Чужая птица

Глава 23

Мысли Марии снова вернулись к сыну, и она больше не могла сдерживать себя. Одному богу известно, сколько раз она уже вынимала мобильный телефон из кармана, но заставляла себя положить его обратно. Нельзя мешать врачам, но она не успокоится, пока не узнает, как дела у Эмиля. Дозвонившись в больницу, Мария попала на медсестру Агнету. Та сообщила, что Эмиль спит. Температура больше не поднималась и продолжает держаться в районе тридцати восьми градусов.

Белоснежное здание новой клиники, выстроенное у самого моря, сияло в лучах вечернего солнца, будто огромная куча оставленного чайками помета. Мария с неприязнью взглянула на помпезный парадный вход и попыталась понять, почему так враждебно настроена по отношению к этому медицинскому центру. Не потому ли, что любой, оплативший услуги клиники, может ускорить лечение и получить помощь быстрей, чем у бюджетных врачей? Но если у тебя завалялись лишние деньги и ты в состоянии потратить их, чтобы избавиться от болей в бедре, например, и скорей вернуться к работе, разве ты не пойдешь на это? Наверное, да, были бы средства. Да и кому хуже? Ведь твое место в листе ожидания на операцию достанется другим! Тем не менее Марии хотелось, чтобы государственная медицина работала эффективней и чтобы все были в одинаковых условиях.

Сверкающая неоновая вывеска на оштукатуренной белой стене гласила: «Центр здоровья „Вигорис“». Слева от входа за низенькими, недавно высаженными кустами виднелся бассейн, а вокруг него — специально оборудованная территория с баром и лежаками, не уступающая по роскоши какому-нибудь курорту на Средиземном море. На доске объявлений предлагались спа-процедуры, массаж, занятия йогой и цигун. Справа расположился ресторан в японском стиле и цветочный магазин, в котором продавались изысканные букеты, явно недешевые. Вестибюль клиники впечатлял: розовый мрамор и красное дерево. Дежурная медсестра за стойкой смахивала на стюардессу: светло-зеленый костюм, под ним белая блузка, на шее легкий шарфик, волосы убраны наверх в замысловатую прическу, а на ногах туфли на высоком каблуке. Остальные медсестры выглядели точно так же. Все аккуратно одеты, у всех приятные голоса и плавные движения. Никакой спешки, каблучки мерно стучат по полу. Только и ждешь, что сейчас появится пилот при полном параде с золотыми крылышками на лацканах. Но пилота видно не было, а проходящие мимо врачи мужского пола, казалось, не заботились о соблюдении дресс-кода. В мятых белых халатах они шаркали по полу своими деревянными сабо.

Мария попросила дежурную сестру вызвать к ним Йессику Виде. После десятиминутного ожидания их с Хартманом провели через отделение вакцинации и попросили пройти в просторную светлую комнату для совещаний, где вокруг стола дымчатого стекла были расставлены синие кожаные кресла. В глаза бросались очень странные, но очевидно дорогие предметы искусства, развешанные по стенам: куски проволоки и полоски ткани вперемежку с толстыми слоями краски, густо наложенной большой кистью. Смотрелось неплохо. Безумное на первый взгляд сочетание поражало продуманностью и выверенностью деталей. За письменным столом у окна сидела женщина лет пятидесяти пяти. Когда полицейские вошли, она поднялась им навстречу. Сама уверенность и очарование. Пепельно-русые волосы довольно лихо зачесаны направо. Очки для чтения на цепочке. Костюм в черно-белую клетку, на шее — белый шарфик. Мария едва сдержала улыбку: неужели это та самая Йессика, которая отправляла Сандре отчеты на следующее утро после удачной охоты в баре и, не стесняясь в выражениях, описывала зад и другие достоинства очередного мужчины? Марии не верилось, что автором прочитанных ею посланий была стоящая перед ними женщина. Однако внешность бывает обманчива.

