Цинния

Глава 7

«Она у меня на крючке», — подумал Ник и повесил трубку. Теперь ему оставалось только подсечь рыбку быстро и аккуратно. Она позвонит к концу дня. Она не сможет сопротивляться. Правда, она немного упряма, раздражается по пустякам, как сейчас в конце беседы, но когда остынет и все обдумает, то позвонит. Ник был удовлетворен своим анализом схемы, которая теперь включала Циннию Спринг. На неё можно было воздействовать. Он считал это недостатком, однако удобным для своих целей. Она убедила себя, что может найти убийцу Мориса Фэнвика. И он предложил ей сделать именно это.

Она позвонит. В ближайшее время.

В то же время ему требовалось решить и другую проблему. Он встал и подошел к одной из зеркальных панелей на стене вычурно украшенного кабинета. Носком туфли нажал скрытый механизм. Панель плавно отъехала и показала настоящий, современный функциональный кабинет, где он делал реально необходимую для управления казино и его обширными инвестициями работу. Когда секция зеркальной стены закрылась за ним, он подошел к столу и открыл маленький скрытый ящик. Интересно, что сказала бы Цинния, если бы увидела потайной кабинет и секретный ящик. Типичный талант-схематик. Одержимый. Скрытный. Вероятно параноик. В общем, что-то в этом духе. Правда состояла в том, что его бизнес требовал осторожности и предусмотрительности. Кроме того, есть старая пословица о том, что даже у параноиков-схематиков бывают враги.

Он унес две маленьких белых карточки, которые нашел у Морриса Фэнвика в картотеке с адресами. Ему пришлось ждать до тех пор, пока Цинния не повернулась к нему спиной, и только потом взять их. Он подозревал, что она отнесется неодобрительно к тому, чтобы забрать что-то с места преступления. Он внимательно прочел аккуратно отпечатанные карточки с адресами. На одной из них было его собственное имя и номер его частной телефонной линии. Он не удивился, когда обнаружил эту карточку в базе данных Фэнвика. Он сам дал ему свой номер. Но в связи со смертью Фэнвика казалось лишь благоразумным удалить записи из картотеки. Чем меньше людей знают его личный номер, тем лучше.

Но он совершенно не мог предугадать, чьё имя будет на адресной карточке, которая хранилась в картотеке после той, что содержала его собственный частный телефонный номер. Оррин Частин. Президент «Частин Инкорпорейтед». Брат Бартоломью Частина.

Дядя Ника.

Ник точно знал, что Оррин совершенно не интересовался редкими книгами. Существовала только одна причина, почему его имя фигурировало в картотеке Фэнвика. Оррину был нужен журнал Частина.

Имя, вытесненное на табличке перед внушительной секретаршей, гласило «миссис ХЕЛЕН ТОМПСОН». Она бросила только один взгляд на Ника, умудряясь выглядеть неодобрительно и вежливо одновременно. Ловкий трюк, подумал Ник.

— У вас назначена встреча с мистером Частином? — спросила она, сдержанно кашлянув. — Мистер Частин?

— Нет. — Ник посмотрел на закрытую дверь офиса Оррина. — Но он меня примет, Хелен. Не волнуйтесь об этом.

— К сожалению, но этим утром у него конференция. — Лицо Хелен выражало заметный упрек. — Он просил его не беспокоить.

Ник улыбнулся:

— Я же член его семьи, Хелен. Конечно, он примет меня.

Он обошел вокруг ее стола, не дожидаясь ответа.

— Подождите. — Хелен вскочила на ноги, когда увидела, что Ник был уже на полпути к закрытой двери. — Вернитесь, мистер Частин. Куда это вы направились?

— Не переключайте звонки на его кабинет, Хелен. Это не займет много времени. — Ник открыл дверь и вошел в кабинет дяди.

В отличие от «Частин Пэлас», офис «Частин Инкорпорейтед» был оформлен в стиле «сдержанность и хороший вкус». Обстановка была выдержана в приглушенных бежевых и серых тонах. Это был образец корпоративной элегантности. Данный дизайн был представлен в недавнем выпуске журнала «Архитектурная синергия». Ник прочитал всю статью. Сейчас он сам изучал этот стиль, ведь это было частью пятилетнего плана по превращению его в респектабельного человека.

— Знаешь, дядя Оррин, ты мог бы использовать в оформлении немного красного.

Оррин сидел за столом и говорил по телефону. На слова Ника он стремительно повернулся и сердито посмотрел на него.

