Дай тебя забыть (СИ)

Глава 3

Наше возвращение в дом осталось незамеченным, потому что две клушки — подружки бурно обсуждали важные новости: с кем на вчерашней вечеринке был замечен какой-то там, очевидно, мегапопулярный товарищ.

Многозначительно фыркнула и отвернулась, чтоб не стошнило от этого фарса.

— Соня хорошая, на самом деле, — тихо проговорил отец под моё закатывание глаз. — Помогла мне в свое время. А то, что ты видишь — пафос, просто такая защитная реакция на некоторые события в ее жизни.

Как съязвила бы одна из моих, теперь уже бывших, соседок, интересно, а помогла рукой или ртом. Фу! Меня аж передернуло от подобной фразочки в свое время, хотя, потом я и не такого наслушалась… И, в принципе, несмотря на всю свою, цитата — “святую невинность”, если надо, могу слово на букву “с” даже вслух произнести и почти не покраснеть.

В любом случае, очевидно, что будущая мачеха оказалась в нужный момент рядом с папенькой. Странно другое, — про мать Макса я вообще ничего не помнила и, кажется, ни разу не слышала о ней — мальчик рос с отцом и бабушкой.

Только хотела спросить про дядю Стаса, как на нас внезапно обратили внимание.

— Ой, Маргоша нашлась! — заблеяла старшая овца. Мне никогда не нравилось подобное обращение. Я вам не собачка. — Какое счастье!

Ну да, то-то твое подтянутое рыльцо аж перекосило от переполняющей радости. Как бы харя не треснула!

— Натали, дорогая, познакомься, это…

— Колхозница, которая бросается под колеса всем подряд, — протявкала рыжая шавка. — Знаю. Без обид, Андрей.

Ах, вот как вы запели, мадамочки! Внутренняя обида слишком быстро трансформировалась в ярость, которая никогда ранее не находила выход, а лишь терзала изнутри, словно червь. Однако, сейчас я вдруг поняла, куда можно направить эмоции, чтобы меня не разорвало от них на части. Ради чего или кого я должна все это терпеть? Будет вам колхозница!

— Бать, мы жрать-то сегодня будем? — максимально сипло обратилась к папеньке, у которого глаза готовы были выпасть из орбит. — На той “зоне” уже давно обед прошел, а здесь едой еще и не пахло даже.

— Некоторым и не повредит, — ядовито выплюнула Натуся, перекосив свою рожу. — Жо… бедра слишком полные, в форму не войдут.

— А у некоторых лишний вес из мозга тоже ушел, да? — не осталась в стороне. — Это только в этом доме мужчины любят полые кости облизывать.

Отец зашелся судорожным кашлем, будущая маменька обиженно фыркнула и засеменила в сторону кухни. Я же пристально разглядывала стремительно зеленеющее лицо рыжей дряни. Я тебе не дамся, сучка!

— Андрей! — наконец взвизгнула заторможенная курица. — Да как она вообще смеет?!

— Ооо! А можно и я тебя буду называть Андреем? — громко выкрикнула, перекрыв своим возгласом противные вопли. — А что, папочка уже не в моде.

— Хватит! — рявкнул отец, да так, что Натали обиженно поджала губки и начала озираться. Сам же папенька пошел по следам своей Сонюшки, пропавшей в поисках еды.

— Что за шум, а драки нет? — возник из ниоткуда подгнивший Пол и к нему в объятия тут же бросилась рыжая.

— Могу легко устроить, — фыркнула, за что моя персона удостоилась длительного взгляда серых глаз. Пристального такого, изучающего, который прошелся по всему телу и решил задержаться на лице, словно пытаясь прочесть.

— Думаешь, это смешно? — наконец, нарушил молчание Максимов.

— А похоже, что я смеюсь? — моя бровь медленно поползла вверх. — У моего брата был лучший друг, который всегда говорил, что бить надо первым. Потому что ему еще предстоит младшую сестру защищать.

