Чума в раю

Глава вторая

Завершая деловой звонок, пастор Рэндл Стоукс посматривал на привлекательную женщину — репортера из «Вегас трибюн», — сидевшую по другую сторону его гигантского рабочего стола из красного дерева. Мисс Эшли Питерс, в свою очередь, была слишком поглощена изучением интерьера Собора Нашего Спасителя Христа, чтобы замечать это.

— Послушайте, собор без колокольни — как ангел без крыльев… — сказал он звонившему.

Он заметил, что мисс Питерс делала подробные записи, поглядывая на книжный шкаф, уставленный трактатами по евангелизму и биографиями военных. Затем ее внимание переместилось на противоположную стену, где были развешаны знаки отличия и боевые награды Стоукса наряду с большим количеством фотографий. Она подошла, чтобы рассмотреть их поближе. На этой стене много биографического материала, способного удовлетворить любого репортера, подумал Стоукс: Рэндл Стоукс среди международных знаменитостей.

Она прошла вдоль стены к портрету совсем юного кадета в синей форме. Затем следовали фотографии, где Стоукс в возрасте двадцати с чем-то лет позировал со своими вооруженными до зубов однополчанами в разоренных районах боевых действий — включая Кувейт, Боснию и Багдад. Завершалась галерея фотографиями, запечатлевшими Стоукса в его самой известной роли: проповедующим перед своей постоянно растущей паствой. В двух отдельных рамках эти же фотографии, помещенные на обложку журнала «Тайм».

Положив трубку, Стоукс испустил недовольный вздох.

— Приношу свои извинения, — сказал он журналистке. — Так на чем мы остановились?

— Мегацерковь, — напомнила она ему, указывая ручкой за окно, где солидная конструкция, построенная почти целиком из стекла, стали и камня, высилась на фоне столицы игорного бизнеса.

— Многие называют вас современным Джозефом Смитом, — сказала она.

Стоукс отрицающе махнул рукой.

— Мисс Питерс, я не переписывал Слово Божие с золотых скрижалей. Пусть мормоны утешаются такими заявлениями.

Интервью продолжилось чередой невинных вопросов об огромном росте популярности его церкви и амбициозной цели Стоукса преобразовать веру — не только в Америке, но и в других странах мира. Журналистка тактично расспрашивала его о планах в отношении серии лекций, на основе которых он хотел создать глобальную церковь, и почему его откровение оказалось настолько своевременным для христиан, которые видели в американском вторжении в Ирак исполнение пророчества о конце света, предвозвещавшего второе пришествие Христа.

Как и предвидел Стоукс, мисс Питерс повернула свои вопросы на пожертвования, которыми финансировались и его глобальная миссия, и этот невероятный строительный проект. Вступив на минное поле, журналистка ловко включила свое обаяние. Она начала с невинного покусывания кончика ручки — этого слегка обольстительного акта, который, как должен был признать Стоукс, оказался весьма сильным отвлекающим маневром.

— Как вы знаете, многие задаются вопросом о том, как ваша церковь изыскивает себе средства.

— Наши благотворители хотят оставаться анонимными, — ответил Стоукс. — Так пожелал бы и сам Христос.

— Понимаю.

Она сделала новые записи.

— Не для печати… Вы не скучаете по всему этому? — Она указала ручкой на военные фотографии. — Боевые действия, слава?

Такое можно услышать только от гражданского лица.

— Память о войне не похожа на нежные воспоминания о первой любви.

— Конечно. Бывшая подружка может прихватить вашу любимую футболку и компакт-диски… но не ногу.

Было общеизвестно, что военная карьера Стоукса оборвалась в 2003 году, когда на дороге под Мосулом ему бомбой оторвало правую ногу чуть ниже колена. Однако, судя по покрасневшим щекам журналистки, Стоукс мог сказать, что она хорошо понимала, что была бестактна. Напряженно улыбнувшись, он ответил:

— Вероятно, вы правы. Каждый солдат оставляет часть себя на поле боя. Некоторые из нас в буквальном смысле.

