Дай тебя забыть (СИ)

Глава 16

Яркий свет едва ли не слепил. Обстановка вокруг выглядела вычурной и, безусловно, дорогой. Зал был украшен в бело-бордовой гамме и его дополняли цветочные композиции с орхидеями. Никаких шаров, фотозон и прочей ерунды, которая могла бы выглядеть дешево или казаться дурновкусием. Так выражалась мачеха, раздавая указания.

Столик с шампанским, шоколадный фонтан, закуски с черной икрой и устрицами… Денег на банкет не пожалели, сказала бы я, но. Всего-то пятнадцать столов на двести с лишним персон высшего общества, включая Натали с ее родителями. Ну и я, дурнушка, в очередном наряде, выбранном мачехой, и “красоту” нам обеим снова наводили по ее указке, прямо в комнате, выделенной в ресторане, в который мы приехали аж за четыре часа до начала. Соня сорвала меня с занятий сразу после того, как они с отцом поставили свои росписи в ЗАГСе. К сожалению, с нами поехала еще и Натуся.

Мачеха выглядела безукоризненно и шикарно — спору нет. Ее фигуру, которую успели подогнать к свадьбе, словно вторая кожа, обтягивало безумно красивое платье. “Русалка” в пол с длинными рукавами и вырезом “сердце”, глубокого красного цвета, сшитая из атласа и декорированная кружевом тончайшей работы, украшенным камнями; шлейф, который, словно мантия, спускался с лопаток и стелился у ног, добавлял статусности образу.

Будто не обычная тетка, а некая герцогиня, почтившая мероприятие своим присутствием, Соня, выпятив “отредактированную” умелыми руками грудь, вплыла в банкетный зал. Мы с Уваровой шли следом. Не так, — Натали, аки пава, выхаживала шаг в шаг за моей мачехой, я же — скорее ковыляла в неудобных туфлях, мечтая оставить их на ближайшей помойке.

Естественно, те взгляды, которые не были прикованы к папенькеной пассии, пропадали в образе рыжей стервы. Не мудрено, ведь Соня постаралась на славу: выбрала нам с одноклассницей платья одинакового фасона, но разных оттенков. Атласный, приталеный крой на одно плечо, с огромным разрезом спереди, что выигрышно подчеркивал пышную грудь Уваровой и висел на мне, словно на вешалке. К тому же, моя “пудра” меркла на фоне ее “вина”.

Я была не против остаться серой мышью на этом празднике, только мне было непонятно, зачем Соня так поступила. Унизить хотела? Наверняка. Но ради чего?

Счастлива ли? Бесконечно, прям!

Сколько незнакомых людей вокруг! И все фальшиво улыбались, потягивая напитки из фужеров. Я же выискивала глазами Рому, которого Макс обещал провести на мероприятие, но наткнулась взглядом лишь на Григорьевых, и это оказалось неприятным сюрпризом, потому что Юра буквально пожирал меня своими гляделками, а его отец отсалютовал мне бокалом.

От подобных жестов стало не по себе. Неприятный холодок пробежался по позвоночнику.

— Развлекаешься, сестренка? — ядовито прошептал мне на ухо Макс. И как рядом оказался этот черт из табакерки? Хотя, мы ведь за одним столом сидели.

— Без тебя заскучала, братец, — бросила в его же манере. — А ты уже все подсобки со своей пассией осквернить успел? Или вам показать укромное местечко?

— Уважаемые гости! — прервал нашу перепалку голос ведущего. — Я рад приветствовать всех вас здесь, где мы собрались поздравить Паверину, а ныне Анисимову Софию Никитичну и Анисимова Андрея Евгеньевича с Днем бракосочетания, ура!

Павернина? Разве не Максимова? Ну конечно! Еще же мама Ромы, там, в кабинете директора гимназии, назвала мачеху Павериной. Но почему так? Это девичья фамилия или Соня успела еще не раз замужем побывать, в перерыве между отцом Макса и моим папенькой?

Зато теперь было понятно, почему мой сводный братец захотел преподнести именно ТАКОЙ подарок.

