит быть бедным? Для кого-то, если есть, что есть, и есть, где спать - уже богатство.

- Мне хотелось бы приносить пользу. Не так как вы, помогать другим, а нечто абстрактное. Пока не могу четко обрисовать, что получится. Но когда у тебя все время уходит только на то, чтобы подумать, где ночевать и как заработать, чтобы пожрать утром, тут уже не до научных изысканий или изобретательства.

- Значит, ты сама определяешь степень своей роскоши в жизни. Что в этом такого? А лишнее, если есть, пустишь в дело. Так?

- Наверное. Роскошь - делает избалованным и изнеженным. Без должного контроля. Тоже знаю из личного опыта. Я поняла. Жадничать не собираюсь. Но и без медяка в кармане не останусь.

- Это все или у тебя еще есть вопросы? - спросила настоятельница.

- Не знаю. Если только такой: может ли человек верить и поклоняться сразу двум богам?

- Да, конечно. Бог един и каждый приходит к нему или к ней разными путями. Как и ты сейчас здесь. Тебе известна поговорка, что яму нельзя преодолеть в два прыжка, только за один. Как думаешь, а много таких людей, кто способен на подобное? Даже если бы было расстояние, что можно преодолеть в два шага, для многих было бы почти невыполнимо и это.

- И видимо не потому, что не умеют летать. Пока. И не потому, что я работаю над этим. Тут что-то другое. Не понимаю сути, к чему вы ведете.

- Верно. Как я сказала, я узнала тебя и твое желание летать. Проблема в том, что почти все даже не умеет просто самостоятельно ходить. Ждут, пока их направят другие, и потом им приходится семенить мелкими шажками. В обход. А мы, как раз и стараемся указать направление. Помочь сделать такой первый шажок. Сами начинаем такой путь. Надеясь, что за нами последует кто-то еще. И что даже если у нас не получится, то у тех, кто за нами, получится и они дойдут то конца. И ты сама пришла сюда не просто так. Ты это понимаешь?

- Кажется, понимаю. Вы хотите сказать, что я просто должна делать то, что делается. А все остальные хотят или нет, просто наблюдают за мной. Проблема в другом. Сейчас у меня такое ощущение, что каждый мой шаг только наоборот ведет меня от конечной цели в другую сторону, и я только удаляюсь от всех. Что я не делаю, становится все только хуже и хуже.

- Мы слишком ничтожны, чтобы понять истинный замысел Гуань Инь. Просто живи по зову своего сердца.

- Н-да. И она точно также сказала. Считай, ничего не сказала.

- Кто она? - удивилась настоятельница. - Гуань Инь? - расширились ее глаза, когда она осознала, затем резко приблизилась ко мне, я даже не ожидал такой проворности от такой почтенной бабушки, и зашептала с придыханием. - Ты разговаривала с богиней? Где? Когда? Нет. Молчи. Мне не положено это знать. Иначе я сама бы получила хотя бы намек.

Но видя любопытство, снедающее старую монахиню, я все-таки сказал:

- Я умирала. У меня была клиническая смерть, - на этих словах она замахала руками, желая, чтобы я замолчал. - Богиня помогла вернуться обратно. Теперь я пришла к вам за советом. Может это и есть тот знак, что вы хотели получить?

- Ну, раз так, - задумчиво протянула она, и вздохнула. - Что ты хочешь услышать еще?

- Я хочу узнать, что мне делать? Я хочу узнать, зачем я здесь? Я хочу идти своим путем, а не выполнять то, что придумала для меня богиня.

- И что она тебе сказала делать?

- Ничего.

- И в чем тогда твои претензии? Ты свободна в своих действиях. Вот ответ, который ты ждешь, - и сложила руки в молитве обращения к своей покровительнице.

Я рядом тоже выполнил не сложный ритуал.

- Так ты что, крещенная? - удивленный возглас вернул меня к реальности.

- Почему?

- Ты только что перекрестилась.

- Да? - сам удивленно восклицаю я, даже не поняв то, что сделал неосознанно. - Тогда это имеет смысл.

- Это православное крестное знамение, судя по направлению движения. Ты не помнишь этого?

- Да, не помню. Я все забыла. Потеряла память. У меня амнезия.

- О-о-о, - протянула госпожа Сон ХеКи. - Поэтому богиня сказала тебе, что не против других богов, поэтому ты спрашивала, - догадалась она.

Не знаю, насколько пошатнулась ее вера, узнав про такое, но на этом мы стали завершать наше общение.

Напоследок настоятельница предостерегла все же от того, чтобы я распространялся об этом, а так же чтобы ни о чем не говорил посторонним, ни про смерть, ни про встречу с Гуан Инь. Люди не поймут.