Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке

Источники

Источниковая база по истории датского и нормандского завоеваний Англии относительно скудна по сравнению, например, с периодом первой половины XII в. Тем не менее, нарративные источники дают довольно четкое представление об интересующих нас событиях. Эти источники можно разделить на следующие основные группы:

1) материал, относящийся к англосаксонской летописной традиции донормандского периода, прежде всего «Англо-Саксонская Хроника» и работы ее продолжателей, писавших уже в англо-нормандский период — Флоренса Вустерского, Симеона Даремского;

2) труды континентальных (германских) хронистов;

3) «Похвала королеве Эмме» (анонимное панегирическое произведение 40-х гг. XI в.;

4) нормандские хроники времен нормандского завоевания, к которым относятся труды Гийома из Пуатье, Гийома Жюмьежского, а также имеющая много общего с ними поэма Ги Амьенского «Песнь о битве при Гастингсе»;

5) более поздние произведения англо-нормандских историков первой половины XII в., ставшие классикой английской средневековой литературы — труды Ордерика Виталия, Уильяма Малмсберийского, Эдмера;

6) скандинавские королевские саги;

7) англосаксонские королевские грамоты.

Помимо этих основных источников, составивших фундамент нашего исследования, в работе использованы фрагменты некоторых менее известных источников, играющих вспомогательную роль, в частности, местных монастырских анналов, имеющих лишь косвенное отношение к исследуемой теме, или историко-литературных произведений («История англов» Жеффрея Гаймара XII в.)

Нарративным по существу является и такой в высшей степени оригинальный источник, как гобелен из Байе, о котором будет сказано отдельно.

Перейдем к более подробной характеристике источников.

Англосаксонская традиция летописания основывалась на «Англо-Саксонской Хронике» — основном нарративном источнике донормандской эпохи. Начало ее составления восходит еще ко времени Альфреда Великого (конец IX в.) «Англо-Саксонская Хроника», начинавшаяся с истории расселения англосаксов в Британии, включала в себя сведения из «Церковной истории» Беды Достопочтенного (оканчивавшейся, в свою очередь, на 730-х гг.) и являлась, по сути, официальной государственной летописью. Она велась в целом ряде монастырей (Эбингдоне, Вустере, Йорке, Ившеме, Кентербери, и др.) и дошла до нас в пяти списках (А, В, С, D, Е), отличающихся значительными разночтениями; фактически, это несколько хроник, объединенных общим названием. Из них D (вустерский или Йоркский список) и Е (список из аббатства св. Августина в Кентербери) — наиболее полные, продолжающие повествование после 1066 г. Это, очевидно, было связано с упадком некоторых центров хронистики в годы нормандского завоевания.

В 1861 г. «Англо-Саксонская Хроника» была издана в рамках знаменитых «Rolls Series» и с тех пор неоднократно переиздавалась.

Характерная черта «Англо-Саксонской Хроники» — предельный лаконизм; это и достоинство, и недостаток одновременно, так как четкое, без литературных излишеств, точно датируемое освещение событий своей беспристрастностью почти исключает возможность выяснить отношение хронистов к происходящему. «Англо-Саксонская Хроника» послужила образцом для таких видных хронистов, живших уже после нормандского завоевания, как Флоренс Вустерский и Симеон Даремский.

Вустерская «Хроника из хроник» — это, пожалуй, наиболее удачная и развернутая версия «Англо-Саксонской Хроники», включающая, подобно всем компилятивным произведениям такого рода, отрывки из «Жизни короля Альфреда» Ассера, сочинений Беды Достопочтенного и других авторов прошлых веков. Собственно, оригинальным произведением монаха Флоренса (Флоренция), писавшего эту хронику с 1095 по 1118 г., является лишь описание событий с конца XI в. по 1118 г. В остальном он следовал «Англо-Саксонской Хронике», которую он же перевел впервые на латынь[78].

Составление хроники по указанию вустерского епископа Вульфстана отражало тенденцию к поддержанию англосаксонского летописания, пришедшего в упадок в годы нормандского завоевания. Вульфстан, образованнейший человек своего времени, видный церковный и политический деятель, пошел на компромисс с нормандцами, поддерживая централизаторскую политику Вильгельма Завоевателя во имя укрепления государства и стабильности внутри страны. Это обеспечило процветание Вустера и культурный ренессанс многих монастырей Англии, где и продолжалось ведение «Англо-Саксонской Хроники».