— Вот ведь прищепка! Подслушивала, значит, — совсем тихо усмехнулся себе под нос Макс, а затем, словно собравшись, сделал серьезное лицо и продолжил. — Твой брат был…

— Мой брат — мертв! — выкрикнула. — А ты никогда не займешь его место!

— Хоть в этом мы с тобой совпадаем, — с ненавистью, презрительно бросил Паша, от чего у меня по спине пробежался неприятный холодок. Захотелось передернуть плечами, только я не планировала показывать свою слабость перед этой мерзкой парочкой.

— Ох, бедненький мой, как же тебе не повезло, — стала лебезить Натуся в объятиях Пола. — Но я знаю, как тебе помочь забыть об этой… Проблеме.

И парочка действительно направилась к лестнице. Пожалуй, мне бы стоило радоваться. Только почему-то хотелось плакать.

Парочка медленно, словно танцуя, начала удаляться, когда сзади послышались тяжелые шаги. Сразу стало понятно, кто приближался.

— Павел, ты куда собрался? — громогласно прозвучал голос отца за моей спиной, отчего я непроизвольно вздрогнула и подобралась. — У нас семейный обед, между прочим. Тебя еще вчера предупреждали.

Как любопытно! А за сколько дней вообще спланировали мое возвращение в “семью”? С учетом Сонечки, уж не думаю, что процесс был простым и быстрым. И чья это вообще была идея? Мажоры же синхронно замерли: Натали вцепились в ладонь Пола, который нехотя развернулся на звук. Невольно посмотрела на лица этой парочки: перепуганная рыжая курица и недовольный на морду дебил.

— Мы еще не семья, Андрей, — не скрывая раздражения, отозвался Макс. — Когда женишься на моей матери, тогда и поговорим.

Обстановка накалялась и мне отчаянно хотелось сбежать отсюда куда подальше. Никогда не видела смысла в семейных разборках на тему “кто бОльший дурак”.

— Ты живешь в моем доме и за мои деньги, щенок! — рявкнул папенька, что даже мне стало не по себе. Однако, я продолжала смотреть на Максимова, наблюдать за тем, как играли желваки у него на лице, как он со злостью сжимал руку рыжей курицы, из-за чего та корчилась от боли.

Пожалуй, лишь одно это зрелище стоило того, чтобы задержаться и понаблюдать. Не то, чтобы я бы за пропаганду садизма, но вот мерзким мажорам чего-то хорошего пожелать уж точно язык никогда не повернется.

— Не волнуйся, при первой возможности я верну тебе этот долг, — процедил, сквозь зубы, Пол.

А меня снова передернуло от смешанных чувств. Потому что, прозвучавшая с явной угрозой фраза, словно стрела, выпущенная из лука, прилетела в меня. И, что еще хуже, я случайно столкнулась с холодным, полным отвращения стальным взглядом. Внутри меня все оборвалось и стало так больно! Сколько бы я ни уговаривала себя, что тип передо мной не Макс, но детскую, глупую, все еще влюбленную душу в образ мальчика из прошлого, не обманешь никакими аффирмациями.

Пшеничные, чуть отпущенные в модной стрижке волосы, выигрышно подчеркивали серые глаза, красивое, без мальчишеской угловатости и слащавой смазливости лицо с едва заметной, должно быть, вчерашней щетиной. Высокий, широкоплечий, такой, за спиной у которого хотелось бы спрятаться от всего звездеца, происходящего вокруг. Только незримая аура презрения, непонятной мне ненависти к моей особе никогда не позволит даже признать подобное вслух, — не то что сделать. И плевать, что память услужливо при каждой возможности рисовала образ мальчика с выгоревшими на солнце прядками, со звонким, еще далеким до ломки голосом, вечно насмешливым взглядом и коронным “Прищепка!”.

— Надо было оставить тебя в кадетском корпусе, как и хотел твой отец, — устало бросил мой родитель.

