Демон сна

Глава 10. Последняя жертва

Придя в себя, я понял, что нахожусь под землёй. К счастью, моя деволюмизация не отключилась. Я очень надеялся, что недолго пробыл без сознания и не извёл понапрасну всю психоэнергию. Проверив ментальные рычаги, я, к своей радости, обнаружил, что двигаются они свободно. Как потом выяснилось, с того момента, как нас с Ольгой разбросало силой ментального выброса, прошло всего пять минут. Земля больше не неслась куда-то подо мною, не проваливалась и не поднималась. «Сестрёнка!» — ожгла меня тревожная мысль. «Где она?! Что с ней?! Надо идти, надо искать!»

Я попробовал двинуться с места. Получалось, хотя и с некоторым трудом. Я чувствовал себя как пловец, погружённый в очень густую жидкость. Только было не очень понятно, где верх, где низ. После сверхбезумного зрелища потусторонней воронки «истинное зрение» включать не хотелось. Я перевёл рычаг «общего рентгена».

Как оказалось, я лежал боком высоко на северном склоне свалочного террикона, погребённый под большой кучей камней, земли, бетона, досок и прочего мусора. Однако! Далеко же меня унесло! Не отключая «общего рентгена», я начал потихоньку выкарабкиваться наружу, как вдруг моё внимание привлёк какой-то странный предмет, закопанный в землю метрах в десяти ниже меня. Сперва мне показалось, что там блеснул крестообразный силуэт меча. Я подвинулся в сторону непонятной аномалии и вскоре понял, что это не меч, а просто похожая на него серебристо-белая полоса металла — то ли часть автомобильного бампера, то ли корпуса, то ли лист от рессоры. Необычным было то, что пластина эта оказалась как бы вплавлена в огромный сплошной кусок спёкшегося грунта или бетона. Смутное воспоминание о давно ушедшем сне шевельнулось в глубине сознания. Почему-то вплавленная в камень похожая на клинок светлая полоса показалась мне символом вечного борения и противостояния багровой тьме. Впрочем, никаких отчётливых образов в голове не возникло, и я не мог понять, откуда взялась эта странная ассоциация. Повинуясь наитию, я протянул бесплотную руку внутрь окаменелой массы, аккуратно обхватил пластину, деволюмизировал её и вытащил к себе. Прижав полоску металла к груди, я вылез из завала и осмотрелся по сторонам.

Да, местность немного изменилась, но не так сильно, как могло показаться после всех виденных мною ужасов. Бетонный забор у подножия террикона был повален. Относительно ровная дорога проезда превратилась в месиво с торчащими тут и там кусками бетона. Часть деревьев в лесу повалилась друг на друга, образовав непроходимый бурелом. Большой пруд южнее террикона вышел из берегов и затопил проезд там, где он сворачивал к Московской кольцевой. Но ограда заброшенного завода не пострадала вовсе, равно как и ограда базы Незримых. Всё так же ровно светили там прожектора. Только в свете их наблюдалось какое-то движение. Похоже, муравейник зашевелился. Прежняя гнетущая тишина пропала. От базы слышались какие-то выкрики. Оттуда же шло плотное гудение, напоминавшее угрожающий шум осиного роя. Но сейчас мне было немного не до культистов. Надо было найти Олю. Страх за её судьбу буквально разрывал мой разум. Смогла ли она уцелеть в бешеном торнадо выброса?

Я вспомнил о своей находке в камне, которую всё ещё прижимал к себе левой рукой. Повертев металлическую пластину перед собой, я решил, что по форме она и вправду немного напоминает меч — что-то вроде недлинной японской катаны. Но только лишь по форме. Её края не были заточены. Однако рядом с одним из закруглённых концов полоса металла немного расширялась, образуя подобие гарды. Мне пришла в голову одна идея, и я не стал выкидывать бесполезную на первый взгляд железку, а сунул её за пояс.

Поискав глазами кругом, я не нашёл поблизости своего автомата. Оставлять его было, конечно, жалко, да вроде бы и нельзя — мало ли, кто найдёт. Но иначе не получалось. Искать долго было некогда. Ощупав себя, я убедился, что пистолет остался на месте, в кобуре, да и всё, что было в карманах, включая гранату и запасные патроны, также никуда не делось. Я даже был не очень грязный, поскольку почти всё время оставался бесплотным.

Помогая себе «общим рентгеном», я как мог быстро спустился с террикона. Здесь ещё раз внимательно огляделся и метрах в десяти по направлению к Обители обнаружил торчащий из грязи деревянный приклад. Автомат. Мой или Олин?! Подбежав, я вытащил оружие из земли, вынул магазин и прикинул его вес на руке. Легковат. Значит, скорее всего, Ольгин. У неё оставалось меньше патронов. Но где же она сама? Как ни концентрировал я «общий рентген» на тех или иных предметах, нигде я не видел тела своей названой сестры.

Быстро обдумав ситуацию, я принял решение двигаться к базе Незримых. Если Ольга жива, то она наверняка тоже пойдёт туда. Если же нет… Что ж, горе моё будет неизмеримо, но нашу миссию никто ведь не отменял. Надо было спасать людей, погибающих на алтарях. Ментальный выброс свидетельствовал о том, что культисты готовы начать своё основное действо и призывают силы Тьмы на помощь. И если директор отдела снов погибла из-за этого потустороннего вторжения, то мой поход станет теперь ещё и личным актом возмездия.

Автомат я брать с собой не стал, так как обнаружил, что его ствол оказался забит грязью. Чистить времени не было. Я разрядил его, закинул рожок далеко в заросли и положил оружие под бетонную плиту у дороги. И зашагал к Обители, не отключая «общего рентгена». Однако в спешке под ноги я особо не смотрел, всепроникающий взор мой был сфокусирован вдаль, ближние предметы были плохо различимы в сплошном сером сумраке, и вскоре я споткнулся обо что-то мягкое. Переведя взгляд вниз, я понял, что это человеческое тело. К счастью, это была не Ольга. Высокие армейские ботинки, «городской» камуфляж на брюках, чёрный свитер и шестнадцатикор на коже предплечья прямо под закатанным рукавом. Культист-боевик, очевидно. Быстро оглядевшись, я обнаружил, что тело не было единственным. На дороге и в кустах валялось человек пять в похожей униформе. Присев над первым, обнаруженным мною, я нащупал его пульс и убедился, что он жив, но, похоже, крепко спит. Я проверил другого. То же самое. Это меня невероятно обрадовало. Значит, директор отдела снов жива и действует! Только вот где она?

Я ещё раз очень тщательно осмотрелся. И вдруг у меня ёкнуло сердце — неподалеку из канавы высовывался край характерной чёрной ткани — это был уголок «агентского» плаща. Боже! Я подскочил к тёмному провалу и потянул за ткань. Окончательный ужас пока миновал меня — да, это был Ольгин плащ, но и только. Того, чего я боялся в нём найти — истерзанного и искалеченного тела моей названой сестры — не было… Пошарившись ещё, я обнаружил почти весь Олин гардероб: два ботиночка валялись по обе стороны канавы, юбка плавала в луже на дне, рядом лежали изодранный шарфик, втоптанные в грязь очки и наплечная кобура. Получалось, что Самохина осталась в одной блузке и нижнем белье. Это было очень странно. Предположим, её захватили культисты. Конечно, эти безумцы, взяв в плен такую красавицу, вполне могли раздеть её для ясно каких мерзких целей. Сволочи. Но во-первых, почему они не разбудили или не унесли с собой своих спящих сотоварищей? А во-вторых, если бы произошла страшная вещь, о которой я пока не хотел даже думать, то здесь наверняка валялось бы и бельё — как минимум, трусики девушки. Однако же их не было, как я ни разглядывал землю, подсвечивая себе фонариком смартфона. Мне уже было всё равно, увидят меня с базы или нет. Крайне необходимо было понять, что случилось. В свете фонаря в грязи мелькнул огромный след раздвоенного копыта. И ещё. И ещё. Шайгмары были здесь. Видать, они сопровождали патруль своих человеческих протеже. И Ольга нарвалась на них. Людей она смогла усыпить, но на демонов не хватило сил или умения. Скорее всего, сил, решил я. Она так устала ещё на Лосиноостровской! И меня дважды перезаряжала. Какой же я был эгоистичный болван! Выходит, эти воплощённые исчадья мрака схватили Ольгу, ободрали с неё одежду и унесли — судя по всему, предназначая её в жертву для призыва себе подобных в культистском круге. Что же ты стоишь, беззвучно заорал на себя я. Бегом в Обитель!