— Перезвони сразу, как только получишь номера от Рикера, ты меня понял? Прекрасно. Выполняй. — Оррин бросил трубку на аппарат и впился взглядом в Ника.

— Я вижу, ты сумел втянуть имя Частинов в газеты. Ты мог хотя бы держаться подальше от «Частин Инкорпорейтед» до тех пор, пока не уляжется ажиотаж. Нам не нужна реклама такого толка.

— Как долго ты разыскиваешь журнал, дядя Оррин? — Ник опустился в одно из серых кожаных кресел. Оррину было ненавистно напоминание об их родстве. Поэтому когда Ник приходил, то всякий раз в беседе делал упор на слове «дядя» настолько часто, насколько это было возможно.

По правде говоря, между ними не было сильного фамильного сходства. Нику говорили, что он очень похож на своего отца Бартоломью. Однако у Оррина были светло-каштановые волосы, ореховые глаза и крепкое телосложение, характерные для представителей большей части генетической линии Частинов.

Оррин снял очки и небрежно бросил их на стол.

— О чем, пять кругов ада, ты толкуешь?

— Ты имел дело с тем продавцом антикварных книг, Моррисом Фэнвиком, который был убит вчера вечером. Ты редкими книгами не интересуешься, значит, в данном случае, ты, должно быть, интересовался журналом Частина.

— Это все проклятая ложь.

— Я нашел твое имя и личный телефонный номер в вчера вечером в базе данных Фенвика.

Оррин сжал зубы.

— Ты обыскивал картотеку с адресами мертвого человека?

— У меня было немного свободного времени, пока мы с компаньоном ждали полицейских. Не волнуйся, я забрал карточку с твоим телефонным номером.

Лицо Оррина покраснело от гнева.

— Ты позоришь свое имя.

— Кажется, ты уже упоминал об этом пару раз.

Молодая, не состоящая в браке мать Ника, Салли, добилась того, чтобы ее сын носил имя своего отца. Этот факт был гноящейся раной для всех законнорожденных Частинов. Они считали, что Салли вопиюще вторглась на их территорию и пытается прибрать к рукам часть богатств Частинов.

Грубый и молчаливый, но добросердечный Энди Аоки воспитывал Ника после того, как автомобиль Салли не удержался на горной дороге в джунглях. У Энди была таверна в Порт-Леконнере, где работала Салли. В тот день она оставила своего маленького сына с Энди, когда отправилась в Серендипити выяснить, что случилось с Бартоломью Частином. Она так никогда и не вернулась.

Ник вырос в таверне. Он много узнал от Энди, включая то, как остановить ссору в баре, как выжить в джунглях. Получил понятие о чести и самообладании. Энди был единственным родителем для Ника, которого тот когда-либо знал. Когда ему было тринадцать, он сказал ему, что хотел бы изменить свою фамилию на Аоки.

…Энди окинул его долгим вдумчивым взглядом и затем медленно покачал головой:

— Твоя мама хотела, чтобы ты был Частином, сынок. И того же хотел твой папа. Ты должен чтить их память, уважая это желание.

— Я охотнее буду чтить тебя, — сказал Ник, чеканя каждое слово.

Глаза Энди засветились редкой теплотой.

— Ты уже дал мне больше, чем ты думаешь, сынок. Этого достаточно. Сохрани свое имя…

Энди умер чуть более трёх лет назад, погиб во время боевых действий на Западных Островах. Он был застрелен одним из напавших пиратов, когда защищал свою таверну. В то время Ник был далеко в джунглях, вместе с Лукасом Трентом и Рафом Стоунбрейкером, он охотился на захватчиков.

Энди умер за своим кассовым аппаратом. Его винтовка палила до тех пор, пока обойма не опустела. Ник сумел задвинуть свое горе в темный уголок сознания, но он сомневался, что печаль когда-либо полностью исчезнет. После того, как он разыскал убийцу Энди, Ник наконец нашел время разобрать содержимое захламленного складского помещения позади таверны. Старый склад был напичкан памятками о жизни за период, охватывающий восемьдесят один год. Ник нашел выгоревшие фотографии давно умершей жены Энди, отчеты его ранних разведывательных работах по студню, счета, копии школьных записей Ника и детские рисунки.

