Да, я счастливчик, и что с того?! Том 2

Глава 8

— Выйти через главный вход сможем? — осведомился я у ассистента, сам понимая, что вероятность безопасно пробраться через него была близка к нулю.

— Прошу прощения, господин, но боюсь, что нет, — подтвердили мои мысли. — Единственный способ выбраться отсюда… — бросил он многозначительный взгляд на окно.

— Понял. Задержать их сможешь?

— Положитесь на меня. Во всех смыслах, — добавил он, продолжая поддерживать мою вялую тушку на весу.

Опять. Опять это происходит, и я готов был орать в голос из-за своей беспомощности. Причем не только из-за двух единиц на кубиках, но из-за слабости моих способностей в целом. Разве легендарная абсолютная удача не должна быть… абсолютной?! Почему она должна была ограничиваться моим малым резервом маны? Неужели невозможно обойти это ограничение, раз уж сила удачи была способна перевернуть весь мир с ног на голову?! Несправедливо, черт подери!

— Держитесь крепче, господин, — предупредил Константин, прежде чем вытащил из маленькой поясной сумки горсть голубоватых кристаллов грубой огранки.

Набрал их в рот, развернулся в сторону входной двери и принялся выплевывать их с такой силой и скоростью, что они, подобно пулям, выпущенным из пистолета, полетели через весь зал. Стоило им соприкоснуться с полом, взрывались, еще сильнее окутывая помещение удушливым смрадом.

Вновь приведя ряды неприятелей в смятение, диамант оттолкнулся и взмыл в воздух. Моя рука начала медленно соскальзывать с его плеча, но тот прямо в полете подхватил меня на руки. Прикрыл своим телом, врезаясь в окно, и приземлился на улице. Ни бровью не повел, когда остатки стекол вонзились в него, оставляя рваные раны.

Я с ужасом наблюдал за тем, как строгий костюм ассистента окрашивался в красный. Алые пятна расплывались по нему, тонкие ручейки крови стекали по рукам и ногам, каплями падая на землю.

Вывернувшись из рук Константина, я поскользнулся на влажной от начавшегося дождя земле и рухнул ему под ноги. Где-то вдалеке прогремел гром. Всё навалилось одновременно. Усталость, боль, ненависть к похитителям. Да что уж там говорить? В глубине души я ненавидел даже Константина за то, насколько он хорош и насколько ничтожен я по сравнению с собственным помощником.

Вот тут меня натурально прорвало. И я заорал, загребая пальцами мокрую землю. Попытался подняться на коленки, но тут же рухнул обратно.

— А-а-а-а!!! — кричал, отбрасывая от себя руки ассистента, который настойчиво пытался поднять меня на ноги.

Я понимал, на что был способен в потенциале. Понимал, но ощущал лишь слабость в каждой клеточке своего тела. И это настолько злило и бесило меня, что я чувствовал, как начинает ехать крыша. Драгоценный сосуд, который так ничем и не наполнили. Вот, чем был до меня Димитрий. Вот, чем был теперь я сам.

— А-а-а-а!!!

Но кое-что отличало меня от прежнего Димитрия. Он счастлив был просто перебирать свои сраные бумажки, постоянно перекладывая ответственность на других. Возненавидев свою бабку за перенесенный ему дар. Могущественный дар, который был ему нахрен не нужен!

Я же хотел большего. Нет, я жаждал большего! Слова Романа о легендарности и редкости моих способностей еще сильнее подстегнули меня к тому, чтобы использовать их по назначению. Менять мир вокруг себя. Но как я сделаю это, если не могу элементарно помочь самому себе?!

— Две единицы — это не предел, — охрипшим голосом произнес я, прикрывая глаза и втягивая пропахший озоном воздух ноздрями. — Две единицы — это не предел… Не предел! Не предел! Не предел!

Повторял это, как мантру, раздирая влажную землю ногтями. Концентрируя на этой мантре все свои оставшиеся силы и слабея при этом с каждой секундой. Тело неумолимо немело. Я уже едва чувствовал свои пальцы, но продолжал перебирать ими, хватаясь за почву, как за последнюю соломинку.

— А-а-а-а!!! — снова заорал, чувствуя, как закружилась голова, в глазах темнеет, а тело окончательно перестает слушаться своего хозяина. — Не предел! Не предел! Не предел!!!

Если бы остановил беспорядочно исторгающиеся из меня потоки энергии хотя бы на секунду, пришлось бы признать свое поражение и вырубиться, так ничего и не добившись. Но я продолжал отчаянно насиловать собственный резерв, будучи до последнего уверен, что делаю это не зря.