В субботу, как обычно, отец привез меня, я отметилась в гимназии, где меня уже ждал Авдеев.

— Рит, если что-то пойдет не так, — помявшись начал парень, — тебе станет некомфортно, Макс попробует тебя обидеть или…

— Я сразу позвоню тебе, — улыбнулась, перебивая рыжика, и нырнула в объятия друга.

Для меня уже стала привычной музыка ударов гулкого сердца, но она по — прежнему продолжала волновать меня и это было странно, ведь мы давно решили остаться друзьями. Рома так решил.

— Меня сейчас стошнит, — раздался за спиной брезгливый голос Максимова. — Мы едем?

Рыжик шепнул мне на ушко: “Я всегда буду рядом”, и, оставив легкий поцелуй на моей макушке, с мученическим видом отпустил.

“Братец” без спроса схватил меня за руку и засеменил в сторону своей машины. У меня не оставалось другого выбора, кроме как следовать за ним. Мне очень хотелось оглянуться на друга, потому что я ощущала на себе его тяжелый взгляд, только легче от этого не стало бы ни мне, ни ему.

Я снова ехала на переднем сидении в машине Паши. Играла очередная заводная мелодия, которой мы, не сговариваясь, стали одновременно тихо подпевать. Однако, Макс покосился на меня и замолчал. Мне резко тоже петь расхотелось. Возникла неловкая пауза, но все же каждый из нас периодически что-то мурлыкал себе под нос. Несмотря на эту его отстраненность, мне показалось, словно бы я вернулась в то самое утро, когда мы после пробежки беззаботно ехали в гимназию.

Невольно улыбнулась, вдруг осознав, что как бы я ни убеждала себя в лютой ненависти к Максу, мне его остро не хватало. Все же, была между нами некая, непонятная мне связь, невидимая глазу нить, которая никак не желала разрываться.

Мы приехали в тот ТЦ, до которого с Ромой так ни разу и не добрались, по причине его удаленности от гимназии. Глупо было тратить много времени на дорогу, чтобы провести вместе едва ли несколько часов.

Макс подхватил из машины вместительную, но не слишком большую коробку (словно из-под обуви вроде кроссовок).

— Идем, — негромко, но словно отдавая приказ, произнес парень, возвращая себе маску безразличия с легким презрением к моей персоне.

Просторные холлы, гардероб, в котором мы без промедления сбросили верхнюю одежду, лифт, пятый этаж, печатный центр “Карандаш”… Я все еще не понимала, зачем мы здесь.

— Добрый день, — привлекая к себе внимание, поздоровался Максимов, входя в помещение. На меня “братец” даже не оглядывался, уверенный в том, что я следовала за ним.

— Здравствуйте, — тут же подоспела к нам молодая женщина с надписью на бейджике “Ольга”. — Чем могу вам помочь?

— Я заказывал макет под часы, для последующей фотопечати.

— Павел, правильно? — уточнила Ольга.

Они недолго что-то обсуждали, на чем заострять внимание не хотелось. Затем нам предложили разместиться возле стойки и попросили подождать, пока принесут заготовку заказа.

Вскоре на столешнице материализовалось полотно, длиной метра полтора и шириной около метра, с отверстием под стандартные круглые настенные часы посередине.

— Вот булавки, как будете готовы — зовите, оформим заказ, — произнесла женщина и исчезла.

Максимов, больше не теряя времени, подвинул заготовку в сторону и поставил перед моим носом коробку.

— Теперь твой выход, Марго, — чуть севшим голосом и плохо скрываемой в нем тоской, пробормотал Макс.

Я подняла взгляд на Пашу и едва не утонула в таких бездонных, цвета речного перламутра, грустных глазах. Кончики пальцев закололо от неукротимого желания обнять парня, чтобы разделить с ним его боль, и, пока я не последовала за глупым импульсом, спешно перевела взор на коробку, и, буквально, вздернула крышку вверх.

Теперь тяжело дышать стало мне. Фотографии. Целое множество, часть из которых еще черно — белые. А когда глаза зацепились за цветной снимок из детства — три “маленьких чумазеньких чертенка”, казалось, грудь сдавило стальными тисками и я умру.