Судьба «Хроники хроник» сложилась удачно. Доведенная после смерти Флоренса в 1118 г. до 1140 г., она распространилась в виде копий по многим крупным монастырям — в Глостер, Эбингдон, Сент-Эдмундсбери, Питерборо — где местные хронисты продолжали ее (кое-где вплоть до 60-х гг. XIII в.), при этом придавая оригиналу различные оттенки. Большинство хронистов урезало первоначальный объем, концентрируясь на сугубо местных событиях; глостерцы, наоборот, заостряли внимание на общеевропейской истории, и т. д.

Наиболее полный вариант хроники — рукопись монаха Дж. де Текстера из Сент-Эдмундсбери; ее-то и использовали издатели XIX в.

Вообще, сохранилось несколько списков «Хроники хроник», датированных 1110, 1118, 1128–1130 гг. Издавать ее начали довольно рано, в 1592 г., когда она была опубликована лордом Ховардом, владельцем одного из списков[79]. В 1848–1849 гг. она, наконец, была издана в нынешнем виде Королевским Историческим обществом в Лондоне и с тех пор неоднократно переиздавалась, в том числе на английском языке.

В целом, вустерская хроника, дополняя и расширяя «Англо-Саксонскую Хронику», имеет неоценимое значение для изучения политической истории средневековой Англии.

Одна из копий вустерской хроники попала на север Англии, в Дарем — могущественный оплот власти епископов, управлявших значительной частью древней Нортумбрии — так называемой «землей св. Кутберта». Несмотря на некоторый упадок после карательного похода нормандцев в 1069 г., Дарем сохранял за собой роль культурнорелигиозного и летописного центра на севере страны. Вустерский список здесь лег в основу местной хроники — «Истории королей» Симеона Даремского, освещавшей события с 616 по 1129 г. Создание хроники началось около 1100 г.[80] Помимо вустерской хроники, материалом для «Истории королей» послужили опять-таки Беда, Ассер, а также древние анналы Нортумбрии, сочинения Эдмера и Уильяма Малмсберийского (о двух последних см. далее). Само авторство Симеона Даремского, если можно в данном случае говорить об «авторстве», находится под сомнением[81], но это, в сущности, и не так важно. Главное заключается в том, что, будучи почти полностью списанной у Флоренса Вустерского, даремская хроника ценна прежде всего сведениями из местной истории, не входившими в другие анналы. Применительно к нормандскому завоеванию это описания многочисленных смут и антинормандских восстаний, особенно упорных в этом районе. Хранившаяся на протяжении веков в Дареме, хроника Симеона и была издана там в 1868 г., а затем в «Rolls Series» в 1882 г.

Характеризуя в целом англосаксонские летописные источники, следует еще раз отметить их крайнюю лаконичность. Представляя собой анналы, они отличаются точностью датировки, но лишены аналитического начала, являя собой пример чисто фактографического подхода. Это в корне отличает их от нормандских хроник того же времени, которые напоминают скорее литературные произведения и носят ярко выраженную эмоциональную, пропагандистскую окраску.

Своеобразным повествовательным источником, содержащим довольно обширные сведения по политической истории, являются скандинавские саги. Их своеобразие заключается в том, что, являясь устными сказаниями, передававшимися из поколения в поколение, начиная с эпохи викингов, и записанными лишь в XIII в., они представляют собой нечто среднее между собственно историческим нарративом и художественным произведением. Сохранение на протяжении многих столетий развитой устной традиции в скандинавском обществе обеспечило известную скрупулезность саг во всем, что касается событий, имен, в описании местности, поступков людей, при пересказе родословных, и т. д. Ведь задачей сказителей было сообщить своей аудитории сведения о том, «как было на самом деле». К «неудобным» для современного историка особенностям саг следует отнести, во-первых, относительную датировку событий (например: «В такой-то год царствования конунга такого-то…», или: «когда там-то и там-то произошло то-то и то-то, здесь случилось следующее…»). Для хронологической привязки событий из саг необходимо их сопоставление с летописными и прочими источниками других стран, в результате чего датировка легко устанавливается. Во-вторых, повествуя о событиях английской истории, саги нередко допускают неточности в датах, именах, самих событиях и мотивах поступков действующих лиц, поскольку скандинавские авторы саг были все-таки хуже осведомлены об английских делах, чем о местных.