Она попыталась отыграть назад:

— Ведь так удивительно, что после всего этого вы нашли Бога. Я читала, что это произошло после вашего… — пауза в поисках правильного слова, — несчастного случая… ну, что Он начал говорить с вами. Это правда?

— Правда. И я не сомневаюсь, что вы также читали, что мои критики приписывают мое откровение психическому расстройству из-за посттравматического стресса. — Критики Стоукса ссылались на моральную и физическую травму, которую он перенес из-за своего сильного увечья. — Полная чушь.

— Значит, вы были избраны Богом? Вы — пророк?

— Что-то в этом роде, я думаю.

То, что она положила свою ручку, позволяло предположить, что следующий вопрос будет не для печати.

— Но вы слышите Его? Я имею в виду, когда Он говорит с вами.

— Громко и ясно, — серьезно подтвердил Стоукс.

Какое-то время она смотрела на него с недоверием.

— Ничего себе.

Теперь он мог видеть, что ее мысли потекли совсем в другом направлении. Для честолюбивых женщин типа мисс Питерс харизма была как валерьянка для кошек. Несмотря на свои сорок шесть лет и умеренное увечье, он неустанно поддерживал физическую форму и состоял из сплошных мускулов, покрывавших широкоплечую шестифутовую фигуру. Мужественная нижняя челюсть, густая копна волос и бронзовый загар, заставлявший сверкать его зеленые глаза.

Мисс Питерс снова схватилась за ручку.

— Скоро ли наступит ли конец света?

— Лучше всего исходить из предположения, что Судный день может настать в любой день, любой час.

— Считаете ли вы, что гнев Божий падет на таких террористов, как Фахим аль-Захрани за их прошлые злодеяния и недавние теракты, организованные против религиозных памятников в разных странах мира?

Два месяца назад Фахим аль-Захрани — один из командиров Аль-Каиды и человек, который, по слухам, является прямым наследником Усамы бен Ладена, — взял на себя ответственность за самые ужасные террористические акты после 11 сентября.

Понизив голос на октаву, Стоукс ответил:

— Любой человек, который посылает террористов-смертников в такие святые места, как Собор Святого Петра или Вестминстерское аббатство, должен ожидать вечной кары, превосходящей человеческое понимание. Никакая травля, никакой верховный суд никогда не сравнятся с Божьим гневом.

Журналистке пришлось перевести дух, прежде чем продолжить. Она просмотрела свой список вопросов.

— После недавнего изменения политического курса, касающегося вывода войск с Ближнего Востока, некоторые обозреватели говорят, что скоро мы можем начать современную священную войну. Новый Крестовый поход Запада против Востока. Как вы считаете, сможет ли военное вмешательство изменить динамику событий на Ближнем Востоке?

Его ответ был предельно уклончив:

— Война за души не закончится до тех пор, пока каждый человек не примет Христа как спасителя человечества.

На столе тихо зазвонил телефон — это был сигнал защищенной выделенной линии.

— Извините.

Скрывая тревогу, Стоукс неловко поднял трубку. Он услышал, как звонивший спокойно сообщил: «Они нашли пещеру».

— Понятно, — ответил он. — Подождите минуту. — Стоукс взглянул на журналистку и прикрыл трубку:

— Боюсь, что на этом мы должны закончить.

Пока Кэмел и Джем обыскивали четыре пикапа, брошенные арабами на обочине, Джейсон прошел к мобильному командному пункту, который его люди установили у подножия холма. На расстоянии простую деревянную конструкцию, покрытую черными козлиными шкурами, легко было принять за жилище бедуина — и это была эффективная уловка, так как арабы обычно избегали кочевников.

Джейсон приподнял дверной клапан и нырнул в палатку.

Вдоль ее внутреннего периметра были расставлены сложенные в штабеля припасы, между ними были втиснуты спальные мешки. Приоткрытая часть крыши служила окном. Мясо, едва помещаясь на складном стуле, сидел перед складным столиком, на котором лежал его ноутбук.

