Цинния

Глава 13

Цинния стояла во внутреннем дворе и смотрела на впечатляющую постройку напротив.

— Как говорят в таких случаях дизайнеры по интерьеру, это будет стоить вам больших денег.

Так вот какой дом выбрал Ник для невесты, подумала она. В этом месте он вместе с будущей миссис Частин создаст семью. Она не хотела восхищаться особняком. Почему-то ей хотелось найти недостатки в парящих колоннах, полных изящества лестницах, просторных садах. Но художник внутри неё не умел врать. Старое поместье Гарретов было прекрасно.

Дом и тщательно ухоженный участок занимали акр земли, откуда открывался прекрасный вид на город. Главное двухэтажное каменное здание было выполнено в стиле нео-ранней экспансии. Архитектор сумел ухватить полный энергии дух ранней эпохи и при этом избежал легкомысленной чрезмерности. Результат получился изящным, но без излишеств. Этот дом пропитан духом будущего, подумала Цинния. Дом излучал оптимизм и надежду.

Особняк окружала изящная колоннада. Окна были высокими и имели превосходные пропорции, чтобы соответствовать высоким потолкам внутренних комнат. Здание было спроектировано утонченно-симметрично, что отличало его от подлинных построек периодов Ранней экспансии и Позднего возрождения.

— Больших денег? — Ник вытащил из багажника «Синхронна» огромную корзину с продуктами. — Если ты таким образом хочешь дать мне вежливо понять, что тут всё немного изношено, то можешь не утруждаться. Я и так знаю, что тут предстоит немало работы. Хорошо, что у меня для этого достаточно денег.

— В отличие от Гарретов?

Ник приподнял одну бровь, продолжая идти к Циннии с корзиной:

— Так ты узнала это место.

— Любой архитектор или дизайнер узнает его. — Она искоса посматривала его. — А ещё мне известно, как ты заставил семейство Гарретов продать тебе особняк.

— Я не заставлял их продавать, — холодно ответил он. — И заплатил полную цену. В результате сделки Гаретты получили достаточно денег, чтобы состоялось очень важное для них на тот момент слияние предприятий.

— Ну да.

Ник стал подниматься по главной лестнице.

— Не обманывайся. Старый Рэндольф Гаррет, главный управляющий, клялся, что вынужден продать дом ради спасения юного Рэнди из моих лап. Но на самом деле Гаррет втайне радовался до дрожи, что у него есть предлог избавиться от этого места. Эта собственность наследовалась по его ветви семьи. На нём лежали обязательства по поддержанию особняка на должном уровне, что заставляло его постоянно вкладывать деньги в эту постройку, а он не мог себе этого позволить.

— Понимаю. Наверно, ты один из тех немногих людей в городе-штате, кто хотел и мог купить особняк. Большинство не может позволить себе эксплуатационные расходы, не говоря уже об основной реконструкции.

— Я могу себе позволить и то, и другое. — Ник поставил корзину с продуктами, чтобы открыть старый гель-кристаллический замок на двери. — И я хочу, чтобы реконструкцию провели грамотно.

— Удивительно, что Общество за сохранность исторических ценностей не попыталось наложить лапы на этот дом. Я думала, они заплатили бы большие деньги за личное поместье Джона Джереми Гаррета.

— Я предложил больше. — Ник открыл дверь, за которой обнаружился просторный круглый холл, выложенный бледно-зеленым дождевым камнем. — И запомни, что с этого момента особняк следует называть новым поместьем Частинов.

Любой услышит в его голосе неприкрытую радость от обладания поместьем, подумала Цинния. Она изучала просторные изящные комнаты, идя за ним по пустому особняку.

— Это место не в твоем вкусе, Ник.

— Не переживай. Как только я выкрашу колоны какой-нибудь фальшивой золотой краской, расстелю повсюду побольше красных и черных ковров, повешу на окна красные бархатные шторы, и поклею золотые обои, особняк станет похож на дом.

— Нет, ты не сделаешь этого. — Ник оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на неё. Он ничего не ответил, но его глаза сверкали. Цинния подняла руки и развела ладони. — Ну ладно, ладно, ты пошутил. Но нельзя так разыгрывать профессионального дизайнера по интерьеру.

— А я думал, тебе нравится красный. — Его взгляд скользнул вниз по её телу и задержался на полупрозрачном платье цвета зари длиной до лодыжек. — Тебе идёт этот цвет.

