Деликатесы Декстера

Глава 14

Меня очень интересовало, что же все-таки произошло, когда Брайан гулял с детьми, но Рита уложила их до того, как мы успели пообщаться. Я вынужден был лечь спать не получив ответа, а утром Рита все время находилась рядом. Ее отсутствие стало непременным условием для разговора: если произошло что-то помимо китайского ресторана, Рите не следовало об этом знать. Однако я достаточно хорошо знал Брайана, поэтому не сомневался — детям велели молчать. Впрочем, теперь мне кажется, я его совершенно не знал. То есть, наверное, я мог предположить, о чем он думает и как действует в тех или иных обстоятельствах, но не больше. Кто он, что собой представляет? Чего хочет от жизни, кроме как время от времени весело поигрывать с ножом? Я не имел ни малейшего понятия об этом, и, несмотря на все свои размышления на эту тему за завтраком и по дороге на работу, так ничего и не придумал.

К счастью для моей самооценки, мне не дали достаточно свободного времени, чтобы переживать из-за собственной неспособности понять родного брата: когда я приехал на работу, весь второй этаж, где располагались лаборатории, бурлил с таким безумным оживлением, какое могло вызвать только очень серьезное преступление. Камилла Фигг — упитанная дама-эксперт, которой сильно за тридцать, — пронеслась мимо меня, сжимая в руках свою коробку с инструментами, и даже не покраснела, когда задела мою руку. А когда я зашел в лабораторию, Винс Мацуока вприпрыжку носился по ней, складывая свою сумку.

— У тебя есть пробковый шлем? — спросил он.

— Нет. Глупый вопрос.

— А может понадобиться, — сказал он, — мы едем на сафари.

— Опять Кендалл?

— Эверглейдс. Там вчера была действительно дикая вечеринка.

— Хорошо, белый господин, я прихвачу спрей от комаров.

Всего час спустя я выбрался из машины Винса и оказался на обочине шоссе 41 в Эверглейдс, всего в паре миль от Фотимайл-Бенд. Мы с Гарри ходили в походы сюда, когда я был подростком, и у меня остались приятные воспоминания об этих местах и о нескольких небольших зверьках, внесших вклад в мое воспитание.

Помимо полицейских машин, припаркованных на обочине, на грунтовой парковке поблизости стояли два больших фургона, к одному из которых был прицеплен небольшой трейлер. Стайка из пятнадцати мальчиков-подростков и трех мужчин в форме бойскаутов неуверенно толклась около фургонов. Я заметил двух детективов, беседовавших с ними. У дороги стоял коп в форме и следил, чтобы проезжавшие машины не останавливались. Винс тронул его за плечо.

— Эй, Розен, — спросил Винс, — что такое со скаутами?

— Они нашли это. Приехали сюда в поход утром, — ответил Розен, прибавив: — Не останавливайтесь, — водителю, сбавившему скорость из любопытства.

— Что нашли? — продолжал Винс.

— Моя задача — прогонять эти чертовы машины, — кисло заметил Розен, — ваша — возиться с трупами. Не останавливайтесь, продолжайте движение! — прокричал он очередным зевакам.

— Куда нам идти? — поинтересовался Винс.

Розен показал в дальний конец парковки и отвернулся. Думаю, если бы я регулировал движение, пока кто-то другой возился с трупами, мне тоже было бы невесело.

Мы пошли в указанном направлении мимо скаутов. Возможно, они и нашли что-то действительно ужасное, но испуганными или шокированными не казались — напротив, хихикали и толкали друг друга плечами, будто у них был какой-то свой праздник, и я на секунду пожалел, что в свое время не стал бойскаутом. Возможно, мне дали бы значок за успехи в утилизации частей тела.

Мы шли по тропинке, ведущей через лес на юг, потом сворачивавшей на запад, и в конце концов пришли на поляну. К тому моменту, когда мы туда добрались, Винс взмок и тяжело дышал, но мне не терпелось увидеть то, что мягкий шепот моего подсознания счел достойным внимания.

Однако на первый взгляд смотреть оказалось не на что, кроме большой вытоптанной площадки, окружавшей яму для костра и, слева от костра, небольшой кучки того, что я не мог толком разглядеть из-за пышных форм Камиллы Фигг. Что бы это ни было, оно заставило Пассажира зашелестеть кожистыми крыльями, и я пошел вперед с некоторой долей заинтересованности, забыв на мгновение о своем отказе от Темных Удовольствий.

— Привет, Камилла, — сказал я, — что у нас тут?

Она тут же вспыхнула, но это было ее обычной реакцией на разговор со мной.

— Кости, — тихо произнесла она.

— А не могут они принадлежать свинье или козе?

Она решительно покачала головой и рукой в перчатке подняла то, в чем я опознал человеческую плечевую кость.

