Дай тебя забыть (СИ)

Глава 4

У будущей мачехи прям-таки кричащая, явно выкрашенная под заказ, “бэха”—кабриолет цвета Барби. Мои глаза едва ли не начали слезиться от вида подобной безвкусицы. Кому как, но лично я за то, чтобы “бумеры”, “мерсы” и, возможно, “ауди” были черными. Черный — цвет стиля, цвет роскоши. Но нужно уметь им пользоваться, естественно.

— Садись давай, — прервала мое недолгое замешательство Соня. — Документы твои у меня, нас уже ждут.

Нехотя заняла пассажирское место спереди, потому что сзади оказалась навалена куча какого-то явно “важного” барахла.

Водителем будущая мачеха оказалась отвратительным. Это тот из редких случаев, когда я вспомнила все известные мне молитвы мысленно крестилась, чтобы все было хорошо. Нам сигналили, нас материли, несколько раз мы чуть не угодили в аварию, а один — даже зацепили дорожный конус.

Соня что-то шипела себе под нос на своем, змеином. Вероятно, меня проклинала, потому что уши и щеки буквально жгло. Однако, сделать я все равно ничего не могла. Даже если и очень хотелось.

Наконец-то мы оказались в ворот лицея.

Я так и не обратила внимания, на манипуляции со стороны будущей мачехи, но каким-то чудом нам позволили проехать внутрь. Едва сдержалась, чтобы не пасть ниц и не начать целовать асфальт с возгласом: “Земля!”

Ну, что сказать: масштабами учебного заведения меня не удивить, а вот его пафосной вычурностью — пожалуй. В моей женской школе как-то поскромнее было, чего уж там.

Здесь же — создавалось ощущение, будто ты попал в дорогой район проживающих лондонской знати, например. По крайней мере, если судить по фильмам. Резные заборы, идеально ровный газон, статуи, фонтан, дорожки из натурального камня — и это лишь малая часть, за которую зацепился взгляд. Потому что почти сразу мое внимание переключилось на группу лицеистов: с модными прическами, в дорогой форме с иголочки, у каждого аксессуаров на миллион, минимум. И полное презрение во взгляде ко всем окружающим. Мне даже не интересно, что связывало это кучку между собой, только учиться здесь не хотелось определенно.

А вот внутри, — наоборот, — все максимально минималистично. Широкие светлые коридоры, огромные окна, практически до самого потолка, и тяжелые деревянные двери с электронным замком каждая. И камеры, конечно же, на каждом шагу.

Теперь понятно, почему внутри этого учебного заведения нет никакого пропускного контроля, как это было у нас, на случай посетителей к ученицам. Очевидно, что здесь где-то предусмотрена калитка и там — так называемое КПП. А дополнительная мера отслеживания передвижений — через электронную систему. Прям тюрьма какая-то.

— София Никитична, — материализовался из ниоткуда какой-то мужик. — Мы вас заждались, однако.

Будущая мачеха недовольно цокнула, словно, это она сделала одолжение, явившись миру. Жаба.

— Прошу за мной, — продолжил этот серый кардинал.

Почему-то именно такую ассоциацию вызывал совершенно посредственный человек: обычная внешность, средний рост, средний возраст, короткая стрижка, серый костюм, черные туфли…

Попросите меня описать его губы, уши или цвет глаз — не смогу ответить, потому что мой взгляд, так и не нашел, за что зацепиться…

Вскоре мы оказались в огромном кабинете, напоминающем внебрачного ребенка апартаментов Дамблдора и какого-то чистилища. Довольно-таки мрачное место, в комплекте с мадам-Дьявол (именно такой я увидела женщину), восседавшей за столом, который, казалось, готов пуститься за тобой в погоню, чтобы сожрать.

Бррр.

Определенно пора завязывать с ужастиками, которые я обожала в детстве, а теперь лишь изредка смотрела по привычке, если удавалось раздобыть для подобного технику. Не хватало еще, чтобы меня мучили сны в жанре фильма “Факультет”, например.

— Добрый день, Ан… — начала Сонечка, но ее быстро заткнул низкий женский голос.

— Вечер, София Никитична. Уже вечер. И почему юное дарование привезли мне вы, а не Андрей Евгеньевич?

— У супруга возникли дела, и я…

— Не врите, госпожа Паверина, вы еще не женаты, — снова перебила краснеющую от злости жабу, директриса. Пожалуй, теперь я даже зауважала незнакомого мне человека. — Все мои договоренности были в силе только с господином Анисимовым.