— Виктория Хаммар, генеральный менеджер клиники «Вигорис», — представилась дама.

Другими словами, директор, перевела для себя Мария. Почему не сказать по-простому: «Я директор клиники»?

— Вы хотели поговорить с Йессикой Виде, насколько я понимаю. Она сейчас закончит работу и подойдет сюда, а пока я могу ответить на ваши вопросы. Вы ведь из полиции, верно? Что привело вас сюда? — спросила Виктория, предложив им присесть.

— Мы вынуждены с прискорбием сообщить, что одна из сотрудниц клиники, Сандра Хэгг, этим утром была найдена мертвой в своей квартире.

— Да, мне еще утром сообщила ее сестра — Клара. Спасибо ей за предупредительность, да и вам тоже за заботу. Иначе бы мы весь день ломали голову, куда Сандра запропастилась. Это ужасная новость.

— Нам нужно задать пару вопросов в целях расследования.

— Расследование? Вы полагаете, ее убили? Но кому могло понадобиться лишать ее жизни? Она вовсе не из тех… ну, вы сами знаете. Обычно читаешь о женщинах, убитых в собственной квартире, и это всегда связано с алкоголем или наркотиками или социальным неблагополучием в целом… Вы ведь меня понимаете? — продолжала Виктория как ни в чем не бывало, словно не видела изменившегося лица Марии. — Сандра была большим профессионалом. Мы очень тщательно подбираем персонал для нашей клиники. Этому вопросу приходится уделять особое внимание, если организуешь бизнес в Швеции, где условия для работодателя, прямо скажем, немилосердные. Взять и уволить человека, оказавшегося непригодным для работы в медицинской сфере, непросто. — Виктория сделала паузу и слегка взмахнула рукой. Едва слышные шаги секретарши, и тут же на столе появилось блюдо с фруктами и пара бутылок минеральной воды. — Сандра была с нами с момента открытия клиники. До этого она долгое время работала в больнице Висбю, в инфекционном отделении. Нам нужен был кто-то с более широким опытом, но Сандра схватывала все на лету и была очень приятной в общении.

— Чем именно она занималась в вашей клинике? — уточнила Мария.

— Политика центра предполагает, что все сотрудники взаимозаменяемы. Это повышает надежность нашей организации. Все медсестры ассистируют на операциях, работают с пациентами в приемном покое, а также дают консультации по здоровому питанию. Мы принимаем на лечение пациентов, страдающих ожирением, и добиваемся отличных результатов. В последнем номере медицинского вестника нашу клинику приводят в качестве образца…

— С чем работала Сандра в последнее время? — перебила Мария.

— Я не держу в голове такие детали, но это легко выяснить. Видите ли, на меня столько всего свалилось, когда мой муж, Рейне Хаммар, угодил в карантин. Для клиники отсутствие даже одного специалиста критично. Если вы владелец частного предприятия и должны выживать в условиях жесткой конкуренции, то вы стремитесь сократить расходы до предела. А тут еще государство душит налогами и не дает компании развиваться.

Хартман предпринял тщетную попытку прервать монолог Виктории. Та лишь повысила голос и продолжила, не делая пауз между предложениями. Она явно не привыкла, чтобы ее перебивали.

— Я надеюсь, Рейне скоро выпустят из Фоллингбу. Его некем заменить, а нанимать временного сотрудника нам не по средствам. Социализм, скажу я вам, это простая зависть. Объясните, зачем делиться с теми, кто сам пальцем о палец не ударил? А эта необоснованная паника из-за птичьего гриппа — представляете, как она скажется на экономической обстановке?

— Удивительно, что вы упомянули финансы. Я всегда считала, врача прежде всего волнует здоровье пациентов, — не удержалась Мария от язвительного комментария. Тревога за сына лишила ее привычной выдержки.