Очень быстро я обшарил спящих боевиков и взял себе карабин «сайга» и пару запасных магазинов. Ремень карабина я на сей раз закинул не на плечо, а поперёк груди, чтобы в случае очередного катаклизма меньше была вероятность его потерять. И вовремя! Только я шагнул в сторону забора, как земля под ногами опять пошла круто вверх, в ушах заревело и засвистело, и весь мир встал набекрень. Я мгновенно деволюмизировался. «Истинное зрение» я включать по-прежнему страшился, поэтому не очень хорошо понимал, куда меня несёт. По возможности я старался удерживаться на одном месте, но мне даже нечего было использовать в качестве ориентира — всё вокруг опять сошло с ума, и заборы, деревья, фонари танцевали адскую сарабанду, смешавшись с чёрным вихрем в единую муть Хаоса. И тут я услышал голос. Как описать его вам? Страшный яд жесточайшей злобы шипением отдавался в каждом его звуке. Раскатистость голоса обнимала будто всю вселенную, ледяной холод безумного презрения ко всему сущему исходил от каждого слова. Голос шёл вроде бы отовсюду, но я чувствовал, что источник его находится в бесконечной низости.

— Вот и ты, маленький Тюремщик, — сказал голос. — Я рад. Наконец-то мои слуги среди людей открыли дверь, и я могу обращаться к ним, а заодно и к тебе напрямую. Многие так желают отдать мне мою дань, но не все умеют делать это правильно, так, чтобы окончательно принять меня и моих детей к себе и в себя. Такие, как ты, на протяжении вашей крохотной истории всё время мешают почитающим меня. Как нетолерантно! Кто вы такие, чтобы решать, кому и чему должны поклоняться массы? Люди хотят, жаждут поклоняться, желают давать дары и получать покровительство астральных сил. Зачем вы встаёте поперёк? Какое ваше дело? Мучаетесь, погибаете, даёте нам вкусную кровь, сладкий страх — и новые поколения опять повторяют те же ошибки. Зачем же? Какие бессмысленные тварюшки вы, Тюремщики. Как вы можете бороться с непобедимым? Этот мирок волею твоих прародителей давно пал и отдан мне во владение. Что же вы суетитесь? Надеетесь, что вам помогут? Ха! Ты увидишь, как это бывает! Как дурацкая надежда сменяется отчаянием! Тебе предстоит именно это! С каким наслаждением я буду впитывать смертный ужас и боль твоей сучки-подельницы, которую сейчас слуга Ди распинает над моим алтарём! Она красивая игрушка, правда, маленький Тюремщик? Мои слуги и мои дети вдоволь поиграют с ней, прежде чем она отправится ко мне.

Я молчал. Я понимал, чьи речи слышу, и мне вовсе не хотелось вступать ни в какое общение с этим. Кроме того, дикая жуть происходящего сковывала мои уста, да и всё моё существо. У меня едва хватало воли удерживать ментальный рычаг. Однако последние фразы врага вызвали в моей душе маленький белый росточек светлой ярости. Нет, с усилием подумал я. Сестрёнку не отдам. В голове забилось: кто ты такой, чтобы противостоять этой мерзейшей мощи? Как? Тут и жизни твоей не хватит, чтобы спастись от этого! Но через белый росток словно бы откуда-то извне, сверху, пришло озарение — я знал, как избавиться от голоса. Я медленно поднял бесплотную руку и сложил пальцы в троеперстие. Поднимать руку ко лбу было невероятно тяжело, на ней будто повис десяток пудовых гирь. А голос издевательски продолжал:

— Никакой помощи вы не получите. Это всё просто сказки для малолетних и сущеглупых! Единственная сила в этом мире — я! Ты уже столько раз отказывался от дарованной мною мощи. Почему ты убил отца своей девчонки? Ты мог бы стать его лейтенантом и получил бы возжеланную тобой женщину за службу. И её, и ещё других, каких захотел бы. Почему ты отбросил Книгу Силы, глупец? Тебе ведь хорошо было с Асебелью, я же знаю. Она досталась бы тебе как рабыня, если б ты овладел Книгой. И эта шлюшка, которая уже льёт кровь на мой алтарь, была бы твоей! Разве ты не хочешь её? Неужели не хочешь могущества и власти? Ты имеешь жалость к слабым, я знаю — изволь, бери слабых к себе и делай с ними, что хочешь! Столько талантов у тебя, а ты понапрасну разбрасываешься ими!

Все эти гадкие слова, как ни странно, только укрепляли мою решимость противодействовать. Что я, по мнению низших сил, какой-то жалкий донжуан или гаремщик? Они считали, что женщиной можно только обладать. Они не знали, что такое любовь. Любовь между мужчиной и женщиной. Любовь к другу. Любовь к сестре. Я смог-таки коснуться троеперстием лба и повёл руку вниз.

— А, вон что ты пытаешься сделать, жалкий дурачок, — издевка и усмешка, прозвучавшие в голосе, пронзили меня насквозь и потрясли мою сущность. — Смотри же, ты закроешь себе единственную возможность спастись самому и спасти свою вторую самочку. Поклонись мне сейчас! Ещё не поздно! Если хочешь, убивай потом этого старого идиота и забирай остальных моих слуг под своё начало. Ты станешь поистине велик, высокая судьба ждёт тебя! А иначе — страшная смерть и смерть дорогой тебе секс-игрушки! А потом я пожру вас обоих. Ваши истерзанные тела заставят вас склониться передо мною, вы всё равно будете мои, о, да!

Так вот с чьего голоса пел Старик Ди в своё время. Я довёл руку до середины груди и начал поднимать её к правому плечу. Тяжесть и боль в мышцах были неимоверны. И всё же я заставил себя полностью завершить крестное знамение.

— Итак, ты опять отказываешься от жизни и обрекаешь себя и свою самку на смерть и съедение, — прорычал голос. — Что ж, посмотри хотя бы, против кого ты прёшь, безрассудная тля! Ты закрыл свои астральные глаза, ты боишься смотреть на меня и моих детей, потому что ты знаешь, как ты жалок и слаб! И всё равно ты идёшь против меня! Меня — князя мира сего!! Так я сам покажусь тебе!

И в самой сердцевине бешеного коловращения вдруг возникли громадные очертания треугольной головы с узкими красными глазами, похожей на голову какого-то гигантского пресмыкающегося. К счастью, лишь на мгновение мелькнуло передо мной это страшное зрелище, но и так взгляд повелителя демонических сил едва не лишил меня воли к сопротивлению. Это Змей, пришла неожиданно в голову твёрдая мысль. Это Змей, и он же Дракон. Но побеждать его можно. Побеждать его нужно. Каждый день и каждый час.