Ей стало жарко от его откровенно сексуального взгляда.

— Это мой торговый знак. И для одежды подходит неплохо. Но целый дом, оформленный в красных тонах, будет похож на бордель или на, ну…

— Казино? — предположил он.

— Ну да. А ты совершенно определено сказал мне, что не хочешь, чтобы твоя будущая невеста жила в казино.

— Да, — ответил он. — Не хочу. — Он поставил корзину на пол. — Видишь ли, мне действительно очень необходим дизайнер. Кто-то, разбирающийся в нео-раннем периоде экспансии. Я хочу провести реконструкцию поместья грамотно. Чтобы получилось как в одном из тех мест, о которых пишут в журнале «Архитектурная синергия». Как тебе идея?

Она оглядела огромную пустую и просторную комнату, в которой они стояли.

— Ты предлагаешь мне настоящую работу?

— Почему нет? — Ник подошел к ряду окон с видом на город. Он повернулся спиной к Циннии и посмотрел на позднее вечернее солнце, стремительно садившееся в воды залива. — Нигде не сказано, что мы не можем продолжить наше сотрудничество после того, как разберемся с этим происшествием с журналом.

— Я подумаю над этим.

— Подумай.

А ведь он говорит серьезно, подумала она.

— Этот дом очень важен для тебя, правда?

— Это моё будущее, — просто сказал он.

— А что с твоим прошлым?

— Моё прошлое — это казино. Я собираюсь его продать.

Это заявление её напугало.

— Зачем?

— Это часть моего плана.

— Твоего плана по покупке респектабельности, надо полагать?

— Я говорил, что стал заниматься азартными играми только потому, что это позволяло хорошо зарабатывать. — Ник обернулся и посмотрел ей в лицо. — Я вкладывал прибыль в разные мероприятия в течение последних трёх лет. Вклады и ценные бумаги. Судоходство западных островов. Казино дало начальный капитал для нескольких новых предприятий, которые теперь успешно развиваются. Всё как обычно.

— И весьма уважаемо.

Его улыбка выражала холодное удовлетворение.

— Именно. Мои дети будут иметь все преимущества респектабельности. Им не придётся жить в окружении слухов и скользких взглядов. Мои дочери никогда не узнают, каково это терпеть унижения от общества. Мои сыновья не узнают, каково это терять возможности лишь потому, что у тебя нет такой семьи, которую общество сочтёт подходящей.

— Ты имеешь в виду, что им не придётся бороться с теми трудностями, с которыми столкнулся ты сам? — мягко спросила она.

Непоколебимая решимость сделала его взгляд жестоким.

— Я обязательно сделаю все для того, чтобы им не пришлось ради успеха проходить через то, что прошел я. У моей семьи будут все преимущества, которые я смогу им обеспечить.

— Понимаю. — Ей вдруг показалось, что в комнате стало прохладно. Она обхватила себя руками. — Расскажи мне, что еще включает в себя твой всеобъемлющий план? Как ты планируешь купить респектабельность?

— Просто. Покупаешь членство в клубе Основателей и идешь на их ежегодный благотворительный бал. — Он прервался. Его взгляд стал расчетливым. — А бал, так уж случилось, состоится через несколько дней.

— Да, я знаю. Продолжай. Что еще ты предпринимаешь ради того, чтобы стать уважаемым?

Он пожал плечами:

— Даю много денег музею искусств Нью-Сиэтла и Театральному Союзу. Поддерживаю правильные политические кампании. Покупаю дом, такой как этот, и плачу специалисту за реставрацию.

— И берешь жену из хорошей семьи, — заключила Цинния.

— Правильно. Как я и говорил, для достижения цели нужны только деньги и план. У меня есть и то, и другое.

Она долго смотрела ему в глаза. Он не отводил взгляд.

— Желаю удачи, — сказала она, подчеркивая каждое слово.

— К удаче это не имеет ни малейшего отношения.

— Конечно. — Она смогла улыбнуться профессиональной сияющей улыбкой. — Ну, раз предполагался деловой ужин, давай займемся делами, партнер. Я хочу тебя спросить, как ты узнал наверняка о том, что проданный тебе Полли и Омаром журнал — фальшивка.

Какое-то время он задумчиво её рассматривал.

