Да святится Имя Твоё

Глава 20

Тиарго

— Оли, ты просто волшебница, — я плюхаюсь на высокий стул перед женщиной, весело ей подмигиваю. — На такую удачу я и не рассчитывал.

Сначала, конечно, всё моё нутро противилось тому, чтобы довериться дяде Эспену, но после недолгих обсуждений и, как всегда, крепкой аргументации со стороны бывшего главы энтелонской церкви, я согласился с тем, что сейчас не время обижаться, сейчас время действовать. И в том, что я придумал, лучшего помощника, чем Эспен Агвид, не найти.

— Это не моя заслуга, — сквозь зубы отвечает Олента, но, бросив на меня раздражённый взгляд, за которым я легко могу разглядеть беспокойство, приближается и понижает голос. — Он сам пришёл. Сказал, что знаком с тобой, и случайно услышал, что тебе нужна помощь. Может, и так, Тиарго, но только, знаешь, те, кого я просила о помощи, не из болтливых. У Эспена Агвида слишком длинные уши, если он что-то услышал случайно.

— Оли, я знаю, с кем связываюсь, — мне нравится, что она беспокоится обо мне, но сейчас лучше её успокоить. — И, поверь, я не подпущу его ближе, чем это необходимо.

— Да как же ты не поймёшь, дурачок, что ты уже подпустил его к себе, — она смотрит на меня со смесью жалости и обречённости, и от этого взгляда в мою душу таки заползает червь сомнения.

— Оли…

— Что он попросил взамен? — перебивает она. — Дай угадаю. Тебе нужно потопить корабль под названием Аарон Хоудон?

Она слишком проницательна, и порой меня это раздражает.

— Слушай, пресвятой мешает всем, — пытаюсь объяснить я. — Это на благо короны и прочего дерьма.

— Господи, какой же ты идиот! — Олента закатывает глаза. — То есть, ты пообещал ему влезть в дворцовые интриги, грязнее которых не видывали самые тёмные подворотни Энтелона, из-за бабы⁈

— Ты не веришь в Господа, — напоминаю я.

— Заткнись!

Она снова злится. И это плохо, ведь я не успел сказать ей самого главного. Шансы на то, что она согласится, пребывая в таком состоянии, равны нулю. С другой стороны, в душе я понимаю, что в каком бы настроении она ни была, она всё равно наверняка ответила бы отказом. Поэтому нужно просто не оставить ей возможности выбора.

— Олента, ты, как всегда, прекрасна! — за своими мыслями я не слышу, как рядом появляется Дэрги.

— Жаль, твой друг этого не замечает, — полусерьезно-полушутливо отвечает ему хозяйка этого злачного места.

— О, богиня, разве может быть этот слепец мне другом после такого? — Дэрги даже не смотрит в мою сторону.

— Боюсь, этот слепец и мне другом быть после такого не может, — лукаво отвечает женщина, поглядывая на меня.

Я фыркаю, но сразу же хмурюсь. Не знаю, как, но я вдруг отчётливо понимаю, что она не шутит. И также отчётливо я понимаю ещё одну вещь. Отпустить её я не могу.

Словно впервые смотрю на чёрные ресницы, которые отбрасывают тени на высокие скулы, на тёмные, блестящие, словно драгоценные камни, глаза, на крупные чёрные кудри, которые она то и дело отбрасывает на спину. Шикарная. И Дэрги видит это. Он следит за каждым её движением, за каждой улыбкой, и то, что мелькает на дне его светлых глаз, пугает меня. Если я прав, белобрысый никуда не поедет со мной. Останется здесь смотреть на эту женщину за барной стойкой. И пройдёт совсем немного времени, прежде чем она забудет обо мне и пустит его в комнату под крышей, а может, и в своё сердце.

В голове всплывает яркий сюжет из наших с Олентой ночей в той самой комнате, только теперь вместо меня её держит в руках Дэрги. Бурное воображение рисует всё так живо, что меня передёргивает. Э нет! Ещё одного близкого человека я не упущу. Да и друг мне нелишний. Тем более в моей рискованной кампании.

— Скажи, неземная женщина, разве нужен тебе друг, который не обращает на тебя внимания? — тем временем свистит в уши белобрысый.

