Чужой

14 июня 1860 года, размахивая флагами с золотым изображением грозного льва, иранские войска пересекли реку Теджен в окрестностях Сарахса.

Сидевший на разнаряженном белом коне принц Хамза Мирза Хишмет Довле выглядел хмурым. Тем не менее он едва заметно улыбнулся и обратился к соседнему всаднику:

— Господин Блоквил, вы запомните сегодняшний день…

— И я тоже как раз об этом думал, господин, — Блоквил кивнул головой, словно соглашаясь со словами принца. — Сегодня четырнадцатое июня тысяча восемьсот шестидесятого года!

— Это по вашему календарю так. По нашим же подсчетам получается тысяча двести семьдесят седьмой год. Но это не имеет значения. В любом случае, вы становитесь первым европейцем, ступившим на эту землю. Не так ли?

Блоквил натянул поводья лошади, вознамерившейся опередить принца.

— Я не могу утверждать, что стану первым европейцем, господин. Но вполне возможно, что я стану первым французом.

Хамза Мирза больше ничего не сказал. Зато Блоквил, посчитавший себя первым французом, побывавшим на этой земле, продолжил свои внутренние размышления. И хотя он никогда специально не интересовался коренными причинами войны, которая вот-вот вспыхнет на туркменской земле, тем не менее ему о многом было известно. За без малого месяц, прошедший с того дня, когда тяжелое войско выдвинулось из Якутгала, что в предместье Мешхеда, только ленивый не говорил о Мервском походе (Историки дают самые противоречивые сведения о численности иранского войска, напавшего на Мерв. Однако, по нашему мнению, наиболее приближенными к истине могут быть сведения нукера гаджара Сейита Мухаммеда Али аль-Хусейна, участвовавшего в походе от начала до конца и ведшего летопись событий. В своем дневнике “Мервская война” он пишет: “Из священного города Мешхеда прибыл один из приближенных шаха Шикабол Мулк и провел поголовный пересчет воинов и снаряжения. Он насчитал 21 тысячу наемников и 33 пушки”). Все говорили об отношении Хорасана, да и всего Ирана к туркменской земле. И хотя Блоквил не вступал в открытые споры о данной политике с хорасанскими старейшинами, возглавившими захватническое войско, от своей оценки событий не воздерживался. Поскольку он был представителем совершенно другой стороны, он желал высказываться обеим сторонам об их правильных и неправильных действиях. Коварство Ирана, проявяленное накануне Мервского похода, он считал политической трусостью. Генерал-губернатор Хорасана вместе с Солтан Муратом Мирзой от имени Иранского правительства приглашают в Мешхед восемьдесят уважаемых туркменских старейшин якобы на совещание, а затем попавшихся в ловушку стариков бросают в темницу. Конечно, эти действия нельзя было назвать политической хитростью, это было проявлением самой настоящей трусости. Иранская сторона полагала, что заключив старейшин в тюрьму накануне Мервского похода, она обезглавит туркмен. Противнику казалось, что, лишив население поддержки мудрых старейшин, его будет легче поставить на колени.

Основной причиной нападения Ирана на туркмен были разбойные налеты последних на соседние земли. Блоквил считал это оправдание спором двух равноправных сторон. Иран ссылался на то, что туркмены, главным образом текинцы, совершали набеги на соверные окрестности Хорасана. Эта причина была небеспочвенной. Туркмены разбойничали и грабили села Хорасана. Но и иранцы, в том числе и хорасанцы, точно так же, как и туркмены, то и дело нападали на Сарахс, Мерв, Ахал, разграбляли села. Как бы там ни было, но за иранской политикой скрывалась какая-то более важная цель. Скорее всего, персы под предлогом разбойничьих набегов намеревались окончательно поработить примургабских туркмен, либо вынудить их бежать в Балх, Хиву, Бухару, с тем чтобы окончательно завладеть землями Мерва, которые они считали своими историческими владениями.

Если же взглянуть на проблему глубже, то все эти налеты были всего лишь зацепкой для начала глобального государственного похода. Насреддину шаху не давала покоя утрата до 1860 года семнадцати городов на Кавказе, ранее наховшихся в подданстве Ирана, огромных территорий в Герате, Афганистане, Белуджистане. Он готов был на что угодно, лишь бы вернуть уплывшие из его рук богатства. Понимая, что на Кавказе или Востоке он может встретить достойный отпор, шах решил добиться своей цели более простым способом — завоеванием слабого и безродного Мерва. Если удастся взять Мерв, то сломить сопротивление Геоктепе, Ахала будет гораздо проще. Вот такие далеко идущие планы строил властитель Ирана. Такая политика была понятна Жоржу Блоквилу. Он знал, что на земли, которые намеревается отвоевать Иран, претендуют и самые могучие государства эпохи Россия и Англия.

