Депорнографизация

*18

Возможно, не имело практического смысла рассказывать Хью эту нефтяную историю, поскольку он уже достаточно посмотрел в сети, но далее вечер сложился так, что Гвен захотелось рассказать больше. Если смотреть с позиции психологии, то у нее были обе типичные причины к этому: поиск поддержки у эмоционально синхронного партнера и желание разобраться в себе. Иногда желание взрослого человека рассказать о каком-то шоковом эпизоде своей жизни сравнивается в психологии с детской манерой рисовать странный или пугающий объект, увиденный в реальности или рожденный фантазией.

В этот вечер на акваторию Западная Эквандвана обрушилась оглушающая жара: после заката, столбик термометра перелез отметку 30 Цельсия, что необычно даже в здешнем климате. Это произошел сдвиг ветров внутритропической конвергенции. Океан остался сравнительно прохладным, так что Гвен и Хью решили освежиться за бортом, а после — спонтанно занялись любовью на корме лодки под открытым небом. Над ними, казалось, плясали звезды, хотя физически это был эффект преломления света на границе вихрей в тропосфере. Взошла луна, почти полная, лишь с выгрызенным краем, высветив рядом с лодкой – гротескно-гигантские конструкции нефтяной платформы JASA.

Чем выше поднималась луна, тем загадочнее и притягательнее становилась картина. И (когда камасутра была на ближайшие часы исчерпана), Хью предложил романтически прогуляться по ярусам этого огромного плавучего сооружения. Теоретически это было нарушением прав собственности — как и швартовка Жирафа к платформе. Практически выяснилось, что управляющая компания не отреагировала на швартовку, это значит: с высокой вероятностью не отреагирует на прогулку. Ну, или последует звонок клерка с требованием убираться вон – тогда можно с достоинством покинуть этот объект.

Верхний ярус платформы был предсказуемо-прекрасен в качестве обзорной площадки. Отсюда открывалось огромное черное пространство вокруг, лишь кое-где прореженное лунными бликами на волнах, и разноцветными огоньками на мачтах проходящих мимо кораблей торгового или рыболовного типа. Гирляндой огоньков выделялась последняя действующая надводная платформа ARBO — сюрреалистический стальной гриб. И еще гирлянда поменьше — маяк-роутер над бентос-хабом корпорации Antaconshelf. Тут Гвен задержала взгляд и негромко сообщила:

— Впервые я увидела такую иллюминацию в Антарктическом море Рисер-Ларсена.

— Это где ты искала плиозавра на подводном хребте Гуннерус? – спросил Хью.

— Да. Я рассказала тебе, что гостила на геологоразведочном корабле Antaconshelf. Но я гостила и на самом бентос-хабе. Первый бентос-хаб на глубине ниже психологической отметки 100 тысяч футов. Там тестировалась термоакустическая технология бурения и схема добычи нефти без трубы над донным грунтом.

— Так… Кое-что я слышал об этом. Скважина сразу обустраивается без труб, кольцевым спеканием грунта – по принципу первобытного колодца. Углеводородное сырье на дне закачивается в беспилотную субмарину-танкер и транспортируется на переработку (на практически любое расстояние, хоть через весь океан), верно?

— Приблизительно так, — подтвердила Гвен, — менеджеры команды Antaconshelf шутили: впервые инновации XXI века могут сделать базисный товар не дороже, а дешевле. Это выглядело глумлением над святынями Новой Нормальности, а значит, проблемы были гарантированы святотатцу. Вопрос заключался в том, успеет ли Antaconshelf вырасти из ординарного единорога в игрока высшей бизнес-лиги…

Тут Гвен сделала паузу, желая убедиться, что Хью понимает смысл сленгового термина «ординарный единорог»: компания-стартап, применившая wow-эффект (иллюзию чуда) достаточно ярко, чтобы достичь суммарной оценки акций более миллиарда долларов.

— Гм… — Хью помассировал ладонью голову от затылка до макушки, — …Я бы не назвал Antaconshelf именно ординарным единорогом. Ты не случайно отметила глумление над святынями Новой Нормальности.

— Не случайно, — подтвердила она, — в общем, проблемы были очевидно гарантированы, поэтому основатели Antaconshelf включили режим гонки со временем. Быстро поднять десятки миллиардов долларов со дна моря Рисер-Ларсена не представлялось реальным планом, поэтому основатели пошли на авантюру с морской нефтью Малуку-Селатан. В недавнем прошлом Малуку-Селатан (Южно-Молуккские Острова) считались землями Республики Индонезия, хотя с сильными сепаратистскими тенденциями. Но в процессе Третьего мирового парада суверенитетов, эти острова формально стали независимыми. Соответственно, межостровное море Банда, охваченное малой вулканической дугой на примерно равном расстоянии от Борнео, Папуа и Австралии, стало внутренним морем новорожденной республики Малуку-Селатан. Там на глубинах примерно пять миль, из которых половина — от поверхности до дна моря и половина — от дна до слоя Пре-Мохо, возник бассейн pituitaeterna (вечной слизи). Две литосферные плиты — Филиппинская и Австралийская — пододвигаемые Тихоокеанской плитой, сталкиваются и вползают под Южно-Евразийскую плиту. Чудовищные температуры и давления на стыках разлагают палеозойский уголь и минеральные гидраты, творя из них вязкую смесь закритических флюидов углеводородного и углекислого газов. Триллионы кубометров вечной слизи в течение нескольких миллионов лет будут либо прорываться в море при землетрясениях и вулканических извержениях, либо добываться и поступать на топливный рынок…

Гвен замолчала, чтобы перевести дыхание а заодно оценить эффект своего монолога.

— В чем я уверен, — произнес Хью, — так это в том, что топливный рынок и вообще любой рынок, не просуществует даже нескольких тысяч лет, не говоря уж о миллионах.