Исчезло видение, с хохотом и воем адский голос пропал из моего сознания. Торнадо ментального выброса ослабло, теперь мне удавалось сопротивляться его круговороту. Наметив наконец ориентиром один из прожекторов Обители, я начал стараться левитировать в его сторону. Это было не очень сложно, так как, похоже, я находился выше него. К тому моменту, когда я приземлился на крышу одного из длинных бараков или казарм Обители, выброс окончательно улёгся, поверхности выровнялись, и носящиеся в воздухе обломки попадали вниз. На сей раз разбушевавшаяся потусторонняя стихия не вполне пощадила базу своих призывателей. Строение, на котором я стоял, ощутимо покосилось. Бетонный забор напротив меня разметало на плиты. Из-под одной из них в свете фонаря мерзко блестела багровая лужа. Кому-то из инициатов, похоже, не повезло. Да, выброс закончился, однако это совершенно не отменяло иных опасностей.

«Здесь наверняка полно ещё не воплотившихся демонов», — подумал я. — «И целая куча народу, которые с удовольствием предоставят им свои дурные головы под управление. Неужели всё-таки придётся включать „истинное зрение“»?

Я осторожно отключил деволюмизацию и опробовал все рычаги. Сдвигались они уже с некоторым усилием. Я здорово потратился, спасаясь бесплотным от двух ментальных взрывов. Что ж, против культистов и уже призванных ими тварей у меня есть карабин и пистолет. А против существ Тьмы, ещё находящихся в ментале? И тут я вспомнил про найденную в камне полосу железа и свою маленькую идею. Я вытащил узкую пластину из-за пояса, достал из кармана моток липкой ленты и быстро намотал ею множество слоёв под уширением возле одного из концов железяки. Получилась импровизированная рукоять. Вот и «астральный» клинок мне, подумал я. Таким рассажу любую бесплотную тварь. Да и реальных врагов с физическими телами с лёгкостью можно заколоть, деволюмизируя, отпуская и тут же перехватывая клинок, как я делал ножом-«бабочкой», когда дрался с гопниками. Буду звать тебя Дюраль, подумал я. Да ты, наверно, из него и сделан.

— Эй! — раздался внезапно возглас снизу. — Ты кто такой?

Видно, блеск металла от моего новообретённого и новопоименованного «меча» привлёк-таки внимание кого-то из культистов. После окончания второго торнадо они массово выскакивали из бараков и бежали в разные стороны. Однако беспорядочность их движения была только кажущейся. Часть организованными колоннами бежала и строилась на широкой площадке за казармами. Иные же — эти не были облачены в камуфляж — резво топали к трёхэтажному зданию с молельным залом. Наиболее бедно одетые уже начинали разбирать завалы и растаскивать обломки строительного мусора.

Я, разумеется, ничего не стал отвечать заметившему меня боевику. Мне было некогда. Я опять деволюмизировался, поднял карабин и прицельным выстрелом перебил культисту ногу, благо, он стоял на одном месте, остолбенев после моего исчезновения. Я даже не стал смотреть, привлёкло ли падение сотоварища внимание остальных. Слевитировав с крыши, я, не возвращая себе плотность, понёсся к административному зданию Обители.

Рядовые члены культа, мимо которых я пробегал, меня, конечно, не видели, да и я не обращал на них никакого внимания. Но на хорошо освещённой площадке перед входом в главное строение гротескными колоннами возвышались два огромных корявых силуэта — стражей стояли шайгмары. Вероятно, те самые, что захватили Ольгу. Во всяком случае, других я на территории базы пока не заметил. И похоже, эти-то меня прекрасно различали — наверно, повелитель их дал им понимание, что я могу прорваться через ментальный план. Рыкнув, они одновременно сорвались с места и ринулись мне навстречу. Я начал стрелять прямо на бегу. Попал, и ещё раз, и ещё. Не думаю, что кто-то из обычных людей мог бы понять, что происходит. Воплощённые исчадья мрака ни с того ни с сего кинулись вперёд, внезапно на их телах начали появляться пулевые раны, и брызгать фонтанчики чёрной крови, а затем оба закружились будто в странной безумной пляске вокруг пустого места, размахивая когтистыми лапами. Их обретшие плоть тела не могли мне ничего сделать. Однако ума у демонов и впрямь было немного — не взирая на бессмысленность попыток, они упорно продолжали стараться меня поразить — ведь я же был им виден! Однако беда была в том, что с каждым ударом чёрных когтей сил на сохранение деволюмизированного состояния оказывалось у меня всё меньше и меньше. Я начинал уже тревожиться за свой план по развоплощению проклятой книги. Подняв карабин, я выпустил оставшиеся в обойме пули в обе бесформенные головы. Демоны взвыли и зашатались. Тогда я одним махом закинул карабин за спину, выхватил из-за пояса Дюраль, пронзил снизу вверх один чёрный череп, отпустил клинок, перехватил, быстро вытащил и проделал ту же операцию со вторым. Еле успел отскочить от взвихрившихся столбов густо-жидкого дыма, в который превратились оба гада, проваливаясь в преисподнюю.

Мгновение нечистой тишины возникло после громкого шипения, сопровождавшего гибель адских тварей, и в этот миг я услышал из глубины здания женский выкрик, полный нестерпимой боли. Оленька! Это был её голос. Страдание, звучавшее в крике, резануло прямо по моей душе. Я согнулся, как от удара, словно больно было мне. Да мне и было больно. Сестричка, что эти сволочи делают с тобою! С трудом я выпрямился и хотел уже вбежать в здание, но тут будто кто-то шепнул мне на ухо: «Обернись и зри!» Я резко оглянулся и включил «истинное зрение». И ужаснулся. На меня неслась жуткая многоликая, многоглазая, многозубая волна гадостных потусторонних тварей. Впереди тучей мчались мрёнки и другая мелочь, за их спинами возвышались шайгмары и ещё какие-то козлорогие существа, поверх их голов летели страгмары и иные крылатые страшилища. Все мерзотные порождения Тьмы окружены были лёгкой красноватой аурой — это указывало на то, что они находятся на ментальном плане. Как же вовремя я убил двух стражей! Очень быстро я перевёл мысленный рычаг, вернув себе плотность. Волна гадов пронеслась сквозь меня, мелькали звериные лапы, загнутые рога, клыки, шипастые хвосты… Зрелище было пугающим, но… бесплотным. Тем не менее, страшный выбор вставал передо мною: деволюмизироваться и подвергнуть себя атакам этой огромной армии монстров, или оставаться плотным и встретиться со стволами и ножами культистских боевиков… Нет уж, подумал я. Лучше пасть от пули или клинка, чем погибнуть в когтях этой мерзости. Я повернулся, сменил магазин в карабине и, взяв его наизготовку, шагнул в проём главного входа. Единственным планом действий, который представлялся мне более или менее безопасным, было «мерцать» между двумя измерениями, уходя от выстрелов и ударов культистов-людей в ментал и тут же возвращаясь обратно. При этом «истинное зрение» необходимо было держать включённым всё время, чтобы не попасть случайно под коготь или клык потусторонней твари. Сколько же энергии понадобится на всё это? Однако я даже не думал останавливаться. Я вытащу сестрёнку, или умру вместе с ней.

К счастью, привилегированные члены культа, видимо, уже все зашли в молельный зал, и сзади меня никто не нагонял. А те бойцы демонопоклонников, что были снаружи, вероятно, даже ещё не поняли, что на базу проник чужой. Тем не менее, Старик Ди явно не надеялся исключительно на двух призванных демонов для охраны средоточия своей силы. В плохо освещённом коридоре у двойных дверей, ведущих в центральный зал, стояло четверо охранников-людей в чёрно-белых камуфляжах. Они слышали шум снаружи, держали оружие наизготовку, но, как видно, имели приказ не покидать пост. Разумно. Второй же приказ, похоже, был брать меня живым. Они не стали стрелять сразу. Неразумно.

