Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

"ПРАВА ПАРТИЯ ИЛИ НЕ ПРАВА — ЭТО ПОКАЗЫВАЕТ ЖИЗНЬ” Из стенограммы выступлений на XIII съезде РКП(б)

Предлагаем вашему вниманию ряд выступлений делегатов XIII съезда РКП(6), который состоялся в мае 1924 года.

Еще в октябре 1923 года Л.Д. Троцкий направил письмо в ЦК, в котором обвинил партийное руководство в перерождении. Вновь ставился вопрос о свободе фракций. Эти требования получили дальнейшее развитие в "Заявлении 46-ти", направленном в Политбюро ЦК и подписанном "децистами", "левыми коммунистами" и "рабочей оппозицией". Затем Троцкий опубликовал в "Правде" статью, а после выпустил брошюру "Новый курс", где продолжил свою полемику с линией ЦК, возглавлявшегося тогда Н.И. Бухариным, Г.Е. Зиновьевым, Л.Б. Каменевым и И.В. Сталиным.

XIII партконференция, прошедшая до съезда, подвела итог дискуссии и заявила, что считает ее законченной, призвав "принять самые суровые меры для охраны железной большевистской дисциплины всюду, где ее пытаются колебать". Позиция члена Политбюро ЦК Троцкого и его последователей, членов ЦК РКП(б) Е.А. Преображенского, И.Т. Смилги, И Н. Смирнова была охарактеризована как "мелкобуржуазный уклон" в партии.

В таких сложных условиях начал работу XIII съезд РКП(б).

Троцкий. Товарищи, я коснусь лишь очень ограниченного числа вопросов из тех, которые были развернуты или затронуты на докладах ЦК. Я сосредоточу ваше внимание на том вопросе, освещение которого съезд ждет с моей стороны, причем я заранее устраню, — и я думаю, что съезд поймет мотивы, которые мною руководят, — все то, что может в какой бы то ни было степени обострить вопрос, внести личные моменты и сделать более трудной ликвидацию затруднений, которые перед партией возникли и из которых все мы хотим вывести партию с пользой для ее дальнейшей работы. Если я, таким образом, не затрону ряда острых моментов, с которыми за последний период связывалось мое имя, то не потому, что я уклонялся дать съезду ответ по любому вопросу, а потому, что я пытаюсь вы-

делить принципиальное существо вопроса, отделив его от моментов личного порядка…

…Позвольте, товарищи, напомнить единогласно принятую резолюцию 5 декабря, причем первый раздел этой резолюции говорит, что к числу отрицательных тенденций относится "наблюдающаяся бюрократизация партийных аппаратов и возникающая отсюда угроза отрыва партии от масс".

Я приведу цитату, довольно обширную, из речи тов. Бухарина в начале дискуссии на одном из собраний Краснопресненского района. Вот подлинные слова тов. Бухарина:

"У нас, — я сужу по Московской организации, в первую очередь, — обычно секретари ячеек назначаются райкомами, причем райкомы не стараются своих кандидатов проводить через эти ячейки, они просто выставляют человека, и обычно голосование происходит по определенному типу. Приходят и спрашивают: "кто против?", и так как более или менее боятся высказываться против, то соответственный индивидуум назначается секретарем бюро ячейки… Если бы мы произвели анкету и спросили, сколько раз происходило голосование с опросом председателя "кто за" и "кто против", то мы обнаружили бы без труда, что у нас в большинстве случаев выборы в партийные организации превращаются в выборы в кавычках… Если мы поставим вопрос о наших партийных собраниях, — говорит далее тов. Бухарин, — то как это происходит? Я сам выступал на целом ряде московских собраний и знаю, как обычно проходит так называемое обсуждение в наших партийных организациях. Выборы президиума собрания. Выступает какой-нибудь товарищ из районного комитета, представляет список, спрашивает: "кто против?", никто не против, и это дело считается конченым. Выбирается президиум, и товарищ оглашает, что президиум избран единогласно. После этого начинается порядок дня. С порядком дня та же процедура. За последние два-три года я вспоминаю только единичные, страшно редкие случаи, чтобы на партийных собраниях вставлялись новые пункты в порядок дня… После этого зачитывается заготовленная заранее резолюция, которая проходит по шаблону. Председатель спрашивает: "кто против?", никто не против. Резолюция единогласно принимается. Вот обычный тип отношений в наших партийных организациях. Нужно понимать, что против этого, совершенно естественно, наиболее активная часть выражает определенное недовольство, она определенно недовольна таким порядком вещей… У нас целый ряд нижних слоев организации, — продолжает тов. Бухарин, — хватаются за барьеры: "никакой дискуссии!", "кто против?", и целая система таких приемов сводит на нет внутрипартийную жизнь…"

Вот как один из видных членов Центрального Комитета характеризовал те черты нашей внутрипартийной организации, которые и заставили, ясное дело, Центральный Комитет вынести резолюцию, гласящую о наблюдающейся бюрократизации партийных аппаратов и о возникающей отсюда угрозе отрыва партии от масс. А разумеется, большей угрозы, как эта угроза, быть не может.