Костя, Макс и я… Фото, сделанное в День Рождения Костика, в парке. Мы были взъерошенные, после очередного аттракциона, чумазые, потому что ели каждый свою сладкую вату. Нас сфотографировала мама, пока дядя Стас корчил рожи, чтобы рассмешить.

Непрошенные слезы непроизвольно начали срываться с ресниц, слетая одна за другой на снимок из какой-то другой жизни.

— Можешь оставить его себе, — дрогнувшим голосом бросил Макс.

— Откуда все это? — всхлипнула, не веря своим глазам. Я ведь думала, что ничего не осталось.

Парень только многозначительно хмыкнул. Я же продолжила перебирать фотографии, как оказалось, двух семей. Здесь была и моя бабушка, и дядя Стас, и даже снимок собаки.

— А что стало с Белочкой? — глотая слезы, снова взглянула на Пашу.

Она ведь была ещё молодой, и…

— Она под машину кинулась, когда отца не стало, — глухо отозвался Максимов.

Я, все же, не выдержала и бросилась в объятия парня, рыдая навзрыд. Это было нужно в первую очередь мне, потому что я вдруг осознала, что сегодня мне выпал тот самый шанс, наконец, проститься с прошлым.

— Мне так жаль, — шептала, утыкаясь мокрым лицом в рубашку блондина. — Мне так жаль.

Никаких других мыслей в голове не было, потому что единственное, о чем стоило сожалеть — это упущенное время для принятия, прощения и прощания.

Стало еще хуже, когда мне на спину легли сильные ладони и начали поглаживать, успокаивая. Мою кожу пекло в местах чужих касаний, а тело предательски отзывалось на них, несмотря на весь кавардак, творившийся в душе, и ноющее сердце в груди.

— Согласен, — тихо отозвался Максимов. — Тогда все было легко, все казалось возможным.

— Разве существует что-то, что невозможно, пока ты жив? — промямлила, глотая слезы.

Эту фразу любил повторять светловолосый мальчишка, когда успокаивал меня после очередной неудачи.

“Ну что ты пригорюнилась, прищепка?!” — задорно приговаривал Макс. — “Подумаешь, неудача. Это ведь не конец света! Пока ты жива, нет ничего невозможного, помни об этом!”

— Увы, — грустно усмехнулся Паша. — Как выяснилось — существует.

— И что это? — спросила, осознавая, что хожу по грани, словно, мне не следовало этого знать. Я даже мысленно умоляла блондина не отвечать, только он не услышал этого.

— Я никогда не смогу быть с любимой, — утыкаясь носом в мою макушку, чуть слышно пробормотал парень, крепче обнимая меня, словно, я могла как-то изменить это.

А я… Мне вдруг стало еще больнее. Хотя, чуточку яснее. Теперь, словно белый день, было понятно, почему Максимов нацепил на себя роль мерзавца, пусть это и не оправдывало его поступков.

Близкого мне, практически родного, человека пожирали изнутри горесть и мука. Чудовищно жить с таким грузом, наверное. Буквально на граммулечку я даже пожалела Натали, которую просто использовали.

— А она… жива? — с трудом выдавила из себя вопрос.

Паша вздрогнул.

— Лучше бы она умерла, — прошептал парень. — Тогда, я смог бы любить память о ней.

Я не знала, сколько мы простояли вот так, в объятиях друг друга, в тщетных попытках разделить боль на двоих. Только это оказалось невозможным.

— Давай за дело, Рита, время не резиновое, — отстраняясь, привычно сухим голосом пробормотал Макс.

Я сбежала в ближайший туалет, чтобы привести себя в маломальский порядок, ну и порыдать еще минут десять в одиночестве.

— Какие фотографии я должна выбрать? — кое-как взяв себя в руки, уточнила, вернувшись обратно.

— Концепция такая: часы жизни. Напомнить родителям об их прошлом, пожалуй, — фыркнул парень, на что я усмехнулась.