Несмотря на то, что за время их выхода из Мешхеда иранцы на каждом шагу неустанно повторяли об этом, Блоквил не верил, что на туркменской земле обойдется без кровопролития. Будучи военным человеком, он понимал, что иранцы отправились в пески не на прогулку, таща за собой огромное войско и тридцать три пушки. И поэтому Блоквил боялся, что нынешний поход может лично для него закончиться трагически. И хотя он не знал точно, с какой стороны ему ждать опасности, тяжелые предчувствия не давали ему покоя. На этой земле он был совершенно чужим человеком. И даже в сравнении с персами капрал был очень далек от этой земли. А потому предполагал, что опасность, которая может таиться за каждым кустом, за каждым холмом, в первую очередь подстережет не иранцев, а его, француза.

Осуществление того, что пока еще неизвестно, во многом зависело от случая. Но и то, что Блоквил оказался на этой земле, тоже было случайным. Приехав из Парижа в Тегеран, он намеревался устроиться на работу. Но поскольку все желаемые им места в военном ведомстве были заняты, он решил вернуться в Париж. И уже перед самым его отъездом из Тегерана, в один из последних дней марта 1860 года, иранский шах Насреддин через своего посланника передал ему неожиданное сообщение. Блоквилу рекомендовалось вместе с войском, собравшимся в поход в туркменский край, отправиться в Мерв.

Блоквил очень много читал и знал о древнем Мерве, Бухаре, Хиве, Самарканде. Он и прежде мечтал своими глазами увидеть Восток. И потому он без тени сомнения принял приглашение Самарканде. Он и прежде мечтал своими глазами увидеть Восток. И потому он без тени сомнения в тот же день принял приглашение Насреддина.

Иранскому руководству нужны были образованные люди вроде Блоквила. Отправившись вместе с военными, он должен был выполнить особое поручение Насреддина, выполнить работу, которая самим иранцам была не по плечу. Французский капрал должен был нанести на карту нужные места Мервской земли, оросительную систему, схему расположения водоемов, в случае необходимости, он должен был сфотографировать их.

С такой просьбой от имени шаха Насреддина к Блоквилу обратились только потому, что он, разбираясь в топографии, прихватил с собою из Парижа все принадлежности, необходимые для составления карт земель и стран, у него был также и фотоаппарат.

Помимо этого основного задания, Жорж Блоквил должен был исполнять еще и обязанности пресс-секретаря при военной экспедиции. Он должен был доносить до Европы походные новости. Это была самая подходящая для образованного офицера работа. Это во-первых. А во-вторых, если о действиях гаджарского войска будут сообщать не сами иранцы, а посторонний европеец, то даже ложь должна была выглядеть правдиво.

Приняв предложение шаха, Блоквил проявил себя европейцем, не забывающем о мерах предосторожности. — Даете ли вы гарантию, что сумеете вызволить меня, в случае, если я попаду в плен к туркменам?

Посланник шаха, направленный для выяснения условий отправки в Мерв, скривил губы.

— Вас называли очень умным человеком, господин…

— Я не спрашиваю вашего мнения о моих умственных способностях. Если необходимо повторить мой вопрос, я готов.

— Повторять вопрос нет необходимости. Даже я могу гарантировать, что никто не попадет в плен, что ни один волос не упадет с головы ни одного наемника. Ведь в Мерв отправляется двадцать две тысячи воинов и тридцать три пушки, господин…

— Я не могу принять пушечные залпы в качестве гарантии. Это будет всего лишь пустой звук…

Еще раз вспомнив разговор с посланником шаха после перехода через реку Теджен, Блоквил посчитал правильным, что взял официальное гарантийное письмо с печатью Иранского государства, которое зарегистрировал в Книге записей канцелярии Посольства Франции в Тегеране.

Блоквил не был из тех, кто трепетно верил в гадания и предсказания. Но он не смог забыть сна, увиденного им после встречи с посланником шаха Насреддина. Он не стал истолковывать этот сон ни к добру, ни к беде. Во сне Блоквил попадает в страну, на земле которой не растет ни одного зеленого кустика. Он удивленно озирается по сторонам, и тут, словно из-под земли, перед ним появилась стайка смуглых женщин. Некоторые из них были совершенно нагими, другие задрали подолы платьев до самого подбородка. Ведут себя эти черные бестии не лучшим образом. Они набрасываются на Блоквила. Однако Блоквил не видит для себя никакого укрытия, где он мог бы спастись от неожиданных агрессорш. Длинноногий капрал и сбежать не может от этих коротышек. В конце концов голые бестии схватили Блоквила и начали жевать его уши, пальцы. Блоквил вспоминает, что он военный человек, и очень расстраивается от того, что ему придется погибнуть не на поле брани, а от острых зубов этих голых баб… Эта мысль приводит его в ужас.

Понимая, что во сне может присниться такое, чего никогда не бывает в реальной жизни, тем не менее Блоквил воспринял этот сон как дурное предзнаменование. Ему все время стало казаться, что впереди его подстерегает какая-то опасность. И поэтому он еще раз остался доволен тем, что перед отправкой в Мерв заручился гарантией шаха. Как во сне случается невероятное, так и в жизни может случиться совершенно непредвиденное…

Отделившись от группы всадников, возглавляющих большое войско, Хамза Мирза направил коня на север, в сторону небольшой возвышенности. Конь воеводы, выйдя из табуна, почувствовал свободу, движения его стали легкими и быстрыми. Легкий столбик пыли, вырываясь из-под копыт лошади, оставлял своеобразный след на равнине.

