Демоны в царстве количества

§ 4. Спириты - «убийцы» демонов

Впечатляющим примером проявления действия рационалистской идеологии является спиритуализм (неоспиритуализм). Это учение, будучи, как и материализм, продуктом рационализма (Генон, в частности, определял «неоспиритуализм» не иначе как «перенесенным материализмом»[24]), что, конечно же, не признается его последователями, - как это ни покажется странным, действительно отрицает существование демонов. И это при том, что наиболее явный, классический, так сказать, вариант соответствия человека понятию одержимого (или «врат ада») происходит в случае проведения им именно спиритических «инвокаций» - и, добавим, психоаналитических. Генон достаточно подробно рассмотрел эти два случая с точки зрения взаимодействия с тонкими силами самого низшего порядка[25], так что нам, фактически, остается только упорядочить «взаимоотношения» спиритов и демонов.

Аллан Кардек (наст. Ипполит Леон Денизар-Ривайль), считавшийся наиболее авторитетным спиритическим автором во Франции (он возглавлял Французскую спиритическую ассоциацию), однако, что примечательно, не получивший признания среди спиритуалистов Великобритании и США, в своей «Книге Духов» (“Le Livre des Esprits”, 1857), которая приобрела репутацию не иначе как «спиритической библии», утверждал буквально следующее: «Слово “одержимый” в своем просторечном значении предполагает существование “демонов”, т. е. особой категории злонамеренных существ, и их совместного с душою нахождения в теле конкретного человека. Поскольку в этом смысле демонов не существует и духи не могут жить одновременно в одном и том же теле, то нет и “одержимых” согласно идее, придаваемой этому слову. Слово “одержимый” должно пониматься лишь в смысле абсолютной зависимости, в которой может находиться воплощенная душа по отношению к несовершенным духам, подчиняющим ее себе»[26].

Аналогичную мысль Кардек высказывает в своей последующей работе «Книга медиумов» (“Le Livre des mediums”, 1861), равным образом причисленной к «классике спиритизма»: «В прежние времена называли беснованием власть, которую обнаруживали злые духи, когда влияние их доходило до помрачения способностей. Беснование для нас будет синонимом порабощения. Если мы не принимаем этого термина, то по двум причинам: во-первых, потому, что этот термин указывает на верование в существа, сотворенные для зла и вечно преданные злу, тогда как есть только существа, более или менее несовершенные, которые все могут улучшиться. Во-вторых, потому, что он заключает в себе идею о власти постороннего духа над телом человека, вроде какого-то сожития, между тем как это одно только насилие. Слово порабощение выражает вполне эту мысль. Итак, у нас нет бесноватых в обыкновенном смысле этого слова, а есть только одержимые, омраченные и порабощенные»[27]. Упомянутые «видоизменения», которые происходят якобы вовсе не в результате действий демонов, спиритуалист, тем не менее, описывает в тех же выражениях, которые в другой ситуации использовались бы для характеристики именно демонического одержания: «Одержание простое бывает тогда, когда злой дух привязывается к медиуму, вмешивается вопреки его воле в получаемые им сообщения, мешает ему сообщаться с другими духами и замещает тех, которых вызывают. <...> Омрачение имеет последствия более важные. Это иллюзия, произведенная прямым действием духа на мысль медиума, которая парализует некоторым образом его суждения относительно сообщений. Медиум омраченный не видит, что его обманывают. <...> Порабощение есть стеснение, которое совершенно уничтожает волю того, кто ему подвергается, и заставляет его действовать независимо от своего желания. Одним словом, он находится под совершенным игом»[28].

Но что же тогда есть «дух» для спиритов? Хотя Кардек и утверждает, что дух пребывает вне материальной сферы: «Можно сказать, что духи суть разумные существа мироздания. Они населяют Вселенную за пределами матерьяльного [sic] мира»[29], - он, тем не менее, уверенно лишает его связи с трансцендентным принципом: «Духи суть индивидуализация разумного начала, как тела суть индивидуализация начала матерьяльного»[30]. Ибо там, где затрагивается принцип индивидуации, ни о какой трансцендентности речи быть не может, тогда как, если уж об этом пошла речь, согласно Генону, «ангелы ... с точки зрения метафизической олицетворяют именно надындивидуальные состояния бытия»[31]. Показательно в этой связи, что Генон, затрагивая однажды не очень, судя по всему, приятную для него тему магии, заявил, что инвокатор, призывающий ангела, однако при этом в частном порядке переносящий на него принцип индивидуации в той или иной степени, фактически призывает демона, ибо ангел не может существовать в индивидуальном порядке[32]. Т. о., демон сам по себе связан с принципом индивидуации - это есть одно из следствий падения. Неспроста экзорцисты для достижения своей цели считают крайне важным установить имя демона, с которым они имеют дело. Впрочем, это не имеет отношения к рассматриваемому вопросу, - вывод же, который необходимо заключить на данном этапе, следующий: «духи» спиритов по крайней мере в общих чертах являются существами того же плана, что и демоны.

