Да, были люди в то время!

Глава 28

События неслись вскачь. В Париж прибыл новый король Франции ЛюдовикXVIII. Вокруг него Сенат с «Временным правительством» настоящие пляски устраивали. Каждому хотелось оказаться ближе к монарху, и показать свою преданность.

Король утвердил акт капитуляции без каких-либо оговорок. Предложенную Сенатом Конституцию страны, переработанный наполеоновский вариант, ЛюдовикXVIIIотклонил, а ввёл в действие дореволюционную Конституцию. Можно сказать во Франции началась полная реставрация старой власти.

Мирный договор был подписан в Лувре. Россия была на первых ролях. Король ЛюдовикXVIII, долго беседовал с Александром І наедине. Предмет беседы, так и остался тайной для всех, вызвав немалый ажиотаж среди монархов Европы.

Согласно мирному договору, Франция возвращается в границы, по состоянию на 1792 год. Все захваченные, в ходе агрессии, земли и государства приобретают независимость и возвращаются прежним владельцам. Союзным государствам выплачивается достойная репарация. Все участники переговоров, решили провести совместную Европейскую конференцию в столице Австрии, чтобы до конца урегулировать территориальные вопросы всех стран, участниц антинаполеоновской коалиции.

Пока монархи занимались государственными вопросами, я, так сказать решал коммерческие дела.

В пригороде Парижа я обнаружил, хорошо оснащённый оружейный заводик, с приличным, абсолютно новым станочным парком. Путём переговоров, и несильного морального давления, мне удалось убедить месье Дюбуа, демонтировать завод, и переехать вместе с ним и семьёй в Россию. Моё предложение Дюбуа, основывалось на решении союзников, о закрытии оружейного производства. Было такое решение или не было, промышленник выяснять не стал, он просто согласился, и все. А место для этого заводика имеется в землях моей жены. Вот сейчас француз начал погрузку станков на баржи. Доставят груз к морю, а там морскими судами в Санкт-Петербург. Денежку на переезд и на провоз груза я выделил.

Также я совершил настоящий набег на библиотеки Парижа. Интересовало меня все современное, от медицины до металловедения, как вы понимаете военные науки тоже входили в круг моих интересов. Книги мне доставались по-разному, где сладкими речами, где угрозами, а где и подкупом. Как бы там ни было, в десяток армейских возов книгами нагрузил.

Затем занялся поиском толковых инженеров, сведущих в металлургии, металлообработке, станкостроении и машиностроении. С такой категорией лиц, заключал контракты на пять лет. Французы брались за это время научить всем премудростям, представленных мной специалистов. Будущие переселенцы, готовили свои семьи и экипажи для длительного путешествия. И на них пришлось тратиться, не без этого.

С химиками чуть осечка не вышла. Видите ли, у них тут некое химическое общество образовалось. Покидать Францию можно только с разрешение собрания всех членов общества химиков. Я посчитал это тормозом прогресса, и уговорил двух молодых, подающих надежды парней, не отягощённых семьями, отправиться на просторы далёкой России, где им будут созданы все условия для плодотворной работы и исследований. В тайне я надеялся, что всех холостяков-французов покорят наши девушки и женщины, и они не захотят возвращаться во Францию.

Но больше всего от моих набегов «пострадала» Парижская академия наук. Дорвался до её необъятных архивов. Выгребал все, что касалось развития техники, военных наук, промышленного производства, сельского хозяйства и других сфер деятельности человека. Все прожекты, представленные на рассмотрение в академию за последние двадцать лет, мною были изъяты, систематизированы и разложены по темам. Вернусь в Россию, более внимательно просмотрю, уверен, найду много полезного. Даже беглый просмотр меня порадовал, имелись предложения от некоего Фултона, прародителя пароходов. А это значит, сможем изготовить и собрать русскую паровую машину. Помню, на Урале были какие-то умельцы, тоже паровоз ладили, но как там на самом деле обстояли дела, я не знаю. Помотавшись по окраинам Парижа, нашёл английскую паровую машину в сборе, она использовалась для подачи воды на сельхозугодия. Недолго думая нанял инженеров, и паровик в разобранном виде, в ящиках с подробнейшим описанием процесса сборки, хранился в расположении нашей армии.