Джейсон хлебнул немного воды из фляги.

— Получается что-нибудь?

— Вообще-то да. Снаружи все спеклось, но начинка не пострадала. — Он поднял пинцет, между лапками которого была зажата тончайшая компьютерная микросхема.

Он осмотрел каждую сторону чипа через лупу.

— Никакой маркировки. Вообще ничего. Данные, вероятно, также зашифрованы. Я думаю, что это идентификационный чип.

Чип Идентификационно-паспортной службы, вспомнил Джейсон, представляет собой смарт-карту для биометрических систем доступа, содержащую зашифрованные файлы с рисунком сетчатки глаза пользователя, отпечатками пальцев и другими уникальными признаками.

— Но волноваться тут не о чем, — сказал Мясо. — Я уверен, что мы сможем взломать его.

Джейсон увидел, что он подключил к своему ноутбуку прямоугольную коробочку размером не больше колоды карт — высокотехнологичное считывающее устройство, разработанное Агентством национальной безопасности. На экране появилась картинка, похожая на паспортную фотографию — лицо привлекательной женщины немного за тридцать. Мясо присвистнул:

— Лакомый кусочек.

Джейсон наклонился поближе, нахмурив брови в недоумении.

— Как она могла здесь оказаться? — сказал он. Зеленоглазая брюнетка с безупречным лицом была похожа на модель для косметической фирмы. — Она не из Ирака.

— Нет. — Мясо просмотрел данные. — Это мисс Брук Томпсон. Извини, профессор Брук Томпсон. Женщина, как ты можешь видеть… Гражданка США… Родилась 19 апреля 1975 года… последний раз отметила приход на работу в 15.02, 2 мая 2003 года. Номера социального страхования нет, но зато есть номер паспорта.

— Что она здесь делала? — высказал Джейсон свою мысль вслух.

— И прямо после битвы за Багдад.

— Передай эти данные домой и попроси, чтобы немедленно послали агента найти и проверить ее.

— Слушаюсь.

Джейсон подождал, пока он позвонит по спутниковому телефону, а затем зашифрует файл и передаст его через спутник в штаб-квартиру корпорации «Глобальная безопасность» в Вашингтоне, округ Колумбия.

— Что-нибудь еще? — спросил Мясо.

Джейсон передал Мясу свой бинокль:

— Давай-ка получше рассмотрим сегодняшнее видео.

Мясо подключил жесткий диск бинокля к ноутбуку.

— Скажи мне, что ты ищешь, и я остановлю изображение, — сказал Мясо.

Джейсон наклонился и стал смотреть воспроизводимый фильм. Изображения с высоким разрешением были кристально четкими. Кадры мелькали назад до тех пор, пока Джейсон не заметил то, что ему было нужно:

— Вот.

Мясо нажал на стоп.

— Увеличь высокого парня в середине.

— Это аль-Захрани?

— А ты как думаешь?

В течение доброй минуты Мясо прокручивал эпизод назад и вперед. Удовлетворенный лучшим, с его точки зрения, кадром парня в фас, он остановил изображение, обвел голову рамкой и увеличил. Увеличенная на экране картинка сначала распалась на элементы, а потом приобрела четкость.

Мясо задумчиво провел рукой по бороде.

— Ты прав. Это определенно он.

— Прогони его через программу распознавания лиц.

Мясо снова наклонился вперед и застучал по клавиатуре. Используя зашифрованный сигнал, он связался со спутниковой сетью вооруженных сил и направил запрос в ФБР. Уровень доступа Мяса позволил ему извлечь биометрические данные аль-Захрани из базы данных Бюро. Он запустил программу сравнения данных.

— Ближе к точному соответствию, чем я когда-либо видел.

Когда Джейсон проверил результаты, его в равной мере охватили возбуждение и беспокойство.

