Демоны пустыни

Глава 22

Похоже, я умер, так и не справившись с заданием богов. Я словно нахожусь в невесомости, вокруг пустота и непроглядная темнота, и не чувствую тела. Вообще ничего не чувствую.

Только где-то очень далеко, на границе слуха, вроде звучит чей-то голос. Кто это? Что он говорит? Меня сейчас опять куда-нибудь пошлют? Я сосредотачиваюсь, пытаясь разобрать слова.

И тут мощный удар в челюсть возвращает меня в реальность. Мир в один миг обрушивается звуками и запахами. Стоны, скрежет и треск огня. Нос и рот забиты песком, затылок стреляет резкой болью. В тяжёлом воздухе стоит запах гари, крови и отвратной вони хаоса.

Перед глазами плывет, но вижу лицо командира перед собой. Его лоб рассечён, кровь стекает прямо в глаз, он прищуривается и пытается её сдуть. Трясёт меня, открывает рот и я с трудом различаю слова:

— Давай, давай, приходи в себя! Не время валяться, — и он отходит в сторону.

И я наконец разглядываю, где нахожусь. Ох, лучше бы не смотрел. Мы упали на бок и зев второй двери у меня над головой. Меня впечатало в самый угол и, похоже, прилично приложило головой. Каска слетела и валяется рядом, на груди у пустынника. Она не поднимается.

Кабину смяло и разнесло, искрятся подыхающие приборы и вспыхивает огонь. Я вижу только окровавленную руку пилота, торчащую из под смятого металла.

Со стоном и хрустом позвонков поднимаю голову. Богдан в другом углу, моргает и трясёт пальцем в ухе. Командир приводит в чувства Володю. Рядом, на боку, лежит Олег, по дрожащим ресницам ясно — тоже жив.

Не вижу Сашу, Игната и двух других пустынников. Неужели выпали?

— Давай, Белаторский, резвее. Приводи в чувства целителя. Тут всё плохо, — он убирает от Володи руку и показывает мне — вся в крови.

Он разрезает ремни ножом, аккуратно освобождая прорицателя.

— Где остальные? — спрашиваю старлея, подходя к Олегу и поворачивая его на спину.

— Там, — он указывает наверх. — Осматриваются. Мы рухнули, размазав прорву демонов, нас снесло сильно в сторону. Но тварей ещё может быть много.

— Они в порядке? — я легонько бью целителя по щекам и слышу слабый стон.

Приводить его в чувства хуком у меня не хватает сноровки. Это у старлея удар поставлен, как на выключение, так и, похоже, на включение. Я лишь могу вырубить окончательно.

— Лиса сильно приложило, перелом. У остальных так, царапины. Рыжего вашего вроде тоже головой шмякнуло, но он только бодрее стал, — хмыкает командир. — Схватил автомат и рванул наружу сразу же.

Шок и адреналин лучше, чем паника и страх. Но Каритскому голову тоже надо вылечить, пока он с голыми руками на демонов кидаться не начал.

— Надо выбираться, может рвануть в любой момент, — он кивает на огонь. — Этого только боюсь трогать, пока целитель не посмотрит.

Олег распахивает глаза и так резко садится, что я, отпрянув, плюхаюсь на задницу.

— Проверь пацана, — тут же берёт его в оборот старлей и дёргает Богдана за рукав. — Здоровяк, сам вылезти сможешь?

Покровский оглядывает нас мутным взглядом и неуверенно кивает, задирая голову.

— Собирай свои вещи и быстро отсюда! Ты, — командир смотрит на меня, — тоже.

Я снимаю свою каску с тела пустынника, нахожу треснувшие очки и разорванный рюкзак. Вот хтонь! Быстро вытряхиваю содержимое. Рассовываю всё по множеству карманов, флягу цепляю на ремень.

С каким-то странным облегчением нахожу амулет из Дименхора и бережно сую в нагрудный карман, плотно застегивая его. Как там говорил жрец — удача? Она, чувствую, сейчас нам ой как пригодится.

Богдан уже выбирается наверх, протягивает мне руку и помогает подняться. Снизу слышу стон и бормотание Володи.

Наши в нескольких метрах от вертушки. Саша резво крутит головой, окутанный ярким сиянием. Плохо, он так выдохнется совсем быстро. Вяземский держится за голову, но тоже начеку. Пустынники прикрывают их по бокам.

Старлей с Олегом подпихивают Володю и мы вытаскиваем его, помогая вылезти остальным. Прорицателя сильно шатает и я подхватываю его, оттаскивая от горящего вертолета.

