Деловые игры

НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Дробанюк собрался пить чай, когда раздался телефонный звонок.

— Але, — снял он трубку, поскольку ближе всех находился к аппарату. — У телефона…

— Здравствуйте! — раздался в телефонной трубке женский голос. — Я ваша классная руководительница.

— Да? — удивился Дробанюк. — Очень приятно.

— Мне, как классному руководителю, тоже, — послышалось в ответ. — Потому что мне хотелось бы услышать от вас как родителя ответ, почему ваш сын на уроках изображает отбытие поезда вместо того, чтобы решать задачи. Надеюсь, вы разъясните мне это?

— Какое отбытие? — еще больше удивился Дробанюк. — Какого поезда?

— А это вы спросите у своего сына.

— Минуточку, — сказал Дробанюк и, прикрыв ладонью трубку, крикнул находившейся в кухне жене: — Соня! Тут классная руководительница Игоря звонит. Может, поговоришь?

— Вот ты и поговори, — ответила жена. — А то все я да я…

— Ну, если ты так считаешь, — пожал плечами Дробанюк. — Минуточку! — сказал он в трубку. — Сейчас разберемся. Игорь! — закричал он. — Ну-ка, иди сюда! Объясни отцу, какое отбытие поезда ты изображаешь в школе вместо того, чтобы решать задачи?

Подошедший сын виновато замялся.

— Не-е, ты рассказывай, рассказывай! — потребовал Дробанюк. — Я тебя слушаю, мама слушает и классная руководительница вот слушает, — приподнял он телефонную трубку.

— Ну как? Обыкновенно, — потупил глаза тот.

— А мне вот неясно, как! — повысил тон Дробанюк. — И маме неясно. И классной руководительнице неясно! — помахал он телефонной трубкой. И снова сказал в нее: — Минуточку… Сейчас разберемся и примем меры… Ну, что ты стоишь, как столб? — набросился он на сына. — Рассказывай!

— Это у нас игра такая. — пробубнил тот.

— Хорошенькое занятие! — покачал головой Дробанюк. — А отец уверен, что его сын в школе тише воды и ниже травы…

— То-то и оно, — заметила жена.

Дробанюк от неожиданности едва не уронил телефонную трубку.

— Что ты хочешь этим сказать? — с хмурой настороженностью спросил он.

— Ничего, — сказала жена.

— Благодарю за поддержку, — с чувством оскорбленного достоинства произнес Дробанюк. — Вы меня слушаете? — спросил он в трубку. — Торжественно обещаю, что я этого так не оставлю! Я самым решительным образом поставлю шлагбаум на пути этого поезда!

— Кроме того, — продолжал женский голос, — ваш сын вырывает из тетрадок листы и мастерит из них голубей…

— Неужели?! — нахмурился Дробанюк. — Еще минуточку, сейчас выясним… Игорь! — грозно окликнул он сына, успевшего уйти в другую комнату.

— Ну, что еще? — раздался оттуда недовольный голос.

— Разговор не окончен! Отвечай, что еще за номера ты откалываешь с этими голубями?

— Это самолеты, — буркнул сын.

— Неважно! Меня интересует, чего ты этим добиваешься? И классную руководительницу интересует. И маму, возможно, интересует, — злорадно произнес он последнее предложение.

— Я просто так… — заныл сын.

— Просто так ничего не бывает. Это ты кому-нибудь другому скажи! Это ты еще учительнице можешь сказать, а меня ты не проведешь! Но, может быть, ты соизволишь перед отцом предстать, если он с тобой разговаривает?

Сын нехотя подошел.

— Вот так! — заключил Дробанюк. — А теперь выкладывай все начистоту.

— Говорю же, что просто так, — скривился тот. — От нечего делать.

— Вы слышите, он, оказывается, запускает свою авиацию от нечего делать! — возмущенно сказал в трубку Дробанюк. И, сбавив тон, поинтересовался: — Разве может быть такое, чтобы на уроках было нечего делать?

— Исключено, — ответил женский голос. — Просто у вашего сына такое воспитание. То он голубей запускает, то из рогатки стреляет!

— Что вы говорите?! — поразился Дробанюк. — Даже стреляет? Мать, ты слышишь! — окликнул он жену. — Твой сын стрельбище в школе? открыл!

— Меня это уже не удивляет, — ответила с кухни та.

— А меня твоя реакция не удивляет, — многозначительно произнес Дробанюк.

