Дело о красной чуме (ЛП)

Глава двенадцатая Сожаление

Тимоти Копперпот, мастер Альтератор и хозяин хорошей квартиры с видом на площадь Кантхилл, был дома. Он еще и с энтузиазмом встретил их. Его узкое нервное лицо поразительно напоминало терьера, из-за щетины голова напоминала этого зверя.

— Да! Рад! Очарован! — он не потел, не возмущался, что они прибыли внезапно. — Хотел уйти в мастерскую, но лучше побыть с эфирной сестрой. Чаю? Что-нибудь крепче?

— Чай подойдет, спасибо.

«Уж слишком просто».

У него было два Щита — даже Альтератор низкого уровня нуждался в них на случай, если изменение пойдет не так, и эфирные перемены выйдут из-под контроля. Женить плоть с металлом было отвратительно, хоть Эмма и видела выгоду для тех, кто мог овладеть такими преобразованиями. Копперпот был не мошенником из переулка, он был хорошо одет, его квартира была просторной и приятной, на третьем этаже. Его Щиты — темный и светлый — были аккуратно одеты и насторожено смотрели на Микала.

Они не смотрели на Валентинелли, который хорошо прикрывался мистером Клэром, заметно просиявшим при виде гостиной.

Шторы были раздвинуты, огонь горел приятно, оби были успокаивающе голубыми, а обивка чистой. Копперпот любил медь и немного вещиц в стиле Индаса, и завтрак в Эмме начал бунтовать. Она с трудом подавила это, села на место, куда Копперпот указал с улыбкой, и пробормотала благодарности.

— Гарри, старик, неси чай и угощения! Я завтрака, конечно, но лишний раз не помешает, — радость Альтератора была искренней, он бурлил красным для Взора, от него был привкус раскаленного металла, который он постоянно очаровывал. Светловолосый Щит взглянул на Микала и поспешил из комнаты. Валентинелли скрывался за Клэром, изображая слугу не старого, но и уже не юного джентльмена.

— Я ценю гостеприимство, — она клонила голову, Клэр сел на стул, а Копперпот опустился в свое любимое, похоже, место у камина. — Прошу прощения за грубость, но перейдем к делу.

— О, прошу. Рад помочь, прима! Нужна работа по изменению или…?

— Вот бы все было так просто. Я должна спросить о неком гении, физикере, мистере Джоне Моррисе… — она не закончила. По его ответу многое будет ясно.

— Морри? О, да. Колкий он. Просит у меня изделия из металла и стекла. Баночки, судя по рисункам. Чудесные вещицы. Работа непростая, они должны выносить большое давление и не протекать. Он рекомендовал меня?

«Бедняга».

— Да, высоко, — она устроила ладони на коленях. Темный Щит не смотрел на нее. Его внимание занимал Микал. Клэр склонился, его узкие ноздри раздувались, он разглядывал комнату. — Как его отдых?

— Видел, как он отправляется в Дувр, утром. Тур по континенту, то, что надо для его нервов. Бедняга Морри дерганый.

«Дувр?».

— Так много работает, — пробормотала она. — Дувр? Я думала, он задержится в городе.

— Нет, нет, он закончил шедевр, как он сказал. Видел его на станции, проверял, чтобы канистры правильно загрузили. Взял с собой две, чтобы показать правителям в Европе. Может, получит за это патент!

— Ваша метка создателя на медных подставках, — вдруг вмешался Клэр. — Котел с короной.

— Точно! — терьер гордо сиял. Его пальцы терли друг друга, эфирные искры трещали. — Видели их? Крепкие канистры. Смесь жидкости и воздуха становится хорошим туманом, но это не мог быть пар. Его нельзя греть. Такая загадка, но Копперпот не сдается, — он погрозил пальцем, словно невидимому ребенку. — Я говорил ему, что сделаю ему тысячу, пока мы не найдем нужный дизайн!

— И сделали? — Клэр склонился, Эмма хотела отругать его. Но разговор ее устраивал.

— Нет, всего двенадцать, но правильных! Два отправились за море с ним. Он сказал, что показал десять в Лондинии на выставке, но я не знаю… — улыбка Копперпота дрогнула. Он нервно посмотрел на Эмму. — Что именно вы ищете, прима? Я хочу помочь, но…

— Мастер-волшебник Копперпот, — спина Эммы была напряжена. Никто снаружи не понял бы, как заболело ее предательское сердце. Янтарь на горле потеплел. — Я сожалею, правда.