— Ура, я еду в детдом! — аж подпрыгнула на месте.

Не то чтобы, мне так туда хотелось, но вот жить в террариуме я точно не горела желанием.

— Милая леди, — тут же осек меня мужчина. — У нас не принято…

— Говорить, пока я не велю, — ледяным голосом поставила на место мужчину мадам-Дьявол. — Все вон! Кроме милой леди, разумеется, — припечатала так, что у меня невольно поползли мурашки по спине.

А вот теперь я, видимо, точно попала…

(Прим. автора: “Факультет” — научно-фантастический фильм, легкий ужастик про студентов 1998 года с “хоббитом Фродо” в главной роли)

— Маргарита Андреевна, стало быть, — продолжила сканировать меня взглядом директриса, как только кабинет опустел.

Надо сказать, что произошло это крайне быстро. Вот это авторитет у дамы… Может, она в прошлом надзирателем в тюрьме трудилась?

— Здравствуйте, — сипло проблеяла в ответ, хотя и очень старалась придать голосу твердости.

— Присаживайся, пообщаемся, — махнула рукой в сторону стула, стоящего буквально напротив мадам-Дьявол. — Смелее. Я кротких овечек не ем, не вкусно.

Я аж нервно хрюкнула, а затем меня немного отпустило: оцепенение спало, нервозность прошла, и я спокойно заняла предложенное место.

Анжелина Аристарховна, прости Господи, слишком долго меня не пытала. В общем-то, я прошла через стандартный набор вопросов о моей личности: любимые предметы, о чем мечтаю, какое хобби… Правда, семейные ценности тоже затронули. И пока мы беседовали, мадам-Дьявол то и дело стучала по клавишам. Миленько.

К моему глубочайшему несчастью, учебный впускной класс здесь всего один — для самых избранных, можно сказать. Сплошные светилы будущего нашей, нет, не страны, — планеты. И, что еще хуже, как мне стало известно, и Павлуша, и его рыжая клуша, теперь мои одноклассники.

Это, мягко говоря, трындец. Вместе с тем, из плюшек мне обещано, если я не вылечу во время учебу, то получу такие рекомендации, с которыми можно сразу на работу, не говоря о том, что практически любой вуз матушки-Земли будет рад получить меня в свои студентки.

Мысленно я поржала над этим. Сомнительно, что какой-то, пусть и пафосный, лицей хоть как-то способен выделиться на фоне миллионов иных учебных заведений.

— Ну, что же, на этом пока завершим, — директриса нажала кнопку селектора и сразу ей отозвался мужской голос. — Константин выдаст тебе учебное расписание, согласно моим рекомендациям, все необходимые методические пособия и план мероприятий, обязательных для участия. Всё, иди.

Зашибись. Мое мнение, стало быть, уже и не важно. Снова навяжут то, что захотят. Скомкано попрощалась и покинула обитель зла.

В коридоре меня первой перехватила Соня.

— Как же ты долго! У меня столько планов было! — начала причитать будущая мачеха. — Мне надо срочно уехать, возьмешь себе такси. Константин поможет вызвать.

Хотела сказать, что у меня нет денег, как мне в руку буквально впихнули аж целую тысячу, мол, на дорогу хватит.

— Остальное подождет, — фыркнула отцовская пассия и постучала своими каблуками к выходу.

Господи, и на что папенька повелся? Стерва ж стервой.

— Маргарита, — раздался за спиной голос. Я слегка вздрогнула, но обернулась. Передо мной стоял тот самый “серый кардинал”. Константин, значит. — Прошу за мной, — кивнул мне мужчина.

Небольшая экскурсия по учебному заведению заняла добрых минут сорок: классы, библиотека, спортивный зал, столовая, зона отдыха, бассейн, танцевальный зал, музыкальная студия — это лишь малая часть увиденного. Пожалуй, неплохо.

Методическими пособиями оказался… планшет, который оперативно настроили под меня. Доступ в сеть, интерактивная карта с геолокацией, перечень дисциплин с пройденным материалом и программой на год, электронный журнал, виртуальная библиотека, календарь и множество других плюшек. Пожалуй, моя женская школа осталась в веке в девятнадцатом. Также мне выдали смарт-часы с электронным ключом в те помещения, к которым мне разрешен доступ. Например, класс космических технологий сюда не входил, а вот лаборатория микробиологии — да.