— Стоять!! — крикнул один, и они направили на меня стволы ружей. — Ни с места!! Оружие на землю, руки за голову!

Ну что ж, поехали. Я дёрнул мысленный рычаг, деволюмизируясь, вскинул карабин и выстрелил в ноги главному, одновременно делая скачок вперёд и уворачиваясь от «ментального» шайгмара, протянувшего было ко мне мощную чёрную лапищу. Всего в непосредственной близости от меня было с десяток разнообразных демонов, слепо шарящихся в ментале — бесплотному мне предстояло лавировать между ними. Чем-то это напоминало бой на движущемся конвейере, когда тебе противостоят не только противники из плоти и крови, но и протягивающиеся ото всюду манипуляторы, лезвия и острия.

Боец культистов осел на пол, вопя и хватаясь за коленку. Я уже был возле другого. Вернув себе плотность, чтобы тянувшийся ко мне шайгмар проскочил сквозь меня, я вновь нажал спуск карабина, приставив его прямо к ступне стоящего рядом боевика. Ментальное пространство было опять свободно, я вновь деволюмизировался, быстро навёл ствол и выпалил в бедро третьему. Сильно оттолкнувшись двумя ногами, я боком поднырнул под рванувшегося ко мне страгмара, пригнул голову, пропуская над собой стайку мрёнков, и аккуратно упал на пол уже за спиной четвёртого охранника-человека. Обрёл плотность и всадил пару пуль ему в пятую точку. Вскочил на ноги и четырьмя резкими ударами приклада успокоил пытавшихся подняться боевиков, одновременно ногами отпинывая подальше их карабины. Всё про всё заняло секунд пятнадцать-двадцать. Но я здорово устал и взмок. Скорее вытерев пот со лба, я включил ещё и «общий рентген» и повернулся к дверям в центральный зал.

О Боже, Боже мой! Зрелище было страшным, убийственно, невоспринимаемо страшным. И дело было даже не в сонме демонов, крутящихся вокруг алтаря, наблюдаемых мною «истинным зрением». И не в толпе готовящихся к тёмной церемонии адептов, наполнявшей зал. Не в чёрно-сияющей проклятой книге, лежавшей на высоком пюпитре у залитого красным камня и колдовского круга в центре зала. Не в обнажённой фигуре Старика Ди, с ног до головы измазанного чужою кровью.

Самое страшное было на помосте, возле алтарного камня и над ним. Х-образная пыточная рампа была установлена посреди круга и камень лежал прямо между двумя её нижними опорами. У опор, видимо, только недавно снятые, распростёрлись безумно искромсанные тела нескольких юных девушек. Даже девочек. Хозяевам культа, видно, требовались полностью невинные жертвы. Так они и открыли ту дверь, о которой говорил их проклятый повелитель. Тела были так искалечены, что я не мог определить, сколько их там. Наверно, их было не меньше трёх. Или четырёх. Жестокость и бессмысленность этого жуткого кровопролития потрясали разум. Но это было ещё не всё. На рампе, распятая и прикованная железом за руки и за ноги, висела Оля Самохина. Моя сестра. Она была совершенно без одежды. Она была очень бледна и синие глаза ярко выделялись на искажённом болью прекрасном лице. Ей было очень, очень больно, и это я чувствовал прямо физически. Мало того, что металлические оковы глубоко врезались в её запястья и щиколотки, держа вес её тела. Мало того, что её горло было стянуто кожаной удавкой. Мало того, что несколько кровавых следов от удара бича опоясывало её руки, ноги и живот. С обеих сторон пониже высоких грудей прямо под её рёбра воткнуты были два железных крюка, из-под которых по белой коже несчастной сочились струйки крови. К крюкам были привязаны верёвки, пропущенные через блоки, прикреплённые под низким потолком. Другим концом верёвки спускались на ворот, у рукояти которого стоял Ди. Ещё не видя меня, Старик, с полубезумным садистским смехом и воплем «Пой, птичка моя, пой!!» немного провернул рукоять. Тело Ольги чуть изогнулось было вслед за потянувшими её вверх крюками, но оковы прочно удерживали его на месте и не давали уменьшить боль. Кровь полилась сильнее. Я видел, что Ольга изо всех сил пытается не закричать, старается не доставить мерзкое удовольствие своему мучителю. Но страдание было слишком чудовищным и с её побелевших губ сорвался долгий сдавленный стон, в конце всё-таки прорвавшийся пронзительным болезненным выкриком, таким, какой я слышал снаружи здания.

Старик приотпустил ворот.

— Вот так, хорошо! — крикнул он. — Слушайте прелестное пение жертвы, о братья мои! Недолго осталось ей услаждать наш слух! Скоро…

Тут я сильным ударом распахнул двойные двери и ворвался в это обиталище зла и порока. Ко мне рванулись было близстоящие адепты, но я выстрелами из карабина по ногам уронил одного, второго, третьего, так что остальные сначала замерли, а потом начали отступать от меня, образовав довольно широкий пустой круг, по краям которого со стонами корчились раненые мною.

— А вот и ты, маленький Тюремщик! — заорал Старик Ди в наступившей после выстрелов звенящей тишине. — Ты пришёл за своей сучкой, как я и ожидал! Слышишь, как славно она заливается? Брось свои пулялки, иначе она запоёт ещё краше! Бросай! Ну!!

И этот негодяй резко крутанул ворот. Ольга задрожала и выгнулась на рампе:

— Не-е-ет!! — страшно и хрипло выкрикнула она. — А-а-а!! Не! Слушай! Андрей! А-а-а! Стреляй!!

Её кровь брызнула на алтарный камень и рисунок колдовского круга. Адепты вокруг меня угрожающе зашумели и начали придвигаться ближе. Старик с хохотом приплясывал у ворота. Недолго думая, я резко вскинул карабин и выстрелил в него, уже вовсе не заботясь о нелетальности попадания. Убью его — и ворот ослабнет, Ольге сразу станет легче. Я был уверен, что как только Ди свалится, адепты разбегутся в страхе, лишившись лидера. Затем я собирался быстро освободить Ольгу, остатками сил развоплотить её вместе с собой и пронести за забор. А уж потом, по возможности, вернуться за книгой. Но всё пошло совсем не так. Произошла удивительная и очень неприятная для меня вещь. Покрытое кровавыми разводами тело Ди вдруг словно расплылось на мгновение и пропустило сквозь себя пулю. Она глухо стукнула в стену зала. Единственным плюсом от моего выстрела было то, что рукоять пыточного ворота вырвалась из бесплотной руки Ди, верёвки всё же ослабли, и это действительно немного облегчило страдания Ольги. Но ненадолго.

— Ха-ха-ха-ха!! — громко засмеялся Старик. — Ты что же, думал, один только так умеешь? Быстро бросай оружие, глупец! Посмотри, как ей больно!

И он вновь схватил и повернул рукоять ворота. Ольга застонала и закричала слёзным криком, уже безо всяких слов. Вот это новости! Мой враг владеет деволюмизацией! Мне стало по-настоящему страшно.

— Стой! — крикнул я. — Перестань! Не мучь её! Я кладу оружие, вот!

И я поднял руку с карабином вверх, демонстрируя Ди своё послушание. Затем вынул магазин, медленно опустил «сайгу» на пол, вытащил пистолет из кобуры, разрядил его и тоже положил рядом с ружьём. Однако обе обоймы я сунул в карман — давать заряженные стволы адептам я вовсе не собирался.