Но самым значительным я считал случайное знакомство с Андре-Мари Ампером. В электричестве я не очень разбираюсь, но когда услышал фамилию Ампер, сразу вспомнил название прибора — амперметр. Применив все своё красноречие, смог убедить француза покинуть Парижскую академию наук и сам Париж, и отправиться на просторы неизведанной России, нести просвещение «тёмным и убогим». Думаю, знакомство со знаменитым человеком, принесёт мне и России пользу. Ничего, освоится в России, и начнёт творить. Может, я подкину какую-либо идею, память человеческая вещь своеобразная. Может я и заблуждался, но мне очень хотелось положить начало электрификации России. Вот так я замахнулся.

Моими коммерческими делами заинтересовался Петр Иванович.

— Не пойму я тебя Степан Иванович, офицеры армий выискивают, где бы прихватить что-то серьёзное, драгоценное, а ты книжки собираешь, да французов в Россию отправляешь, — недоуменно высказался Багратион. — Личные трофеи надо пополнять, чтобы с похода вернуться с прибытком.

— Смею вас заверить, ваше высокопревосходительство, что все нормально. Трофеи накоплены в нужном объёме, за этим мой Силантий присматривает строго. Любимой жене Софии, в местных ювелирных лавках прикупил три драгоценных гарнитура: колье, кольца, серьги и браслеты. Небольшую диадему с бриллиантами сторговал у одного неуступчивого еврея. Не хотел он мне уступать нисколечко. Постепенно, пришли к согласию, так как у него обнаружились родственники в Минске, ну, почти земляки мне. Что касается книг, и французских граждан-инженеров, вы не правы, деньги я трачу не на ветер, создаю задел на будущее.

Вернёмся мы домой, порадуем своих близких родственников подарками. Возьмём небольшой отпуск, чтобы с семьёй побыть. Пройдёт месяц, от силы два, загрустим мы без дела, сражаться пока не с кем. А я уже планирую, битву. Это будет битва, за создание оружейной монополии.

Если так посудить, то я не удивлюсь, если через положенные сроки у многих француженок появятся детки со славянскими чертами лица. В станицах и деревнях нашей Отчизны будут тикать французские часики. А деревенские и городские красавицы будут щеголять в драгоценностях с монограммами, ранее принадлежавших, известным французским аристократам.

Но это сегодня, а я думаю о дне завтрашнем, и даже послезавтрашнем. То, что мы достигли, придётся оборонять и не раз, а я хочу, чтобы у нас была самая лучшая в мире артиллерия, да и вооружение в целом. Вот потому, я тащу из Парижа книги и французских инженеров. Будут они трудиться, создавая мою промышленную монополию.

— Ну, если начнёшь выделывать пушки, навроди С1, тогда твои дела пойдут в гору! Во многом ты прав, поживились наши солдатики на французской земле не слабо.

— Есть у меня задумки сделать пушки мощнее и точнее для пехоты, и не менее мощные для флота. Хочу построить на землях жены завод, чтобы он мог производить пушки, начиная с завоза руды, и заканчивать, вывозом готовых орудий. Снаряды и мины, тоже выпускать в одном месте, а не гонять по всей России, собирать по крупице.

— А кто моим штабом руководить будет?

— В словах нашего императора я уловил некоторые, не совсем понятные мне нотки. Кажется мне, ваши, Петр Иванович, ратные походы окончены, готовьтесь управлять какими-нибудь землями.

— Неужели Александр І хочет запереть меня в каком-нибудь кабинете?

— Скорей всего во дворце.

— Ты давай не подшучивай над командиром, если что-то знаешь, говори прямо.

— Ничего я не знаю, просто предчувствие имеется. Мир заключили, в Вене будут земли делить. Александр І, как победитель французов, сейчас вес в Европе имеет большой, к его мнению прислушаются. Вот я и думаю, что оттяпает он землицу, граничащую с нашими рубежами. А чьи земли у нас под боком?

— Польские.