Микал пошевелился. Темный Щит упал с треском сломанной шеи, от этого звука у Эммы всегда сжималось сердце. Клэр вскрикнул, Валентинелли был размытым, и светлый Щит отреагировал поздно, оказался на ковре с пальцами Микала у горла. Он хотел спасти мастера, который застыл, нож был у его горла, Валентинелли дышал ему в ухо.

— Гад, — прошептал неаполитанец. — Дернешься или применишь грязную магию, перережу глотку.

— Лучше верьте ему, — Эмма встала. Ее юбки тихо шелестели, шторы затрепетали и задвинулись без рук. Мастер-волшебник не сравнился бы с примой, но все же осторожность не мешала. Утренний свет не должен был озарять эту работу. Полумрак был бальзамом для ее глаз. — Тимоти… можно так вас называть? Благодарю. Тимоти, мы с мистером Клэром требуем правду. И если вы будете честным, вы выживете.

Было больно врать, но лицо мужчины стало бледным, как сыр. Он не помог бы, если бы знал исход встречи.

Британия хотела Морриса живым, но об этом человеке ничего не говорилось. И Эмма считала, что оставлять его живым после допроса было плохой идеей. Это было необходимо, потому что она не знала, уехал ли Ким Рудьярд к себе… или оставался в Лондинии с планом, что зависел от канистр и физикера.

Клэр взглянул на нее, но не озвучил свою уверенность, что она ошибается.

— Мистер Клэр? — она держала тон ровным. — Прошу, допросите его. Надеюсь, вы не против моих вмешательств? О, и перед началом кое-что…

Пальцы Микала сжались. Хруст хряща был громким в тишине. Тихая нота Эммы окутала квартиру вуалью.

Не стоит впутывать соседей.

Темный Щит задыхался, бил ногами по полу, и Микал поднял голову. Его желтые глаза встретили ее.

Теперь на нее смотрели все в комнате, можно было начинать.

— Во сколько мистер Моррис отправился в Дувр? И на каком корабле?

Глаза Копперпота закатились. Он потел, рука Валентинелли не дрогнула. Неаполитанец тоже смотрел на нее с нежной улыбкой, как у возлюбленного.

Людо это нравилось сильнее, чем положено.

Тимоти рассказал им все, что знал, и этого оказалось больше, чем она ожидала. И, возможно, Альтератор сам не догадывался, что столько знал. Клэр бледнел и нервничал все сильнее с каждым невинным или сложным вопросом, и надежда Копперпота покинуть квартиру живым была неприятной.

«Если бы у тебя была совесть, Бэннон, тебе было бы сложно», — Рудьярд был прав.

Клэр позеленел. Он не смотрел на кресло перед камином с догорающими углями.

— Вы знаете патогенную теорию?

— Устроить… да, годится, — Эмма тряхнула головой. Тишина в квартире была тяжелой, она проверила чары, пропела ноту, что стала живой магией, она развернула ее как складку на платье. — Нет. Я не знаю, Клэр.

— Болезнь… некоторые болезни… ох, неужели нужно так делать с его руками? — ментат заерзал, потянул пиджак и полез в карман. Его пальцы задели ткань, вернулись на подлокотники.

— Он говорит Людо правду, — неаполитанец устроил ноги трупа. — Стрига знает.

— Я занята сейчас, — Эмма вздохнула. Три тела, эфирной силы придется потратить больше, чем ей хотелось. — Продолжайте, Клэр. Теория? Это Наука?

«Будь это магия, мы бы это не обсуждали».

— Невидимые невооруженному глазу существа вызывают некоторые болезни. Наука подозревала это давно, но требовали доказательства… линзы, если точнее, и некий голландец дал нам способ…

— Не отвлекайтесь. Может, вам стоит подождать в карете, — пятно крови было большим. — Щиты… да, спасибо, Микал.

Микал легко пригнулся над телами, руки работали, но челюсти были сжаты. Он не спрашивал, но был слишком напряжен, чтобы она верила, что опасность миновала.

— Я не отвлекаюсь. Это было необходимо, мисс Бэннон?

«Черт возьми».

— Смерть Эли была необходима, сэр? Не задавайте глупые вопросы, — слова были резче, чем она привыкла от себя слышать. — Мы имеем дело с ядом, туман из канистр может рассеяться. И он станет заразным.