Несмотря на страх, я не потерял способность рассуждать. Два соображения вели меня. Во-первых, почему Ди не воспользовался таким отличным методом спасения, когда я ранил его в квартире на бульваре Рокоссовского? Видимо, он тогда не умел так сделать. Научился за вечер, вычитал в проклятой книге? Но ведь она не давала ему себя листать, а открывала только то, что хотела или что приказывали хозяева. Вряд ли они так заботились о Старике, чтобы научить его защищаться от меня, даже если предположить, что в книге есть подобная информация. Ведь несколько минут назад его низший повелитель легко был готов сменить Ди на Малинова в качестве руководителя своего культа. Получается, и это будет во-вторых, он обрёл эту способность буквально только что. Как? Я догадывался, как. Огнестрел вряд ли мог помочь мне теперь. И мне отчаянно нужно было подобраться к Ди вплотную.

— Андрей! — прорыдала Ольга, открыв глаза и увидав, что я положил оружие. — Не надо! Зачем! Лучше убей меня! — и тут её отчаяние и страдания прорвались наружу, она больше не могла их сдерживать. — Господи! Мне больно!! Больно!! Андрей, помоги, сделай что-нибудь!!

У меня больше не было времени на размышления. «Оленька, потерпи, родная, я иду!!» — крикнул я. Ещё оставался маленький козырь в рукаве, и пора было им воспользоваться. Во время схватки с охранниками Дюраль съехал за поясом назад, но не покинул меня. Под плащом он даже не был заметен врагам. Теперь я сбросил плащ, выхватил из-за спины свой импровизированный меч, деволюмизировался и гигантскими прыжками рванул вперёд через ментальное пространство, широкими ударами рассекая попадавшихся навстречу демонов. Дюраль с легкостью проходил сквозь бесплотные тела. Разрубленные, они рассыпались на дымные хлопья и истаивали в ничто. Почуяв опасность, монстры стали уже сами сторониться меня. Старик Ди, исказив своё холёное лицо в остервенелой гримасе, потянул рукоять сильнее, вопя: «Стой, гадёныш! Не подходи!» Я чувствовал, что он меня видит и боится моего приближения. Верёвки натянулись. У Ольги больше не было сил кричать, она дико завыла и застонала, из сильно закушенной губы потекла струйка крови, но я был уже рядом. Всего три прыжка потребовались мне, чтобы прямо через толпу адептов и демонов проскочить к рампе. Не к Старику. К сестре.

Сразу же я схватил оба железных крюка — опять помог высокий рост — деволюмизировал их и вынул из ран. Вот и вновь мне пришлось вытаскивать жестокие острия из бедного истерзанного тела красавицы-сестрёнки. Но на сей раз она хотя бы не чувствовала их движения в своём теле. Оля судорожно вздохнула и осела на рампе.

Когда крючки стали бесплотными, узлы верёвок, конечно, тут же выскочили из них, вылетев вверх. Потеряв опору от сопротивления рукояти, Старик Ди не удержал равновесия и повалился назад. Тут же он вскочил — слишком ловко для своего почтенного возраста. Я, впрочем, давно уже понял, откуда у него эта ловкость, откуда ментальная зрячесть и возможность развоплощаться. Густая красная паутина обвивала весь мозг лидера культа, и даже не нить, а толстенный багровый канат уходил от его головы вниз, сквозь пол под землю. Как я и подозревал, телом и разумом Старика овладел повелитель адских тварей, давая ему силу и сверхспособности. Вот с кем мне предстояло схлестнуться сейчас, и я был один с маленькой железочкой в руке. А у него был и сонм ментальных монстров, и толпа адептов. И наверняка уже к молельному залу, привлечённые шумом выстрелов, двигались вооружённые охранники. С другойстороны, отчасти было хорошо, что я избавился от огнестрела. Деволюмизация давалась мне уже довольно тяжело, и любой лишний вес только мешал. Я отключил ментальный рычаг и повернулся к Старику.

— Братья мои!! — взревел тот. Было не очень понятно, оставил ли чёрный князь ему хоть крупицу воли, говорит ли он от себя, или же его устами глаголет Тьма. Впрочем, это было неважно. — Чада мои!! Перед вами наши враги! Хватайте их! Рвите их! Пожрите их! Убейте этого мальчишку-Тюремщика и поразвлекайтесь с его самкой! Ему не справиться с вами без оружия, а эта жалкая игрушечная сабля в его руках не страшна вам! Вперёд!

Интересно, успел подумать я. Адептов своих гонишь на меня, а сам чего-то стесняешься. Толпа культистов опять загудела и качнулась в сторону алтаря. Самые ретивые уже лезли на помост. Я на секунду деволюмизировался, сунул Дюраль в одну протянувшуюся снизу руку, перехватил, вытащил, сунул в другую, вернул себе плотность. Две отсечённые ладони упали на доски помоста, двое культистов рухнуло на пол, вопя и прижимая к себе искалеченные конечности. Другие на мгновение отшатнулись. Но возбуждённые кровавыми зрелищами, подстёгиваемые волей потусторонних союзников, они снова полезли вперёд, топча своих упавших соратников.

И тут Ольга подняла голову и открыла глаза. Кровь сильно текла из её открытых ран, я был уверен, что она находится без сознания. Но у неё, похоже, ещё оставалось немного воли и силы. Или моя близость придала их.

— Андрей. Я помогу. Они все уснут, — раздельно и очень отчётливо, хотя и хрипло, произнесла она запёкшимися губами. — Спаси нас!

Её синие глаза сверкнули. Боль и страх за мою судьбу были в них. Судорожное усилие пробежало по всем её мышцам, а потом сияющие глаза закрылись, и прекрасное тело вновь обмякло в оковах. Но усилия этого вполне хватило. Толпящиеся вокруг помоста адепты вдруг попадали навзничь друг на друга. Они действительно все спали. Такую мощь дал Господь её сонному удару, что, как я узнал потом, под его действие попали все культисты в Обители. Демоны не были готовы к такому обороту и не успели овладеть разумами своих поклонников. Всех, кроме одного. Кроме Ди.

Ещё рубя руки адептам, углом зрения я заметил, что Старик метнулся к пюпитру с книгой и склонился над ней. А та сама собой раскрылась и перелистнулась на середину. Теперь я услышал, как лидер культа начал начитывать мерзко звучащие непонятные слова. Железные крючки, вынутые мною из тела Ольги и всё ещё лежавшие в моей левой руке, вдруг зашевелились и начали поворачиваться, как живые. Я поспешно отбросил их, но они повисли в воздухе, развернулись и поплыли к моей сестре. Больше того, какие-то обломки, камни, ножи и кастеты адептов, даже стоявшие у стен скамьи также поднялись вверх и двинулись в нашу сторону, окружая помост. Телекинез!