— Совершенно верно. Добавьте еще немного прусских земель, которые еще Речи Посполитой принадлежали, тогда вырисуется очень неплохое приобретение.

— А зачем нам этот беспокойный народец? От него одни проблемы, больно бунтовать они любят, да свой гонор показывать.

— Твердая рука, меткий выстрел и хорошо намазанная мылом верёвка, всегда помогали в наведении порядка. Кому не понравится спокойно жить под рукой России у себя дома, тот будет строить себе новый дом среди глухой тайги в Сибири, места всем хватит. Там можно бунтовать и гонориться, сколько душе угодно, это если медведи слушать и говорить научатся.

— Ну, спасибо тебе. А еще другом называешься?! Мне такое счастье и даром не надо. С поляками жить, все равно, что палкой большой улей разворошить. Они то любят тебя со всей силы, то готовы ноги пооткусывать вместе с сапогами. Усмирял я их уже единожды, помню. А может, император кого другого на сей пост назначит?

— Не будем гадать. Придёт время, узнаем. Кстати команды на возвращение нашей армии домой не было?

— Нас Александр І держит здесь навроди пугала для союзников. В Париж начали стекаться со всех округ свидетели наших с тобой побед, такие подчас страсти рассказывают, что сам начинаю верить. Если в двух словах, то мы с тобой такие воины, после столкновения с которыми, остаются горы обгорелых трупов и выжженная земля. Солдаты наши, настоящие демоны, не знающие жалости к противнику. С такой славой не очень-то легко нам жить будет.

Спустя два месяца наша особая армия двинулась в направлении Вены. Во Франции оставалось двадцать тысяч оккупационных войск России под предводительством фельдмаршала Барклая да Толли. Если честно, то я не совсем понял императора, оставившего руководить войсками больного фельдмаршала. Как говорят, царственным особам виднее. Вся остальная русская армия возвращалась домой.

По согласованию с Багратионом, я намечал небольшие дневные переходы, вёрст двадцать пять — тридцать, спешить нам некуда.

На отдых останавливались вблизи городов, разворачивали полноценный лагерь, только не строили никаких укреплений, мир наступил. В города мы не заводили войска, во избежание возникновения у солдат соблазна немного пограбить местное население, или улучшить генофонд.

В очередной раз, разместились на отдых возле германского городка Эссен. Отдав необходимые приказания, решил прогуляться в городок, посмотреть, чем и как живут люди. Силантий естественно увязался за мной. Теперь он старался бывать со мной везде, проявлял любознательность.

Что сказать о Эссене. Да, собственно ничего я о нем толком не знаю. Вот мои офицеры штаба немного просветили, рассказали, что здесь уже четыре столетия добывают каменный уголь. Теперь хожу, смотрю. Обыкновенный провинциальный шахтёрский городок, в меру грязный, немного порушенный французами, правда, центральная площадь с собором в центре, сверкала исключительной чистотой.

Прогулялся на местный рынок. Торговали всем, и довольно бойко. Прошёлся в оружейные ряды. Посмотрел продукцию местных оружейников. Вернее сказать, посмотрел восстановленные образцы ружей и пистолетов, разных армий и народов. Как ни прискорбно, но ни за одну вещь взор не зацепился. Уже почти на выходе, услышал звон от падения на брусчатку железок с характерным звуком. Так обычно звенят изделия высокого качества, я бы сказал, изготовленные из легированной стали. Что-что, а подобный звук я умею различать, еще на уроках труда в школе запомнил, спасибо учителю Вадиму Афанасьевичу.

Повернулся на источник шума.

Молодой немец спешно поднимал с брусчатки, рассыпавшиеся столовые приборы: ложки, вилки и ножи, которые просто сверкали своей белизной.

— Что же вы так неаккуратно молодой человек, — помогал я поднимать с земли изделия. — Так можно весь свой товар растерять, а пока вы отвлекаетесь, кто-то позарится на ваши прекрасные столовые приборы.

— Да кому они нужны в это тяжёлое время? — в сердцах сказал немец. — Сейчас больше думают о хлебе, а кушать можно и руками.

— Но ложкой или вилкой с едой управляться удобней.

— Если есть пища, тогда да.