— На этом пока все, — проговорил мужчина. — Такси вызвать?

— Нет — нет, спасибо, — быстро протараторила. — Я бы хотела осмотреть территорию и ее окрестности, это же не запрещено?

Константин лишь кивнул. Я пару раз моргнула, а “серый кардинал” уже успел испариться, даже не попрощавшись. Да уж.

Теперь, чтобы самостоятельно выбраться, мне необходимо было использовать смарт-часы. Только вот проблема: пока гаджет не надет, он не активен. И, хоть вещица довольно любопытная, я почему-то не спешила размещать ее на своем запястье. Только выбора все равно не было.

Ладно. Щелк. Экран загорелся и показал время и дату. Тут же пиликнул планшет, на котором отобразилась карта с моим местоположением и зеленой галочкой. То бишь, этим выходом я могла воспользоваться. Прекрасно.

Поднесла часы к двери, раздался писк. Ручка легко поддалась и я оказалась на улице. Свежий воздух тут же пробрался в легкие, а легкий ветерок успокаивающе поглаживал мою кожу.

Пожалуй, я могла бы прогуляться по территории хотя бы для вида, только время неумолимо клонилось к закату, а стало быть, мне надо было спешить, чтобы успеть туда, куда я хотела попасть.

Оказавшись за воротами лицея, я убрала планшет в чехол и крепче прижала к себе, чтобы снять часы. Только вот они никак не поддавались: магнитный замок на браслете не хотел отщелкиваться.

Добро пожаловать в тюрьму, Марго.

И мне бы горевать, только я увидела впереди остановку общественного транспорта и маршрутку, приближающуюся к ней. Поэтому бросилась со всех ног в ее направлении. Если мне повезет, нам может быть по пути.

Уж не решились ли надо мной сжалиться высшие силы, я не знала, однако, мало того, что каким-то чудом успела добежать до отъезжающей маршрутки, так еще и оказалось, что нам с ней вполне себе по пути. Правда, водитель долго ворчал, что ему сдачу давать нечем, всю мелочь выгребли, демоны. Поэтому мы сошлись на том, что округлили сумму в пользу водителя. Не мои деньги — не жалко.

На обратную дорогу должно хватить, как и на парочку скромных искусственных веточек для моих родных.

Общественный транспорт… Подобная обстановка для меня крайне непривычна, учитывая обилие посторонних взрослых людей, да еще и очень громких. М-да, жизнь в “заточении” не прошла для меня даром. Вопрос один: радоваться или плакать?

Передернула плечами, пытаясь абстрагироваться, но ничего не вышло. Две женщины преклонного возраста явно с нарушением слуха, сидевшие ближе к середине, упорно спорили на тему политики. Однако, их не заглушала семейная парочка передо мной, которая ругалась из-за лишних потраченных на “никому ненужное барахло” денег. Шепелявая фифа, через проход, трындела по телефону с какой-то Пусей, и жаловалась, что Муся стал ей мало внимания уделять, всё чаще со своей кошелкой сидит в больнице…

Боже, как в таком шуме мне вообще удалось уловить смысл этих пустых разговоров?! Бррр. Хоть бы на обратном пути подобного не было, а то я ночью уснуть не смогу: вдруг станет интересно продолжение этого “сериала”?

— Про Малый Родничок кто спрашивал? — пробасил водитель, заглушая все прочие звуки.

— Я! — радостно завопила, и шустро поскакала из самой глубины маршрутки к двери.

Как ни странно, но наступила долгожданная тишина, словно, что-то очень важное должно было произойти, что попутчики боялись пропустить.

— Здесь высаживаю, — лениво проворчал мужчина, останавливая транспорт. — Дальше тебе: или по трассе налево, километра два еще, или можешь через лес срезать, только там кладбище будет.

Пассажиры снова недовольно закряхтели, как будто кто-то обманул их ожидания.

Словно болванчик, закивала, поблагодарила и покинула маршрутку. Она поехала дальше, оставляя после себя аромат серых выхлопов. Я с тоской оглянулась в ту сторону, откуда мы прибыли — машин не наблюдалось. Жаль. Я бы хотела попасть в сам Малый Родничок, потому что там была церковь, или монастырь, где всегда можно купить цветы, перед тем, как идти на кладбище. Только делать подобный крюк ногами не хотелось — итак время поджимало. Вообще плохо ходить на кладбище после обеда, только выбора, увы, нет.