— Представь, что будет, если мы возьмем этого головастого живым, — сказал Мясо. — Мы станем настоящими героями. Не говоря уже о вознаграждении. Сколько за него дают? Десять лимонов? Мы все сможем уйти на покой.

— Точно. Ты не будешь знать, куда девать деньги, — усмехнулся Джейсон.

Мясо задумался о чем-то, затем вернулся в реальность:

— Я по крайней мере отдохнул бы немного, поразвлекся… поел бы стейков с сыром вместо сухого пайка и жаркого из крыс.

— Я удовлетворился бы хорошим душем, — сказал Джейсон, скребя свою бороду. Возвращаясь к делам, он спросил: — Эй, а где «змея»?

— Там. — Мясо указал на большой ящик.

— Подсоби-ка мне.

Требовалось немало усилий, чтобы вывести из равновесия Рэндла Стоукса. Однако, когда звонивший пересказал то, что случилось в Ираке, во рту у него появился неприятный привкус.

Всегда существовала вероятность, что кто-нибудь случайно наткнется на пещеру — именно поэтому в нее было встроено так много систем безопасности. Но то, что только что случилось, относилось к категории событий, о которых Стоукс не мог и помыслить. Звонивший рассказал, что ракета американского вертолета огневой поддержки попала не туда, куда надо, — случай сам по себе совершенно дурацкий. Но чтобы в туннели устремились арабские повстанцы? Конечно, это был Божий Промысел. Значит ли это, что пришло время?

Сидя за столом, Стоукс начал составлять электронное письмо. Краткое послание кодированными фразами сообщало, что следовало немедленно приступить к осуществлению контрмер.

Шаг первый: всесторонняя зачистка.

Существовал ничтожный шанс, что какая-то случайно забытая улика может привести к началу расследования. К сожалению, это означало, что посторонних специалистов, привлеченных к работе над проектом, придется быстро устранить. Стоукс прикрепил к электронному письму все восемь профилей «Списка А». Он уже собирался нажать на кнопку «ОТПРАВИТЬ», как вдруг ожил интерком телефона.

— Извините, что беспокою вас, Рэнди.

— Что такое, Ванесса?

— Мистер Роселли настаивает на встрече с вами…

— Дай мне минутку, затем впусти его.

Стоукс снова заглянул в письмо и удалил профиль номер четыре, помеченный «РОСЕЛЛИ, ФРЭНК». В последний раз проверив содержимое, он запустил команду, которая зашифровала сообщение и отправила его в эфир. Он откинулся назад и задумался над тем, как ему быть с нежданным гостем. Пока он смотрел в открытую дверь в задней стене кабинета, ему в голову пришла идея.

Пятнадцать секунд спустя в комнату ворвался Роселли. Дородный менеджер проекта раскраснелся больше обычного.

— Фрэнк, — обратился к нему Стоукс немного высокомерно, — какая неожиданность! Что стряслось?

Роселли пристроился на краю кожаного кресла для посетителей, уперев локти в колени. На его лбу, по которому пролегли параллельные морщины, говорившие о глубокой озабоченности, блестели капли пота.

— Разве ты не слышал? — сказал он. — О тревоге в пещере?

— Слышал, — ответил Стоукс спокойно.

— Я говорил тебе, что это может случиться! — Роселли ткнул пухлым указательным пальцем в Стоукса. — Нам следовало наглухо запечатать вход.

— И как, по-твоему, можно было бы выпустить то, что находится в пещере, без двери?

Закатив глаза, Роселли ничего не ответил.

— Позволь мне напомнить тебе, что это была ракета, Фрэнк. Ракета, которая случайно отклонилась от курса. К сожалению, такого мы не предусмотрели. — Стоукс встал. — Давай поговорим там, где нас никто не сможет подслушать, — сказал он и, сделав Роселли знак, чтобы тот следовал за ним, прошел первым в открытую дверь в задней части кабинета.

