Цветник бабушки Корицы

ГЛАВА 41

Больше в кабинете Франкенштейн ничего интересного не происходило. Блюм снова уставилась в монитор, на котором висела карта города. Красных сполохов, оповещающих ее об опасности, не появлялось. Кое-где, правда, тлело слабое розовое свечение, но, скорее всего, это во сне, крадучись, возвращались к людям воспоминания о совсем других цветах, непохожих на афелиум. А метелки новоявленного Короля растений искрились практически в каждом окне. Блюм из чистого удовольствия иногда укрупняла изображение, чтобы полюбоваться на рассаду своего сокровища. Адениум тихонько поскуливал в креслах. От пережитых ужасов у него поднялась температура, и временами он впадал в забытье. Тогда Маэстро начинали мучить кошмары. Дородная женщина в цветастом нелепом платье гналась за ним, размахивая иглой от капельницы, а он никак не мог ускользнуть от преследования, потому что стал жалким карликом, и ноги его от ужаса заплетались. «Не надо, мамаша, не надо! — молил он. — Я любил вас и совсем не хотел убивать». Но его никто не слышал, вокруг пахло гораздо омерзительнее, чем на мамашиной кухне. Де Сюр бежал из последних сил и поминутно оглядывался; иногда за спиной вместо толстухи в платье он видел Афелию, иногда — шевелящую щупальцами одноглазую Росянку. «Ты будешь наказан!» — шумело в его воспаленном мозгу.

А друзья в подземелье продолжили прерванную трапезу. Дымо-драконы мирно меняли цвета под сводчатым потолком, освещая помещение мягким светом. Огоньки свечей горели ровно, тихо потрескивая, будто засыпали. Стараниями Че на импровизированном столе появились чашки с горячим чаем. Но давала себя знать усталость. Сильвестр уже откровенно клевал носом. Перцовка копошилась у него на коленях. В подземелье выяснилось, что из всей компании свинка испытывает самую сильную симпатию именно к Старьевщику. Она даже забыла про своего друга Мотылька и бегала за Сильвестром, как маленькая собачка. Маргарита начала немного ревновать.

— Бабушка, — тихонько спросила она, — а почему Перцовка так и льнет к Сильвестру?

— Не переживай, Марго, — успокоила ее Корица, — в каком-то смысле они родственные души. Сильвестрами в старину называли духов воздуха, а твоя свинка-эльф тоже не чужда этой стихии. К тому же, обрати внимание, какие у них обоих голубые глаза.

— Я еще хотела спросить, — не унималась Маргарита, — а вот те костюмы, которые я однажды нашла на антресолях, и ремешки с камешками, они — для Георгия?

— Женя, про что это она? — полюбопытствовала в свою очередь Крапива.

— Дело было в Румынии, — улыбнулась Корица, глядя в сторону Че. — Мы тогда только познакомились. Чертополох и Георгий казались мне кем-то вроде странствующих рыцарей. Такие Дон Кихоты, которые немедленно устремляются туда, где слышат сигнал бедствия.

— В общем, неблагополучным оказался один старинный замок. Нежилой уже, отданный под музей, — вмешался Камрад. — Там пропадали туристы. Да и в деревеньке, расположенной поблизости от «памятника истории и архитектуры», случалось… разное.

— Не перебивай, — возмутилась Корица, залившись почти девичьим румянцем, — кто рассказывает, ты или я?

— Ты, ты, конечно.

— Ну так вот, — продолжила Корица, — в замке постоянно устраивались костюмированные балы. И, как любит выражаться Че, мы решили отправиться на разведку боем. Стали думать: в каких масках появиться на представлении. Тут Камрад и рассказал мне про странный сон, который преследует его много лет. Время от времени он оказывался в торжественной зале рядом с заплаканной женщиной в старинной одежде. Женщина держала в руках какой-то предмет, а какой — Че рассмотреть не мог. Еще ему казалось, что женщина хочет что-то сообщить, но та молчала, а сам он не решался ее спросить и только теребил воротник замшевого камзольчика (во сне Че всегда почему-то был одет в замшевый камзольчик). В конце концов, когда сон приснился Камраду уже в двадцатый раз, дама наконец к нему обернулась и показала украшенный драгоценными камнями жезл. А потом сказала, что ее муж — настоящий рыцарь ордена Чертополоха, Джентльмен Привратник Зеленого Жезла. Но он совсем недавно скончался, и теперь ей предстоит вернуть реликвию лично королю, который в этом ордене самый главный.