— Ну конечно! — Виктория словно не уловила колкости. — Но если бы чиновники своевременно позаботились о лекарстве, ситуация с самого начала была бы под контролем. Диву даешься, какой непрофессионализм! А ведь они кормятся за счет добропорядочных налогоплательщиков, таких как мы с вами. А вот и Йессика. Проходи, что ты там встала в дверях? Присаживайся.

В кабинет вошла женщина лет тридцати. Ее длинные рыжие волосы были забраны в хвост, открывая миловидное личико. Девушка с обложки журнала о здоровом образе жизни: румяные щеки, будто наливные яблочки, и белоснежная улыбка.

— Мы бы хотели поговорить с Йессикой наедине, — сказала Мария и увидела тень недовольства на лице Виктории. «Нам в клинике нечего скрывать друг от друга». Под властным взглядом начальницы Йессика вся сжалась, превратившись в послушную школьницу, вынужденную просить у учителя разрешения выйти из класса.

— Наши методы работы не обсуждаются, — заявил Хартман, показав, что требует уважения к себе и давать лишних объяснений не намерен.

Они вышли из здания и присели на скамейку за рестораном, где персонал не мог их услышать. Виктория Хаммар попросила их вести себя осторожней: не хотелось бы, чтобы по клинике поползли ненужные слухи. Пусть полицейские одеты в штатское, кто-нибудь все равно может их узнать и задаться вопросом, с чего это вдруг они заявились в клинику «Вигорос». Разумеется, она выразилась иначе, но смысл был именно такой.

— Обстановка тут великолепная. Наверное, здорово работать в такой новой и красивой клинике?

— Да, кругом красота, но Виктории постоянно что-то не нравится. Например, недавно поменяли все двери — она решила, двери из вишневого дерева будут смотреться лучше, чем прежние, дубовые. Прихоть начальницы, а нам пришлось работать одновременно с мастерами — очень неудобно. Но сейчас уже, слава богу, ремонт позади.

Обменявшись с Йессикой парой общих фраз, полицейские завели разговор о смерти ее подруги. Девушка расплакалась, не пряча слез: они переполняли ее большие серые глаза и текли по щекам. Мария протянула ей бумажный носовой платок, но Йессика не стала вытирать им глаза, а скомкала и зажала в ладони.

— Сандра была моей лучшей подругой тут в клинике. Мне просто не верится, что с ней могло такое случиться…

— Вы довольно плотно общались с Сандрой и в свободное от работы время, я правильно понимаю? — спросил Хартман, ничем не выдав, что читал личные письма девушки. — Вы не знаете, в ее жизни был мужчина? Хороший друг, парень?

— Мне кажется, да, хотя я не уверена. С Ленни она порвала из-за кого-то другого, это точно. По ней было видно, что она влюблена. Стала рассеянной, уходила разговаривать по мобильному в другую комнату и сразу прекращала разговор, если кто-нибудь появлялся рядом. То же самое, когда она сидела за компьютером: тут же закрывала окно с текущей программой. Такое ведь сложно не заметить. Мне оставалось лишь радоваться за нее, ведь Ленни ей не пара. Она была умницей, образованная, а он звезд с неба не хватал. Я думаю, она жутко стыдилась его, когда Ленни выдавал очередную глупость. Он тоже это чувствовал. Если женщина не гордится своим мужчиной, долго эти отношения не продлятся.

— Вы знаете, в кого именно она была влюблена?

— Догадываюсь. — Йессика сделала паузу и испуганно оглянулась по сторонам. — Я знаю, кому нравилась Сандра. Но я ни в чем не уверена, это всего лишь мои подозрения.

— Нам важна любая информация. Так о ком речь?