— Поэтому слизь названа вечной, — пояснила Гвен, — при вообще любом мыслимом темпе добычи, ее запасы не исчерпаются никогда в пределах эры существования рынка.

— Ясно. Ну, и какая доля околонаучного мифа в этой прелестной истории?

— Хью, откуда мне знать? Я не геолог.

— Ну, Гвен, а ты можешь объяснить по-простому, как не геолог – не геологу.

— Тогда я скажу вот что: геологи-консультанты картеля Brindong отреагировали весьма серьезно на эту, как ты выразился «прелестную историю»

— Brindong? – переспросил Хью, — Это что-то вроде региональной ОПЕК?

— Да. Бизнес-альянс высшей лиги, представляющий интересы предприятий Британского содружества и Индонезии в австронезийской добыче нефти и природного газа.

— Ясно. Их геологи поверили в реалистичность вечной слизи. А что было дальше?

— Дальше Brindong решил наложить лапу на разработку бассейна pituitaeterna. По своей обычной схеме, лоббисты картеля дождались, пока пионеры (в данном случае команда Antaconshelf) проведут все исследования вплоть до определения точек под скважины и будущих линий бурения. Затем: международная антитеррористическая операция, серия нелепых обвинений, изъятие документации, и аннулирование прав на участок. Конечно, власти Малуку-Селатан пытались протестовать и настаивать на своих исключительных промысловых правах в море Банда, но умолкли, когда в акваторию зашли эсминцы.

Хью понимающе покивал головой и прокомментировал:

— Дипломатия канонерок в самой буквальной жлобской форме.

— Да, — подтвердила Гвен.

— И… — продолжил он, — …После циничного акта геологического разбоя, обнаружил ли картель Brindong хоть каплю углеводородного сырья в этом перспективном бассейне?

— Нет, — она покрутила головой, — сверхглубокие морские скважины это долгая работа в случае применения старой технологии. Тем более, если весь проект делался под новую технологию, которую Antaconshelf намеревалась применить на том участке.

— …И которую Antaconshelf применила тут, на западе Эквандваны? – спросил Хью.

— Да. Эквандвана рассматривалась как запасной вариант, но после рейдерского захвата бассейна pituitaeterna, этот вариант стал главным, и разработка была проведена крайне быстро, поскольку тут тоже был возможен рейдерский риск под видом международной антитеррористической операции. Что практически и случилось.

— Ясно, — Хью улыбнулся, — но на этот раз Antaconshelf решила показать клыки.

Гвен потянулась, глядя на луну, плывущую по небу, и глубоко вдохнула. На миг могло показаться, что она намерена оскалить упомянутые клыки и завыть, после чего изящно превратиться в безжалостного ночного хищника-людоеда. Но вместо этого она просто выдохнула и довольно будничным тоном сообщила:

— Там, в Малуку-Селатан, мне довелось присутствовать при некоторых эпизодах рейда. Знаешь, дело даже не в том, что это был разбой, грубо замаскированный под борьбу с терроризмом. Дело в том, что это был демонстративный разбой.

— Этого я не понял! — признался Хью, — Если маскировка, то зачем демонстратив, а если демонстратив, то зачем маскировка?

— Я объясню, — сказала она, — только не подумай, будто я расистка.

— Вот уж что я точно не подумаю. А к чему такое предисловие?

— К тому, что сценарий рейда явно готовили британцы или австралийцы, но выполнять отправили азиатов из стран, входящих в блок DIPIO. Азиаты, мечтая самоутвердиться путем унижения людей под прицелом оружия, перелицевали сравнительно пристойный сценарий в отвратительный трэш. Так для меня дело стало личным. Я уверена, что для торжества человеческих правил в экономике должна случиться стократная Хиросима в отношении тех, кто поступает иначе. И меня уже не смущают сопутствующие жертвы.

— Ну, если жертвы не смущают, то дело становится проще, — прокомментировал Хью.

— Это была ирония, или мне показалось? – спросила она.

— Тебе показалось. Я вполне серьезно. Машина вроде шримпшарк это не Wunderwaffe, поражающее лишь плохих парней, а скорее Wildfleischwolf , делающая фарш из всего, похожего на мясо, если оно оказалось в секторе захвата. Эту мясорубку можно только включить, но нельзя выключить или контролировать. Она рубит, пока не сломается.

Гвен задумчиво покачала головой – ей не очень хотелось быть хищником-людоедом.

— Я понимаю. Сильное решение это такое, которое не может изменить внешняя сила, и которое не может отменить даже сам принявший решение, если вдруг передумал. Но я заметила, что мы, начав с гуманного Лао Цзы, пришли к неудержимой мясорубке.

— Ничего удивительного, — прокомментировал Хью, — еще задолго до Лао Цзы подобная ситуация разобрана в Махабхарате. Когда на поле Курукшетры вождь Арджжуна вдруг сообразил, что для достижения поставленной цели ему придется убить огромную толпу людей, составляющую войско противника, у него возникли этические сомнения. Там, в войске противника, между прочим, было немало его двоюродных родичей. И, согласно тогдашней традиции, он обратился с вопросом к Кришне, восьмой аватаре Вишну. Если отбросить многословную мистику то ответ Кришны заключался в том, что дегангизация будущего не делается в белых перчатках.

— Degangization от gangs и gangsters, а не от Ganges river, — предположила Гвен.

— Да, любопытное случайное созвучие получилось, — сказал он.

— Случайное ли? – возразила она, — Махабхарата ведь имеет отношение к реке Ганг.

— Махабхарата… — эхом отозвался Хью, — …Махабхарата здесь начнется в 8 утра, когда подойдет французская флотилия. И если мы хотим выспаться, то пора.

…