Он также нашел маленькую металлическую коробочку, которая принадлежала его матери. Находка ошеломила и удивила. Энди говорил ему, что все ее имущество уничтожено при пожаре, который поглотил ее дом примерно в то время, когда она погибла. Но прежде чем отправиться в эту роковую поездку в Серендипити, Салли, очевидно, спрятала металлическую коробочку в задней комнате Энди. И ничего не сказала ему об этом. В коробочке Ник нашел только последнее письмо, которое Бартоломью Частин написал Салли перед тем, как отправился в Третью Экспедицию.

Ник все еще не мог решить, что раздражало его родственников-Частинов больше — дерзкая попытка Салли вынудить их признать ее сына или то, что он сколотил состояние самостоятельно и не был заинтересован в их богатстве. Частины привыкли управлять людьми посредством денег. Отказ Ника просить у них что-либо сделал его в их глазах не поддающимся контролю и поэтому опасным. Ник понимал это, так как, в конце концов, сам был Частином. Он предполагал, что его собственная потребность брать руководство на себя в любой ситуации была, вероятно, сильнее, чем у всех других членов клана вместе взятых.

— Я не пришел бы сюда, если захотел бы предаться воспоминаниям о прошлом, упоминание о котором представляется весьма сомнительным удовольствием, — сказал Ник. — Я хочу знать о вашем интересе к журналу Частина.

— Что именно? Если журнал моего брата существует, то он принадлежит семье. — Губы Оррина сжались. — Законнорожденной ветви семьи.

— Я долго размышлял прошлой ночью. Я ни на что не намекаю, Оррин, просто трудно поверить, что ты внезапно проявил острый интерес к семейной истории, особенно той её части, где фигурирует мой отец.

— Черт возьми, что это все должно означать?

Ник улыбнулся:

— Мы знаем, это факт — мой отец умер на островах, и это дало тебе возможность взять бразды правления семейной империей в свои руки, не так ли?

— Ублюдок, — прошипел Оррин.

— Да, но это старая история. Как я уже говорил, если бы Бартоломью Частин был жив, то ты не сидел бы сейчас там, где сидишь. К тому же, он женился бы на моей матери, и я был бы прямым наследником «Частин Инкорпорейтед». Забавно, как все получается, не так ли?

— Бартоломью никогда не женился бы на твоей матери. — Лицо Оррина перекосилось. — Он знал свои обязанности. Он никогда не дал бы имя Частинов какой-то дешевой шлюхе, которую встретил в баре на Западных Островах.

Кровь прихлынула к голове и застучала в ушах Ника. Он вскочил на ноги прежде, чем успел подумать. Он обогнул угол стола и схватил Оррина за грудки дорогой рубашки.

— Моя мать не была шлюхой, — сказал он очень, очень мягко. — Никогда, никогда не называй ее так. Ты слышишь меня, дядя Оррин? Никогда не называй мою мать шлюхой, или, помоги мне Господь, ты и все остальные из законнорожденной части семьи Частин заплатят за это.

Рот Оррина открылся и закрылся. Его глаза расширились.

— Я сделаю так, чтобы мой секретарь вызвал службу безопасности.

— Мои родители планировали пожениться, когда отец возвратится из последней экспедиции. Но Бартоломью Частин не вернулся живым. — Ник наклонился ближе. — Никто не знает точно, что случилось, но все мы знаем, кто извлек из этого выгоду, не так ли?

Рот Оррина открылся и закрылся дважды прежде, чем он сумел произнести связное предложение.

— Как ты смеешь намекать на то, будто я, возможно, имел какое-либо отношение к смерти Барта или будто я рад тому, что он так и не вернулся?! Это проклятая ложь.

— Неужели?

— Посмотри фактам в лицо, Ник. Третьей Экспедиции Частина никогда не было. Это только легенда. Наиболее вероятное объяснение исчезновения Барта состоит в том, что однажды днем он ушел в джунгли и совершил самоубийство. Он был схематиком. Каждый знает, что они не отличаются уравновешенностью.

— Если ты полагаешь, что не было никакой Третьей Экспедиции, почему ты хочешь заполучить журнал моего отца?

— Послушай, я не говорю, что Барт не оставил какой-нибудь личный дневник, — огрызнулся Оррин. — Господь свидетель, он был одержимым во всем, что касалось хранения записей. Но это не может быть отчет о Третьей Экспедиции, потому что ее никогда не было.

Рев в ушах Ника уменьшился. Он отметил, что его рука слишком сильно сжимала прекрасную ткань рубашки на груди ООррина. Чувствуя отвращение из-за потери самообладания, Ник ослабил хватку и отступил назад. Его глаза уловили блеск золота. Он посмотрел на дорогие запонки Оррина. На каждой были вытиснены буквы — большая «Ч» и маленькая «O». Каждый мужчина в семье Частин получал пару золотых запонок в день своего совершеннолетия. Ник спрашивал себя, что случилось с набором его отца. Будь он проклят, если спросит об этом у Оррина.