Для нашей темы интересны, собственно, только так называемые «королевские» саги, повествующие непосредственно о событиях политической истории, как правило, в виде жизнеописаний скандинавских конунгов. Наиболее известным их собранием является «Круг земной», записанный около 1240 г. в Исландии под руководством[82] Снорри Стурлусона (ок. 1178–1241) — видного политического деятеля своей страны и эпохи. В этом собрании содержатся и саги о королях — предводителях викингов, имевших непосредственное отношение к событиям датского и нормандского завоеваний Англии — Олаве Трюггвасоне, Олаве Святом, Харальде Суровом Правителе (Хардраде), и др. В послевоенной России постепенно сложилась серьезная школа саговедов — историков и филологов — благодаря которым «Круг земной» и другие группы саг изданы на русском языке, а их содержание тщательно изучается. Но вообще нужно отметить, что использование саг в качестве исторических источников является чрезвычайно сложной источниковедческой проблемой, по-разному формулируемой не только для различных видов саг, но и для каждой саги в отдельности, в силу существования нескольких редакций каждой из них, различного соотношения устной, письменной, церковной традиций в разных собраниях королевских саг, и многих других причин. Поскольку в данной работе саги используются в качестве вспомогательных, второстепенных источников, вряд ли есть необходимость углубляться в нюансы саговедения, по которому написаны десятки и сотни трудов. В достаточной степени общие аспекты саговедения изложены в трудах М.И. Стеблина-Каменского и А.Я. Гуревича[83].

«Похвала королеве Эмме» («Encomium Emmae Reginae») является едва ли не единственным, помимо «Англо-Саксонской хроники», нарративным источником эпохи правления в Англии датской династии (1017–1042), повествующим о датском завоевании и царствовании Кнута Великого. Это произведение написано около 1041 г. неизвестным монахом французского монастыря Сент-Омер (но писавшим его в монастыре Сен-Бертен), каким-то образом причастным к делам Эммы Нормандской — супруги сначала короля Этельреда из уэссекской династии (978–1016, брак с Эммой с 1002 г.), а затем Кнута Великого (с 1016 г., умерла в 1052). Об авторе из его же повествования известно лишь то, что он лично встречался с Кнутом во время поездки того в Рим в 1031 г. Сама «Похвала» написана в жанре панегирика, в котором всячески превозносятся добродетели Эммы и подводится фундамент легитимности престолонаследия в пользу Хардакнута — сына Кнута и Эммы, царствовавшего всего два года (1040–1042) и скоропостижно скончавшегося. Для лучшего выполнения этой задачи автор слагает дифирамбы в адрес предков Хардакнута из датской династии — Кнута Великого и Свейна Вилобородого, завоевателей Англии. Само же это завоевание, как и обстоятельства восшествия на английский престол двух упомянутых монархов, описаны в весьма общих чертах и с присущей более поздним рыцарским романам цветистостью. Как отмечает А. Грансден, «риторический элемент сильно снижает ценность «Похвалы» как исторического источника»[84].

В качестве вспомогательных нами использованы произведения немецких хронистов — Титмара Мерзебургского и Адама Бременского. «Хроника» первого, написанная в XII в., повествует в основном о континентальных событиях и лишь эпизодически касается завоевания Англии датчанами и воцарения Кнута. Первоначально осуждая датское вторжение, Титмар затем отмечает «перерождение» Кнута из завоевателя страны в ее покровителя и защитника. Что же касается Адама Бременского, этот каноник Гамбургского собора, посещавший Скандинавию с миссионерской целью в последней трети XI в., в своем широко известном труде «Деяния епископов Гамбургской церкви» затрагивает в основном континентальные и церковные дела, но приводит и ряд ценных сведений о правлении Свейна Вилобородого и Кнута, их взаимоотношениях с Германской Империей и о скандинавской внешней политике, а также о проблемах христианства и язычества в Дании и о церковной политике Кнута. Это немаловажно для нашей темы, тем более, что Адам Бременский лично общался с датским королем Свейном Эстридсеном, сообщившим ему различные сведения из области политической истории той эпохи, затем вошедшие в труд Адама.

Оба последних произведения содержат, к сожалению, много ошибок в именах и фактах. Кроме того, их жанровые особенности предполагают сжатость изложения собственно фактов при крайнем обилии религиозного морализаторства и дидактики, пространные отступления в сторону от основного сюжета. Все это, в сущности, свойственно и англо-нормандским нарративным произведениям XII в., рассматриваемым ниже.

