Цивилизаtion 2

Глава 18.

Вскоре произошло с одной стороны заурядное, но с другой - весьма интересное событие, которое привело к непредсказуемым последствиям. Чужие старатели попросили у нас еды. Невинный, казалось бы, инцидент, о котором, впрочем, меня известили уже через несколько часов. Гек попросил инструкций и я решил, что это отличный шанс для финансового эксперимента. Мы не просто угостили, а продали еду рудокопам. А прямо перед этим купили у них руду, причем по отличной цене. Прошло три дня, прежде чем принцип денег стал более менее понятен дикарям Дяди. Счету, конечно, никто их не обучал, но урок, что несколько монеток можно поменять на различные товары - был усвоен быстро. Туземцев, в количестве пары десятков человек, препроводили в лагерь, показали где сдавать руду на продажу и где находится местный филиал лавки Цака. Объемы добываемого нами сырья взлетели. Ровно на столько же упала доставка камней в сторону Седого. Точнее сказать, она полностью прекратилась. Работяги работали ровно половину дня, после чего двигали в стан Гека, меняли руду на деньги и тут же объедались в столовой. К чести сказать, вели себя гастарбайтеры скромно и проблем не доставляли. Проблемы появились позже.

Поняв, что план по руде срывается чуть менее чем полностью, гарнизон форта Седого выступил в нашу сторону. Весьма предсказуемо. Я ждал их на несколько дней раньше и подготовился. К двум дюжинам лучших бойцов Гека были добавлены отряды Быка и воеводы из команчей. Всего около шестидесяти отлично подготовленных воинов были замаскированы в расщелинах между камнями. Мужчины откровенно валяли дурака уже почти неделю упражняясь в настольные игры.

Когда разведка дала условный сигнал, день только начинался. Я находился в получасе быстрой ходьбы от рудника в шалаше и поспешил на место будущей разборки. Воины дяди похоже двигались бегом, потому, что когда я подошел с отрядом Быка, мои уже окружили неприятеля, держа луки на изготовку. На земле лежало двое раненых камнетесов. Похоже им досталось от бывших надзирателей. Сами же рыцари образовали круг, огородившись щитами и выставив в прорези свои пики. Туземец с мечом в руке изрыгал что-то дерзкое, потому что воевода апачей, призванный возглавлять операцию до подхода нас с Быком, отвечал срывая голос и аж подпрыгивая от негодования. Я крикнул, давая знать о себе, но лучше бы этого не делал. Завидев меня, сатрап дяди что-то заорал и встал в полный рост, размахивая мечом. Движение было настолько резким, что нервы у одного из моих солдат не выдержали и он сбросил тетиву. Стрела попала защищенному металлом бойцу в шею, и он повалился внутрь круга из щитов.

- Не стрелять! - завопил я, - не стрелять!

Но было поздно. Посчитав этот выстрел сигналом к атаке лучники принялись обстреливать железную изгородь, не причиняя никакого вреда попрятавшим голову солдатам. Выпустив по нескольку стрел, бойцы рванули в рукопашную.

- Останови их!! - закричал я Быку, - Стоять!!!

В хоровом кличе приказания Быка растворялись не достигая ушей атакующих. Солдаты шли на штурм.

Кольцо ощетинилось, словно дикобраз, ловко жаля подбегающих воинов своими пиками. Но шестикратный перевес был решающим аргументом. Когда Бык подбежал к эпицентру, половина дядиных воинов уже лежала с разможженными головам. Несколько человек удалось спасти, остановив занесенные топоры буквально за секунду до удара.

Мы разоружили дядин отряд, отобрав амуницию. Пятнадцать моих были легко и средне ранены, семеро убиты, еще один, похоже, был не жилец и хрипел от полученных ран. У Дяди в живых осталось четверо. Я совсем не так представлял себе операцию 'отпор'.

Что сделано, то сделано, сказал я сам себе и вытащил бересту, на которой было написано послание Седому. В прокручиваемом в моей голове сценарии его должны были отнести десять обезоруженных воинов. Теперь отнесут лишь четверо.

Письмо гласило:

'Во избежании недоразумений, я объявляю всю территорию Крыма зоной, свободной от твоих солдат. Мы с радостью будет развивать мирные торговые отношения. Но отряды более 10 воинов я буду воспринимать как агрессию. Приходи обсуждать.'