— А у вас с этим проблемы?

— Ой, господин военный, у меня сплошные проблемы. Французы мою маленькую фабрику разрушили, в том числе и плавильные печи. Все станки вывезли в неизвестном направлении. Один только кузнечный горн удалось восстановить, вот на нем и приходится делать ложки и вилки, используя качественный инструментальный материал.

— А вы раньше инструменты делали?

— Делал и очень хорошего качества. Сверла, резцы, напильники, да и много чего. Мои инструменты были лучшими в округе. Что об этом сейчас говорить, все уже в прошлом. Не восстановить мне фабрику, потому что денег нет совершенно. Плюс ко всему, у меня недавно родился сынишка — Альфред, ему надо хорошее питание. А мы с женой кроме пустого супа с корнеплодами, уже четвёртый месяц ничего не едим. Молока у моей Терезии Хелены для сына не хватает.

— А не пробовали заняться чем-нибудь другим? Сменить профессию.

— Я господин военный, по профессии инженер, много чего могу. Но сегодня моё образование и профессия никому не нужны, везде разруха. Многие люди находятся еще в более отчаянном положении. У нас хоть крыша над головой есть. А с работой нелегко, её нет совершенно. Крестьяне тоже в бедственном положении. Французы все зерно забрали, сеять нечего. Не удивлюсь, если скоро наступит голод.

— Большой долг у вас накопился?

— Зачем вам знать о моих проблемах?

— Странная у вас манера, отвечать вопросом на вопрос. Хочу помочь вам сменить место жительства и страну, покрыв ваш долг здесь.

— Вам-то, зачем понадобился нищий немец?

— Планирую предложить вам работу, достойное денежное содержание. Чтобы вы не беспокоились о хлебе насущном, а спокойно работали. Заключим с вами договор, лет на пять, а там видно будет. Понравится вам в России, живите и трудитесь сколько захотите.

— Вы меня совершенно не знаете!

— Ваши столовые приборы, увиденные мной, за вас сказали многое. Кстати, как вас величать?

— Фридрих Крупп.

Так-так, что-то знакомое проскочило в мыслях. Эта немецкая фамилия мне определённо известна, и, что самое интересное, она связана с оружием. Оп-па, а не основатель ли это знаменитой немецкой сталелитейной корпорации Круппа, обеспечивающей в будущем Германию оружием? Если это так, то мне определённо повезло. Надо обязательно его заполучить, такие кадры на дороге не валяются, и очень пригодятся мне.

— Ну, так как, гер Крупп, согласны поехать на работу в далёкую Россию? — поинтересовался у немца после некоторой паузы.

— В качестве кого? Чем я буду там заниматься?

— Тем чем и здесь. Но в тепле, в спокойствии и с хорошо накрытым столом.

— Заманчиво. Для блага жены и сына, я готов на все. Тем более я знаю, что в Россию уезжают немцы уже несколько столетий. Мне не приходилось слышать, чтобы кто-то оттуда возвращался недовольным. Но опять же возникают трудности. У нас нет денег для столь дальнего путешествия.

— Давайте так. Вы сейчас пойдёте домой, поговорите с Терезией. В случае согласия, найдёте меня в лагере русской армии. Спросите генерала Головко. Прошу вас, недолго думать, через два дня мы отбываем дальше.

Крупп быстро собрал весь свой нехитрый товар и убежал к своей Терезии на совет. Мне так кажется, что Фридрих сможет уговорить свою благоверную на переезд. Ведь от голодной жизни супругов, их сынишка не наберётся сил и не сможет нормально развиваться.

Ближе к вечеру Крупп разыскал меня, и подтвердил своё согласие.

Пришлось искать карету для жены и ребёнка Круппа, не хотелось их простудить. Немного подумав, я, на следующий день, отправил всех своих «завербованных» работников, в родовое поместье Бакуринских, расположенное в селе Игнатовка на Черниговщине. Для охраны снарядил десяток казаков с письмом к управляющему. Пускай пока поживут, отъедятся и освоятся на новом месте, а уже позже я их перевезу к месту постоянного жительства, когда для специалистов возведут жилье.