При анализе этнических и социальных аспектов внутренней политики Кнута Великого в завоеванной им Англии использовались в качестве вспомогательных источников королевские грамоты о земельных пожалованиях и т. п. Они имеют именно вспомогательное, вторичное значение для нашего исследования, так как в нем не изучаются в подробностях проблемы аграрной и социально-экономической истории.

Переходя к нормандским нарративным источникам, начнем с труда Гийома Жюмьежского, окончившего старую хронику «Деяния нормандских герцогов», которая велась с X в. Поскольку аббатство Жюмьеж было видным центром нормандской хронистики, тесно связанным с интересами герцогского двора, монах Гийом был летописцем на службе Вильгельма Завоевателя. Во всяком случае, он первым начал утверждать идею о легитимности прав Вильгельма на английский престол, подводя идеологический фундамент под вторжение в Англию. В какой-то степени «Gesta Normannorum Ducum» — это аналог «Англо-Саксонской хроники», то есть, официальная государственная летопись. Но по структуре они значительно отличаются друг друга.

Гийом довел свой труд до 1070 г., но собственно нормандское завоевание Англии подробно освещено в нем лишь до конца 1066 г., до момента коронации Вильгельма в Англии. Повествование Гийома Жюмьежского вообще довольно кратко, в нем опущены многие немаловажные подробности и эпизоды. Жюмьежская хроника была широко распространена в Нормандии, сохранившись более чем в 30-и списках[85]. Ее охотно использовали англо-нормандские писатели и хронисты XII в., в том числе Уильям Малмсберийский, Симеон Даремский[86].

Гораздо большую ценность, ввиду развернутости повествования, представляет труд Гийома из Пуатье «Деяния Вильгельма, герцога нормандцев и короля англов», посвященная уже конкретно Вильгельму Завоевателю и потому более детализированная, чем «Gesta Normannorum Ducum». Примечательна и сама биография автора: непосредственный участник вторжения в Англию в 1066 г. (причем именно в качестве воина), он затем совершил удачную духовную карьеру, став капелланом самого герцога Вильгельма. Это двояко отразилось на его работе. С одной стороны, постоянное присутствие при дворе, широкая осведомленность о государственных делах, доступ к самым различным источникам, равно как и непосредственное знание тонкостей военного дела — все это дало Гийому из Пуатье хорошие возможности для реализации писательского таланта на историческом поприще. С другой стороны, близость к Вильгельму обусловила откровенно апологетический характер его произведения, вполне в духе Жюмьежской хроники, тем более что труд был написан при жизни герцога, в 1073–1074 гг. Впоследствии Гийом из Пуатье посвятил себя духовной карьере целиком, став архидьяконом в Лизье (Нормандия)[87].

Судьба «Деяний Вильгельма» оказалась не слишком удачной: оригинал вообще не сохранился, а до современных издателей (начиная с XIX в.) дошли лишь две сильно пострадавшие копии, где повествование начинается с юности Вильгельма[88] и обрывается на 1067 г. Стиль повествования напоминает «Gesta Normannorum Ducum», но «Деяния Вильгельма» отличаются гораздо большей подробностью[89].

Наконец, несколько особняком в ряду нормандских нарративных источников стоит «Песнь о битве при Гастингсе» Ги Амьенского. Особняком стоит потому, что это поэма эпического характера, имеющая очевидное сходство, например, с «Песнью о Роланде» и потому отличающаяся всеми характерными чертами подобного рода произведений, подчас весьма далеких от исторической достоверности. Сам автор, как и Гийом из Пуатье, был вхож в придворные круги; будучи епископом г. Амьена, он сопровождал жену Вильгельма Завоевателя Матильду из Нормандии в Англию ко двору нового короля в 1076 г. и вообще занимал не последнее место в нормандской церковной иерархии[90]. «Песнь» была написана им в последние годы XI в. явно под впечатлением успехов начавшегося к тому времени крестоносного движения. Это произведение, имеющее совершенно четкую хвалебно-пропагандистскую направленность, отличается крайней тенденциозностью, вполне в духе французского рыцарского эпоса. В целом, это скорее литературное произведение, чем историческое. Многие эпизоды противоречат всем остальным источникам, причем явно ради «красного словца». Вместе с тем, «Песнь» неплохо дополняет основные источники, давая развернутые описания некоторых эпизодов. Хронологически она охватывает довольно короткий отрезок времени от отплытия нормандского флота из Сен-Валери до коронации Вильгельма в декабре 1066 г., после победы при Гастингсе.