Роселли приостановился на пороге, оценивая клавиатуру на дверном проеме. Он наклонил голову, прикидывая толщину двери — пять, возможно, шесть дюймов. Затем он заглянул внутрь:

— Что это за место?

— Моя личная галерея.

Просторная галерея без окон вмещала внушительную коллекцию древних артефактов, помещенных в солидные витрины, — главным образом с Ближнего Востока, насколько мог судить Роселли. И это неудивительно, поскольку Стоукс был одержим всем, даже отдаленно связанным с Месопотамией или Персией, как в прошлом, так и в настоящем. Вдоль стен шли полки от пола до потолка; за толстыми стеклянными дверями было аккуратно разложено множество небольших глиняных табличек.

На широком гранитном постаменте была установлена огромная известняковая плита — примерно шесть футов в высоту и четыре в ширину, прикинул он. На ее лицевой поверхности были вырезаны замысловатые фигуры двух крылатых зверей, духов, изображенных в профиль, стоящих лицом друг к другу, как будто они собирались танцевать — каждый наполовину человек, наполовину лев. Это была каменная печать, которую они удалили из входа в пещеру и заменили сверхпрочной металлической дверью.

В витринах рядом с печатью Роселли заметил некоторые из артефактов, которые они извлекли из глубин лабиринта: красивое ожерелье из блестящих раковин и раскрашенный символами глиняный кувшин, чье загадочное содержимое было запечатано окаменевшей смолой. Но самая главная витрина была закрыта тканью.

Стоукс подошел к каменной плите:

— Когда Бог изгнал Адама и Еву из Эдема, у входа в него были поставлены херувимы, чтобы люди никогда не смогли вернуться в рай. Священные стражи…

— Теперь не время цитировать Библию, — сказал раздраженно Роселли. — Что мы будем делать?

Стоукс пожал плечами и начал анализировать ситуацию:

— То, что пещеру обнаружили таким образом… что ж, это можно считать Божьим Промыслом, тебе не кажется?

— Ерунда.

— Я принесу нам чего-нибудь выпить. Затем что-нибудь придумаем. Скотч?

Это было одно из слабых мест Роселли. Роселли облизнул губы, как собака Павлова.

— Это было бы здорово.

Стоукс похлопал его по спине.

— Все будет хорошо. Обещаю. Вернусь через минуту. — Он повернулся на здоровой ноге и вышел наружу.

Роселли возвратился в центр комнаты и стал смотреть на закрытую витрину. Свободные концы шелкового покрывала шевелились в потоках воздуха, закачиваемого через расположенные в потолке отверстия. А может быть, шевелилось что-то под покрывалом. Любопытство взяло над ним верх, и он осторожно двинулся к витрине. Как-то съежившись, он протянул руку и начал снимать покрывало. Но внезапный звук закрывающейся двери заставил его в испуге подскочить.

— Стоукс!

Запорный механизм двери с глухим лязгом повернулся.

Роселли разбил кулаки, стуча в дверь. Вентиляционные отверстия в потолке загудели. Однако климатическая система вместо того, чтобы очищать воздух от загрязнений, теперь высасывала из комнаты кислород.

Наконец он, признавая свое поражение, прислонился спиной к двери, затем соскользнул на ковер. Он ослабил узел галстука, расстегнул воротник рубашки. Каждый вдох становился все менее глубоким и более болезненным. Казалось, что кто-то медленно душит его невидимыми руками.

— Бесчестный ублюдок, — сказал он хрипло.

Возможно, он заслужил такой конец с учетом всего того, что он сделал, помогая Стоуксу все эти годы — превращая в реальность его амбициозный план Армагеддона.

Не желая уходить без борьбы, Роселли попытался придумать, как можно предупредить всех тех, кого Стоукс мог считать угрозой. Вынув из кармана пиджака телефон «Блэкберри», он убедился, что сигнал в это помещение не проходит.