— Рейне Хаммар питал к ней слабость. Бывало, взглянет на нее, будто… в общем, влюбился как пить дать. Находил любой предлог, чтобы заглянуть в кабинет, где она работала. Выкрасил волосы, после того как Сандра заявила, что любит брюнетов. — Йессика рассмеялась, а потом снова начала плакать. — Рейне ведь наш главный врач, и к тому же муж директрисы. Вы никому не расскажете, что я вам тут наболтала? Знаете, однажды я позвонила Сандре и услышала в трубке его голос. Рейне был у нее дома. Но вообще-то я не думаю, что он всерьез ее интересовал. У Сандры был кто-то еще, но она скрывала его от меня. А с Рейне что взять? Он — бабник. Крутил с одной из наших уборщиц, потом с девчонкой из ресторана, а потом Мимми, наша кухарка, сказала, что видела его в городе с блондинкой. Они уезжали вместе в такси, наверняка домой к той блондинке. Но это все со слов Мимми. — Йессика шмыгнула носом, вытерла глаза и высморкалась, а потом продолжила, немного расправив плечи: — Я спрашивала Сандру, что у них там за шашни с Рейне, говорила: «Не трусь, признавайся!» Но она вовсю отпиралась и лишь смеялась в ответ. — Вдруг девушка подняла брови, округлив глаза и уставившись в пустоту, будто увидела привидение. — Ой, так Рейне еще ничего не знает! Он же в Фоллингбу! Какой кошмар, кто же ему расскажет? Я точно не справлюсь. Боюсь, я и слова вымолвить не сумею. Бедный Рейне! Хотя… вспомнила: был один журналист. Она проговорилась как-то, что встретила на вечеринке журналиста. Я сразу поняла: он ее зацепил.

— Что за вечеринка?

— Чей-то день рождения. Кажется, они праздновали сорокалетие сестры этого журналиста. Она работала медсестрой в инфекционном. А журналиста зовут Турбьёрн, если я не ошибаюсь.

— Турбьёрн? Вы уверены? — переспросил Хартман.

— Или Тобиас. Правда, это все случилось уже довольно давно. Вряд ли у них что-то вышло. Сандра ведь еще на сайтах знакомств сидела, может, там кого нашла.

— Вы слышали от нее имя Ханс Муберг, Муббе?

— Нет. Вообще, она кого-то ждала вчера вечером. Я вызвалась прийти, чтобы она не оставалась с ним наедине. Первое свидание — штука опасная, знаете ли. Сандра запретила мне приходить, очень странно себя повела: разозлилась, кричала, чтобы я оставила ее в покое, хотя я ничего такого не сделала. Мне стало как-то неспокойно на душе, и я даже решила: все равно к ней заскочу проверить. Но потом мне поставили еще одно дежурство, и к вечеру сил совсем не было. Я позвонила ей пару раз, но трубку никто не брал. Господи! Я только сейчас поняла: приди я к ней вчера, она была бы жива!

— У Сандры была весьма неплохая квартира. Откуда такие средства? — спросил Хартман, проводя взглядом двух молоденьких медсестер.

Почувствовав, что Мария смотрит на него, он откашлялся. — Неужели ваша зарплата в разы больше, чем у медсестер, работающих в государственных клиниках?

— Нет, зарплата у нас примерно одинаковая. Я допытывалась у Сандры, откуда у нее столько денег, а она лишь хитро улыбалась в ответ и говорила, что у нее припасен козырь и она сможет купить себе трехкомнатную квартиру или даже отдельный дом.

— Значит, она рассчитывала разбогатеть в скором времени. Как именно, она не упоминала?

— Нет. — Йессика задумалась, закусив нижнюю губу, а потом решительно затрясла головой. — Нет, не упоминала.

— У Сандры часто случались мигрени? — поинтересовалась Мария.

— Какие мигрени? У нее голова вообще никогда не болела. Она держала себя в форме и ни разу не была на больничном, за что Виктория ее очень ценила. Директриса всегда приводила нам Сандру в пример: вот, мол, как надо следить за собой, чтобы все силы отдавать работе, — сказала Йессика, закатив глаза.

— И последний вопрос: что входило в обязанности Сандры в последнее время?

— Мы вместе работали в послеоперационном, но Сандра просилась в отделение вакцинации и постоянно донимала Викторию по этому поводу.