И в какой-то момент…

…я очутился на вершине горы. Бесконечные джунгли простирались передо мной, разделенные узкой полоской бурной реки. Палящее солнце пригревало меня, и я довольно щурился, осматривая окрестности, принадлежащие мне.

Это место было прекрасным. Таким оно и должно было просуществовать еще множество сотен, а то и тысяч лет, а уж я бы позаботился о том, чтобы защитить его даже ценой собственной жизни. Не будь я…

Резко распахнул глаза и едва не ослеп от яркого света, окружившего меня.

— Господин, — позвал меня Константин, и я обернулся на него, не испытывая даже толики прежней слабости. — Вы светитесь, — оповестил он меня будничным тоном и, нажав на дужку очков, преобразил обычные стеклышки в темные, солнцезащитные. — А еще у нас новые гости, — кивнул он в сторону и, проследив за его взглядом, я увидел трех моих знакомых пушистых подружек. И одну новенькую, четвертую, которая застенчиво выглядывала из-за кустов.

Никогда прежде я не ощущал себя настолько целым и полным энергии, как сейчас. Вытянув перед собой руку, окутанную мягким золотистым сиянием, сжал ладонь в кулак.

Понятия не имел, что со мной произошло, пока был в отключке, но если это то самое превозмогание, о котором я читал, то своего добился. Частично. Осталось только выйти на след Полиночки и…

Едва помыслил о своем намерении, как на земле передо мной возникли две полосы, излучающие слабоватый, но вполне видимый след. Втянул воздух полной грудью и понял, что полосы также источают едва уловимый аромат духов Полиночки. Приторный, ванильный и однозначно ее.

— Агабуага! — указала одна из особо энергичных обезьянок на тот же самый след.

Странно, но я впервые мог отличить этих существ друг от друга. Эта была первой гостьей, явившейся из портала белобрысого первокурсника. И та самая, что палила в воздух из револьвера возле ямы в лесу. Отличить их теперь можно было даже по мордочкам. Они казались мне… разными. Со своими индивидуальными чертами.

— Идем, — скомандовал Константину, оторвавшись от созерцания своих маленьких подданных, и припустил вперед между двух сияющих полос, втягивая аромат духов.

Запах. След. Охота.

Чувства обострились до предела. Зрение, обоняние, слух. Ноги пружинили, не поскальзываясь, не оступаясь. Последние капли дождя упали на нос, и густые дождевые тучи принялись буквально расходиться над моей головой по обе стороны. Звуки грома стихли.

Я практически не смотрел по сторонам. Лишь один раз окинул взглядом окрестности промышленного района, как только покинул территорию заброшенного завода, и вновь переключился на след, тянущийся вглубь по дороге.

Отчего-то в голову пришла навязчивая мысль, что двигаться по деревьям было бы куда быстрее и удобнее, чем по твердому, грязному и скользкому асфальту, но отмел ее в сторону. Деревьев здесь не было. Но была четкая цель: куда и зачем я иду.

Константин тенью двигался за мной, не задавая тупых вопросов, и я был безмерно ему благодарен, ибо сам не понимал, что происходит с моим телом. Да это сейчас и не важно. Главное — вернуть Полиночку. Остальное подождет до лучших времен.

Сияние, излучаемое моим же телом, освещало нам дорогу, однако я был более чем уверен, что и без него прекрасно смог бы сориентироваться на местности.

Сам не заметил, как перешел от бега на двух ногах к широким прыжкам, отталкиваясь руками от земли. Таким же образом и в том же темпе со мной поравнялись мои обезьянки.

И как только две полосы следов оборвались, остановился, выпрямился во весь рост и уставился на врезавшийся в столб бордовый легковой автомобиль. Капот его смяло, как консервную банку. Густой белый дым валил из него, но инстинкты кричали мне о том, что Полиночка всё еще внутри.

Осторожно обойдя машину, заглянул в окошко со стороны водительского сидения…

Да, княжна всё еще находилась внутри покорёженного автомобиля. Кровь тонкой струйкой стекала по ее виску. Резинки, удерживавшие до недавней поры хвостики девушки, свободно болтались на кончиках распущенных и изрядно растрепанных светлых волос.

Но не это было примечательным, а то, как активно кулаки Полиночки гуляли по лицу уже мертвого лидера «Огней Революции», превращая его морду в сплошное кровавое месиво. Тяжело дыша, княжна без остановки наносила удар за ударом, разбивая костяшки пальцев.

