Декрет для попаданки

Глава 16

Беатрис помнила ту ночь, когда умирала Эсми. Она только-только родила, повитуха даже толком не успела осмотреть младенца. И к лучшему… Беатрис поспешно выхватила ребенка у нее из рук, едва заметила темную демоническую метку на запястье. А повитуха испуганно охнула, когда Эсми обмякла ей на руки.

– Она вся горит, госпожа! Лихорадка убивает ее. Нужно унести ребенка!

Повитуха шагнула к Беатрис, но та лишь раздраженно отмахнулась, не подпуская к ребенку. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел метку раньше времени. И дураку понятно, что Ядвиг не стерпит такого унижения. Или прибьет Эсми на месте, или вышвырнет с позором. А там Флориан подоспеет, как принц на белом коне? Спасет бедняжку и унесет на своих черных крыльях во дворец на шелковые простыни, чтобы страстно заняться любовью после разлуки? Ага, сейчас! Беатрис едва не зарычала от этих мыслей. Да она костьми ляжет, но не допустит этого!

– Думаешь, он не схватил заразу, если был здесь? Поди прочь! – рявкнула Беатрис на повитуху. – Я сама разберусь и со своей сестрой, и со своим племянником.

Впрочем, той и самой не хотелось задерживаться. Шутка ли? Мучительная лихорадка с жаром и бредом, которая сгубила уже не одну жизнь в этом замке. Заразиться никому не хотелось. Будь Беатрис поразумнее, сама отсиживалась бы в дальней башенке. Но вместо этого подошла ближе к кровати, оставляя младенца в колыбельке.

Эсми без сил лежала на мягких подушках. Золотисто-русые волосы разметались, спутались, на лбу выступила болезненная испарина. Наверно, впервые эта стерва выглядела плохо. А не цвела, как майская роза, даже не выспавшись и простудившись.

– Знаешь, сестра, это было бы так просто, – негромко заговорила Беатрис, равнодушно глядя сверху-вниз. – Не вмешиваться сейчас. Дать тебе сгореть от жара вместе со своим отродьем… Но я слишком хорошо знаю тебя, Эсмеральда. Ты живучая стерва. Ухватишься когтями за жизнь и выберешься, чтобы снова отбирать у меня все. Или умрешь, но останешься для всех светлым образом. Любимицей. Как в детстве, когда все лучшие игрушки доставались младшенькой. А теперь мы выросли, да, цыпленок? И делим уже мужчин. Никогда не прощу Флориана. Но и тебе он не достанется.

– Беа… пожалуйста… – прохрипела Эсми.

Длинные ресницы слабо дрогнули. Правда, открыть глаза она смогла лишь на секунду. Темные, подернутые поволокой от боли и слабости.

– Что такое, цыпленок? – усмехнулась Беатрис.

Она заметила, как Эсми потянулась к ней. Изящная ладонь едва-едва оторвалась от постели, тонкие пальцы задрожали в воздухе. Но Беатрис сделала вид, что не увидела. Лишь скрестила руки на груди. С идеальной осанкой, с надменным взглядом.

– Мой ребенок… что с ним? Какая у него метка? – губы Эсми, пересохшие от жара, еле шевелились.

– Я не понимаю, что ты бормочешь, – холодно отрезала Беатрис, хотя все слышала.

В уголках глаз Эсми заблестели слезы.

– Беатрис… я умираю… – она слабо дрогнула всем телом, даже всхлипнуть толком не смогла.

Беатрис наклонилась к ней, хищным жестом проводя ладонью по щеке. Обманчивая ласка – стереть кончиками пальцев слезу. Почти упиваясь ею.

– Да, сестренка. Тебя убивает лихорадка. Но я спасу твою чертову жизнь. У меня есть древний ритуал. Ты и представить не можешь, каких трудов стоило добыть его. Я отомщу вам обоим. Еще более жестоко, чем просто твоей смертью, – Беатрис нахмурилась, заметив, что Эсми слабо заметалась головой по подушке, тихо постанывая. – О, кажется, ты снова не слышишь меня? Неважно… Тем проще будет закончить с этим. Ты погибнешь, Эсми, как и суждено. Но вместо твоей души я выдерну в это тело попаданку из другого мира. И даже если Флориан найдет тебя, то никогда не будет счастлив. Ведь в его руках окажется совсем другая девушка.

Беатрис села на край кровати, доставая припрятанный в рукаве платья тоненький свиток. Тот самый ритуал. Она жестко перехватила запястье Эсми, силой передавая частичку своей магии, не отпуская, даже когда та инстинктивно дернулась. Губы Беатрис зашевелились почти беззвучно, шепча слова заклятья. Но по щекам помимо воли катились слезы.

На душе было неспокойно, и в голове роились мысли: «Почему я делаю это? Потому что хочу отомстить, отыграться как можно более жестоко? Или потому что… все-таки не могу представить, как сестра умрет на моих руках? И все мои слова – лишь маска».

***

– Папа, я опять в тебя попала! А ты в меня ни раза, ни разика! – рассмеялась Даниэлла, бросившая очередной снежок. – Вот как ты воевал, а? А? Как ты врагов побеждал, если такой растяпа?