Поднявшись на вершину холма, чтобы сверху посмотреть на движущееся со всем снаряжением войско, Хамза Мирза даже не стал натягивать поводья легкого рысака. Нежная травка, изжаренная палящими лучами солнца, издавала под копытами коня дивный хруст. Звук этот услаждал слух полководца, любовавшегося статью своего коня.

В одно мгновение подняв своего хозяина на вершину холма, конь, словно почувствовав настроение хозяина, остановился, как вкопанный, потом обернулся и игриво замахал хвостом. С юга двигалось огромное войско, издали похожее на отару овец, и не было видно ни конца ему, ни края. Белая пыль, поднятая с поверхности иссушенной земли, словно не желая покидать родные места, висела над конницей низким облаком. Увидев все это, Хамза Мирза то ли от удивления, то ли от радости покачал головой.

Как особо почитаемый человек Жорж Блоквил большей частью находился рядом с военачальниками. Вот и на этот раз вместе с приближенными к командиру людьми он вслед за Хамзой Мирзой поднялся на возвышенность. Увидев действия принца, он не удержался от вопроса:

— Ваше величество! Почему вы так покачали головой? Вы чем-то недовольны?

Хамза Мирза едва заметно улыбнулся, он даже не стал скрывать своих мыслей:

— Я подумал о том, как туркмены, которым бы сидеть и есть, что найдут, ищут на свои головы приключения, господин.

Блоквил хотел задать принцу еще один вопрос. Однако появление на вершине четырех взмыленных всадников помешало ему сделать это..

Из прибывших Махмут Мирза Аштиани и Хасан Али хан сертип (сертип — генерал. В Иранской армии ХIХ века был такой воинский чин. Он был равнозначен чину бригадного генерала в русской армии) были командующими двух групп хорасанских войск. Среднего роста, плотного телосложения, выпирающим животом, пышными усами Мирза Мамед Ковам эд-Довледи. Туркмены называют его Гара сертип — черный генерал. Он отвечает за все снаряжение армии. Он был самым близким Хамзе Мирзе генералом. Четвертый всадник был обычным наемником..

Рукоятью плети Хамза Мирза тихонько постучал по посеребренной луке седла. Все военачальники знали, что этот его жест означает: “Сейчас я вам скажу что-то очень важное”. Время, проведенное в пути после выхода из Мешхеда вместе с этими людьми, научило Блоквила распознавать многие привычки гаджаров. Он, как и остальные иранцы, приготовился услышать важное сообщение. И в этот момент конь Блоквила, словно у него подкашивались ноги, застучал копытами.

Хамза Мирза не обратил на это никакого внимания. Однако Гара сертип, привыкший выставлять себя в глазах принца заботливым и внимательным человеком, не оставил без внимания случившееся:

— Похоже, ты малость перекормил своего коня, господин Блоквил?

Блоквил, не любивший ни у кого оставаться в долгу, к тому же понимавший, почему Гара сертип завел этот разговор, ответил:

— Похоже, господин. Что-то ему не стоится на месте. — Он вдруг подумал том, что его ответ может не понравиться принцу, а потому добавил вполне миролюбиво. — Это ведь животное, господин. Иначе мог бы и постоять смирно, когда это от него требуется…

Гара сертип вновь захотел показать себя.

— Коли не слушается, можно потуже затянуть узду, никуда не денется.

Блоквил ответил ему в той же тональности, с подтекстом:

— Да нет, если рон сам не понимает, никакой уздой его не образумишь.

Хамза Мирза заговорил, глядя в лицо Гара сертипу, словно говорил только для него одного.

— Сегодняшнюю ночь нам придется провести здесь, сертип. Теперь до самого Мерва нам вряд ли встретится колодец с водой. Пока мы не ушли далеко от реки…

Гара сертип счел, что в данном случае он вправе перебить принца:

— Вся пустая тара уже давно заполнена водой, ваше высочество!

Уловка сертипа удалась, Хамза Мирза не рассердился на него за то, что он перебил его. Напротив, он кивком головы одобрил сообщение сертипа.

Военачальник собрал людей главным образом для того, чтобы сообщить им о предстоящем привале. Приняв приказ, каждый вознамерился заняться своим делом, но в этот момент Хамза Мирза посмотрел вдаль и увидел там две черные кибитки и приближающуюся к ним отару овец.

— Похоже, сегодня на ужин у нас будет отменный туркменский барашек! — воскликнулон. — Видите вон ту отару?

Гара сертип опять опередил остальных.

— Добыча сокола сама летит ему в клюв, мой высокочтимый!

Принц почему-то усмехнулся.

— А кто такой сокол, сертип?

— Здесь не может быть иных соколов, кроме вас!

Блоквилу стало стыдно за генерала. Он отвернулся. “До чего же бесстыдны, эти восточные люди! Мужчина расхваливает в лицо такого же мужчину. Да хоть бы искренне, а то ведь явно лицемерит”.

Когда генералы, полковники и телохранители двинулись вслед за принцем, Блоквил вынужден был примкнуть к ним.