С одной стороны — потрясающая идея. С другой — удар под дых — не иначе. Тем не менее, я согласилась на это и в ближайший час занималась подбором наиболее ярких кадров былого семей Максимовых и Анисимовых. Получилось потрясающе, хотя смотреть на сей шедевр без слез я не могла.

— В течение трех дней будет готово, — оформляла заказ Ольга. — А что будет на часах, вы решили?

— Да, — отозвался Паша, спешно протягивая две свадебных старых фотографии. — Вот отсюда мужчину, — ткнул пальцем в моего отца, — а отсюда женщину, — указал на свою мать. — Сделайте из них пару, пожалуйста, — обворожительно улыбнулся блондин.

Когда формальности были завершены, Макс предложил где-нибудь упасть, чтобы перекусить, прежде чем возвращаться в гимназию. В принципе, время позволяло, поэтому я согласилась.

— Хочешь, забирай коробку себе, — буднично бросил Максимов, пока мы ждали свой заказ. — Я давно собирался это выбросить, но, как видишь, хотя бы разок пригодилось.

— Почему ты ведешь себя, как ублюдок? — не выдержав, воскликнула. — Я же знаю, что ты не такой!

— Ты ничего обо мне не знаешь, Маргарита, — процедил, сквозь зубы, “братец”. — И, если не желаешь знакомиться с моими демонами, то прикрой свой ротик.

Я молча придвинула коробку к себе и еще раз заглянула внутрь.

— Дай мне карточку, я хочу купить шкатулку или альбом, — тихо произнесла. — Пожалуйста. Все равно ведь ждать минут двадцать.

— Возьми, — протянул мне золотистого цвета, очень красивый кошелек. — Это твое. Я обналичил немного папенькиных денег. Здесь лишь триста тысяч, однако, если вдруг решишься на что-то смелое, они тебе помогут.

Немного?! Триста тысяч?! Да это ведь огромная сумма! Только зачем она мне? А если здесь какая-то подстава? Что за махинацию провернул Максимов? Стоило ли рассказывать об этом отцу? Вопросов становилось все больше и принимать столь щедрый подарок я не спешила.

— Расскажи мне про дядю Стаса. В чем его обвинили? — я подумала, что если “братец” мне откровенно ответит, то ему можно верить.

— Появились факты возможной причастности моего отца к смерти шести человек, — сухо отозвался Макс, бросив кошелек на стол. — А если тебя интересует и мой “залет”, то все было по делу и обсуждать это я не хочу.

— Как это связано со мной? — вдруг всплыли в голове слова Ромы о том, что, вероятно, дело во мне.

— Если бы это было связано только с тобой, то проблема была бы давно решена, — жестко произнес Паша. — Допрос окончен? Ты пойдешь за сраной шкатулкой?

— А ты не хочешь сходить со мной? — после недолгой паузы, скорее попросила, нежели задала вопрос. — Ты куда практичнее меня. Сейчас как выберу какую-нибудь фиговину на все деньги.

Мне вдруг захотелось перевести весь этот тяжелый разговор в шутку, чтобы мы вернулись к тому настроению, с которым ехали в машине, погруженные каждый в свои мысли.

— Вообще ничего не покупай. Оставь так, — фыркнул Макс.

Мы синхронно замолчали. Вскоре принесли заказ. Я уже жалела о том, что наш столик, рассчитанный всего на двоих человек, был таким небольшим. И несмотря на то, что я сидела напротив парня, казалось, что мы слишком близко друг другу.

— Извини за тот случай, — произнес Макс, прожигая меня своими серыми глазами. В голове тут же замелькали картинки из того злосчастного дня с самого утра и до нашего… поцелуя.

Не только лицо, но и все тело мгновенно обдало таким сильным жаром, что я буквально вспотела за долю секунды и, как бы мне того ни хотелось, возбудилась. Мой организм предавал меня, потому что желал повторения истории, желательно, с закономерным исходом. Только головой я понимала, насколько эта идея была паршивой.

— И ты меня, — тихо пробормотала, опустив голову, чтобы скрыть свои эмоции.

— Только знаешь что, Прищепка? — грустно усмехнулся Паша, глядя пустыми глазами перед собой. — Я никогда не приму тебя, особенно, как сестру.