Она подбежала ближе, обнимая Флориана. Маленькая капризуля, сморщившая носик с озорными искрами в глазах. Злиться на нее было нереально, вот и разбаловал до невозможности!

– А вот так! Попалась? – Флориан схватил дочурку, щекоча ей бока.

Она заливисто засмеялась. Они гуляли в дворцовом саду, где все было укрыто пушистым мягким снегом. Дорожки, конечно, расчистили. Но за их пределами лежали белоснежные, искрящиеся на солнце сугробы. А на каждой ветке пушилась объемная шапочка снега.

Вывернувшись из рук, Даниэлла отбежала на пару шагов. На короткой легкой шубке, наброшенной поверх голубого платья, блестели снежинки. Шапочка с белой опушкой по краю сбилась набок. Еще бы! Даниэлла сейчас выглядела настоящим демоненком, озорным и встрепанным.

– Иди сюда, шапку поправлю, сползла совсем, – улыбнулся Флориан.

– Я сама! Я уже большая! – Даниэлла гордо вздернула носик, поправляя шапку.

– Поэтому с уроков сбегаешь? – тон был и мягким, и строгим одновременно. – Пожалела бы своего учителя по чистописанию. Старику пришлось оббегать весь дворец, пока искал тебя! Еще и перепугался, вдруг тебя украли.

– Да я со слугами была, – Даниэлла ковырнула носком сапожка мощеную дорожку. – Они со мной играли немножко…

«Ну, конечно! – хмыкнул про себя Флориан. – Этой баловнице попробуй откажи! В итоге, с ней и конюх будет в лошадку играть, и кухарка лепить пирожки для кукол».

Вот только похоже, дело было не только в этом. Даниэлла ушла в себя, тихо бредя по дорожке и задумчиво покусывая губу.

– Дани… – Флориан осторожно тронул дочку за плечо.

– Пап, а я слышала, что ты вчера двух ангелов казнил.

– Ну, допустим, не я, а палач, – он попытался перевести тему.

– Ну, что ты такой врунишка?! Я уже не маленькая! Ты же приказал! – пробубнила Даниэлла и толкнула его в бок. – Зачем, па?

– Потому что ангелы – наши враги.

Флориан со вздохом посмотрел вдаль, щурясь от ветра. Хотелось бы никогда не говорить об этом с Даниэллой. Чтобы не знала она ни войны, ни горя. Не слышала о них даже никогда. Но девочка росла. И мозгами взрослела не по годам. Все учителя твердили это в один голос, когда она не сбегала с уроков, а вникала в тему. Однако Даниэлла все-таки еще была таким ребенком… Она сплела руки на груди, останавливаясь.

– Но есть же и хорошие ангелы! – насупилась Даниэлла. – Беа, Эсми хорошие! Они меня всегда сладеньким угощали и играть со мной хотели.

Флориан присел перед ней на корточки. Он осторожно взял ручки дочери в свои большие теплые ладони.

– Малышка, послушай. Наши королевства – Миртей и Цирцей – заклятые враги…

– Но мы ведь почти победили! – нахмурилась Даниэлла. – Эти скучные взрослые все время говорят, что еще пару лет – и война кончится! Что ты уже забрал большую часть терр… терри… земель этого Цирцей, вот!

Флориан вздохнул, понимая, какое же она все-таки еще дитя. Хоть и пытается размышлять со взрослым выражением на курносой мордашке. Будто с победой над каким-то городом война в нем заканчивается в ту же секунду… Как же! Флориан понимал, что даже если захватит весь Цирцей, под внешним миром всегда будет чавкать болото: мятежники, повстанцы, бунты всех мастей. Ангелам и демонам никогда не жить в мире. Или одни, или вторые будут захватывать и угнетать. Флориан просто предпочитал быть побеждающей стороной.

– И конечно, ангелам это не нравится, – попытался объяснить он. – И тем, кто остались в Цирцее, под властью Ядвига – короля ангелов. И тем, кто оказались на землях, захваченных Миртеем. Вот они и делают всякие гадости против нас, против меня. Помни, Дани, никогда не верь ангелам. Какими бы хорошими они тебе ни казались.

Даниэлла, хмурясь, помотала головой. Было понятно, что половина в детском сознании не уложилась. И малышка просто сильнее сжала ладони Флориана, заныв:

– Пап, ну, не надо их казнить. Мы их еще перевоспитаем!

– Ох, это как же? – улыбнулся он на детскую наивность.

– А мы… мы к ним Дейдру пошлем! Мою няньку! Она занудная и вечно всех воспитывает! И все хорошо будет! Не может же так быть, что все ангелы плохие и гадкие, а все демоны хорошие и честные! Так только в сказках! – выпалила Даниэлла с огнем в глазах, но потом глянула на его улыбку и обиженно выдернула руки. – А ты… ты просто не хочешь меня слушать, потому что взрослый!

Малышка побежала прочь, ко дворцу. Флориан со вздохом встал, глядя ей вслед.