В целом, пользуясь этим источником, следует помнить о его жанровых особенностях и осторожно относиться к сообщаемым им сведениям, особенно если они не подтверждаются другими источниками. «Песнь» сохранилась всего в одном экземпляре, найденном известным немецким издателем XIX в. Пертцем в Брюсселе[91].

Нарративные источники первой половины XII в., авторами которых были англо-нормандские писатели, создавались уже в эпоху, когда эффект потрясения от нормандского завоевания несколько улегся, и прежние оценки, крайне пристрастные и идеологизированные, уступили место более спокойному, объективному осмыслению событий недавнего прошлого. Эдмер, Ордерик Виталий, Уильям Малмсберийский уже не были современниками завоевания, относясь к другому поколению, заставшему завоевание разве что в детском возрасте. Это сказалось с лучшей стороны на непредвзятости их произведений.

Первый из упомянутых писателей, Эдмер, англосакс по происхождению, родился за несколько лет до нормандского завоевания. Большую часть жизни он посвятил духовной карьере в качестве доверенного лица архиепископа Ансельма Кентерберийского — крупнейшего деятеля английской церкви конца XI — начала XII вв. Эдмер известен как автор биографии Ансельма — это был основной труд его жизни. Для нас интересна лишь часть этой биографии, озаглавленная «Historia novorum in Anglia» (то есть, «История новшеств в Англии».) Весь этот труд был написан Эдмером в Кентербери, в монастыре Крайстчерч около 1110 г., после смерти Ансельма[92]. Ценность произведения Эдмера для нашей темы представляется весьма ограниченной, поскольку Эдмер был сугубо церковным историком, освещавшим проблемы церкви, ее взаимоотношения с государством, внутрицерковные дела, и т. д., притом в более поздний, чем нормандское завоевание, период. Вообще, это не столько историческое произведение, сколько агиографическое, житие св. Ансельма. Поэтому применительно к светской политической истории его можно использовать лишь фрагментарно. Труд Эдмера был мало знаком современникам и получил «второе рождение» только в XIX в., будучи найденным всего в одном экземпляре[93] и изданным в «Rolls Series» в 1884 г.

Гораздо более широкое признание имела «Церковная история» Ордерика Виталия, которая, в отличие от работы Эдмера, невзирая на название, была куда как более светским историческим произведением. Ордерик происходил из знатной и притом смешанной англо-нормандской семьи. Проведя детство и юность в Англии, он затем стал монахом монастыря Сент-Эвруль в Нормандии, который был не только культурно-просветительским и летописным центром, но и своего рода «кузницей кадров» для англо-нормандской церковной элиты. Там Ордерик и создал свою «Церковную историю» между 1091 и 1123 гг.[94] Надо заметить, что он располагал для этого неплохими возможностями: во-первых, покровителями монастыря была нормандская аристократическая фамилия Монтгомери, представители которой, кстати, активно участвовали в завоевании Англии, а Р. де Монтгомери даже был регентом нормандского престола в отсутствие Вильгельма в 1066 г.; во-вторых, Ордерик много путешествовал, собирая информацию для своей книги, а не был писателем-затворником[95]. Видимо, благодаря всему этому, «Церковная история», довольно подробная и увлекательно написанная, стала исключительно ценным источником по истории Англии и Нормандии, в частности — нормандского завоевания.

Разумеется, Ордерик использовал труды предшественников — Гийома из Пуатье, и др. Но его исторический кругозор достаточно широк и охватывает, помимо всего прочего, и общеевропейские дела. «Церковная история» имела относительно широкую популярность, неоднократно издаваясь и переиздаваясь вплоть до нашего времени.

Большим своеобразием отличается другой важный англо-нормандский нарративный источник — труд классика английской средневековой литературы Уильяма Малмсберийского «Деяния королей Англии», написанный в Англии около 1125 г. Аббатство Малмсбери, располагавшееся, как и Вустер, в долине р. Северн, было также одним из центров, где сохранялись традиции англосаксонской хронистики. На рубеже XI–XII вв. оно переживало культурный расцвет, что отразилось на творчестве Уильяма Малмсберийского, написавшего массу работ и по литературной плодовитости сравнимого с другими известнейшими средневековыми писателями. Сам Уильям, как и Ордерик, происходил из смешанной англо-нормандской семьи, что, возможно, повлияло на взвешенность его исторических оценок, стремление к объективности[96].