Роселли покопался в адресной книге и начал составлять электронное письмо для массовой рассылки — предупреждение всем, кто работал на проекте, плюс признание в своем участии в этом чудовищном деянии, последствия которого потенциально угрожали существованию человечества. Это должно привлечь их внимание, подумал он. Возможно, тогда они объединятся и обратятся за защитой к властям.

Затем он подготовил второе письмо, но назначил для его доставки более поздний срок. Оно было адресовано Стоуксу. Когда он закончил писать и прочитал письмо в последний раз, то не мог не улыбнуться, несмотря на безысходность своего положения.

Роселли запрограммировал процедуру доставки писем, обеспечивающую выполнение двух задач: пытаться доставлять письма каждую минуту до тех пор, пока не появится сигнал и доставка не будет подтверждена, автоматически удалить письма после передачи.

Дышать стало тяжелее, а в глазах появились черные пятна.

Он вынул из кармана крошечный стеклянный пузырек, заполненный белым порошком. С предельной осторожностью он осыпал липкими гранулами клавиатуру и кнопки управления своего телефона. Затем он убрал пустой пузырек обратно в карман.

Он позволил рукам мягко скользнуть на пол. Комната, казалось, давила на него. Минуту спустя из уголков глаз стала наползать темнота. Затем наступило забвение.

— Не торчи перед входом, — напомнил Джейсон Джему. — Ни к чему тебе ловить пулю в лоб.

— Да, мамочка, — ответил Джем.

Взобравшись на самый верх кучи щебня, блокировавшей вход в пещеру, Джем раскидал часть обломков и камней с тем, чтобы Кэмел мог протолкнуть на другую сторону пятифутовый кусок трубы толщиной три дюйма.

Джейсон без труда представил себе, как кто-то с другой стороны пытается выпустить несколько пуль через трубу.

— Все готово, — доложил Кэмел. — Запускайте камеру.

Окрашенный в песочный цвет бронированный гибкий кабель, свернутый большими петлями, висел на согнутой в локте руке Хазо. Курд передал Кэмелу рабочий конец кабеля, где находился защищенный объектив камеры. Другой конец кабеля был подсоединен к портативному блоку управления размером с тостер, большую часть которого занимала литиевая батарея.

Кэмел начал просовывать «змею» через трубку из ПВХ.

— Пока проходит, — сказал он. — Продолжай подавать, Хазо.

Мясо защелкнул крышку устройства, которая одновременно являлась жидкокристаллическим монитором, и включил прибор. Его архитектура была подобна компактному ноутбуку: полноразмерная клавиатура, сенсорная панель-мышь и некоторые другие простые органы управления. Из футляра он извлек нечто похожее на джойстик для видеоигр и подсоединил его к порту на задней стороне прибора. Нажав на кнопку, включил галогенную лампу, находившуюся на головке «змеи». На экране появилось яркое и отчетливое видеоизображение.

— Есть картинка, — доложил Мясо. Он снова залез в футляр, схватил наушники от прибора и надел их.

Джейсон присел около него.

По мере того как Кэмел проталкивал гибкий кабель через трубу, камера перемещалась все дальше вниз по неровному каменистому склону, пока не достигла гравия.

— Погоди-ка, — сказал Мясо. Он потянул на себя джойстик, одновременно нажав большим пальцем на одну из кнопок управления. Тут же появилось изображение — яркое и четкое.

Сразу же за засыпанным входом начинались гладкие параллельные стены, разделенные примерно двухметровым пространством, которые, казалось, сужались, уходя в темноту.

Джейсон рассмотрел картинку и не увидел никаких признаков какой-либо деятельности.

— Хорошо, Кэмел, продолжай движение… плавно и не спеша.

— Слышно что-нибудь? — спросил Джейсон.

— Ничего, — ответил Мясо. — Там тихо. Совсем тихо.

Еще через несколько метров Мясо заметил что-то на стенах.

— Эй, вы видели?

— Притормози, — сказал Джейсон Кэмелу.

— В чем дело? — спросил он у Мяса.