— Что я — один стреляю? — подал голос сын. — Все стреляют…

— А если завтра все школу бросят — ты тоже бросишь? Голову на плечах надо иметь, а не луковицу!

— Да уж имеем! — независимо повел головой тот.

— Ты как с отцом разговариваешь?! — побагровел Дробанюк. — Ремия хочешь? Впрочем, сначала ты извинишься перед учителем за свое безобразное поведение, а потом решим вопрос о наказании… Извините, — сказал он в телефонную трубку, — но я хотел бы знать, на каком именно уроке он эти свои штучки выделывал?

— На всех!

— Да? — сказал Дробанюк. И строго посмотрел на сына: — Вот перед всеми учителями сразу и извинишься! В моем присутствии! — загорелся Дробанюк, поднимаясь с дивана. — Собирайся! Сейчас мы с тобой пойдем в школу!

— Наконец-то ты узнаешь, где она, — заметила жена.

— Пусть я раз туда пойду, зато с толком! — отрубил Дробанюк.

— Посмотрим! — сказала жена.

— Смотреть нечего! — с чувством неоспоримого превосходства произнес Дробанюк. — И так все видно!.. Игорь! — окликнул он сына. — Как зовут?

— Кого? — не понял тот.

— Кого, кого! — свирепо передразнил его Дробанюк. — Классную руководительницу!

— A-а… Марья Ивановна, — буркнул сын.

— Марья Ивановна, — твердо сказал в трубку Дробанюк. — Вы извините, конечно, за мои родительские упущения в воспитании сына, но с этого момента я лично…

— Между прочим, меня зовут Лидией Никифоровной, — заметил женский голос.

— Простите, оговорился, голова кругом от всех этих неприятностей, — стал заверять Дробанюк, бросая грозные взгляды на сына. — Через десять минут я лично буду в школе и заставлю его извиниться перед всеми учителями… — И снова прикрыв трубку ладонью, гневно упрекнул его: — Доучился! Не знаешь, как звать классную руководительницу’.

— Как это не знаю?! — возмутился сын.

— Один момент, Лидия Никифоровна, — сказал в трубку Дробанюк. — Какая ж она Марья Ивановна, балбес ты стоеросовый, если она Лидия Никифоровна?

— Что-о? — иронически протянул сын. — Нет у нас никакой Лидин Никифоровны! И не было!

— Как это нет и не было?! — угрожающе сдвинул брови Дробанюк. — А я, по-твоему, с кем разговариваю — с привидением?

— Ты что-то путаешь, — пришла с кухни жена. — Его классную руководительницу действительно зовут Марья Ивановна. А в первой четверти был Виктор Петрович.

Заморгав от недоумения, Дробанюк снял с трубки ладонь и сказал:

— Тут какое-то недоразумение… Сын и жена утверждают, что нашу классную руководительницу зовут Марья Ивановна. А в первой четверти был Виктор Петрович Ничего не понимаю…

— Это я ничего не понимаю, товарищ Крючков. Битый час мы с вами выясняем…

— Подождите, какой Крючков? Я не он, то есть я не Крючков…

— Как это не Крючков? А кто же вы?

— Я Дробанюк. Виктор Павлович Дробанюк. Сын Игорь…

— Что за нелепые шутки?! — негодующе зазвучал женский голос. — Я звоню на квартиру моего ученика Игоря Крючкова! Ваш номер девяносто пятьдесят один пятьдесят семь?

— Ничего подобного! — торжествующе сказал Дробанюк. — Девяносто шестьдесят один шестьдесят семь! Поэтому, прежде чем читать по телефону мораль, надо удостовериться!

— Прошу извинить, но это действительно какое-то недоразумение, — резко сбавили тон в телефонной трубке.

— Легко сказать — недоразумение! — в свою очередь заговорил Дробанюк. — У меня давление наверняка подскочило! Чай остыл!

— Но, поймите…

— Я все понимаю! — продолжал в том же тоне Дробанюк. — Но кто ответит за мое испорченное настроение? Кто ответит за то, что я, как тигр, набросился на сына, несмотря на воскресенье? Кто, в конце концов, ответит за то, что мне аппетит испортили?!

Женский голос не отозвался. Вместо него в телефонной трубке зазвучали короткие гудки. Дробанюк со злостью опустил ее на рычаг.

— Вот жизнь! Ни с того, ни с сего — на тебе, душ на голову! Одни такой звонок полжизни отбирает! Счастье твое, — повернулся он к сыну, — что недоразумение. А то была бы тебе головомойка…