— Неземная женщина уже не уверена, что ей вообще нужен какой-нибудь друг, — Олента наливает нам обоим своё самое лучшее пойло, и это немного охлаждает мою радость от её ответа.

— Олента, душа моя, — Дэрги выдаёт свою лучшую улыбку, и я разочарованно отмечаю, что шрам, который я ему оставил, отвратительно украшает этого прохвоста. — Даже самая неприятная… дружба забывается, когда рядом надёжный человек.

— Дэрги, — не выдерживаю я. — Ты не залезешь ей под юбки, можешь не стараться.

— Не тебе решать, кому лазать под мои юбки, Тиарго, — гневно сверкает взглядом Олента. — И, видит Темнейший, стоило не пускать тебя под них без твоих демоновых стараний!

Она со стуком ставит перед нами бутыль с огненным питьём и удаляется со своего рабочего места, хлопнув дверью подсобки. Хм… С ней явно что-то не так в последнее время. Она абсолютно перестала понимать шутки, перестала быть лёгкой. С ней я никогда не думал, что могу сказать, а что нет, и теперь своим поведением она вынуждает это делать.

— Скажи, Лис, когда ты успел стать таким придурком? — Дэрги задумчиво смотрит в свой стакан, словно он способен открыть ему все тайны бытия.

— Я всегда им был, — честно отвечаю я и опрокидываю в себя пьянящую жидкость.

— Да… И что в тебе только бабы находят?

«То, чего я сам в себе не нахожу», — думаю я, но отвечаю в своём стиле:

— А они только придурков и ищут. Не знал?

Он качает головой, и мне хочется ему вмазать. Осуждает, смотри-ка. Уж не ему меня учить. Сам, что ли, пай-мальчик? Тьфу!

Злость уже привычной волной поднимается с центра груди, и вместе с ней поднимаюсь и я. Дэрги мне нужен. Одному мой путь не осилить. Поэтому сейчас лучше уйти, что я и спешу сделать.

Знаю, что Олента меня сегодня не ждёт, и всё равно поднимаюсь по лестнице в нашу комнату. Мне хочется обернуться, взглянуть на белобрысого, всем своим видом показать, что сколько бы он ни лил ей в уши, сегодня ночью она всё равно придёт ко мне. Оборачиваюсь, окидываю взглядом полупустую забегаловку. Только в самом дальнем углу и у дверей ещё возятся пьяные завсегдатаи. А потом смотрю на Дэрги.

Он уже не один. Олента вышла из своего укрытия. Очевидно, ждала, пока я уйду. Они не смотрят на меня, а только друг на друга, и почему-то меня это задевает. Я не вижу, чтобы их губы шевелились, а значит, они молчат. Несмотря на то что они даже не дотрагиваются друг до друга, мне кажется, что я наблюдаю за чем-то слишком интимным. Темнейший! Да они сговорились, что ли?

Мне неприятно, но я продолжаю смотреть. Рука Дэрги вдруг двигается с места, нарушая идеалистическую картину. Его пальцы скользят по барной стойке к руке Оли. Медленно, словно спрашивая разрешения. Так же осторожно мужская ладонь накрывает маленькую женскую. Я смотрю на это миг, другой и внутри меня что-то сжимается. Она не убирает руку. Смотрит на белобрысого прямо, без лишнего стеснения. Она всегда такая. И я никогда её не ревновал. Но сейчас я прямо слышу, как скрипят мои зубы, которые я сцепил, чтобы не наорать на обоих.

Оцепенение спадает с меня, когда ладонь Оленты приходит в движение, и я практически с ужасом смотрю, как вместо того, чтобы прервать прикосновение, её пальцы сплетаются с пальцами Дэрги. Они всего-то держатся за руки, но я знаю, чувствую, что это слишком много. Больше, чем у нас с ней было когда-либо. Надо мной будто бы опять разрываются небеса, и я продолжаю свой путь по лестнице, словно стараясь быть ближе к тому, что на меня сейчас свалится.

Нет. Я однозначно не люблю Оленту. И меня никогда не смущали другие мужчины в её постели. Но Дэрги пытается влезть не только под её юбки, но и гораздо глубже. Он хочет влезть ей под кожу. Хочет забрать у меня такого замечательного друга, как Оли. Хочет занять моё место и забрать то, что по праву, данному мне самой Олентой, принадлежит мне.