«Деяния королей Англии» построены по биографическому, а не хронографическому принципу, на манер «Жизни 12 цезарей» Светония, несомненно, повлиявшего на Уильяма Малмсберийского. Это видно уже по принципу построения характеристик отдельных монархов и т. д. История нормандского завоевания представлена здесь через призму жизни и деятельности Вильгельма Завоевателя.

«Деяния королей Англии», также имевшие относительно широкое распространение, сохранились в нескольких копиях и были изданы У. Стаббсом в «Rolls Series» в 1887–1889 гг., после чего неоднократно переиздавались.

В целом, характерными чертами англо-нормандских повествовательных источников является, во-первых, сочетание англосаксонской и нормандской традиций и историографического наследия, но с известным перевесом в «нормандскую» сторону. И Эдмер, и Уильям Малмсберийский посещали Вустер и, будучи знакомы с «Англо-Саксонской хроникой»[97], активно использовали ее. Но, во-вторых, англо-нормандские авторы переняли такую характерную особенность нормандской историографии: увлекаясь красочными литературными повествованиями, они напрочь игнорировали, на манер прежних нормандских хронистов, датировку событий, что, конечно, не очень удобно для современного историка, в отличие от скрупулезности англосаксонских анналов. Проблемы с датировкой вынуждают обращаться к дополнительной литературе. Вместе с тем, цельностью, развернутостью и насыщенностью повествования эти источники хорошо дополняют лаконичные англосаксонские хроники.

Совершенно особняком в ряду нарративных источников стоит гобелен из Байе — уникальный в своем роде образец средневекового искусства, отображающий историю нормандского завоевания, начиная с клятвы Гарольда Вильгельму (1064 г.) и кончая победой нормандцев и коронацией Вильгельма в 1066 г. Эта грандиозная по замыслу и исполнению тканная эпопея венчается детальной картиной битвы при Гастингсе. О масштабах работы говорит такой факт: одних только изображений людей на гобелене насчитывается около 300, не считая лошадей, кораблей, строений, деревьев, и т. п.

О гобелене была написана серия исследований, одним из наиболее основательных в числе которых является статья Н. Брукса и X. Уолкера «The authority & interpretation of the Bayeux Tapestry» (1978). В ней обосновываются некоторые принципиально новые взгляды на ряд вопросов, вновь ставших дискуссионными — например, о месте происхождения гобелена. Ранее считалось, что гобелен был изготовлен в Нормандии; Брукс и Уолкер же убедительно доказывают, что гобелен был выткан в Англии, в мастерских аббатства св. Августина в Кентербери, очевидно, на рубеже 70–80-х гг. XI в.[98], представляя собой шедевр англосаксонского ткацкого ремесла. Что касается содержания этого полотна, оно в целом следует линии нормандских хронистов — Гийома из Пуатье, Гийома Жюмьежского. Но имеется в повествовании ряд несоответствий и ошибок, одни из которых — случайные, а другие — умышленные. Так, гобелен называет местом клятвы Гарольда Байе, хотя другие источники указывают другое место; возможно, целью этого было преувеличить значение и поднять престиж Байе, поскольку гобелен был изготовлен по указанию Одо из Байе — родственника и ближайшего сподвижника Вильгельма Завоевателя, ставшего в завоеванной Англии эрлом Кента (и, следовательно, г. Кентербери.)[99]

В целом, гобелен носит, конечно, вторичный, вспомогательный характер при работе с источниками. Вместе с тем, именно на его основе, например, реконструируются черты одежды, вооружения, военного дела той эпохи. Полностью сцены гобелена воспроизведены в издании «English Historical Documents», т. 2 (1953).

Наконец, встречающиеся в нашей работе ссылки на «Историю англов» («Estoire des Engles») Жеффрея Гаймара заставляют в двух словах охарактеризовать этот источник. Написанная около 1140 г. нормандским собирателем народных сказаний, она представляет собой вольный перевод «Англо-Саксонской хроники», стилистически выдержанный в духе французского рыцарского романа[100]. Поскольку основной мотив Гаймара — прославление героических «рыцарских» деяний и нормандцев, и англосаксов, польза от этого художественно-эпического произведения как от источника по политической истории крайне невелика.