Деловые игры

ЧЕБУРАШКА

Папа, мама, бабушка и особенно тетя Феня говорят, что у меня характер — сплав стали с молибденом. Кто понимает в черной металлургии, тот знает, что это такое.

И когда я захотел в этот вуз, на этот факультет, папа, мама, бабушка и особенно тетя Феня в один голос сказали: хотя профиль и не в русле наклонностей нашего мальчика, но он там будет. Он пробьете и Он докажет.

Надо было видеть, когда я шел в институт. Очки — колесами, уши — лопухами, с виду — вылитый Чебурашка. Мама документы несла, бабушка за руку вела, а тетя Феня, рядом семеня, подбадривала. Прохожие замедляли шаг, чтобы полюбоваться этой идиллической картинкой. Им очень хотелось погладить меня по русой головке.

Но на пороге высшей школы я твердо сказал:

— Полный назад, дорогие родственники, управлюсь без вас? Я сам проложу себе дорогу!

На собеседовании председатель приемной комиссии, нетипичный дедок без очков, без лысины и даже без седины, взявшись за лацканы, ходил вокруг меня и упивался своим красноречием.

— Великодушно простите, но, сдается нам, абитуриент Недопекин, что вы не на ту стезю ступить хотите. Видите ли, все говорит о том, что вы не обладаете качествами, которые в данном случае требуются. И потом ведь знания у вас, как бы это помягче выразиться, приблизительны. Да, весьма приблизительны, абитуриент Недопекин, вы уж не обижайтесь…

Не знаю, как насчет качеств, не будем сейчас говорить об этом, но зато я обладаю характером. Я не стал спорить вслух с приемной комиссией, я просто сказал про себя нетипичному дедку: «Как бы не так, папаша! Папе, маме, бабушке и особенно тете Фене лучше знать?» И ушел с гордо поднятой головой, уверенный в своей будущей правоте.

Дома я попросил немного тишины и глубоко задумался. А на следующий день пошагал в секцию фигурного катания.

— Зачем и почему? — поставил вопрос ребром популярный тренер Полупетров.

Я бы мог покривить душой и что-нибудь наплести в том романтическом духе, что не представляю себе полноценного существования без коньков и льда. Но я не стал рядиться в тогу очарованного тройным «тулупом» и прочими элементами фигурного катания, а напрямик брякнул:

— Престижная штуковина. Как раз то, что мне надо.

— Звучит беспардонно, — сузил на мне взгляд популярный тренер Полупетров. — Но откровенно и подкупающе. Зачисляю тебя стажером. Хотя бы из чистого интереса. Может ведь популярный тренер Полупетров позволить себе такое?..

Вы думаете, я не разочаровал его? Взгляд его плакал, а губы тряслись, как в пароксизме, когда я вышел на лед. Потому что я впервые за свои семнадцать лет сделал это.

Но я ему колоссально благодарен за то, что он не сказал мне: «Иди, Недопекин, лучше зубри, подтягивай основные предметы, если хочешь прорваться в вуз». Хотя я, конечно, скорее пошел бы в другую секцию, чем раскрыл учебники. Популярного тренера Полупетрова разжигало любопытство, что из меня получится. Яркие дарования ему прискучили.

Скользя под смешок, а порой и откровенный хохот, уже к следующей попытке прорваться в этот вуз, на этот факультет я имел в своем активе прыжок в одни оборот и подобие вращения в «ласточке».

— Зачем я зачислил тебя на свою голову?! — стал сокрушаться популярный тренер Полупетров. — Ты меня разочаровываешь. Я уже вижу, что ты тоже способный…

Но я не тешил себя скорыми иллюзиями. Ни один мускул на моем лице не подал признаков движения, когда нетипичный дедок из приемной комиссии доверительно взял меня под руку и отвел в в сторонку.

— Я ценю ваше упорство, Недопекин, — сквзал он. — Но поймите: у вас ничего общего с нашим профилем. Да и знания у вас, извините за то, что вынужден повторяться, приблизительны… Хотите, я вас устрою в полиграфический? У меня там знакомый доцент. Будете мастером типографии или даже главным инженером. Все новости из газет первым узнавать будете…

Я не сказал приемной комиссии: «Прощайте!» Я внес предложение: «До следующих встреч!» Разумеется, мысленно. И с достоинством внутренним и внешним удалился писать свои контрольные, свои лучшие ответы на сверкающем льду дворца спорта под руководством популярного тренера Полупетрова.

И вот наконец с пятой попытки я вошел в этот вуз, на этот факультет уже не вылитым Чебурашкой — очки колесами, уши лопухами. Я возмужал так, что стал засматриваться на симпатичных одиночниц из нашей секции. Папа, мама, бабушка и особенно тетя Феня в один голос заявили, что я вылитый Дон Жуан и мне пора подружиться с хорошей девушкой. А главное — я стал яркой страницей в биографии популярного тренера Полупетрова. Обо мне в полный голос заговорили в спорткомитете, по местному радио два раза передали очерк о том, как я покорил прыжок в два оборота. Так что неудивительно, что одна строгая лицом и одеждой профессорша в приемной комиссии взволнованно прошептала соседу:

— Это не тот ли самый Недопекин случайно?

И только нетипичный дедок артачился и гнул свою линию.

— Извините, но я скорее уйду не заслуженный отдых, чем допущу, чтобы Недопекин попал в наш вуз! — до предынфарктного состояния взволновался он.

Но, повторяю, я уже не был сосулькой, полукомиком на большом льду. Я вращался в «ласточке» две минуты, а однажды на тренировке мне покорился тройной «тулуп». Со мной уже нельзя было не считаться. Популярный тренер Полупетров гордился моими достижениями и хлопотал насчет понравившейся мне модели автомобиля. И нетипичный дедок как миленький подал заявление!

А папа, мама, бабушка и особенно тетя Феня в один голос сказали; да, хотя профиль и не в русле наклонностей нашего мальчика, но он захотел — и он там. Потому что у него — характер.

Да, я сплав стали с молибденом, скажу без ложной саморекламы. Ио я и гуманный. Я, например, не выношу, когда по улицам водят на ремешках в намордниках фокстерьеров. Мне хочется вырвать ремешки и отпустить всех фокстерьеров на волю.

Мне стало жаль нетипичного дедка. Ведь он мог еще послужить обществу своими большими знаниями и громадным опытом. Купив кило мандаринов, я поднялся к нему на четвертый этаж и, ободряюще похлопав по поникшим плечам, сказал:

— Извините, папаша, но дело не должно страдать. Вы думаете, мне обязательно был нужен этот ваш вуз, этот ваш факультет. Нет, выбор пал случайно. Заблуждения зеленой юности. Мне почему-то захотелось, а что это значит, спросите у папы, мамы, бабушки и особенно тети Фени.

Я подошел к окну и поманил нетипичного дедка пальцем.

— Гляньте вниз, папаша, — сказал я. — Там караулят меня четыре представителя высшей школы. Вой тот, в шапке пирожком, из театрального, хотя артист из меня никогда не получится. Но все они хотят гордиться тем, что в их вузе будет учиться бывший Чебурашка, а сейчас большой спортсмен Юра Недопекин, в арсенале которого тройной «тулуп». Впрочем, я хорошо подумаю, куда пойти учиться, кем стать. Так что, папаша, возвращайтесь, а я ухожу. Главное для меня было — доказать…