Грустно усмехнулась про себя. Возможно, мажору бы пошло на пользу военное училище. Я ведь научилась быть… другой. Только никогда не смогу поверить в то, что моя мама хотела бы для меня такой жизни.

— Было бы удобно и от меня избавиться, да? — колко отозвался Максимов. — Может, просвятим твою сиротку, зачем она здесь, а, папочка? Или ты думаешь, что я такой идиот и не способен сложить два и два?

Внутри меня все сперва замерло, а затем оборвалось, потому что я обернулась на отца и увидела на его лице что-то среднее между растерянностью и обреченностью по знаменателю сочувствия.

Я что индюшка, которую должны приготовить на Рождество? Ведь в декабре мне стукнет восемнадцать…

— Давайте к столу, — разрушил гнетущую тишину противный голос Сонечки. — Сыночек, ты куда?

— Я обещал Натали кое-что показать, эм, по учебе, — ехидно фыркнул Максимов, стрельнув глазами в меня.

Рыжая курица как-то глупо захихикала. Всем присутствующим было понятно, что парочка недалеких имбецилов решила заняться анатомией и физикой. Мне же это показалось омерзительным.

— Всё подождет, к столу — взвизгнула Сонечка. — Я для кого старалась вообще?

— Для сиротки, очевидно, — не удержалась от колкости Натали.

— Сомневаюсь, — ответила в тон ей. — Мы ведь уже обсудили, что я худею, так что, все в… столовую, а я — дышать воздухом, напитываться, так сказать, духовной пищей.

Не дожидаясь ответа, развернулась и направилась к выходу. Аппетита итак не было, теперь уж до завтра и не предвидится — факт.

— Дочь! — рявкнул за спиной папенька. — Марго! Это, как минимум, не прилично. Тебя ждали, Соня старалась. Будь любезна…

— А не буду, — бросила, не поворачиваясь. — Если что-то не нравится, можешь сдать меня обратно в детдом.

Теперь мне уже не страшно. Потому что сомнений в том, что жизнь в этом доме станет моим кошмаром — не было никаких.

Оказавшись на улице, на этот раз я решила не убегать с территории нового пристанища, а осмотреться. Беспрепятственно обошла дом и оказалась на заднем дворике. Захотелось присвистнуть. Жаль, так и не научилась. Потому что представшая передо мной картина походила на пейзаж какого-нибудь американского фильма про богатеев. Бассейн, мангальная зона, спортивная открытая площадка — и это лишь малая часть всего.

— Я не позволю тебе издеваться над моей матерью! — раздался сзади недовольный голос. — Живо засунула свое самолюбие в задницу и пошла со всеми за стол.

— Сам пошел в задницу, — буркнула себе под нос.

— Слышь, ты, — зарычал Максимов, резко развернув меня. Серые глаза презрительно сканировали мое лицо, хватка на предплечье становилась все жестче. — Если ты будешь борзеть, я тебя уничтожу, — процедил сквозь зубы парень. — Хватит того, что я вынужден терпеть тебя.

Открыла было рот, чтобы высказать всё, что думала, об этом противном типе, но слова так и застряли где-то в районе солнечного сплетения, потому что я увидела, как по физиономии Паши гуляли желваки. Стало очевидно, он не шутил.

Пожалуй, нет, я не боялась, просто решила облегчить свое временное пребывание в этом месте.

— Хорошо, — выдавила из себя улыбку. — Так и пойдем, за ручку? Натали оценит?

До Макса, казалось, только дошло, что все это время он продолжал держать мою конечность. Отпустил, отшатнулся.

— И без фокусов, — бросил, развернувшись в сторону дома.

Что же стало с тем мальчишкой, в которого я была влюблена? Почему так происходит? Какие обстоятельства вынуждают людей предавать самих себя? Максимов ведь был совсем другим. Как и мой отец, впрочем.

Тем не менее, в столовой я появилась. Вся компания ограниченных людей восседала за столом. Однако, никто не трапезничал. Ну и уныние.