Ниже я доцарапал 'Извини за солдат. Я не хотел никого убивать. Ошибку заглажу товарами.'

Письмо было вручено поверженным рыцарям, которые немедленно были отправлены в сторону Керченского пролива. То, что полегло шестеро из войска Седого - было ужасно. Предлагая мирное сосуществование, я сам первый устроил конфликт. Волатильность ситуации сильно повысилась и мне предстояло уделить маловероятным сценариям гораздо больше внимания.

Полноразмерная катапульта на основе торсионов была закончена мною через три дня после расправы над отрядом Седого. В момент вылета стрелы удар деревяшек об ограничители был такой силы, что после двадцати выстрелом одна из них дала трещину. Пришлось срочно менять конструкцию, усиляя слабые места листами меди. Секретные испытания проходили по двенадцать часов в сутки. В то время, как почти все рабочие были заняты на возведении стен еще на полтора метра, я, с десятком умельцев и Тыкто стрелял двухметровой пикой из нового оружия.

Мощь новой катапульты была необычайной. Снаряд легко летел на расстояние вдвое превышающее полет стрелы из лука. С небольшой баллистической траекторией можно было поражать цели на дистанции метров в четыреста. Через неделю испытаний появилась третья катапульта. Она не только была еще прочнее, а ложемент для стрелы был выстелен медью. Самое главное - новое оружие получило прицел. Совмещая два колечка, можно было прицеливаться в десятисантиметровое блюдце с расстояния в триста шагов. Оперение пики было выполнено из дощечек, которые легко менялись в случае повреждения. Подобные направляющие позволили так стабилизировать полет стрелы, что кучность не превышала двадцати сантиметров на упомянутые триста шагов. Тяжелое орудие стояло прочно, как станковый пулемет. Горизонтальный прицел осуществлялся переносом всей конструкции двумя людьми, а вертикальный - подбиванием клина под носовую часть. Получалось долго и абсолютно неэффективно при стрельбе по движущейся цели. Но оружие было сделано для другого. Как и немецкая пушка 'колоссаль', стрелявшая по Лондону через пролив, катапульта должна была стать психологическим оружием. Ведь пика, выпущенная из нее, пробивала латы дядиных солдат даже с четырехсот шагов. Мне было очень жаль портить конфискованную броню, но эффективность должна была быть доказана на практике. Так что превратив два стальных жилета в решето, я остался доволен.

На башнях было организовано две команды катапультщиков. Еще несколько человек строили новые машины. Каждая катапульта была уникальна, и отряд артиллеристов должен был четко знать, какой баллистический эффект у его орудия. Я поставил в поле метки, обозначающие расстояния и расчертил клин, регулирующий высоту. С его помощью нужно было производить поправку. Появился новый род войск.

Прошло уже около месяца, как я отправил делегацию с ультиматумом. Я стал серьезно волноваться, что гонцов съели дикие звери или какие-нибудь агрессивные охэ. Впрочем, случившееся вскоре донесение разведчиков заставило меня перестать беспокоиться по этому поводу, зато заволноваться совершенно по другому. С востока на мой лагерь шла орда вооруженных и бронированных солдат.

В своих планах я рисовал с десяток сценариев. От наиболее благоприятного до катастрофического. То, что происходило - был именно он. Десятый. Седой объявил мне войну.

Стараясь не поддаваться панике, я позвал Тыкто с Быком и объявил о том, что идут враги. Тыкто понимающе кивнул и они с Быком спешно принялись готовиться к неприятельской атаке. Такое впечатление, что туземцы ждали этого. Опять мелькнуло обидное ощущение, что дикари разбираются в людях лучше чем я.

Действия были отработаны на учениях, но одно дело, когда репетируешь понарошку, а другое, когда опасность абсолютно реальна. Однажды я уже ожидал нападения Седого, но тогда все кончилось мирно. Сейчас же, у меня было очень неприятное предчувствие. До прибытия войска оставалось около часа. Мой форт готовился к обороне.

По периметру стен выстроились лучники. На костры поставили огромные горшки с водой. Если дойдет дело до взятия укреплений - кипяток самое действенное средство против брони, лезущей на стену. Также на головы наступающих должны полететь несколько десятков каменных блоков. Жаль, что стена не везде была доведена до пяти метров и в некоторых местах поднималась всего на три с половиной.

Солдаты во главе с командирами отрядов занимали назначенные места. Первая линия обороны выстроилась на валу. Потенциальные смертники должны были максимально затруднить подход к лагерю.