— Что-то на левой стене. — Он подвигал джойстик, чтобы изменить угол обзора, затем увеличил фокусное расстояние, чтобы получить более развернутую картину. — Похоже на фреску.

Когда изображение обрело четкость, Джейсон был поражен тем, что увидел: вся левая стена была покрыта прекрасно сохранившимися барельефами, рассказывавшими какую-то историю. В центре находилась фигура красивой женщины, державшей цилиндрический предмет, от которого исходили волнистые линии. Вокруг нее собрались мужчины и женщины, подносившие дары и еду. Была даже группа, преклонившая колена как будто в молитве. Под ее ногами был изображен повторяющийся спиральный узор, напоминавший раковину наутилуса.

— Хазо, взгляни-ка на это.

Хазо нахмурился. Секунд через десять он покачал головой:

— Не знаю… но эта розетка, вот здесь? — Он указал на браслет на запястье женщины. — Это означает, что она как бог или, как бы это получше сказать…

— Божественная? — предложил Джейсон.

— Да, божественная. Это означает божественность.

— Таким образом, она богиня. То есть это религиозная картина?

— Полагаю, да. Но не христианская. И мусульмане никогда не допустили бы таких изображений. Для них они богохульны.

Указывая на спиральные завитки, Джейсон спросил:

— Это, вероятно, означает реку?

— Мм, да. И я думаю, что вода в ней поднимается.

— А что у нее в руках?

— Возможно, какой-то контейнер. Эти линии… — Хазо наклонил голову набок, пытаясь понять их значение. — Может быть, свет?

— Или какое-то излучение.

Мясо бросил на Джейсона удивленный взгляд:

— Что-то вроде магии?

Джейсон пожал плечами.

— Ладно, давайте все задокументируем. Мясо, сделай несколько снимков, затем продолжай двигать камеру вдоль этой стены.

— Понятно, — сказал Мясо.

В течение следующих десяти минут Кэмел пропихивал кабель через трубу, двигая камеру все глубже и глубже в туннель. Изображения на левой стене становились все более и более тревожащими. С каждым «кадром» спиральные завитки увеличивались, подтвердив правильность более раннего предположения Хазо, что они изображали потоки прибывающей воды. На картинах появились тела людей и животных, уносимых наводнением.

Самым страшным, однако, было описание истории женщины. Ее приверженцы явно изменили свое к ней отношение, потому что заключительные кадры показывали, как мужчины, связав и угрожая ей копьями, уводят ее в горы. На последней картине было изображено усекновение головы женщины.

После картин стена была сверху донизу покрыта клиновидными письменами, расположенными аккуратными строками. Джейсон спросил у Хазо, что они могут означать.

На сей раз Хазо ответил быстро:

— Похоже на очень древний алфавит. Возможно, из Шумера.

— Что это — Шумер? — спросил Мясо.

— Южный регион Древнего Ирака, — сказал ему Джейсон.

— Так что же это за место? — спросил Мясо. — Один из старых бункеров Саддама?

Джейсон покачал головой.

— Мы видели много бункеров. Ничего похожего. — Он потер шею и бросил взгляд на остаток оптического кабеля. — Давайте продвинем камеру, насколько сможем. Может быть, нам попадется что-нибудь еще.

Гладкие стены прохода внезапно превратились в необработанный камень. Еще три метра, и камера приблизилась к развилке.

— Минутку… — сказал Мясо, прижав палец к динамику наушника. — Я что-то слышу.

Он ткнул пальцем в кнопку на клавиатуре, и звук пошел через динамики, встроенные в прибор. Сняв наушники, он усилил звук.

Сначала послышались отчетливые голоса, явно говорившие на каком-то арабском диалекте. Двое, возможно, трое мужчин, предположил Джейсон. Арабы еще не нашли выход.

— Они видят свет, — перевел Хазо. — Не знают, что делать.

Следом раздалось клацанье и щелканье металла.

— Возможно, нам лучше вытащить камеру… — начал Мясо.