Впрочем, можно набрать лесных сухоцветов, — тоже неплохо. Хотя, мама больше любила полевые цветы… Да и к кладбищу я так быстрее доберусь.

Приободрившись, я шустро перебежала дорогу, — мало ли, — и нырнула в лес. Вот о чем я не подумала совершенно, так это о своем внешнем виде — бесплатная еда для комаров. Ладно, бывало и хуже.

На глаза сразу бросилась протоптанная тропинка, по которой я бодро зашагала вперед. В какой-то момент мне даже захотелось широко раскинуть руки и закричать. Пожалуй, большей свободы, чем в этот самый момент, я не ощущала никогда!

Неужели счастье выглядит именно так: тебя жрут комары, ты идешь в гордом одиночестве по безлюдному лесу, едва освещенному лучами закатного солнца, на кладбище, к тем немногим близким, которые тебя любили.

Нет, так выглядит не счастье, — такова боль. Потому что, когда мне переградил путь кладбищенский забор, на глаза навернулись слезы, а грудь сдавило спазмом.

Моя тропинка вела меня вдоль преграды, пока не встретилась калитка.

Как же много могил! Некоторые выглядели совсем свежими, какие-то наоборот, заброшенными.

Как же давно я здесь не была! С того самого дня… Самого ужасного в моей жизни, пожалуй.

И как теперь мне найти маму с Костиком? Я едва не предалась отчаянию, как…

“Третий сектор, шестой ряд, пятая с краю”, — словно голос прозвучал в голове.

Быстро смахнула выступившие слезы и стала искать таблички с номерами. На узких дорожках между могилами их не оказалось.

Зато, выйдя на центральную, я сразу же смогла понять свое местонахождение. Уже неплохо.

“Жаль, цветы так и не нарвала”, — мелькнула мысль, когда я бежала к нужному месту. — “В другой раз! Теперь уж я буду здесь частым гостем!”

Так, третий сектор. Нырнула в нужный ряд. Раз, два, три, четыре, пять…

На меня смотрели совершенно посторонние люди. Обежала весь сектор, наверное. Но все тщетно.

“Может, наоборот: шестой сектор, третий ряд…”, — возникла идея, подавляя новый приступ горького отчаяния.

Я обошла шестой сектор, затем и пятый, потом вернулась к началу.

Не нашла.

Настроение заметно попортилось, грозя увести меня в истерику, и я решила немного отвлечься, обратившись к смотрителю. Уверена, что он мог бы подсказать хоть что-то. В конце концов, должна же быть какая-то книга захоронений…

Однако, сторожка оказалась заперта, и это выбило меня из колеи окончательно.

Истерика накрывала лавиной, пока я стучала и кричала, в надежде, что он там… Просто не слышит. Но время шло, и ничего не менялось.

“Нельзя сдаваться! Мама с Костиком не этому меня учили!” — попытался приободрить меня внутренний голос.

Размазав слезы по щекам, стала упорно обходить сектор за сектором, проходить каждую могилку, вглядываясь в лица на гранитных плитах, чтобы не пропустить родных. Вдруг я просто невнимательно смотрела?!

Я всё равно найду! Должна…

Когда я была на седьмом, внезапно потемнело, буквально, до черноты: можно было бы решить что солнце окончательно зашло за горизонт, если бы не раздался оглушающий гром.

“Успею, я должна!” — только подумала, как меня, словно из ведра, окатили водой с головы до ног. Затем еще раз. Подобный ливень мама называла тропическим: сильный, внезапный и никогда не знаешь, когда он закончится.

Под таким обильным потоком жидкости дорожки практически сразу размыло, а мои ноги заскользили. Не удержавшись, я налетела на невысокую ограду какой-то могилы, и кубарем перевалилась через нее, больно ударившись головой. Да и на ногах наверняка образовались рваные раны от зубцов ограды. Только сейчас это не имело никакого значения.

Встать сил не было, да и ливень был такой мощный, что придавливал к земле, словно хотел похоронить заживо.

В какой-то момент появилась мысль немного переждать дождь и попробовать добраться до остановки или до трассы, и поймать машину.

Да, так и поступлю. Мне должно хватить…

Проклятье!

Только сейчас до меня дошло, что я забыла свои единственные деньги, вместе с учебным планшетом в злосчастной маршрутке.