Вот он, контрольный выстрел в голову. И это после того, как мы мирно и, даже, практически весело провели этот день?! Но почему?! В голове не укладывалось.

В гимназии мы оказались по времени впритык к моменту приезда отца, к счастью, все обошлось. Рому я увидела лишь мельком, он спросил глазами все ли в порядке, на что я лишь кивнула, старательно растягивая улыбку на губах. Знала, что не поверил, но надеялась, что не станет устраивать разборки с Максимовым. В конце концов, “братец” не заслуживал к себе такого внимания.

Ведущий продолжал свою программу, периодически приглашая то именитых артистов, то гостей к микрофону. Вопреки всему, нас с Пашей, как самых близких родственников, оставили на “десерт”. Отчасти, я даже радовалась, в тайне надеясь, что про нас попросту забудут.

Обидным стало другое. Соня самолично попросила меня проверить кое-что на кухне. И я, как дура, повелась. А когда вернулась обратно в зал, оказалось, что наступило время танца отца и дочери, и мое место благородно заняла Натали, как будущая невестка.

Я едва сдержалась, чтобы не расплакаться от досады, глядя на то, как кружились по залу мой папа и гребаная рыжая стерва. Безусловно, я могла бы прервать эту показуху, если бы мой отец не улыбался Максимовской курице. Наверное, он был рад ее обществу. А я… Да плевать! Шесть лет ведь как-то жила без него!

Празднование приняло новый оборот. Выступил очередной новомодный артист, вновь поздравления, снова танцы и, наконец, десерт. Мне казалось, что я даже вздохнула с облегчением. Но не тут-то было!

— А теперь, дамы и господа, барабанная дробь — подарок от детей! — слишком воодушевленно произнес ведущий. Возможно, впервые в жизни, мне захотелось кого-то убить.

И да, мне было страшно, потому что предугадать реакцию мачехи было невозможно, как и пакость, которая наверняка последует. И выберет же эта стерва момент отцовского отсутствия, потому что при нем, Соня даже умудрялась изображать обожание во взгляде, адресованное мне. а вот стоило Андрею Евгеньевичу выйти за порог — она будет смотреть на меня с тем же отвращением, как на собачьи фекалии, что у нее под носом. Ах, это ведь накаченные губы.

— Не бзди, сестренка, я даже речь приготовил, просто улыбайся, — помогая мне подняться со стула, хитро проговорил сводный братец. — Мама и… папа, — громко обратился к родителям Макс. — Мы, как ваши потомки, ваше будущее, если так можно выразиться, решили сделать для вас памятный подарок. И назвали его — “Секунда прошлого”. Несмотря ни на что, вы нашли друг друга, и пусть это небольшой сувенир напоминает вам о том, что нет ничего невозможного, пока бьются ваши часы жизни.

В этот момент двое незнакомых мне ребят внесли наш “маленький” презент и, перед взором всей публики, включая молодоженов, сорвали упаковку, являя очевидцам “Секунду прошлого”.

Теперь я понимала Пашину иронию. Ведь мнимыми препятствиями для счастья новоиспеченной ячейки общества были некогда две счастливые семьи, которые мы так ярко показали окружающим.

У отца в глазах стояла непроходимая тоска, хотя он старался держать покерфейс. Соня же… Буквально за долю секунды на ее лице отразилась целая гамма эмоций, прежде, чем женщина растянула губы в лучезарной фальшивой улыбке, которой, очевидно, все же поверили присутствующие.

Мачеха взяла слово. По ее взгляду, мельком брошенному на меня, я уже понимала, что ничего хорошего ждать не стоило.

— Дорогие дети, спасибо вам за такой потрясающий подарок! — слишком радостно начала женщина. — Друзья, я хочу поблагодарить всех вас за то, что разделили с нами этот праздник! Мы с Андреем не один день шли к единению, как верно сказали об этом Рита и Паша.

Зал взорвался бурными аплодисментами. Надо же. Я бы поплевалась, если бы не огромное количество незнакомых людей вокруг и, казалось, присутствие прессы.