Никогда прежде я не видел ее в такой слепой ярости, и поспешил прекратить это, перехватив одно из ее запястий и потянув на себя.

— Он мертв, — заявил я, и девушка только сейчас заметила мое присутствие. Попыталась выдернуть свою руку из моей, но держал я крепко.

— Он сдохнет тогда, когда я скажу, — процедила она сквозь зубы, и пришлось тряхнуть ее как следует, чтобы привести в чувства.

— Константин, — обернулся к ассистенту, и тот коротко кивнул.

— Я весь внимание, господин.

— Свяжись с кем надо, чтобы Ее императорское высочество забрали отсюда. Где женщина? — снова обратился к Полиночке, и та обидчиво поджала нижнюю губу. — Женщина где?!

— Там… — дрожащим пальцем указала она на распахнутую настежь дверцу пассажирского сидения.

И, отпустив ее руку, я одним мощным прыжком перепрыгнул через крышу автомобиля, приземлился перед дверцей и шумно втянул воздух.

В тот же момент запах Полиночки потерялся на фоне другого. Терпкого, дорогого парфюма с цветочными нотками. Едва уловимый на земле след тянулся от самой дверцы и уходил вглубь территории соседнего завода. След туфель: укороченная подошва с каблуком-точкой.

Не теряя времени, устремился по нему. Запрыгнул на сетчатый забор и, быстро перебирая ногами и руками, оказался на его верхушке. Спрыгнул вниз, приземлившись на все четыре конечности. Обезьянки спрыгнули подле меня.

Запах. След. Охота.

Рванул вперед, отталкиваясь руками. Аромат парфюма становился всё ближе. Увидел выброшенные на асфальт туфли, и теперь передо мной виднелась дорожка из сияющих следов босых ножек.

Ей это не поможет.

Виктория и сама поняла это, когда я настиг ее, полуголую в разорванном платье. Схватил за горло, прижав к бетонной стене. Сестра с ужасом в глазах воззрилась на меня, щурясь от яркого света. Открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

И я оскалился, обнажая клыки, которые до этих пор с непривычки раздирали мою нижнюю губу.

— Что… что ты такое?! — наконец проблеяла она.

Я и сам не понимал, во что превратился. А еще не понимал, что теперь делать с этой стервой. Инстинкты, да и всё мое естество, кричало свернуть обнаглевшей дамочке шею. Одним быстрым движением, чтобы долго не мучилась, но получила заслуженное.

Однако с другой стороны, где-то в глубине, остатки человечности просили меня отпустить ее восвояси. Не трогать. Пощадить. Я лихорадочно метался между первым и вторым, и так же лихорадочно мой взгляд метался с шеи Виктории на ее испуганное посиневшее лицо.

Обезьянки нетерпеливо прыгали рядом, ожидая одного моего приказа и злобно вереща. Их инстинкты твердили им то же, что и мне. Отчего-то я так же был в этом уверен.

Но несмотря на все тяжбы, что причинила сестрица и мне, и бывшему хозяину этого тела… в данный момент передо мной, кривясь от нехватки воздуха, стояла беззащитная женщина. Как бы ни противно было осознавать это, но так и есть.

Мне хватило резни в особняке Вронских, чтобы понять, что путь по головам — это не мое. И мираж той твари в окружении трупов снова заставил меня вспомнить о том, чего ни в коем случае допускать нельзя.

— Возвращайся в машину, — приказал ей, не ослабляя хватку. — И придумай достаточно убедительную ложь для того, чтобы из-за твоих связей репутация рода не пострадала. Поняла?

Сестрица яростно закивала, и только после этого я отпустил ее и дал возможность набрать в грудь побольше свежего воздуха.

Я еще пожалею об этом. Я однозначно об этом пожалею, но опускаться до ее уровня… такого себе больше не позволю.

Стоило Виктории удрать, сверкая обнаженными телесами, заглянул в ближайшее ко мне окно. Твою мать… Действительно, что же я такое?

Голову мою окружало сияющее гало, испуская свет еще ярче того, что источало тело. Волосы заметно отрасли, и топорщились теперь в разные стороны. Приоткрыл рот, демонстрируя самому себе в отражении широкие удлинившиеся клыки, сместившие оба ряда зубов в стороны.

Остервенелый собачий лай откуда-то сбоку отвлек меня от «самолюбования», и я повернул голову в сторону его источника.

— Эй, кто там?! — практически сразу раздался сиплый мужской голос.

Так я понял, что завод, на территории которого я сейчас находился, охранялся.