— Не могут, — сказала она.

— Ну ясно, — согласился я. Темный Пассажир издал свистящий смешок, когда я заметил следы обугливания на кости. Было непонятно, пытались ли сжечь останки после смерти, чтобы избавиться от улик, или…

Я оглядел поляну. Земля оказалась утоптана до ровной поверхности, повсюду виднелись отпечатки ног. Все свидетельствовало о большой вечеринке, а интуиция мне подсказывала, что она не имела отношения к бойскаутам. Они приехали только сегодня утром, и у них не было времени на нечто подобное. Поляна выглядела так, будто по ней несколько часов активно двигалась масса народу. Эти люди, очевидно, ходили, прыгали и напивались здесь до буйного состояния.

Закрыв глаза и прислушавшись к тихому змеиному шипению моего внутреннего голоса, я почти лицезрел большую компанию, собравшуюся здесь на праздник, и одинокую жертву, лежащую связанной возле костра. И не пытку, а казнь, совершенную одним человеком, пока все остальные смотрели и развлекались. Как такое вообще может быть?

Пассажир ответил, усмехнувшись. Да, сказал он, возможно. Более чем. Танцы, песни, флирт. Много пива, много еды. Очаровательное старомодное барбекю.

— Слушай, — спросил я Камиллу, открывая глаза, — на костях есть что-нибудь похожее на следы от зубов?

Камилла вздрогнула и посмотрела на меня с выражением лица, которое можно было охарактеризовать как испуганное.

— Откуда ты знаешь? — изумилась она.

— Так, удачная догадка, — ответил я, но, кажется, не убедил ее, поэтому пришлось добавить: — Есть мысли насчет пола жертвы?

Она задержала взгляд на мне еще на секунду и, кажется, только после этого расслышала вопрос.

— Эмм… — сказала она, нервно повернувшись к костям. Указав пальцем на одну из самых крупных, она ответила: — Судя по тазовому поясу, это женщина. Вероятно, молодая.

Что-то щелкнуло в мощном суперкомпьютере Декстерова мозга, и небольшая карточка выпала из его принтера. На ней было написано: «Молодая женщина».

— Эмм… Спасибо, — произнес я, отходя, чтобы поразмыслить над этой информацией. Она молча кивнула и вернулась к костям.

Я снова огляделся. Там, где тропа терялась в болоте, стоял лейтенант Кин, болтавший с человеком из Департамента законодательного надзора Флориды — ФБР на уровне штата, если можно так выразиться. Рядом с ними я обнаружил одного из самых крупных людей, которых когда-либо видел. Он был чернокожим, ростом около шести с половиной футов и весил никак не меньше пятисот фунтов. При этом не производил впечатления такого уж жирного — вероятно, из-за свирепого взгляда. Но раз уж парень из ДЗНФ разговаривал с ним и не звал подкрепление, я был вынужден признать, что он, видимо, здесь на своем месте, хотя и не понимал зачем. Если бы он представлял шерифа или власти графства Броуард, я бы его знал или хотя бы слышал разговоры о таком гиганте.

Но как бы интересно ни было смотреть на настоящего великана, этого оказалось недостаточно, чтобы надолго отвлечь мое внимание, и я перевел взгляд дальше. На другой стороне поляны стояли несколько детективов. Я пошел туда и задумчиво принялся разбирать свои инструменты. Я знал о пропавшей молодой девушке и тех, кто ее искал. Но что делать с этим знанием? Конечно, в политике я не чувствовал себя как рыба в воде, хотя неплохо в ней разбирался — в конце концов, это почти мое старое хобби только с воображаемыми ножами вместо настоящих. Но меня это не интересовало. Тщательно рассчитанное маневрирование и заранее подготовленные удары ножом в спину казались мне такими очевидными и бессмысленными, что это меня совершенно не заводило. Однако я знал: в таком месте, как полицейский департамент Майами-Дейд, политические навыки были совершенно необходимы. А у Деборы они напрочь отсутствовали. Если она и добивалась чего-то, то только благодаря твердости и успехам в работе.

В последнее время Дебора, увлекшаяся нытьем и самокопанием, оказалась настолько непохожа на себя, что могла и не выдержать в противостоянии, которое явно носило политический характер. Здесь работал другой детектив, и забрать у него дело мне представлялось довольно трудной задачей, даже если бы она была в своей лучшей форме. Но я думаю, для того чтобы прийти в себя, ей как раз и требовался хороший вызов. Возможно мне следовало бы позвонить ей и рассказать все — спустить с привязи адских гончих и позволить щепкам лететь в разные стороны. Эта странная метафора еще больше убедила меня в правильности моего решения. Я отошел на пару шагов от компании полицейских и достал телефон.

Дебора не сразу взяла трубку — это показалось мне очень необычным для нее. Когда я был уже готов сдаться, она ответила:

— Что?