— Я расскажу тебе после того, как мы поедим.

Он подошел и открыл корзину с едой для пикника. Она с удивлением наблюдала за тем, как он стелит на полу одеяло и вынимает множество заманчивых упаковок. Он разложил паштет, холодный салат с макаронами, маленькие бутерброды, фрукты, а на крышку корзины поставил фруктовый торт.

— Впечатляет. — Она подошла к одеялу и села, подогнув ноги под платьем из газа. — Ты сам всё это приготовил?

— А как ты думаешь? — Ник вытащил из корзины две свечи из ледяного студня и зажег их. Цинния попробовала канапе и ухмыльнулась. — Думаю, ты нанял превосходного шеф-повара.

— Самого лучшего. Ратбона. Бывшего шеф-повара клуба Основателей. Он отвечает за рестораны казино.

— Повезло тебе.

Ник посмотрел на неё, продолжая разливать вино.

— Повторяю, причина не в везении.

— Сказано истинным схематиком.

Циннию удивило, насколько быстро пролетел следующий час. К тому моменту, как они с Ником допили бутылку исключительно дорогого синего вина и доели до последнего кусочка слоеные персиково-ягодные булочки, наступила ночь. Двойные луны Якима и Чилан поднялись над горизонтом и разлили над заливом золотистое сияние. Тепло мерцал свет двух свечей из ледяного студня.

— Теперь я покажу тебе, как узнал что журнал — поддельный.

Ник вытащил из корзины ещё один пакет. Цинния его вспомнила.

— В нём подделка, которую тебе продали Поли и Омар.

— Да. — Он развернул коричневую бумагу и положил фолиант на одеяло. Он вновь залез в корзину и достал открытый конверт.

— Что это?

— Письмо, написанное моим отцом для мамы в ночь перед отъездом Третьей экспедиции на неисследованные территории.

Она посмотрела на него с неподдельным изумлением и волнением:

— У тебя есть письмо?

— Да. После смерти Энди я разбирал старую кладовку и нашёл письмо. Наверно, мама спрятала его там перед той поездкой в Серендипити, и оно лежало там все эти годы. Думаю, она чувствовала, что письмо важное. В письме говорится, что экспедиция собиралась выйти по расписанию. Отец с нетерпением ждал этого. Он думал только о том, что ещё предстоит. И не собирался кончать с собой.

— Господи, Ник. Неудивительно, что ты так уверен в том, что экспедиция действительно состоялась. Почему ты никому не рассказывал?

Он поднял глаза, и от его взгляда повеяло холодом.

— Потому, что кто-то пошел на чертову кучу неприятных вещей, чтобы всем казалось, что никакой экспедиции не было. Пока я не знаю, почему, я не обнародую существование письма. Я заполучил его лишь по чистой случайности.

Она наблюдала, как Ник осторожно и благоговейно извлекает письмо. Ей пришло в голову, что это, написанное от руки письмо является единственным, что связывает его с матерью и отцом. Она снова ощутила прилив жалости.

— Полагаю, ты делал анализ почерка? — спросила она, пытаясь говорить по-деловому. «Нику не понравится, если я расплачусь», — подумала она.

— Да. С помощью таланта. При кратковременном использовании я могу немного его контролировать. — Он раскрыл журнал и положил его следом за письмом. — Посмотри.

Она пристально рассматривала чёткий твердый подчерк на первой странице журнала, а затем уставилась на письмо.

— Мне кажется, что различий нет.

— Это очень хорошая подделка. Создай кристалл для меня и посмотри ещё раз.

Цинния колебалась, вспоминая сильное чувство близости, которое она всегда испытывала, фокусируя для него. Но она слышала, что один из побочных эффектов при фокусировании для сильного таланта позволяет концентратору испытывать малую часть того же, что и талант. Сейчас ее любопытство взяло над ней верх ровно настолько, чтобы рискнуть создать связь.

— Хорошо.

Она собралась. Ей не пришлось долго ждать. Мощные волны таланта перекатывались через созданный ею в плоскости подсознания кристалл. Они проходили через исправляющие грани и выходили с другой стороны в виде контролируемой энергии. Её пронзило чувство глубокой близости, но теперь её это уже не потрясло. Это становится привычным, подумала она. Удобным. Правильным.

Это нехорошо.

— Готова? — Ник следил за выражением её лица.