— А зачем она снилась Че? — не поняла Маргарита.

— В том-то и дело, Рита. Люди по-разному узнают о том, для чего родились на свет… — Корица замолчала, прислушиваясь к своим воспоминаниям. Дымо-драконы немедленно принялись менять оттенки в тон ее мыслям. И цвет пармской фиалки сменяла резеда, затем настурция.

— Ну, бабушка, ну?

— Ах да, — очнулась та, — дама объяснила Че, что он — дальний потомок Хранителя Жезла. И странным образом рыцарский дух в нем возродился гораздо сильнее, чем в прочих. Хотя и не в самое благоприятное для появления рыцарей время, но это не повод бездействовать. Дама хотела напомнить Че о том, что так бывает: люди с душами служителей храмов, прорицателей, пророков, рыцарей и сейчас появляются на свет так же, как появлялись раньше. От рождения они обладают таким набором талантов и предпочтений, который в современном мире не совсем чтобы… уместен.

— То есть — храм разрушен, а команда осталась, — вставила Крапива.

— Точно, — подхватил Че, — хотя мне совсем не кажется, что мир изменился до неузнаваемости! И за примерами далеко ходить не надо. Я думаю, таким же скверным характером, как у нашей Афелии, обладали многие неприятные правительницы прошлых времен. А мы все…

— Мы все, — перебил приятеля пекинес, — время от времени, при появлении серьезной опасности, собираемся вместе, чтобы сообща дать отпор… очередным неприятностям.

— Бабушка, ты про костюмчики забыла, — напомнила Маргарита Корице, которая, видимо, снова мыслями уплыла в прошлое, глядя на огонек свечи и рассеянно улыбаясь.

— Да-да, — встрепенулась та, — для костюмированного бала я сшила Че кое-что из одеяния рыцарей Чертополоха^{37}: зеленый бархатный плащ с золотыми кисточками и черную вельветовую шляпу с перьями.

— А мне досталась чудесная сбруя, — похвастался Георгий.

— Но где сейчас эти наряды? — спросила Маргарита. — Я искала их и не нашла. Ни дома, ни в костюмерной.

— Странно, — Корица с подозрением посмотрела на Че, — они висели в шкафу. Ожидая гостей, я на всякий случай привела вещи в порядок.

— Что я? Я — ничего, — смутился Че, — ну, как увидел их, сложил… к себе. Подумал, авось пригодятся. Ведь в прошлый раз они принесли нам удачу. Всё — тут, всё — цело!

Он склонился над своим саквояжем и один за другим вытащил: плащ, шляпу и сбрую, камушки в которой немедленно засверкали.

— Вот и прикид для завтрашнего спектакля не хуже вас, цирковых, — блеснула в улыбке золотым зубом Крапива, — может, примерите?

— Тряхнем стариной, а, Георгий? — Глаза у Че загорелись.

— А ты уверен? — Пекинес с сомнением оглядел небольшое помещеньице, где они сидели.

— Так вполсилы!

— Ну хорошо, помогите мне, Крапива, пожалуйста.

Торговка склонилась над песиком, застегивая на нем сбрую, Че накинул зеленый бархатный плащ. Маргарита, наблюдая за приготовлениями друзей, взглянула мельком на светящийся экран и оторопела. Поверх привычной уже картины — спины Афелии перед монитором — легли вдруг две огромные тени: горделиво подняв голову, сидел на задних лапах лев с роскошной гривой. Рядом пробовал размах крыльев грациозный дракон, украшенный короной в форме цветка чертополоха.