На экране появился какой-то предмет. Его высунули из-за угла. Он блестел и подмигивал.

— Это зеркало? — сказал Джейсон.

— Должно быть, — сказал Мясо. — Надо вытаскивать камеру.

— Хорошая идея, — сказал Джейсон. — Давай, Кэмел, — сказал он громко, — вытаскивай ее.

Но, прежде чем Кэмел смог отреагировать, на экране прибора мелькнула тень — это один из арабов выскочил из-за угла и устремился к камере. В руках он сжимал камень размером с арбуз. Его испачканное в грязи лицо свело гримасой, когда он поднял камень высоко над головой и обрушил его на камеру. Последним изображением был снимок сандалий этого человека. Последним звуком был смачный удар, ухнувший из динамиков. Затем изображение пропало, и на экране осталась только рябь.

— Ай, — сказал Мясо, поеживаясь.

Кэмел начал вытаскивать гибкий кабель, а Джем сматывал его в аккуратные петли. Минуту спустя из трубы выскочил сплющенный наконечник, дымящийся и потрескивающий.

— По крайней мере мы знаем, что они все еще там, сержант, — сказал Джем.

— Ребята, — сказал Кэмел, всматриваясь в даль. Он сплюнул на землю табачную жвачку и указал на равнину.

В трех километрах от них военный конвой поднял в небо на фоне пылающего оранжевого заката огромное облако пыли. В небе выписывал замысловатые зигзаги вертолет UH-60 «блэк-хок».

— А вот и кавалерия, — проворчал Кэмел.

Рэндл Стоукс прошел к бару, взял с полки стакан и налил на два пальца очень дорогого односолодового виски. Он поднял стакан.

— За тебя, Фрэнк.

Всегда было больно, когда хороших людей — лояльных людей — приходилось приносить в жертву ради дела. Роселли был чрезвычайно ценным активом. Он отлично координировал проект в Ираке. Он набрал команду известных археологов и антропологов из разных стран мира и доставил их в самый центр района боевых действий, чтобы сделать возможным величайшее открытие в истории человечества.

Самым главным было блестящее умение Роселли обращаться с высокопоставленными представителями конгресса, ФБР и вооруженных сил, позволившее привлечь финансирование и технологическое ноу-хау. Заинтересованным лицам было известно лишь то, что все деньги были получены из военного бюджета на анонимные цели во имя национальной безопасности.

Стоукс и Роселли были вместе с самого начала: с тех самых двенадцати недель в учебном лагере морских пехотинцев в Пэррис-Айленд. Затем они стояли плечом к плечу на церемонии вручения петличных знаков — орла, глобуса и якоря — в Школе специальных операций морской пехоты. Лучшие друзья. Братья.

Роселли был стойким парнем, который никогда не сдавался. Он даже как-то спас Стоуксу жизнь, заколов штыком иракского солдата, который попытался напасть на него с ножом.

Теперь Стоукс отплатил за это, заперев Роселли в комнате без воздуха. Он допил виски.

Стоукс напомнил себе, что ничто не может помешать успеху миссии. На кон было поставлено слишком много. Теперь появился новый передний край — новое поле битвы.

— Это к лучшему, — сказал сзади успокоительный голос.

Пораженный, Стоукс крутнулся на своем стуле.

В комнате никого не было.

Когда Он явит Себя?

— Да, это к лучшему, — согласился Стоукс. — Работа Фрэнка была чрезвычайно важна… но он не понимал величия цели, к которой мы стремимся.

— Немногие понимают это, сын Мой.

Глаза Стоукса бегали взад и вперед, пытаясь узреть явление.

— Они нашли пещеру. Ты знаешь об этом, конечно. Это подвергнет опасности нашу работу?

— Имей веру. Все идет свои чередом.

— А когда я узнаю, что все началось?

— А все уже началось. Разве ты не видишь знаков?

Случайностей не бывает, подумал Стоукс.

— Да, я вижу знаки. А Вознесение? Когда оно придет?

Ответа не было.