Наша особая армия, продвигаясь на родину, разместилась в пригородах Вены, где начал работу Венский конгресс. Величественная столица, огромного и довольно сильного государства, еще носила на себе следы сражений Наполеона с австрийскими войсками. Особых разрушений не наблюдалось, но кое-какие здания города и предместья, были превращены в груды кирпичей и щебня. С группой офицеров армии, интересующихся достопримечательностями Австрии, в сопровождении барона Хофера проехался по околицам Вены. Много, оказывается, сохранилось здесь средневековых замков, и в довольно приличном состоянии. Даже удивился немного, воюют же постоянно, а замки устояли.

Расширив свой кругозор, прикоснувшись к возвышенному, принялся за дела приземлённые.

Я знал, что в началеXIXвека, Австрия была одним из Европейских центров производства, и шлифовки оптического стекла. Мимо этого факта я пройти спокойно не мог. Мне нужны специалисты.

О-о-о, вы не представляете, как тяжело разговаривать с «метрами» оптических дел! Они, засев в Венской академии, знают истинную цену своим знаниям и своим изделиям. Меня откровенно не посылали в длительное и сложное путешествие, но и никто не выразил желания ехать в холодную Россию. Австрийцы готовы сотрудничать, то есть изготавливать подзорные трубы и монокли, и тому подобное, но только у себя дома, и за хорошие деньги. Неделю потратил впустую, не продвинулся в переговорах ни на один шаг. Ну не красть же мне специалистов под покровом ночи. Скандал мне не нужен.

Разрешить проблему помог случай. Командир дивизиона пушек С1, подполковник Васюта, невзначай уселся на свою подзорную трубу. Артиллеристу без приборов наблюдения никак нельзя обойтись. Как прикажите командовать? Результаты стрельбы не увидишь, коррективы не внесёшь Толку от «слепого» командира. Так вот Васюта, нашёл в пригороде Вены мастера по ремонту подзорных труб. За пару дней этот умелец, не только трубу восстановил, но и вдобавок отполировал стекла подзорной трубы, улучшив видимость.

Ушлым умельцем оказался представитель сионского народа, Михаэль Ротенберг. По его словам, он родился в Киеве, а потом родитель, по настоянию родни отбыл с семьёй в далёкий город Брюссель, трудиться в артели соплеменников. Занимался отец огранкой драгоценных каменьев. Подросший Михаэль пошёл по стопам отца, и добился неплохих успехов, стал одним из лучших огранщиков, получал очень солидное вознаграждение. Но, как говорят, хорошо жить не запретишь. Михаэль стал выполнять индивидуальные заказы, в обход артели. Через месяц его вычислили, и сделали серьёзное внушение. А через полгода, соплеменники изгнали Михаэля из Брюсселя, за выполнение «левых» заказов. Сейчас Ротенберг вынуждено перебивается разовыми заказами, в Вене о его брюссельских «художествах» стало известно. Пообещав своё покровительство и создание наилучших условий для работы, мне удалось уговорить Михаэля на переезд в Россию. Мой будущий оптический шлифовальщик сказал, что поедет в Россию не с пустыми руками. Ему удалось через соплеменников прикупить, не совсем новых, но в очень хорошем состоянии два шлифовальных станка. На них можно обрабатывать стекла для различных оптических устройств. Также Михаэль отметил, что большую часть времени будет посвящать производству, а свободные минуты отдыха, своему хобби — огранке. Собственно у Михаэля других вариантов не намечалось, влиятельные соплеменники обложили его со всех сторон, не давая возможности ему работать с драгоценностями. В России с этим вопросом будет проще.

Мои прогнозы в отношении результатов переговоров победителей Наполеона оправдались. Россия приросла землями, присоединила большую часть Герцогства Варшавского, ставшую автономным Царством Польским, сохранила Финляндию, отвоёванную у Швеции в 1809 году, получила наивысший приоритет в получении репараций от Франции, и значительно укрепила позиции в Европе.

Образованное Польское царство возглавил блистательный генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский. К большому неудовольствию императора, Багратиону удалось отбиться от этой высокой и беспокойной должности.