Я занял позицию на юго-восточной башне, рядом с третьей катапультой. У каждой было около двадцати стрел с новейшими чугунными наконечниками. Решение было недолговечным - наконечник разрушался почти после каждого выстрела, зато пробивная сила чугуна оказалась чудовищной. Скорость перезарядки составляла один выстрел в минуту, но я надеялся, что мне не придется стрелять более одного раза.

Через пятнадцать минут все были на своих местах и полностью готовы к обороне. Гонцы умчались к Чуку и Геку, с предупреждением о возможном нападении. Подмоги я не просил - дойти все равно не успеют.

Я стоял на башне и смотрел на восток. Тянулось томительное ожидание. Войска Седого все не появлялись. Уже было далеко за полдень и солнце светило в спину. Удачно, подумал я и тут же бросился на другой конец крепости. Седой наверняка захочет обойти меня с той стороны, с которой я его не жду.

Но с западной стороны тоже все было тихо. Это попахивало весьма скверно. Седой - вояка со стажем, так что стратегия его должна оказаться весьма эффективной. Я посмотрел на сжавшего губы Тыкто, и мне стало страшно. Страшно за всех моих друзей, которых не задумываясь пустят в расход просто за нелояльность.

С востока раздался крик, сорвавший мою задумчивость. Я бросился туда, взлетел на башню и моим глазам открылась довольно жуткая картина. Растянувшись цепью шириной не меньше двухсот метров, шло наверное под пару тысяч человек. Седой не зря подгатавливал это появление. В первом ряду стояли солдаты со щитами, на расстоянии наверное метра друг от друга. За ними, в шахматном порядке, шли второй и третьи ряды. Создавалось ощущение, что войско гораздо больше, чем есть на самом деле. Поняв замысел, я пересчитал ряды и выяснил, что людей у Седого гораздо меньше. Точно не более тысячи. Но радоваться было рано. Ведь даже эта армия, имея во главе командира ВДВ-шника, сможет на раз взять мою крепость. Если только не одно 'но', на которое я и возлагал свои надежды.

Раздалась команда, эхом долетевшая до нас. И армия, блестя надраенными латами и щитами, остановилась примерно в трехстах метрах от стены. Это расстояние позволяло дяде вполне комфортно разгуливать без щита, ведь мои стрелы если и долетят до него, то на самом излете. У Дяди было предостаточно времени проверить тактико-технические характеристики моих лучников.

Перед стройными рядами стояло около десяти человек во главе с Седым. Несколько генералов, телохранителей и один человек вовсе без доспехов. Прищурившись, я пытался понять, что происходит во вражеском стане. И тут, около группы Седого взметнулся белый флаг. А еще через секунду человек без доспехов помчался к нам, держа жердь с белой тряпкой над головой.

- Не стрелять! скомандовал я, и Тыкто передал это остальным.

Человек несся как ветер, сверкая голыми пятками в свете садящегося солнца. Вскоре в его руке стал заметен коричневый сверток.

- В крепость не пускать, - велел я своему генералу. - Нужно то, что у него в руке.

Тыкто передал приказ, и через полминуты у меня на башне оказались древко с флагом и сверток из плотной кожи. Я размотал его. Тыкто дернулся посмотреть, но я повернулся так, чтобы послание никто кроме меня не смог прочитать. Письмо Седого было лаконичным.

'Соглашайся. Обеспечу минимум расхода.

Время даю 30 минут.

Если откажешься - возьму твой форт до темноты'

Ультиматум. Все так, как я себе и представлял.

- Действуем по плану номер один, - тихо сказал я Тыкто.

Катапульта была заряжена. Артиллеристы все подготовили, но я на всякий случай проверил прицел и выставленные поправки. Ветра не было. Можно было начинать.

Я закрыл глаза. Пока я не отдам приказ стрелять, у меня еще есть возможность пойти по варианту Седого. И изменить все. Навсегда.

Никогда не любил радикальные выборы. Особенно, когда на кону жизнь многих людей. Близких тебе людей. Но выхода не было. Да и надо признаться, что выбор был сделан задолго до этого момента.

- Выстрел, - тихо сказал я артилеристу.

Машина с шумом выпустила стрелу. Боковые части катапульты с глухим стуком ударились об ограничитель и в словно замедленном кино копье полетело в сторону Седого.