Это было очень опасно. Может, я-то развоплотился бы, а Ольга? Однако Старик Ди был совсем рядом. Зарубить его, и всё прекратится! Я поднял меч и устремился к нему. Но он с ухмылкой вытянул откуда-то сзади длинный и острый клинок, имевший форму молнии с двойным изломом. Оружие было чёрным с красной светящейся каймой по краям. Быстрыми движениями Ди сделал пару умелых взмахов и нацелил клинок на меня. Управлял ли им тёмный владыка, или сам он владел искусством боя, но дела мои были плохи. Фехтовать я абсолютно не умел. Исход такого поединка был совершенно непредсказуем, а мне нужно было покончить с оппонентом буквально сию секунду, до того, как телекинетически накачанные предметы ударят в мою сестру. Я мог, конечно, попытаться одолеть Старика при помощи деволюмизации, но что-то мне подсказывало, что чёрно-красный клинок сможет отразить даже бесплотное лезвие моего Дюраля. К тому же Ди явно мог видеть меня в ментальном плане через своего чудовищного контролёра. Да и демоны не дадут нам сражаться на равных. Я на мгновение замер, переводя взгляд с книги на своего мерзко хихикающего противника. Можно было ещё попробовать дотянуться рукой до книги и деволюмизировать её, как я собирался сделать изначально. Но я потратил уже слишком много сил. Я хорошо помнил, сколь мощно сопротивлялся проклятый фолиант моему воздействию в квартире Старика. Сейчас я был ещё более слаб, чем тогда. Себя и свой меч, возможно, ещё какую-то мелочь я пока мог развоплотить, но не этот богомерзкий артефакт…

— Ты проиграл, маленький Тюремщик, — гулким голосом сказал Ди. Тяжёлые рычащие ноты в его тоне давали понять, что речь ведёт чёрный кукловод. — Проиграл, несмотря на все свои уловки. Иди сюда, попробуй скрестить со мною мечи! Ты не будешь первым. Ты тоже падёшь. И ещё до своей небыстрой кончины узришь, как страшно будет мучиться твоя самочка, как она взмолится мне и склонится предо мною.

Но тут меня озарила идея. Она была настолько простой, что я изумился, почему не додумался до этого раньше. Позже, впрочем, я вспоминал, что мою мысль подтолкнуло влияние извне. И слава Богу!

Что же я сделал? Я всего-навсего чуть наклонился вперёд, дотянулся Дюралем до пюпитра с книгой, деволюмизировался, напрягся и посредством меча обесплотил пюпитр. И сразу же отнял меч и вернул себе плотность. Книга до половины успела провалиться сквозь решётчатую подставку, когда пюпитр снова стал твёрдым. Пыхх! И мерзотный том распался на десятки кусочков, разорванный столкновением с прочным металлом решётки. С шуршанием они осыпались на помост. Всё! Мгновенно пропало гудение демонского роя. Попадали наземь поднятые телекинезом вещи. Словно бы посветлело вокруг. Красный шнур потустороннего контроля в голове Ди сильно поблёк и будто скукожился.

Тогда Старик закричал. Он вопил и выл, блеял, лаял, мычал, клекотал и взрыкивал. Легион голосов ада звучал в его безумных воплях. Чёрный князь не желал отпускать свою жертву и не хотел смириться с тем, что мир, только что буквально бывший в его страшных руках, снова ускользал, обретая относительную свободу.

— Как!! — орал Ди. — Как это может быть! Эта тля, мальчишка, выскочка, безмозглый щенок! Кто дал ему силы разрушить наши планы! Почему! Почему они всё равно терпят и продолжают сопротивляться, хотя нет никакой надежды, нет возможности победить!! И почему они спасаются раз за разом, почему побеждают, несмотря ни на что! Ну нет! Хотя бы его-то я всё равно убью! И эту сонную шлюху тоже!

И, взмахнув чёрно-красным мечом, Ди кинулся на меня. Но теперь я мог его встретить практически на равных. Точнее, мне так показалось. Однако я вскоре понял, что сильно ошибся. Его удары были быстры и точны. Не успел я опомниться, как светящийся клинок полоснул меня по левой руке. Горячая боль пронзила моё тело. Этого ещё не хватало, подумал я. Я деволюмизировался — сделать это было уже очень трудно. В глазах опять начало мутиться. Выставив Дюраль, я едва сумел парировать очередной выпад Ди. Пылающий клинок столкнулся с моим деволюмизированным лезвием. Вот это настоящий «астральный» меч! Очевидно, он мог действовать в обоих измерениях одновременно. А сам Ди? Контролировавший его ментальный канал выглядел усохшим, однако, похоже, он меня всё-таки видел даже бесплотным. Но вряд ли он присутствовал на ментальном плане сам. А что, если…

Ди вновь замахнулся своим красно-чёрным лезвием, я нырнул навстречу удару, пропустив его над собой и распластавшись почти прямо под ногами противника. Я здорово рисковал. Если я ошибся в своих предположениях, то страшная гибель была неминуема. Но я не ошибся. Старик же решил, что уже одолел меня:

— Ага, Тюремщик! Тебе конец! И ты уже валяешься у меня в ногах!

Он занёс было меч для смертельного удара. Но опустить его он уже не успел. Собрав все свои оставшиеся силы в кулак, я мощным напряжением воли развоплотил небольшой круг помоста под оппонентом. Фактически я повторил трюк, предыдущий успех которого уже избавил нас от Залесьевской книжонки. Я был прав, Ди даже с помощью своего потустороннего контролёра не мог надолго становиться бесплотным. Он провалился сквозь пол по пояс. Я отпустил деволюмизацию. И Старика просто расхватило напополам досками помоста. Верхняя половина лидера демонопоклоннического культа так и осталась стоять с раззявленным ртом, как чудовищный бюст-памятник человеческому безумию и неуёмной жажде зловещего чёрного могущества. Из-под неё начала расползаться багровая лужа. Красно-чёрный клинок выпал из мёртвой руки и остриём скользнул мне по бедру, рассекши кожу и пригвоздив джинсы к полу. Хорошо ещё, что я лежал чуть в стороне, а то падение клинка могло иметь куда худшие последствия. Я вырвал штанину из-под торчащего в полу молниевидного меча, кое-как поднялся и заковылял к рампе. Шипя от боли в руке и бедре, я осторожно попытался привести в чувство прикованную сестру. К счастью, оказалось, что она не была в обмороке, а сумела погрузить себя в сон. На мой голос и ласковое прикосновение сознание девушки сразу отреагировало, и она проснулась.

— Андрюша! Братик! Ты жив? Мы победили?

— Да, Оленька, — твёрдо ответил я. — Проклятой книги больше нет.

Это было так. Даже глядя «истинным зрением», которое я пока ещё на всякий случай держал включённым, я не видел от обрывков страниц гадкого фолианта ни чёрно-блестящего сияния, ни каких-то там ментальных лучей или потоков.

— И лидера культа тоже, — добавил я. — Ты не смотри туда. Он… Немного не целиком нынче. Сестрёнка, я сейчас обесплочу удавку и кандалы, наклони голову и перехватись руками за рампу.

Я деволюмизировался, коснулся кожаного ремня у горла Оли и железного кандала на её правой руке и развоплотил их. Она наклонила шею, крепко взялась рукой за толстую доску, и тогда я поочерёдно освободил её левую руку и обе ноги. Ольга медленно сползла на помост и прислонилась спиной к пыточной станине. Она была вся в крови.

— Бедная моя, — прошептал я. — Опять ты страдаешь из-за меня. Сейчас…

Я с опаской оглянулся на вход в зал. Как я полагал, в любую минуту к нам могли ворваться боевики культистов, и прежде, чем оказывать первую помощь сестре, надо было срочно забрать и зарядить оружие. Однако Ольга проследила за моим взглядом и тихо сказала:

— Не бойся, Андрюша. Вся Обитель крепко спит. Через мою боль и моление о себе и тебе, Бог дал мне силы усыпить всех людей в округе, даже раненых тобою.

Я молча поцеловал сестру в бледный лобик, поднял её на руки и отнёс к широкой скамье у боковой стены зала. Потом я прохромал между крепко спящих культистов за своим плащом, принёс его к Ольге и укутал её. Она первым же стыдливым движением поспешила прикрыть полой одежды низ животика и лоно. Я сделал вид, что ничего не заметил. Затем я уселся рядом с нею, и мы принялись перевязывать друг другу раны антибактериальными салфетками и липкой лентой. Это было здорово больно. Я очень старался выглядеть молодцом перед сестрой и не стонать слишком уж громко, но вскоре заметил, что и она сдерживает себя по такой же причине. Это почему-то меня рассмешило, несмотря на боль. К окончанию медицинских процедур мы уже оба улыбались, и даже поддразнивали друг друга. За этим занятием нас и застал неожиданно появившийся в проёме дверей Сефирос.