Ну зачем, зачем я поперлась одна на это кладбище?! Кому и что я хотела доказать? Как была никому не нужной неудачницей, так и сдохну ею на могиле постороннего человека…

Пожалуй, в столь безвыходном положении утешало только одно: я искренне верила, что все равно встречусь с мамой и братом. Пусть и на том свете…

Непогода лишь усиливалась, вгоняя меня во все большее отчаяние: теперь к грозе, бушевавшей прямо над головой, поднялся еще и ледяной ветер, пробирающий до самых костей.

В какой-то момент я даже перестала ощущать холод. Мое тело больше не сопротивлялось обстоятельствам, а покорно ожидало какой-либо исход.

Наверное, это не самый худший вариант из всех возможных, ведь просто замерзнуть и уснуть — это гораздо лучше, чем пасть от рук болезни или другого человека.

А, если подумать, хорошо ли я жила? Первые одиннадцать лет — просто отлично! Наверное, я бы позавидовала самой себе. У меня была чудесная семья, детская и чистая влюбленность, непоколебимая вера в светлое и надежное будущее…

Я была счастлива, даже со сбитыми в кровь коленками, с высоченной температурой во время гнойного отита на левом ушке, когда заставляли есть манку… Наверное, для семнадцатилетней девушки подобного должно быть достаточно, ведь это куда лучше, чем подыхать от неразделенной любви к тому, кто воспользовался тобой и разбил хрупкое сердечко вдребезги.

Уверена, Паша, если бы мы с ним встретились при других обстоятельствах, и во мне не вспыхнуло отвращение к нему, поступил бы со мной именно так, потому что это далеко не тот мальчишка Макс из моего наивного прошлого.

Только я слепо поверила бы ему, любой банальной лжи о его якобы глубоких чувствах. Потому что мне отчаянно хотелось получить хоть капельку любви.

Как бы я ни старалась быть сильной, закрытой от этого мира, — чего уж отрицать, — я глубоко одинока. И даже появление отца, буквально на одно мгновение, на секундочку, дало надежду моему глупому сердечку.

Набожные люди любому горю присваивают умысел Божий. И мне говорили, что такова судьба, что все будет хорошо. Где это ваше “хорошо”?!

Я шесть лет провела в аду! Меня били, наказывали, принуждали, каждый раз едва ли не тыча меня носом в мою “неправоту”! Я жила без любви, без веры, без надежды.

Лишь стремление реализовать не сбывшуюся мечту брата заставляло меня продолжать бороться. Ему было всего двенадцать… Сейчас он мог бы учиться в выпускном классе, встречаться с какой-нибудь первой красавицей школы, быть капитаном школьной спортивной команды по баскетболу, например. А я бы расписывала его рюкзаки и кеды в уличном стиле, а по дороге домой из школы мы бы читали рэп о любви и ели мороженку, даже зимой.

Почему, почему он умер так рано?!

А мама?! Господи, да в ее возрасте еще детей рожают, почему ее так рано не стало?

Почему моих родных отобрали у меня?! Какой во всем этом я должна увидеть смысл?! Почему тот, кого я считала эталоном настоящего мужчины, предал память своей семьи, предал маленькую Маргаритку?! Где обещанное “хорошо”?!

В какой-то момент я поймала себя на том, что у меня открыт рот. Возможно, это не ветер выл, а я, погруженная в свои мысли, ведя откровенный диалог внутри себя. Должно быть, впервые.

Пожалуй, веру придумали слабые люди. Чтобы оправдывать собственные неудачи, свое ничтожество. Чтобы не признавать то, что они сами не способны лезть из кожи вон для достижения своих целей.

А что, если после жизни и нет ничего? Что, если я просто растворюсь, и никогда больше не увижу своих родных?

Идея! Надо просто уснуть! Представить себе, как мы устраивали пикники во время поездки на детской железной дороге. А сколько земляники было на лесных полянках, освещенных яркими солнечными лучами! Один раз я объелась аж до боли в животе…

— Рита! Рита! — надоедливо зудело что-то над ухом. — Да приди же ты в себя, негодная девчонка!

Мои глаза не хотели открываться, вообще тело уже не могло производить хоть какие-то движения. Наверное, и голоса не было, просто галлюцинации.

А это, наверное, даже хорошо. Скоро станет тепло, светло, хорошо.