— Обстановка? — спрашивает командир, когда мы подходим.

— Чисто, — докладывает Лис, морщась, его левая рука крепко привязана к корпусу. — Прибили парочку тварей, когда вылезли. А потом они все сбежали. Сколько их тут было, не знаю. Но все ушли.

— Плохо, — старлей чешет в голове.

За нашими спинами громыхает и мы пригибаемся от волны воздуха и песка. Вертушка чадит чёрным дымом и ветер жадно поднимает его то вверх, то в стороны. Мы какое-то время наблюдаем за танцем огня и дыма.

— Оставлять живых тварей вне зоны видимости — плохо, — продолжает старлей, отворачиваясь. — А ещё, это может означать, что они учуяли добычу крупнее. Так, где мы? И что со связью?

— Связи нет, одни помехи. Координаты не определить, куда нас снесло ветром и падением, не понятно. Может одарённые что скажут?

Мы с Володей синхронно прикрываем глаза. Так проще не отвлекаться на творящееся вокруг безумие. Прощупываю силой пространство и вздрагиваю.

Волосы на затылке начинают шевелиться. Мы среди бездны силы хаоса. И если, пока я смотрел глазами, мне просто казалось, что буря приобрела серый оттенок, то теперь становится ясно, что не казалось.

Сумрак замер вокруг нас, в противовес ураганному ветру. Он словно мелкими частицами парит в воздухе, уходя на сотни метров вверх и в стороны. Я не могу дотянуться до края этой завесы.

И эта хрень дико фонит. Что-то там мелькает в ней, вдали. Но от попытки рассмотреть, сконцентрироваться, сразу начинает болеть голова. В ушах нарастает низкий гул и в нос ударяет запах гнили.

Где юг или север, я вообще не могу понять. Словно мы застыли между мирами, даже верх и низ кажутся условными. Жуткое ощущение и я отзываю силу, ежась.

Судя по растерянному виду прорицателя, у него успехов не больше. Он мотает головой, покачиваясь всем телом от этого движения. Его подхватывает Олег и смотрит осуждающе, почему-то на меня.

— Ничего не разобрать, — признаюсь, но не сдаюсь. — Богдан, можешь помочь?

— Я плохо соображаю, но попробую, — он призывает силу и та мерцает, как перегорающая лампочка.

— Потом соображать будем, — ворчит командир. — Надо двигаться. И понять — куда. Пока нас не засыпало песком или не схватили за жопу демоны. Нужно укрытие, переждать бурю.

— А если она не стихнет? — Игнат встревоженно переминается с ноги на ногу.

Ясно, перепуган до усрачки. Его можно понять, на сотни километров вокруг пустыня, пойдём не в ту сторону, только ещё хуже сделаем. Воды мало, еды впритык. Своего пайка я вообще лишился, всё порвалось и рассыпалось.

Командир, к счастью, не усугубляет состояние Вяземского и не отвечает.

«Олег, успокой немного Сашу, а то он перегорит» — прошу я целителя, наблюдая за дёргаными движениями рыжего. Саницкий удивленно смотрит, но без возражений подходит к Каритскому, приобнимая за плечи и направляя силу к голове.

Киваю Покровскому, с опаской глядя на его барахлящую силу. Как бы он мне мозги не поджарил, по-дружески. Пока нам много не нужно — найти укрытие, достаточно безопасное, чтобы не озираться по сторонам, и подумать.

Богдан усиливает меня такими рывками, что и сам начинаю дергаться от каждого наплыва. Картинка с таким заикающимся эхолотом лучше не становится. Даже наоборот, периоды включения начинают находить скопления мрачной силы. И они везде.

Все равно в какую сторону нам идти, лучше не станет. Отгоняю все паникерские мысли и думаю только об одном — убежище. Спокойное место, где нет воя ветра и вездесущей пыли.

Яркая точка вспыхивает передо мной маяком и я замираю.

— Туда, — кричу я и срываюсь на бег, в желании удержать ощущение.

Меня тянет в ту сторону магнитом, ноги еле поспевают. Странное чувство, не направления, как было раньше, когда и пользовался поиском. А словно сигнал.

Догадываюсь обернуться и слегка притормозить. Володя не в состоянии бежать, да и пустынник Лис держится за руку. Олег немного подлечил её, но серьёзное обследование нужно делать в более спокойной обстановке.