«Нужно дать тебе успокоиться, малышка? А потом объяснить… как-то? – Флориан тихо застонал, устало проводя ладонью по волосам, собирая с них мелкие снежинки. – Что не зря прошу тебя быть осторожной, моя маленькая. Что война жестока, что наш мир мрачнее твоих книжек с картинками. Что ты в чем-то права… И демоны не всегда честны. В этом я однажды убедился».

Воспоминания нахлынули резко, одной волной. И вместо уютного заснеженного сада перед глазами оказались полутемные подземелья.

***

Флориан почти не помнил, как закончился тот бой. Король направил его, тогда еще обычного воина, вместе с отрядом на верную смерть. Это стало понятно уже через пару минут. Когда в ущелье отовсюду сыпанули ангелы. Сплошным шквалом полетели сферы белого огня, замельтешили светлые крылья, засверкала сталь, как лед под солнцем.

Только не было здесь льда. Королевство Цирцей. Цветущее, теплое, прекрасное, как ядовитый цветок. Даже здесь, по отвесным скалам ущелья, вились мелкие белые цветы. Они быстро обагрились кровью. Флориан крутился на месте, отбиваясь, как зверь. То клинком, пока его не выбили из рук. То магией, пока не закончились силы. Но страшнее всего было не это. А видеть, как один за другим падают другие демоны. Замертво. Страшнее всего – это осознать себя последним. Среди врагов, окруживших, как стая зверей.

Флориан еще пытался отбиваться магией, но в очередной раз с ладони сорвалась лишь крохотная черная искорка. Его измотали. Нарочно. Чтобы очередной удар светлой магии попал в цель. Флориан рухнул на колени, стискивая зубы от резкой головной боли. Перед глазами поплыло, и он как-то отстраненно, механически подумал о том, что не добивают, просто вырубают. Зачем?

Флориан очнулся в подземелье. Уже в цепях. Коленями на холодном каменном полу, с заведенными над головой руками. Он поморщился, шевельнув запястьями. Похоже, не сразу оклемался, ладони успели затечь в оковах.

Тем временем тяжелая дверь отворилась. На стене уже горел факел, и отблески огня заиграли на лице вошедшего. Красивом лице… когда-то. Этот молодой мужчина мог бы называться классическим ангелом. Высокий, одновременно и сильный, и тонкий, как поджарый зверь. С белоснежной волной волос почти до плеч и ясным небом глаз. С утонченными и правильными чертами… и змеящимся шрамом через всю щеку. За него этот ангел и получил свое прозвище.

– Рик Аспид? – Флориан нервно облизнул губы. – Какая встреча…

– Сколько не виделись? Полгода? Больше? С тех пор, как ты оставил мне это в бою магической плетью, – Рик провел кончиками пальцев по своей щеке.

– Так ты соскучился и решил пригласить меня в гости? – усмехнулся Флориан.

Рик оказался рядом одним стремительным движением. Тонкие сильные пальцы сомкнулись на горле. В меру, давая дышать, но Флориан почувствовал в них стальное напряжение. Когда Рик склонился к нему так низко, что они почувствовали дыхание друг друга.

– Хватит расшаркиваний, демон, – прорычал он. – Мы с тобой не давние друзья. И ты расскажешь мне все, что знаешь. О планах своего короля. Поверь, я сумею тебя заставить.

Рик не просто отпустил, толкнул так, что звякнули цепи, а Флориан приложился затылком о каменную стену. Но не перестал усмехаться, провоцировать:

– А где же ангельская доброта?

Все знали: Рик – пожалуй, самый жестокий ангел. Озлобленный, изуродованный войной. Не внешне даже, а глубоко внутри, в безумном сверкании глаз. Так что лучше вывести. Выбить из равновесия. Тогда не будет способен на хладнокровные пытки.

Рик отошел на пару шагов, словно пытаясь взять себя в руки.

– А зачем она уроду, о котором шепчутся за спиной?

Он медленно подкатал рукава белоснежной рубашки. Не захотел пачкать в крови? Свет факела озарил уже другие шрамы. По всей левой руке, куда более рваные и неаккуратные, чем извивистый росчерк на лице. Еще одно темное заклятье на поле боя. Рик и Флориан сошлись тогда не на жизнь, а на смерть. Но в живых остались оба… Практически чудом.

– Шрамы красят мужчину, – хмыкнул Флориан.

«У них изуродовать врага – хуже, чем убить. Унизительнее, – вспомнил он то, что знал о королевстве Цирцей. – А это прозвище осталось насмешкой над ним. Назвать ангела змеем, пусть и смертоносным? Не птицей, не зверем, а скользким гадом? Умеют они изящно опускать».

– Я в курсе, что демоны – варвары. Ангелы возвышены и слишком ценят красоту. Лучше бы добил, чем унизил. Лучше бы для тебя, – со злым прищуром Рик запустил пальцы в волосы Флориана, чтобы силой, рывком до боли заставить посмотреть в глаза. – Ведь теперь ты в моих руках. А я… слишком жесток для ангела. Так все говорят. Правда, не в глаза. Боятся. Не зря прозвали Аспидом. Смерть от его укусов мучительная. Только тебе она не светит, мой дорогой враг.