Ник встретился глазами с дядей.

— Таким образом, мы возвращаемся к основному вопросу, — сказал он мягко. — Почему же ты готов заплатить большие деньги за журнал моего отца?

— Потому что это семейная реликвия. — Оррин поправил галстук и воротник. — Если бы у тебя было хоть какое-то чувство ответственности по отношению к семье, то ты бы понял это. Теперь убирайся отсюда, пока я не выбросил тебя.

— Уже ухожу. — Ник пошел к двери. Он слегка задержался перед тем, как открыть дверь. — Я почти забыл спросить, как идут дела с Глендовером? Какой-нибудь счастливый случай не убедил его вложить деньги в «Частин Инкорпорейтед»?

Оррин ошарашено уставился на него. Его лицо медленно покрылось красными пятнами.

— Что ты знаешь о Глендовере?

Ник пожал плечами:

— Я знаю, что «Частин Инкорпорейтед» находится в бедственном положении после приобретения «Мелтин-Лоу». Вы слишком много заплатили за компанию. «Мелтин-Лоу» ввергла вас в глубокую яму, и теперь у вас неприятности. Вам нужны деньги, поэтому вы ищите потенциальных инвесторов. И вроде бы Глендовер третий по счету, с кем вы вели переговоры за последние полтора месяца.

— Это не твое дело, черт возьми.

— Расслабься, я свой, помнишь? — Ник улыбнулся. — Но хочу предупредить тебя, дядя. Я знаю о том, что у тебя проблемы с наличными, но если ты хочешь заполучить журнал Бартоломью Частина только потому, что веришь тем старым слухам о сокровище, не трать свое время и энергию. Слухи о том, что моему отцу повезло обнаружить огненный кристалл, — это всего лишь слухи. Старый, выживший из ума Дефорест выдумал эту историю точно так же, как он выдумал то, что инопланетяне похитили команду.

Не дожидаясь ответа, Ник вышел из офиса. Он очень спокойно закрыл за собой дверь.

Хелен ощетинилась, когда увидела его.

— Всего хорошего. — Ник улыбнулся, проходя мимо ее стола.

Она вздрогнула.

Он прошел по шикарному коридору к лифту. Когда двери, заскользив, открылись, он ступил внутрь и посмотрел на часы. Возможно, к этому времени Цинния уже звонила. Нетерпение и странное чувство рвения пульсировали в его крови.

Несколько минут спустя он вышел из здания «Частин Инкорпорейтед» на улицу, где моросил дождь. Он быстро шагал туда, где был припаркован к бордюру его темно-зеленый «Синхрон».

Он потянулся к телефону, как только оказался за рулем автомобиля.

— Я возвращаюсь в казино, Физер. — Ник медленно тронулся с места на своем автомобиле обтекаемых форм. — Для меня есть какие-нибудь сообщения?

— Как вы приказали, босс, я пустил слух, что вы заплатите пять тысяч за любую информацию о журнале Частина. Но пока ничего.

— Удвой награду. — Ник рассеянно вычислил расстояние, которое отделяло «Синхрон» от других машин на улице.

Он просчитал действие дождя и влажного тротуара, а также скорость синей малолитражки, которая ехала перед ним. Кое-что было не совсем правильным в этой схеме. Он перешел на другую полосу. Водитель синей малолитражки внезапно нажал на тормоза, избегая столкновения с другой машиной. Завизжали шины, послышались гудки. Ник плавно увеличил скорость, проезжая мимо места чуть не произошедшей аварии.

Он водил машину ттак же, как делал и все остальные, — с инстинктивным пониманием всех элементов схемы, в которой он двигался. Он всегда точно знал, где находился относительно окружающих его объектов. Его ощущение времени можно было назвать совершенным. Это был один из побочных эффектов его психического таланта.

— Есть какие-либо еще сообщения? — спросил он.

— Ничего важного, — сказал Физер.

Ник сильнее сжал телефон.

— Мисс Спринг еще не звонила?

— Нет, босс.

— Я буду через несколько минут. — Он резко нажал на отбой.

Она должна позвонить. Он хорошо разбирался в таких вещах. Он знал, что Цинния позвонит. Но он чувствовал, как в схеме что-то изменилось. Цинния, оказывается, непредсказуема.