— Сегодня наша семья стала больше, мощнее и дружнее, — снова завела шарманку Соня. — Теперь наши дети — это руки, которые уже тянутся к другим истокам, чтобы сделать род еще мощнее.

Снова порция оваций. А мне захотелось сбежать. Сначала в туалет, чтобы очиститься от подобных речей. Затем — на волю. Завтра суббота, мой День рождения, мой день…

— Для большинства из вас не секрет, что Павел и Натали негласно помолвлены, — продолжила собирать незаслуженные эмоции мадам Паверина. Спасибо, что не взяла нашу фамилию — было бы совсем грустно. — А еще, у нашей дорогой Маргоши завтра День Рождения! Ей исполняется восемнадцать! И в честь этого прекрасного события, наши друзья, а точнее Юрий Григорьев, приготовил особенный сюрприз. Доченька, дети выйдите к нам!

Сказать, что я готова провалиться под землю — ничего не сказать. Потому что мало того, что меня едва ли не выворачивало наизнанку от “Маргоши”, так еще и окончательно добила “доченька”, прозвучавшая из уст мерзкой дамочки.

Никто иная, как Натали, чтоб ее черти в аду драли, буквально силком потащила меня к свадебному президиуму. Максимов шел где-то поблизости, я его чувствовала.

Беспомощно оглянулась на собравшихся людей. На мгновение мне показалось, что мелькнула тень Ромы. К сожалению, морок спал слишком быстро, потому что перед глазами возникли Григорьевы: и стар, и млад.

— Мы с Андреем недавно стали компаньонами, — перехватил микрофон у мачехи Григорьев — старший. — Однако, как оказалось, не только мы. Наши дети, Юра и Рита тоже сдружились! Разве можно представить что-то прекраснее, чем союз таких прекрасных молодых людей?! Ведь в этом наше будущее.

Я стояла и ловила ртом воздух, стараясь хоть как-то надышаться, только все равно не выходило. Потому что спазм, парализовавший все тело, сковал еще и горло. С ужасом осознавая происходящее, что меня, едва ли не силком сейчас, по меньшей мере, сосватают замуж. Разве так должно быть? Я ведь живой человек, у меня свои планы на жизнь…

Посмотрела на отца, в надежде найти хоть какую-то поддержку, однако, мужчина взглянул на меня так, словно все давно было решено.

В это самое мгновение, я вспомнила и намеки сводного братца, и обрывки услышанных разговоров, и то злосчастное знакомство с семейкой Григорьевых… Пазл наконец сложился.

— Из кухни есть выход на задний двор. Там, — шепнул мне на ушко Макс. — Считай это моим подарком ко Дню Рождения.

Я не сразу поняла, что он имел в виду. Тем не менее, я решила доверится этому человеку, по крайней мере, в последний раз.

Мне казалось, хуже чем есть, уже и не будет, а потому, подобрав полы платья, я бросилась со всех ног в указанном направлении.

Ромка! Меня ждал мой рыжий друг с теплой курткой в руках, в которую тут же укутал меня, помог быстро запрыгнуть на переднее сидение его бойкого Чери Аризо, как машина тут же сорвалась с места.

Я даже успела заметить в зеркало дальнего вида, как на улицу выбежало несколько мужчин, включая отца.

— И влетит же тебе, — весело хохотнул Авдеев. — Какие еще правила сегодня будем нарушать, а? Напоить тебя? Пустить за руль? Напишем на заборе дома Уваровых “дрянь”? Или что-то еще хочешь?

— Я не хочу замуж за Григорьева, — произнесла на одном дыхании. — Ты слышал это?!

— Есть у меня одна идейка, — задумчиво пробормотал друг, игнорируя мой вопрос. — Правда, я не уверен, что не сделаю своим поступком хуже.

— Я на все готова! — спешно подхватила. Если Рома имел хоть какую-то возможность помешать этому дурацкому договорному браку, на который согласны были все кроме, собственно, невесты, то надо было брать быка за рога.

— Для начала предлагаю заехать в гости к моей маме.

К мадам — Дьявол?! Пожалуй, это вторая штука, которой я бы хотела избежать. Но, как известно, из двух зол, да?