Декабристы в Забайкалье

Первый метеоролог Забайкалья

Однажды, глядя из окон своего селенгинского дома на редкостную грозу и наблюдая грохочущий паводок в овраге, Николай Александрович Бестужев с грустью вспомнил свое первое научное увлечение. С тех пор прошло ни много ни мало, а добрая четверть века. Написанная и даже опубликованная в журнале «Сын Отечества» (1818 г.) его статья «О электричестве в отношении к некоторым воздушным явлениям» после ареста затерялась в бумажном мире. Как ни старался Николай Александрович восстановить по памяти ее текст, о написанном остались лишь смутные воспоминания. Однако, внимательно следя за новейшими открытиями в области естествознания, он с удовлетворением отмечал, «как многие или почти все из моих предположений и доказательств оправдывались по очереди и опытами и наблюдениями не только частных людей, но даже целыми учеными обществами».

Печальнее всего для селенгинского изгнанника было то, что авторы публикаций выдавали свои мысли за новейшее достижение в области пауки, надевая на себя лавры первооткрывателей, «тогда как я, молодой, неизвестный в ученом мире человек, давно сказал об этом удовлетворительно». Так, в частности, Бестужев гордился своим объяснением происхождения и природы зарниц или полярных сияний, а «новейшие физики только хлопочут над их разгадкой».

Полярные сияния, как и электрические явления в атмосфере, по-прежнему привлекали внимание сибирского узника. Давая задание сестре Елене найти в его петербургской домашней библиотеке давнюю статью и прислать в Селенгинск, он тем самым решил заняться продолжением научных изысканий в области физики свечения неба. И действительно, после смерти Н. А. Бестужева осталось девять тетрадей, содержавших его заметки о полярных сияниях, атмосферном электричестве и магнетизме. Известно также и то, что Николай Александрович считал необходимым организовать систематические наблюдения за полярными сияниями и даже просил содействия в этом вопросе своего друга, вице-адмирала М. Ф. Рейнеке, известного своими исследованиями в Белом море, на Мурмане и на Балтике.

Из сохранившейся переписки Н. А. Бестужева с родными и близкими хорошо видно, что сразу же после прибытия в Селенгинск он вернулся к изучению связи метеорологических процессов с атмосферным электричеством. Его, в частности, очень занимали такие вопросы, как взаимосвязь электрических явлений в атмосфере с температурой, давлением и влажностью воздуха. Бестужев неоднократно сетовал, что тяжелые условия поселенца-изгнанника и оторванность от промышленных и научных центров не дают ему возможности изготовить нужные инструменты для изысканий, а без систематического изучения атмосферного электричества не будет достигнут прогресс в развитии метеорологии вообще.

В письме И. И. Свиязову, отправленном из Селенгинска в 1852 году, Николай Бестужев отмечал, что с большим удовлетворением читал в «Петербургских ведомостях» о переговорах директора Главной физической обсерватории Купфера с западноевропейскими метеорологами о совместных наблюдениях. В то же время он был глубоко огорчен тем обстоятельством, что атмосферное электричество еще не стало предметом систематического и тщательного изучения и что «это важное явление регистрируют лишь отдельные частные обсерватории, а не государственные геофизические сети».

Регулярно ведя собственный метеорологический журнал, изо дня в день записывая туда свои наблюдения за рекой Селенгой, Николай Александрович отметил поразительное согласие «убыли и прибыли воды с землетрясениями, которые часто наблюдались в окрестностях Селенгинска. Более того, следя за известиями о погоде в различных районах земного шара, он пытался связать местные атмосферные процессы с общепланетарным климатом. Вот, например, что писал он брату Павлу 26 апреля 1844 года: «С некоторой поры здесь климат совершенно изменился, и не знаю, придет ли эта атмосферная революция в прежний порядок. Во всей Европе жалуются на перемену климата: где беспрестанно холода, где нет вовсе зимы, где дождь и наводнения, а где засухи. У нас, где климат всегда в известную пору был ровен, дуют беспрестанно жестокие ветры и вследствие того нескончаемая засуха».

Читаешь эти строки и не перестаешь удивляться способности селенгинского узника, не имеющего права отлучаться от своего жилища далее 15 верст, верно схватывать по двум-трем приметам живой пульс гидрометеорологических явлений на всем земном — шаре. А ведь следует помнить, что в ту пору газеты и журналы доставлялись в Сибирь на почтовых тройках с большим опозданием, спустя много педель, а то и месяцев после выхода в свет. И далее при той скудости и отрывочной информации, которая доходила до Селенгинска, Николай Бестужев заметил аномальные особенности атмосферных процессов в начале 40-х годов прошлого столетия. Кстати, его примитивная метеорологическая станция на берегах Селенги была одной из самых первых на востоке царской России, где регулярно велось наблюдение за климатом.

Литературное и научное наследие Николая Бестужева еще недостаточно изучено. Однако в переписке декабриста можно найти много сведений о любопытных особенностях забайкальского климата в целом и селенгинского в частности: красочные описания засух, разливов Селенги, сильных ветров и пожаров, молний и гроз. С особым интересом читаешь, например, строки в одном из писем Бестужева сестре Елене (от 9 августа 1841 года). Свыше ста лет тому назад селенгинский изгнанник уже понял ту зависимость, которая существует между лесами и плодородием края, зависимость, которая в наши дни является особенно актуальной. «Частые пожары лесов, — писал Н. Л. Бестужев, — распространение народонаселения, для которого нужны и строевой лес, и дрова, частью истребили, частью изредили прежние дремучие леса, где хранились в неосыхаемых болотах запасы воды, питавшие реки и горные источники. Болота высохли, речки обмелели, источники иссякли совершенно, и хлеб родится ныне только в смочные годы, тогда как прежде урожаи были почти баснословные <…> То же самое сделалось и с травою: с утратою леса обнажились поля <…> весенние жестокие ветры начали выдувать песок с обнаженных лугов, в одном месте вырыты глубокие буераки, на другое нанесены песчаные холмы».

Конфликт человека с природой Забайкалья, начало которого было подмечено Н. А. Бестужевым, обострился в последние десятилетия XX века. Ученые согласились в правильности выявленной декабристом причины нарушения экологии. Рациональное использование природных ресурсов края сегодня взято за основу при организации Национального парка СССР на озере Байкал и серии охраняемых заповедных территорий в Забайкалье.