— Конечно. Продолжай. Покажи мне. — Её раздражало, что он, казалось, забыл о личном характере их связи. Возможно, он ничего не чувствовал.

— Посмотри на то, как написано письмо, — приказал Ник. Она посмотрела на записку. Свет свечей создавал сложные узоры теней, освещая лишь один листок бумаги.

Цинния сморгнула с глаз слёзы.

— Видишь порядок слов? — спросил Ник. — Форму букв?

Она заставила себя сосредоточиться на подчерке, а не о пронзительном любовном послании. Действительно, слова стояли в определенном порядке. Словно внутренний ритм, хорошо различимый сейчас, когда она смотрела с помощью таланта. Каждая буква была изысканным произведением искусства с уникальными чертами и свойствами. Обычным зрением она никогда не смогла бы различить эти тончайшие нюансы.

— Да, — прошептала она. — Я поняла, что ты имеешь в виду.

— Теперь посмотри на журнал.

Она прочитала несколько предложений.

«…Я приказал Сандерфорду присматривать за топливными баками с ледяным студнем, но я больше ему не доверяю. Он небрежен. Мне начинает казаться, что у него проблемы с наркотиками…».

— Видишь различия? — спросил Ник.

Цинния пристальней изучила слова.

— Да. Легкие различия в ритме или что-то вроде этого.

— Построение неправильно. Нет синергии. Нет равновесия. Связи неверны.

Она не могла уловить все эти тончайшие различия, но не сомневалась в том, что Ник мог.

— Эти различия можно объяснить тем, что это запись в журнале, а не личное письмо.

Ник решительно покачал головой:

— Личные письма должны выглядеть так же. Стиль письма от этого не меняется.

— Да. — Она посмотрела ближе. То, как талант-схематик видел эту страницу через созданную ею связь, было достаточным, чтобы позволить ей увидеть мелкие различия между написанным в журнале и в письме. — Завитки какие-то другие и угол наклона отличается.

— Именно. — Ник без предупреждения оборвал поток таланта. — Без кристалла, позволяющего мне сфокусироваться, у меня ушло гораздо больше времени, чтобы убедиться в том, что передо мной подделка. Но журнал, несомненно, фальшивый.

— Сколько всего в журнале записей?

— Восемь. Все они датированы числами до отправки экспедиции из Серендипити. И каждая короче предыдущей. Тон записей становится все более параноидальным и мрачным. В последней записи автор пишет, что больше так не может. Он хочет просто пойти в джунгли и раствориться в том, что он называет великой зеленой схемой.

— Другими словами, ты должен поверить, что твой отец действительно покончил с собой перед отправкой экспедиции.

— Да.

Ник скрыл свою пугающую психическую силу, но чувство близости не исчезло. Оно пронизывало нервы Циннии, настаивало и покоряло. Она выпрямила ноги и беспокойно заерзала на одеяле.

— Кто-то потратил массу усилий, чтобы поддельный журнал оказался у тебя, — сказала она.

— И денег, — добавил Ник. Он закрыл журнал и снова его завернул. — Такого типа поделки стоят недешево.

— Как много мастер по подделкам запросит за столь кропотливую работу?

Его улыбка стала лукавой:

— Наверное, примерно столько же, сколько я заплатил за журнал. Пятьдесят кусков.

У Циннии сжалось сердце, когда она увидела, как заботливо он разгладил письмо отца. Она еще раз попробовала подавить сочувствие, угрожавшее затопить здравый смысл.

— Ну, если тебе нужно еще какое-то доказательство моей невиновности, то вот оно, — отрывисто сказала она. — Я не могу себе позволить потратить пятьдесят штук на фальшивый журнал.

— Мне не нужны дополнительные доказательства твоей невиновности.

— Ну спасибо. — Почему же чувство глубокой близости не проходило? Оно разрушало синергетический баланс её нервной системы. — И к чему это нас приводит?

В свете свечей глаза Ника были похожи на редкие экзотические камни.

— К тому, что мы здесь. Вместе.

«С другой стороны, — удивлялась Цинния, — зачем я пытаюсь бороться с этим немыслимым влечением». Она так долго ждала страсти.

— Ты собираешься снова меня поцеловать? — глубоко взволнованная, спросила она.

— Я хочу заняться с тобой любовью.

Она улыбнулась.

— Тоже неплохо.