— Может, не яд. На это намекает проблема с температурой. И яд не распространяется. Это не метод гения биологии, — ментат был бледным и зеленоватым. — Крохотные организмы, мисс Бэннон, могут участвовать в этом. Канистры — только первый шаг. Туман сделают, его вдохнут… Нет смысла делать это, если Моррис не уверен, что это распространится.

Руки Эммы опустились. Она смотрела на него, в голове щелкали кусочки головоломки, вставая на места, а она превращалась в лед.

«Мелочи, — скалился Рудьярд. — Попробуй найти».

— Боже правый. Оружие… — она с усилием остановила себя. Ее губы онемели. На узких улицах Лондиния такая инфекция разнесется с адской скоростью. И если потом будет как у Эли… — Эли… Как?

— Засохшее вещество попало под кожу при порезе ладони. Это все, что я могу сказать, — Клэр не отводил взгляда от кресла в крови. Валентинелли поднял его и понес к уложенным телам, а ментат следил. — Канистры точно уже размещены в публичных местах, чтобы удар был максимальным, — он моргнул, уголек зашипел. — У Эли симптомы появились через пару часов. Первые жертвы могут уже ходить по улицам. И заражать других.

— А физикер отправится на континент, чтобы ему заплатили.

«Черт. О, я ему устрою. Хорошая будет встреча. И Рудьярд. Он ненавидит меня, но это уже слишком».

Это было близко к измене. Близко, но это было не в стиле шахматиста. Этот гений-физикер был хитер и скрыл намерения от Рудьярда, старательно все продумав.

Клэр хмурился.

— Не знаю, был ли он переманен. Вряд ли.

Она напомнила себе, что ее ментат просто так слова не произносил, и они были связаны как-то с его размышлениями.

— Почему?

— Чтобы настроить человека против его страны, требуется смятение. Моррис таким не казался. Он логически шел к нужному результату. Он сделал открытие и решил его масштабно проверить. Это невероятно и изящно… — он заметил ее лицо и умолк. — Ах, да. Ему нельзя продолжать. Но я не вижу измены. Просто гений запутался.

— Да. Меня предупреждали.

«Когда я увижу старину Кима, вежливой не буду. Сначала его обезьяна, если она еще жива, а потом он».

— Мистер Клэр, можете найти эти канистры?

— Волшебник… да, у меня есть пара идей. Конечно, пока это догадки.

— И определите природу угрозы, яд это или что-то другое? — знала ли Британия размер и опасность этого оружия? Правящий дух был древним и мудрым, но Виктрис была упрямой, а Знание было новым. Или это проект какого-то министра пошел не туда?

«Я мало знаю о корнях проблемы», — она глубоко вдохнула, пытаясь успокоить пульс, прогнать покалывание пота под руками и на изгибе спины внизу.

— Я постараюсь, — он звучал, к счастью, уверенно.

— Хорошо. Я оставлю это в ваших умелых руках.

— А сейчас?

«К чему вопросы?».

— Нас ждет путь. Гения нужно остановить.

— И привести на суд Короны?

— Возможно, — она не была убеждена. — Он может пригодиться для справедливости, мистер Клэр.

«Хоть я хотела бы увидеть, как он умирает как мой Щит».

Она уже привыкала врать себе, да? Это было не лучшей привычкой для примы.

Неловкой и опасной.

— Как и мы? — он медленно и задумчиво встал. — Или я?

Она не могла поверить, что услышала этот вопрос. Она чуть не сорвалась.

«Я стою на горе трупов, Арчибальд. Не время обвинять меня в том, задумано ли ваше убийство».

— Если вы спрашиваете, смогла бы я…

— Нет. Не думаю. Прости, Эмма.

«Поздно. Это сказано, — боль в ее груди не утихала. — Будь ты опасностью для Британии, мне пришлось бы сожалеть».

— Именно. Берите карету и Людовико. Найдите гадкие канистры. И осторожно. Что бы вы ни думали, сэр, я не хотела бы потерять вас.

Может, Клэр ответил бы, но Эмма обратила внимание внутрь, нити эфирной силы закипели на пальцах. Если думать о задании перед ней, можно было отвлечься от боли под ребрами. Это просто ее корсет. Слова ментата не должны были так жалить, он все же был просто человеком.

«О, прима, врать себе очень плохо».