— Прошу прощения, — елейно пролепетала. — Я просто отвыкла от людей, и все это как-то слишком…

Рыжая курица хотела что-то тявкнуть в мою сторону, однако, Пол предупреждающе рыкнул, и женский рот сам собой захлопнулся.

Обратив на меня внимание, Сонюшка резко подскочила с места и начала хлопотать подле меня. И стул отодвинула, и тарелку каким-то содержимым наполнила, и сок налила. Мне даже захотелось есть, пожалуй.

— А на десерт у нас “Медовик”, — продолжила лебезить хозяйка. — Твой папа сказал, что ты его любишь.

Любила. Когда его готовила мама. Предатель.

Постоянно ощущая на себе чей-то тяжелый взгляд, поесть я так и не смогла. Сидела, ковыряла вилкой снедь на тарелке, однако, ни единого кусочка в себя не впихнула. Не лезло. И какое счастье, что светские беседы сегодня никто не завел, — я бы уж точно не вынесла подобный фарс.

— София, ресторан не подвел, как всегда, — проблеяла рыжая овца, даже не осознавая, насколько позорно это прозвучало. Выходит, моя будущая мачеха не только дура стервозная, так еще и ничегошеньки делать не умеет?! И что папенька в ней нашел?

За столом вновь повисла бы гнетущая тишина, если бы не чей-то мобильник. Как оказалось, отец внезапно кому-то резко понадобился.

— Да! — недовольно рявкнул в трубку, вставая со своего места. — Я же тебе шесть раз объяснил! Какая к чертовой матери авария? Уволю!

Тоже мне, большой крутой начальник. Я бы под таким гнетом трудиться не стала. Это ведь всего лишь работа, орать-то чего?

Сладкая парочка слишком синхронно решила покинуть обед.

— Спасибо, ма, — буркнул Максимов и потянул что-то блеющую Натали за собой.

Соня рассиживаться не стала и резво подскочила с места, принялась убирать со стола.

Наверное, мне бы посидеть, понаблюдать, но, к сожалению, моя природа подобному воспротивилась, ведь мама учила помогать.

Поэтому я молча поднялась со стула и стала собирать посуду.

К счастью, завести разговор дамочка даже не пыталась, однако, как мне показалось, она была мне благодарна за помощь. В конце концов, с меня не убудет.

— Девочки, — раздался позади голос Андрея Евгеньевича. Пожалуй, мне даже показалось на мгновение, что я и впрямь работаю на этого человека, уж больно недовольным был его тон. — Мне надо уехать.

Ооооо. Началось. Почему-то меня не удивило, что некий мужчина решил вновь бросить свою дочь. Лучше бы в детдом отвез.

— Что-то случилось? — тут же включила фальшивое участие Сонечка. — Ты выглядишь встревоженным.

Ну что за курицы кругом?! Нет, блин, он, наверное, радоваться должен какой-то там аварии, да?

Тем не менее, отец проигнорировал обращение к нему от своей невесты.

— Дочь, — родитель подошел ближе ко мне и попытался поймать мой взгляд, только я отвернулась. — Я понимаю, как это выглядит в твоих глазах. Но там люди, и…

Предательский ком подкатил к горлу. Ведь какая-то наивная и глупая малюсенькая частичка моего внутреннего “я” все же поверила этому человеку, там, в машине. И сейчас ей отчаянно захотелось плакать.

Собрав остатки воли в кулак, я резко обернулась к папеньке и громко бросила в лицо всего одно слово:

— Вперед!

На большее меня не хватило, поэтому я сбежала наверх, в ту комнату, которую мне выделили. Только слез уже не было. Я ведь не та маленькая девочка, которая когда-то рыдала, отчаянно цепляясь за одежду родителя.

Тем не менее, когда я услышала шорох возле моей двери, отвернулась к стенке. И правильно сделала, потому что, после чуть слышного щелчка замка, последовали тихие шаги. Затем на кровать кто-то присел. Моей головы коснулась большая рука.

— У нас еще будет время, — негромко пробормотал отец. — Господи, как же ты на нее похожа.