В этой связи уместно уделить определенное внимание классификации теорий объяснения спиритических «феноменов», предложенную французским бактериологом Полем Жибье, который исследовал спиритизм с научной, как он утверждал, точки зрения. Генон, не принимая, разумеется, данную классификацию всецело, соглашался, тем не менее, использовать ее для своих нужд в качестве «отправной точки», - кстати, сами по себе «феномены» спиритов он, как следует из его замечаний, не ставил под сомнение (кроме, естественно, случаев явного и доказанного шарлатанства). Одна из теорий Жибье так и именуется - «демоническая»: согласно ей, за «феномены» спиритов несут ответственность не иначе как «дьявол и его сообщники»[33], т. е., надо полагать, демоны, - и в итоге она сводится к отождествлению спиритизма с колдовством. Генон, который при разговоре о спиритах и всего с ними связанного обычно не стесняется в выражениях - настолько, насколько это может позволить себе интеллектуал его уровня, - не причисляет данную теорию к «бредовым», замечая лишь как бы нехотя, что все «феномены» нельзя объяснять одной единственной теорией.

В случае Генона, который предельно категоричен и прямолинеен, когда дело касается критики и отрицания противоречащих Традиции процессов и явлений, тогда как при разъяснении действительного положения вещей он чаще всего ограничивается лишь намеками и общими постулатами (видимо, с целью предотвращения попадания в руки «профанов» сведений, способных привести к негативным последствиям при их использовании не «по назначению»), подобная оценка равнозначна признанию: да, вместо «духов» спириты могут общаться с демонами - по крайней мере, в ряде случаев. При этом, хотя в основном Генон и сводит все к тому, что спириты принимают за «духов» «блуждающие влияния» - или «психические остатки»[34], - некоторые его замечания общего характера при желании могут быть интерпретированы как свидетельства в пользу именно «демонической» версии объяснения «феноменов» спиритов. Например: «...Повсюду природные медиумы считались “охваченными” или “одержимыми”[35], в зависимости от случая, и ими занимались лишь для того, чтобы постараться освободить их от этого и исцелить. Это только лишь спириты возвели это уродство в ранг достоинства, стремясь поддерживать его и культивировать и даже вызывать его искусственно и окружая невероятным почтением страдающих от него несчастных, вместо того, чтобы видеть в них объект жалости и отвращения. Достаточно не иметь никаких предрассудков, чтобы ясно заметить опасность этого странного переворота: медиум, какова бы ни была природа явлений, действующих на него и через него, должен рассматриваться как настоящий больной, как ненормальное и неуравновешенное существо; с тех пор как спириты, вместо того, чтобы заниматься исцелением этой неуравновешенности, стремятся всеми силами ее распространять, их следует разоблачать как опасное для общественного здоровья течение»[36]. И далее: «Медиум - это существо, которое свою злосчастную конституцию связывает со всем тем, что менее всего заслуживает похвалы в этом мире и даже в низших мирах»[37].

Таким образом складывается на первый взгляд парадокс: спириты, являя собой чистейший случай одержимости демонами - по крайней мере в некоторых случаях, хотя можно с известной степенью уверенности утверждать, что во многих случаях, - упорно отрицают не только одержимость «согласно идее, придаваемой этому слову», но и вообще само по себе существование демонов. Парадокс этот, впрочем, становится вполне объяснимым, учитывая все то, что сказал Генон о «контринициации» и проводимой ее представителями антитрадиционной деятельности, в том числе и маскировки своей активности. Проще говоря, спириты, будучи «человеческими субъектами действия, через которых исполняется антитрадиционная деятельность»[38], в свое время были призваны именно «спрятать» демонов. На этом, впрочем, их «функции» и «задачи» не заканчиваются - по убеждению Генона, спиритов «даже будут использовать для активной помощи при открытии “трещин” … , так как в этой области речь уже идет не только об “идеях” или каких-то теориях, но одновременно и о “практике”, которая ставит их в прямое отношение с тонкими силами самого низшего порядка; впрочем, они предаются этому тем более охотно, что находятся в полнейшей иллюзии относительно подлинной природы этих сил и доходят даже до того, что придают им “духовный” характер»[39]. Цитируемая работа «Царство количества и знамения времени» (Le règne de la quantité et les signes des temps) впервые была издана в 1945 году - понятно, что сейчас время (составного глагольного) сказуемого «будут использовать» следует поменять на настоящее, опустив глагол-связку: «используют».