Я включил «общий рентген» и увидел за забором базы серые автомобили с синими полосами на бортах, медленно преодолевающие перепаханную ментальными выбросами дорогу проезда. Сефирос очень внимательно посмотрел на меня, на Ольгу, но ничего не сказал. Огромный кот тихонько пошёл в обход молельного зала, всякий раз тщательно выбирая, куда поставить лапу, переступая через спящих адептов, сторонясь луж крови и кучек демонического пепла. На секунду он задержался возле подстреленных мною культистов, и возле тех, которым я отрубил ладони. Издав странный хмыкающий звук, он затем перешёл к так и торчащим на помосте останкам лидера культа и некоторое время рассматривал их, поводя усами. Брезгливо дёрнув лапой, он повернулся к алтарю, колдовскому кругу и иссечённым телам несчастных жертв, которых мы спасти не успели. Усы и уши кота опустились, и он издал тихий и длинный печальный мяв, похожий на детский плач. Потом он вдруг начал раздуваться в меховой шар, как тогда, перед дверью моей усадьбы. В следующую минуту я увидел в деле настоящего боевого магистра-повелителя ментального поля. Насколько же я рисковал, угрожая коту во время нашей с ним ссоры! Глаза начальника отдела мониторинга сверкнули красным. От кончиков волос его вздыбившейся шерсти отлетали натуральные искры. Он громко зашипел и только лишь взмахнул правой лапой, как камень алтаря, сильно вздрогнув, с громким щелчком сам собою развалился на две половины. Прыгнув прямо в круг, Сефирос когтями разодрал его поверхность, нарушая тонкий рисунок линий. Царапины от его когтей были почти в сантиметр глубиной. Пыточная рампа зашаталась и рухнула. Кот перескочил к трупу Ди, сунул передние лапы прямо в доски помоста — при этом он оставался отчётливо виден — и сделал ими там какие-то сложные движения. Включив «истинное зрение», я успел заметить, как когти Сефироса перервали усохший и бледный, но всё ещё заметный красный канал адского контроля, по-прежнему, оказывается, тянувшийся к голове мертвеца. А ведь я даже не обратил на это внимания.

Вот теперь тёмное присутствие пропало окончательно. Мы с Ольгой задышали свободнее, и даже наши раны стали меньше болеть. Сефирос же подошёл к обрывкам мерзкого фолианта и махнул по ним хвостом. В мгновенной вспышке они сгорели ядовито-зелёным пламенем. С молниевидным мечом Старика магистр повозился чуть дольше, но в итоге чёрные осколки попадали на помост, а красный силуэт провалился под землю и ушёл в бесконечную бездну.

— Вот так! — громко и звонко мяукнул кот. — Во славу Создателя!

Окончив разрушение нечистой молельни, Сефирос наконец повернулся к нам. Ольга застегнула плащ, и хотела было подняться навстречу, но я рукой нежно удержал её, сам с трудом встал и, немного припадая на раненую ногу, подошёл прямо к своему бывшему начальнику. Вытащив из-за пояса Дюраль, я отсалютовал коту. А затем, чуть поморщившись от боли, опустился на одно колено, взял меч в обе руки за рукоять и клинок и протянул его магистру, опустив голову в глубоком поклоне. Я смотрел в пол и не видел действий Сефироса. Но через несколько секунд я почувствовал, как мягкая густая шёрстка ласково скользнула по моей окровавленной левой руке, а меч будто стал самую чуточку тяжелее. Я поднял глаза и увидел, что на клинке лежит удостоверение сотрудника Организации. Сефирос сидел вплотную ко мне, подвернув хвост. С хитроватым огоньком во взгляде он чуть заметно кивнул головой вбок, будто указывая мне на удостоверение. Я снял кожаную книжечку с лезвия и раскрыл её, сунув Дюраль обратно за пояс. Надпись на карточке рядом с моей фотографией гласила: «Специальный агент Малинов Адрей Кимович». Я застыл на месте, не веря своим глазам. Потом я медленно повернулся и хриплым от волнения голосом сказал Ольге:

— А мне специального агента дали…

Мне больше ничего не приходило в голову, честное слово. И лишь когда сестра моя засмеялась, тихонько, боясь потревожить свои раны, но весело, удивляясь и радуясь моей обалделой физиономии, я догадался встать, поклониться Сефиросу и громко сказать:

— Простите меня за всё, товарищ директор Сефирос! Благодарю за доверие! Обещаю впредь его не нарушать! Служа порядку — служу народу!

— Не забудьте подобрать свой табельный пистолет, товарищ специальный агент, — сказал мой начальник, залихватски мне подмигнув. — Возвращая вам удостоверение, я посвящаю вас в старшие рыцари Ордена. Помните об этом. И я вас прощаю. Что было, то прошло. Простите и вы меня за несдержанность! Передавайте мой тёплый привет и почтение вашей прекрасной невесте. И только попробуйте не пригласить на свадьбу! А теперь — в медицинский фургон оба, живо!

Я поднял с пола своё оружие, сунул его в кобуру, опять взял Олю на руки и спокойно пошёл навстречу спешащим к нам врачам во главе с Зиновьевым.

Пока я пару недель валялся в клинике на Тенистой улице города Яхромы, Сефирос больше не приходил ко мне. Однако я знал, что это не от нерасположения, а из-за занятости. Да, все тёмные призывы прекратились, как только я уничтожил «Бдение Мощи». Демоны были изгнаны обратно в преисподнюю. Большинство адептов Незримых посходило с ума. Однако надо было разобраться с рядовыми культистами-инициатами: кому-то просто вправить мозги, кого-то передать по делам об убийствах и изнасилованиях в руки «земных» властей, кого-то выслать в другие регионы и так далее, и тому подобное. Всю неделю Сефирос был занят по уши. Однако вскоре меня навестил Зиновьев, расспросил о произошедшем с нами и рассказал обо всех последствиях атаки культа Незримых на Москву и Россию. Как я уже говорил, жертв среди гражданских не было вовсе. Несколько полицейских и пожарных было ранено в столкновениях с прорвавшимися от мест призыва через блоки Организации адскими тварями. Но такие прорывы были редки. Внутренние войска в Москве в итоге не разворачивали. Солдаты просидели в автобусах до утра, но когда стало ясно, что всё закончилось, их отправили досыпать по месту дислокации. Тем не менее, к великому горю, на алтарях культистов в целом погибло около тридцати человек, в основном молодых парней и девушек. Ещё несколько женщин было изнасиловано, но убить их у местных адептов не хватило духу, или не дали вовремя прибывшие агенты. Сказав мне о количестве жертв и увидев, что я становлюсь мрачнее тучи, Зиновьев остро глянул на меня и произнёс:

— Ни в коем случае не вините себя, Андрей. На самом деле архмагистрат вам очень благодарен. Мы нашли письма и бумаги в квартире этого самого Ди. Из них явственно следует, что культ готовил одновременный призыв сил Хаоса и попытку захвата власти даже и без проклятой книги. Они всё равно собирались совершить эти жертвоприношения. И мы никак не смогли бы их остановить — ведь мы даже не знали о том, что культ всё ещё существует. Сообщение, отправленное вами в ночь на двенадцатое ноября, хотя я и получил его только утром, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Но всё-таки дало нам почти целый день на подготовку. Без вас убитых было бы куда больше. Неужели вы думаете, что спецагента вам дали только за красивые глаза? Не будь ваших, пусть и безрассудных действий ковбоя-одиночки, не будь вашего ухода из Организации и всего прочего, выступление культа, которое всё равно бы вскоре состоялось, застало бы нас всех врасплох. Опять вам почему-то помогают ваши наглость и самонадеянность. Ведь в итоге вышло так, что мы их спровоцировали. Заполучив «Бдение Мощи», Старик и его хозяева решили, что победа уже у них в руках, и заспешили со своими действиями, понадеявшись на силу фолианта. Да, это гарантировало успех призывов, но одновременно поставило всю затею почти в полную зависимость от присутствия тома в распоряжении культа. И когда вы уничтожили книгу, всё их дело тут же развалилось. Призванные ими твари отправились в преисподнюю. Адепты и инициаты сдались. Наши силы освободились, и мы смогли быстро прибыть в Обитель.