— Я на месте преступления в Эверглейдс, — сказал я.

— Молодец.

— Деб, я считаю, жертву убили, приготовили и съели на глазах у толпы.

— Ужасно, — ответила она без особого энтузиазма.

— Я упомянул, что жертвой была молодая девушка?

Она умолкла.

— Деб? — позвал я.

— Еду, — ответила она с определенной долей прежнего задора, и я удовлетворенно убрал телефон. Но прежде чем я смог вернуться к работе, где-то за моей спиной раздался матерный вопль и град выстрелов. Я упал на землю и попытался спрятаться за своим набором инструментов. Это оказалось непросто, поскольку он был не больше коробки для завтраков. Но я спрятался так тщательно, как только смог, и осторожно выглянул из-за своего укрытия, ожидая увидеть бегущую на нас толпу воинов-маори с высунутыми языками и направленными на нас копьями. То, что мне пришлось наблюдать на самом деле, выглядело не менее занятным.

Офицеры, недавно спокойно стоявшие неподалеку, заняли боевые позиции и отчаянно палили по кустам. Вопреки всем полицейским инструкциям на их лицах не стыло холодное и непреклонное выражение. Вместо этого они выглядели перепуганными, с выпученными от ужаса глазами. Один из детективов вынул из пистолета пустую обойму и теперь пытался дрожащими руками запихнуть в него новую, а остальные, впав в боевое безумие, продолжали стрелять.

Куст, который они расстреливали, судорожно затрясся, и я увидел блеск чего-то изжелта-серебристого. Оно только один раз сверкнуло на солнце и исчезло, но офицеры продолжали стрелять еще несколько секунд, пока лейтенант Кин не подбежал к ним с криком:

— Какого хрена вы творите, идиоты?!

— Лейтенант, клянусь Богом, — сказал один из них.

— Змея, — подал голос шорой, — охренеть какая большая.

— Змея! — воскликнул Кин. — Мне растоптать, что ли, ее для вас?

— У вас такие большие ноги? — поинтересовался третий. — Это бирманский питон, около восемнадцати футов длиной.

— О, черт, — прошептал лейтенант. — Они охраняются?

Я понял, что все еще лежу, и поднялся на ноги как раз в тот момент, когда подошел человек из ДЗНФ.

— Вообще-то они надеются на вознаграждение за голову этой зверюги, — сказал он, — если, конечно, хоть кто-то из вас, метких стрелков, в нее попал.

— Я попал в нее, — мрачно сказал третий полицейский.

— Ага, щас, — возразил ему кто-то. — Ты в стену-то не попадешь без оптического прицела.

Чернокожий гигант прошел к кусту и заглянул под него. Он повернулся к компании «метких» стрелков и покачал головой. Развлечение закончилось, я поднял свой чемоданчик с инструментами и пошел обратно к костру.

Там было потрясающее количество кровавых брызг, и некоторое время я увлеченно занимался работой, превращая проклятую дрянь в информацию. Она не успела свернуться, вероятно, из-за влажности воздуха, но большая ее часть впиталась в землю, поскольку дождя давно не было и земля оставалась довольно сухой. Я взял пару хороших образцов для дальнейшей работы в лаборатории и попытался понять, что здесь могло случиться.

Главное пятно крови натекло в одном месте, совсем рядом с костром. Я разбрызгал реактив концентрическими кругами вокруг кострища, но все, что я нашел, — это отдельные следы примерно в шести футах, вероятно, принесенные туда на чьих-то подошвах. Я отметил это место в смутной надежде добыть внятный отпечаток ноги, и вернулся к главному пятну. Кровь вытекала из жертвы, а не брызнула фонтаном, как это бывает, когда перерезают горло. И поскольку вокруг не было других следов, вероятно, Дело ограничилось одной раной. Так делают, когда спускают кровь из туши оленя. Никто из толпы не подбегал к жертве, чтобы ударить ее ножом. Это было неторопливое, осознанное убийство — в прямом смысле слова забой на мясо, осуществленный одним человеком, очень сдержанным и деловым. Я обнаружил, что, несмотря на все это безумие, восхищаюсь его профессионализмом. Сдерживать себя подобным образом нелегко. Особенно перед толпой, которая скорее всего подбадривала его пьяными выкриками и грубыми предложениями. Это впечатляло, и я работал не торопясь, так сказать, с ответным профессионализмом.

Я стоял, опустившись на одно колено, и заканчивал изучать последний гипотетический след, когда до меня донеслись звуки разговора на повышенных тонах, угрозы малоприятных ампутаций интимного свойства и заявления, выдававшие плохое знакомство говорившего с человеческой анатомией. Это могло означать только одно. Я поднялся и посмотрел в ту сторону. Естественно, так и было.

Приехала Дебора.