О действенности же усилий спиритов по «уничтожению» демонов, в частности, и о высокой способности спиритического учения к проникновению в другие философские и религиозные системы, если не сказать о способности к мимикрии, в целом, красноречиво свидетельствует роман австрийского писателя-мистика Густава Майринка «Ангел Западного Окна». На раннем этапе своего мистического пути автор увлекался спиритизмом, однако в итоге разочаровался в нем, впоследствии критикуя его при каждом удобном случае[40]. Увы, как об этом свидетельствует Генон, никто не застрахован от «спиритической заразы»[41], и спиритическое прошлое Майринка все-таки дало о себе знать: Ангел Западного Окна обращается у него фактически в составляющую психики героя романа. На вопрос Джона Ди / барона Мюллера, кто же такой на самом деле Иль, Ангел Западного Окна, алхимик Гарднер / доктор Теодор Гертнер отвечает: «Эхо, ничего больше! И о своем бессмертии он говорил с полным на то правом, ибо никогда не жил, а потому и был бессмертен. Смерть не властна над тем, кто не живет. Все, исходящее от него: знание, власть, благословение и проклятие, - исходило от вас, заклинавших его. Он - всего лишь сумма тех вопросов, знаний и магических потенций, которые жили в вас, но вы о них и не помышляли. Ну, а поскольку все вы привнесли нечто в эту сумму, то явление “Ангела” было для вас откровением. Иль - это огромный магический кристалл, и каждый из вас - лучей мортлейкской пентаграммы, - глядя в обращенную к нему грань, видел отражение своего самого сокровенного, самого тайного, самого больного и мучительного, корни которого скрыты в прошлом, в царстве мертвых, на Западе... <...> Ты питал его своей психической энергией: чем больше ты мучился и страдал, тем тучнее становился он, наливаясь тяжелой, ядовитой кровью. Но вот иссякли твои эмоции и вопросы, иссяк и он...»[42]. Достаточно очевидно, что толкование Майринком созданного им Ангела Западного Окна полностью удовлетворяет «теории коллективной сущности» из упомянутой выше классификации теорий объяснения «феноменов» спиритизма за авторством Жибье: «Особый флюид отделяется от личности медиума и соединяется с флюидом присутствующих, чтобы образовать новое, временно действующее лицо, независимое в определенной степени и производящее известные феномены»[43]. На выходе имеем, что Джон Ди на страницах романа Майринка проводил банальные спиритические сеансы, но вовсе не магические инвокации. Действительно, в большинстве сцен книги его партнер Эдвард Келли предстает именно медиумом, но не магом.

На первый взгляд, с позиции рассматриваемого принципа «врат ада», т. е., пользуясь формулировками Генона, с точки зрения «вовлечения человеческих существ в безвозвратное погружение в хаос “промежуточного мира” и в действия … в интересах “сатанинских” сил»[44], случай магии, а тем более того, что за нее выдается сегодня, практически ничем не отличается от спиритизма (и, заодно, психоанализа). Однако в некоторых ситуациях, в т. ч. данной, следует принимать во внимание разницу в используемых магом и спиритом техниках, а также то обстоятельство, что маг все-таки сознательно отдается под влияние тонких сил (иногда самого) низшего порядка, понимая, что контакт подобного рода может обернуться какими бы то ни было пагубными последствиями, тогда как спириты (а равно и психоаналитики, и уж тем более их пациенты) могут никогда так и не понять подлинной сути своих действий. При подобном видении проблемы случай контакта мага с демоном можно рассматривать как obsessio («осада»), а медиума - как possessio («владение»)[45]. Генон, впрочем, делая ставку именно на сознательность мага, дистанцирует его от медиума в большей степени: «...Маг является полной противоположностью медиума. Маг играет в производстве феноменов принципиально активную роль, в то время как медиум по определению представляет собой чисто пассивное орудие. В этом отношении маг скорее похож на гипнотизера, а медиум - на его “объект”. Но следует добавить, что маг не обязательно действует посредством “объекта”, и это даже весьма редко встречается, и что сфера, в которой осуществляется его деятельность, гораздо более протяженная и сложная, чем сфера деятельности гипнотизера»[46] (отметим по случаю, что этим объясняется, в частности, то обстоятельство, что маг своими действиями способен вовлечь в сферу своего влияния объекты, на которые он не нацеливал свои техники, равно как и запустить не предполагавшиеся к исполнению процессы). В любом случае приходится признать, что Майринк, мягко выражаясь, в своем произведении значительно упростил ситуацию с инвокациями. Возможность толкования образа Ангела Западного Окна как проявление архетипа коллективной тени, идею о котором выдвинул швейцарский психоаналитик Карл Густав Юнг, к сожалению, лишь усугубляет положение дел[47]. Пожалуй, со своих беспощадных позиций традиционалиста Генон имел все основания относиться критически к Майринку и его творчеству[48].

Как бы то ни было - заметим в заключение этого пункта, - неудивительно, что в ходе дальнейшего внедрения принципов рационализма во все сферы жизни человека, или, прибегая к терминологии традиционалистов, в ходе развития процесса «отвердения» мира, демоны и их действия были окончательно «переведены» в сферу материального, будучи интерпретированы как низшие проявления психики, а то и вовсе как психические болезни и отклонения человека. Человечество отказалось от демонов, перестав в них верить. Однако, куда-то инфернальных сущностей все-таки надо было пристроить - и здесь очень кстати подвернулось подсознание / бессознательное.