Пара сухих касаний, несколько глубоких, каких-то обреченных вздохов и папенька удалился, оставив после себя тяжелую неприятную ауру.

Нельзя, нельзя говорить ребенку о том, что он похож на того, кого никогда не сможет обнять. Это… нечестно! Особенно после того, как он со мной так поступил.

Но, по крайней мере, я знала, куда еще успею съездить сегодня. Можно сказать, домой. Ведь дом — это не место. Это любовь.

Дала себе буквально еще пару минут, чтобы предаться унынию, а потом спешно начала собираться. Время стремительно играло против меня. Во-первых, надо было разобраться, как далеко я находилась от мест своего детства. Во-вторых, следовало найти ближайшую остановку общественного транспорта и продумать маршрут. А еще мне бы разжиться наличностью. Даже мысль одна возникла: я могла бы продать сережки — отцовский подарок в далекой прошлой жизни. Маленькие золотые колечки, которые мне продели в проколотые уши в шесть лет, и я их не снимала по сей день. Пожалуй, пора с ними расстаться, как и со всеми своими глупыми детскими надеждами.

Уж на дорогу туда — обратно мне точно денег должно хватить, а потом я найду какую-нибудь работу.

Однако, полноценно продумать весь план времени мне не хватило — в комнату ввалилась София.

— Собирайся, — раздраженно заголосила будущая мачеха. — Нам нужно успеть в лицей, иначе ты пропустишь целый учебный год. Для тебя итак согласились сделать исключение, потому что вступительные экзамены закончились еще в июне.

— Можете вернуть меня обратно, или сдать в детдом, — буркнула в ответ. Уж чего мне точно не хотелось, — так это общества отцовской пассии.

Соня недовольно фыркнула.

— Детка, — прозвучало слишком ласково, чтобы быть правдой. — Для меня дочь — это тоже в новинку. Но мы должны научиться быть семьей. Знаешь, как Андрей страдал все эти годы?

Не сомневаюсь, что утешали его достойно, раз о дочери он вспомнил лишь сейчас.

— Я понимаю, ты бы предпочла поехать с отцом, пройтись по магазинам, но что поделать, если так сложились обстоятельства?

Меня могли бы просто оставить в покое, например.

— Хорошо, — обреченно вздохнула женщина. — Давай так: сначала мы решим все учебные вопросы, а потом прогуляемся по магазинам? Тебе столько всего нужно купить к учебному году! Да и на шоппинге ты, наверное, не была слишком давно.

Кобра. Как будто она не знала о моей жизни. Мы определенно не подружимся. Не в этой жизни.

Тем не менее, я кивнула в знак согласия, и будущая мачеха, наконец, покинула мою комнату. Жаль, что не жизнь.

К счастью, во всей этой дешевой показухе был жирный плюс: я окажусь в городе.

Уж там я точно без проблем смогу продать свои серьги и добраться к пункту назначения. Готова поспорить, что мою пропажу никто не заметит. По крайней мере, не сразу.

Процесс сборов не занял и пяти минут. Я по-прежнему была в школьной форме. Осмотрела себя с ног до головы, поправила одежду, переделала хвост и… всё.

— Ты что, вот так и поедешь? — возмущенно среагировала на мое появление Соня. — Это же…

— Могу надеть спортивный костюм, — фыркнула, перебив бессмысленный поток слов.

Ну что за дура?! Как будто не понятно, что у меня просто нет другой одежды на выход! Или она намеренно стремилась доказать мне мою убогость? А чего ради? Я не просилась обратно к папеньке. Мне сто лет не сдались модные гаджеты или брендовые шмотки. Как и какой-то вшивый лицей.

— Ладно, на сегодня сойдет, так ты покажешь свою преданность учебе, — раздраженно отмахнулась дамочка. — Идем уже, итак мне придется за руль садиться, а я этого делать не люблю.

“Ты — женщина, и этим ты права. От века убрана короной звёздной…” (с.)