Сигнал не теряется, но понять, какое до него расстояние, невозможно. Идём мы долго. Прорицатель периодически вскрикивает, но на вопросы отвечает только «везде». И шатается гораздо сильнее.

Не представляю что у него сейчас творится в голове, но ему нужно отдохнуть. Всем нам нужно, борьба с ветром и постоянное использование силы выматывает. Мы все замедляемся, но упорно бредем, озираясь.

Тревожность нарастает, от напряжения звенит в ушах, тело ноет от нагрузки. И тут в тумане впереди вырисовываются очертания. Я чуть не автоматически не атакую, но вовремя останавливаюсь, понимаю, что это то ли скалы, то ли просто огромные валуны.

А за ними — сгусток хаоса. Он пульсирует и через несколько шагов я вижу вспышки. Там стреляют!

— Там наши! — кричу я. — На них нападают!

Командир побегает, всматриваясь в бурю. Вздрагивает, тоже увидев вспышку, и оглядывается.

— Вы, — он указывает на раненого пустынника и целителя с прорицателем. — Укройтесь у камней. Вяземский, ты остаешься их прикрывать. Остальные за мной!

Мы, пригибаясь, пробираемся среди россыпи валунов. Вспышки усиливаются и до нас доносятся крики и автоматные очереди. А я чувствую что там, буквально в десятке метров, какая-то редкая дрянь. От фона твари мутит и приходится сдерживать рвотные порывы.

Саша накидывает на нас купол, Богдан сгущает силу в руках и мы выбегаем к месту боя.

Живой демон там только один. Вокруг него пространство усыпано трупами низших. Но этот такого размера, что сначала не осознать, а потом я вижу рядом с ним фигурки людей. Вот хтонь! Метров двадцать в холке. Тварь напоминает массивным телом мамонта. Только вместо шерсти панцирь и из под его края извивается множество щупалец с когтями на конце.

Он загнал людей к скале и напирает. От сияния силы и огневых прочерков вокруг светло, как днем. Ну, по-крайней мере, для меня.

Только двое пустынников стреляют. Остальные — одарённые. Двое из них стоят впереди, невыносимо ярко светясь. Паладины! Мне кажется, что я вижу на них доспехи, мощные и расписанные узорами.

Сила остальных переплетается разными цветами, но это серебристое сияние и голову сокола я не с кем не перепутаю…

— Там Разумовская! — кричу на бегу. — Дочь императора!

Мы атакуем демона сбоку, немного отвлекая от другой группы. Наш пустынник вырывается вперёд, поливая панцирь твари очередью.

— Стой! — слышу я крик от одного из паладинов.

Щупальце демона взмывает вверх и с невероятной скоростью летит в пустынника. Бросаю лезвие силы, отрезая конечность, но поздно. Та по инерции врезается в тело, прибивая его к земле огромным когтем насквозь.

Мы с Богданом одновременно орём и начинает отсекать силой щупальце за щупальцем. Тварь верещит и плюется липкой жижей. А конечности всё никак не кончаются.

Я прощупываю демона силой, содрогаясь от отвращения. Должно же быть слабое место! Этой твари тоже не было в книжке. И меня этот факт побеспокоил бы, будь время подумать над новыми видами.

Символы ифритов довольно ухают, всасываясь в голову монстра. Вот, нашёл! Мой запас немного пополняется, взбадривая.

— Саша! Можешь перекинуть защиту на его ноги, или руки, на эту хрень? — дергаю Каритского за плечо.

— Чего? Зачем мне его защищать? — непонимающе ворчит он, мотая головой.

— Не защищать. Поставь барьер, хотя бы на пару секунд, чтобы он нас не достал. Сможешь так сделать?

— Да! — в его голосе звучит радость, хотя он и не понимает к чему я.

Я быстро объясняю командиру идею, пока мы подбегаем ближе. Слишком близко, но шанс завалить гиганта у нас только один.

— Все по команде, бьём в харю!! — орёт старлей.

Его голоса не послушаться невозможно. На то у меня и был расчёт. Скачи я тут и требуя слушать меня, ничего бы не вышло.

— Три, два, ррррраз!

Я слепну, но успеваю бросить всю силу прямиком между двух вращающихся глаз демона. Каритский орёт от напряжения и падает на колени, но удерживает щупальца. К потере зрения из-за мощи всех сил прибавляется ещё и глухота.

Тварь вопит так, что кажется, даже ветер стихает. Я ору в ответ и продолжаю держать поток. В себя меня приводит тряска. Командир дёргает меня за плечо.