После этих слов начальника отдела биоугроз мне, признаться, сразу стало намного легче. Тяжесть громадной ответственности свалилась с моих плеч, и я облегчённо вздохнул. Как это часто бывает, Зло перехитрило само себя. Зиновьев улыбнулся, глядя на меня, немного помолчал и продолжил:

— Самохина, передавая нам информацию в тот день, обмолвилась, что опускала себя и вас в сверхглубокий сон «для восстановления жизненных сил и целей агента Малинова», как она выразилась. А ещё сообщила о том, что вы второй в России грёзопроходец и потенциальный мастер снов. Правильно ли я понимаю, что она помогла вам встретиться в мире сна с вашей… невестой? И, может быть… открыла вам постоянную дорогу к ней?

Я утвердительно кивнул:

— Да, Николай Анатольевич. Я очень благодарен Оле за это. Мы с нею побратались… Она моя названая сестра теперь. И я действительно могу ходить по чужим снам, но сознательно отказываюсь от этой способности ради возможности видеться с моей наречённой невестой, Аней Залесьевой. Простите меня, товарищ директор, возможно, это немного эгоистично, но пока Аня не вернётся в реальный мир, у Организации не будет ещё одного грёзопроходца. Простите.

Зиновьев внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Сынок, мы и так очень рады, что ты вернулся к нам. Многие в твоих обстоятельствах предпочли бы уйти в сторону, не подвергать себя излишней опасности, проводить время исключительно во сне, в прекрасном обществе. Или хуже того… Ты знаешь, ведь среди основателей культа Незримых было несколько выходцев из Организации. Это секретная информация, рядовые агенты её не знают. Но именно поэтому Незримые до сих пор сохранили частичные знания о нас. Кто-то из ренегатов не разделял наше стремление к порядку в мире и заботу об обычных людях. Кто-то соблазнился чёрным могуществом. А кто-то, как ты, не терпел всякую субординацию и начальничество. Не понимая, что Хаос, несмотря на показную свободу и вседозволенность, на самом деле имеет куда более чёткую и простую иерархию — кто сильнее, тот порабощает или пожирает того, кто слабее. И если бы произошло так, что нынче один из нас, да ещё и обладающий огромными возможностями, вновь встал во главе культа… Это мог быть конец. Ты ведь становишься всё сильнее, Андрей. Тебе всё больше и больше даровано. Ты не замечаешь этого? Ты мог листать тот проклятый фолиант. Это свидетельствует о твоей власти над ним, а ведь «Бдение Мощи» было могущественным чёрным артефактом. Немногим в Организации под силу совладать с таким. Ты сумел развоплотить и тем самым спасти Ольгу Самохину, а ведь предполагалось, что это за пределами твоих возможностей. Вообще, кстати, за всю историю отмечено не так много случаев развоплощения одним человеком другого живого существа. Твои умения растут и развиваются, ты учишься ими искусно пользоваться. Эта твоя идея с деволюмизированием пюпитра книги была просто отличной! Вдобавок выясняется, что ты ещё и грёзопроходец и больше того, вероятный мастер снов! Каким подарком ты стал бы для сил Тьмы! Но ты остался с нами. Ты один из лучших, сынок. Просто молодец.

Меня потрясло сообщённое Зиновьевым, и растрогало ласковое обращение пожилого чиновника.

— Я не мог поступить иначе, — смущённо пробормотал я. — Да и Аня не разрешила бы мне быть настолько себялюбивым.

— Что ж, счастья тебе, — искренне сказал Николай Анатольевич. — Ты уж прости меня за прямоту, но я уверен, что после пары-тройки твоих встреч с ней, душа твоей невесты найдёт в себе силы проснуться в реальный мир. И тогда ты же пригласишь на свадьбу старого строгого Зиновьева?

Я, разумеется, выразил своё полное согласие. Затем директор биоотдела опять посерьёзнел и тщательно выспросил, где мы с Ольгой оставили обе служебные машины, и где могли разбросать огнестрельное оружие. Я подробно рассказал обо всём и, помимо прочего, дал ему ключи от своей московской квартиры, попросив отправить семьсот тысяч рублей, которыми я так и не воспользовался, в то финансовое учреждение, из чьего банкомата я их вытащил.

Я был уверен, что быстро смогу вернуться к работе, и очень хотел успеть помочь Сефиросу разобраться с остатками культа Незримых. Но врачи клиники твёрдо заявили, что с моими ранами нечего и думать приступать к активной службе раньше, чем через два месяца. Раны Ольги, хоть и меньшие числом, были ещё серьёзнее. Грязные крюки очень глубоко входили в её тело, счастье ещё, что расположены они были так, что не коснулись внутренних органов. Первые два дня мне даже не давали к ней зайти. Потом я и сам чего-то застеснялся, и лишь приходил смотреть пару раз, как она спит. Личико её во сне было ровным и безмятежным, губки и щёки постепенно розовели. Ходить по снам она сейчас явно не могла, лишившись на время этой способности, ещё когда устроила мне встречу с Аней. Сам я тоже пока воздерживался от грёзопроходства, сберегая силы для скорого визита к невесте.

Впрочем, на пятый день вечером Ольга, тихонько переступая босыми ножками и волоча за собой капельницу на колёсиках, сама появилась на пороге моей палаты.

— Я сбежала! — безапеляционно заявила она. — Во-первых, мне скучно! А во-вторых, я хочу посмотреть, почему это старший брат меня не навещает! Хотя мне постоянно твердят, что он чувствует себя хорошо! Выходит, бессовестно врут?

Я поспешно вскочил и уложил её на своё место, сам усевшись в кресло рядом.

— Не врут, — поспешил я успокоить красавицу-сестру. Она была ещё немного бледненькая, под синими глазами ещё чуть темнели болезненные круги, но в целом она была почти что прежняя сильная и прекрасная директор Самохина. Даже больничная ночнушка ей шла. Да ей всё шло, что об этом говорить, до сих пор никого красивее (кроме Ани, конечно), я в жизни так и не встретил.

— Я действительно хорошо себя чувствую, — продолжил я. — Меня просто сперва не пускали… А как у тебя дела? Больно?

— Не очень, — чуть поморщившись, ответила Ольга. — До свадьбы заживёт. Даже до твоей успеет наверняка. Шрамики вот только останутся под сиськами. Что ты глаза вытаращил? Слова такого не знаешь, что ли? Не качай головой. Ты же брат мой родной. Ты меня голой видел и на руках носил, чего ты. Очень мало мужчин, кстати, могут этим похвастаться. Ну ладно. Я не только похихикать с тобой пришла. У меня тут немного сил уже накопилось. Ну-ка, наклонись. Хочешь к Анечке? — и она заговорщицки мне подмигнула.