— Готов! Успокойся! — вижу по губам, что он орёт, но я еле его слышу.

Туша монстра лежит на боку, вскрытая общими усилиями от хари до самой задницы, если она у него есть. Я тоже не удерживаюсь на ногах и падаю рядом с Сашей. Он упирается руками в землю, плечи его сотрясаются. Он там ржёт, что ли?

Слух постепенно возвращается гулом голосов. Я смутно вижу, что вроде больше никого не задело. Другая команда сильно потрёпана и не разобрать где кто. Только что, кроме Разумовской, там ещё одна девушка, из под её каски торчит тёмный хвост.

Половина валяется на земле, но шевелятся. Похоже, на этой атаке истощились все. Грудь Богдана вздымается, и он показывает мне большой палец. Его, как самого здорового, отправляют забрать наших.

Пустынники все собираются вместе, чуть в стороне. О чём-то жарко спорят, махая руками в разные стороны. Хтонь, надо найти укрытие… Я собираю последние силы и запускаю поиск.

Мы среди скал, от них прилетает холодный отклик и гул. Я продолжаю искать, торопясь. Сила отвечает мне всё неохотнее. Красные нити бледнеют, но я нахожу. Провал в твёрдом камне. Пещера!

— Я нашёл! — кричу командиру и показываю рукой. — Там, пещера. Большая.

— Выдвигаемся! — тут же командует он.

Поднимаюсь со стоном, как и остальные. Ничего, главное добраться, ещё немного. Ветер усиливается, словно подгоняя нас. Я пытаюсь разглядеть где кто, но мы все в грязи и мерзкой жиже. А душевые слишком далеко.

Богдан на одном плече тащит Олега, на другом Володю. Меня мотает, как пьяного, но ещё держусь на ногах.

«Ты как?» — спрашиваю у целителя. Совсем скоро он станет самой важной персоной среди выживших.

«Плохо, Игорь. Много ранений, я на пределе» — его голос тихий, еле слышен в голове — «Нужно отдохнуть, хотя бы немного».

Кто-то падает, его подхватывают и тащат под руки. Командир идёт последним, прикрывая всех нас. Паладины не отходят от Разумовской, которая еле перебирает ногами, но отмахивается.

Упрямая девчонка! Впрочем, она никого не тормозит. Мы все еле плетёмся. Мне кажется, что перед нами прошмыгивает несколько мелких тварей. Вскидываю голову, запуская силу и чуть не падаю.

Никого, только сила хаоса зудит на коже, вызывая желание почесаться.

До небольшого тёмного провала, входа в пещеру, дохожу на одном упрямстве. Шаг, ещё один, ещё. Может, если я упаду, меня и не бросят. Но мне упорно хочется, если не войти самому, так заползти.

Кто-то зажигает фонарь. Пещера приличных размеров, пол засыпан песком, крупные камни повсюду — много укрытий. И вход, похоже один и узкий.

От лёгкого хлопка по спине улетаю вперёд и командир меня ловит:

— Всё, Белаторский, ты нашёл укрытие, молодец. Отдохни немного, мы тут сами дальше. Вам всем надо набраться сил. Чувствую, они совсем скоро понадобятся. Поспи хотя бы чуть-чуть.

От заботы в его голосе даже слёзы наворачиваются. Если бы в моём организме не высохло всё. Я киваю, достаю воду и делаю большой глоток, удерживая себя, чтобы не осушить флягу разом.

Бреду за круглый валун, достаточный, чтобы прикрыть меня. Просто чуть-чуть времени, чтобы никто не трогал. Голоса опять сливаются в гул, перед глазами туман и я падаю прямо на спину, в песок. Он для меня сейчас мягче любой перины.

Я уже начинаю проваливаться в сон, но мне не даёт вырубиться тревожное ощущение. Тихонько отпускаю силу. Вокруг все чисто. Насколько можно так назвать раздражающий сумрачный фон силы хаоса.

Но сердце продолжает сжиматься и колотиться. Я ёрзаю, устраиваясь поудобнее, вздыхаю. На смену тревоги приходит ноющая боль. Хтонь, у меня что, приступ на нервной почве?

Я набираю воздуха полные лёгкие, пытаясь унять сердцебиение. И слышу шуршание одежды, совсем рядом. Открываю глаза — надо мной склонился один из наших. В слабом свете фонарей я с трудом разглядываю надпись на его каске.

И от этого мои глаза распахиваются на полную. Потому что там написана фамилия того, что чуть не убил меня. Фамилия призрака. Панаевский.