Если мы спросим себя, о каком внутрипартийном режиме мы говорим и что мы понимаем под режимом внутрипартийной демократии, то я, товарищи, с самого начала тут скажу — хотя, пожалуй, на съезде нашей партии это почти что излишне, — что вряд ли найдется в нашей партии десяток человек, вообще что-либо смыслящих в коммунизме, марксизме, большевизме, которые подходили бы к вопросу о внутрипартийной демократии под чисто формальным углом зрения, — под углом зрения того, как часто переизбирают, сколько процентов голосований, дискуссий, под углом зрения статистики демократии, под углом зрения формальных принципов парламентаризма в применении к партийной жизни. Мы проделали слишком большую историю, и в частности слишком большую борьбу против политических фальсификаций, против маргариновой демократии, которая является, с одной стороны, идеологией меньшевизма, а с другой — последним прикрытием империализма, чтобы мы могли подходить к вопросам демократии под формальным углом зрения.

Под каким же углом зрения мы подходим к демократии в отношении внутрипартийного режима? Под углом зрения обеспечения партии от таких явлений, как возможность бюрократизации ее аппарата и как возникающая отсюда угроза отрыва от масс.

Но, товарищи, наряду с этим я должен вам напомнить другую часть резолюции Центрального Комитета по тому же самому вопросу о фракциях и группировках. Тут сказано:

"Только постоянная, живая, идейная жизнь может сохранить партию такой, какой она сложилась до и во время революции, с постоянным критическим изучением своего прошлого, исправлением своих ошибок и коллективным обсуждением важнейших вопросов. Только эти методы работы способны дать действительные гарантии против того, чтобы эпизодические разногласия не превращались во фракционные группировки…"

И далее:

"Для предотвращения этого требуется, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных и дисциплинированных партийцев на путь замкнутости и фракционности".

Это — составная часть той же резолюции Центрального Комитета, и я думаю, что мы не имеем ни прав, ни оснований выкидывать ее ни из нашей памяти, ни из истории партии. Другими словами, именно бюрократизация партийного аппарата, поскольку она наблюдается, является одной из причин, которые, как сказано в резолюции, толкают к превращению случайных, эпизодических, временных разногласий в группировки, а эти группировки — на путь фракций.

Если представить себе ту картину жизни партийных организаций, которую нам нарисовал тов. Бухарин, то, товарищи, не ясно ли, что именно по этой линии в партии, как сказано, впрочем, и в речи самого Бухарина, неизбежно должна была вскрыться волна недовольства, волна критики? И здесь, когда я спрашиваю себя, можно ли именно эту критику, это недовольство таким термином, как "мелкобуржуазный уклон", огульно охарактеризовать и заклеймить, то, товарищи, у меня возникают большие сомнения и величайшие опасения. Большие сомнения и величайшие опасения!

…Центральный Комитет счел необходимым бороться не с фантастическими, утопическими и иными преувеличенными представлениями о возможности планового руководства. Я считаюсь кое-кем одним из тех, которые преувеличивают эти возможности. Я думаю, что это обвинение неправильно, но здесь не стану на этом задерживать ваше внимание. Важно и значительно не то, что кто-либо допускал в этом вопросе преувеличение, а важно то, что 5 декабря Центральный Комитет сказал партии: нельзя преуменьшать значения планового руководства, иначе развитие не пойдет по пути социалистического строительства.

Отсутствуя в Москве, находясь в Сухуме, я прочитал в наших газетах слова тов. Каменева на первом заседании обновленного СТО (это было 8 февраля): "Мы можем наделать массу ошибок, — говорил тов. Каменев, — если не поставим своей целью плановую увязку народного хозяйства. Эта увязка всегда была задачей СТО, но она выражалась более в увязке ведомственных разногласий, восходивших до СТО… Мне кажется, что это следует изменить, и дальнейшая увязка различных отраслей хозяйства должна быть не результатом столкновения отдельных ведомств, а должна вытекать из продуманного заранее, намеченного хотя бы вчерне плана хозяйства”.

Мы и здесь, товарищи, встречаем указания на необходимость изменить политику в одном из самых существенных вопросов, в вопросе о плановом сочетании всей нашей работы, и это было не до дискуссии, а после нее. Дело идет, стало быть, не об отвлеченном универсальном плане и не об отдельном плане электрификации, хотя бы и о гигантском, в далекой перспективе — дело идет о плане повседневного, маневренного, как говорит резолюция XII съезда, сочетания всех составных элементов нашего хозяйства в их применении друг к другу, чтобы тем вернее, тем правильнее, тем безболезненнее они приспособлялись и порознь, и все вместе к нашему рынку, то есть главным образом к рынку крестьянскому. И вот 8 февраля, после дискуссии, была констатирована необходимость изменения политики в основном хозяйственном учреждении. И я, товарищи, спрашиваю себя снова: можно ли сказать, что голоса, требовавшие этого изменения до 8 февраля, знаменовали собою мелкобуржуазный уклон? Преувеличения в области плановости никак нельзя подвести под "мелкобуржуазный уклон", так как мелкая буржуазия с ее разобщенностью, с ее анархическим методом мышления к плановому охвату хозяйства совершенно не склонна. Так как наша партия руководит государством, то для нее источником бюрократических влияний, ближайшим и непосредственным, является государственный аппарат. А если так, то бюрократизация является не вопросом канцелярской техники, а вопросом социальным.

И если были те или другие ошибки, — а я лично, как и всякий другой, готов отдать в них отчет, — то, товарищи, эти ошибки никто не имеет права истолковывать как направленные прямо или косвенно к подрыву единства, сплоченности и дисциплины нашей партии. (Аплодисменты.) Не только у отдельного члена партии, но даже у самой партии могут быть отдельные ошибки; если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца. (Аплодисменты.)

Преображенский. Товарищи, в связи с дискуссией я больше остановлюсь на тех экономических вопросах, которых не коснулся тов. Троцкий…

Мы были обвинены во время этой дискуссии в мелкобуржуазном уклоне. Всю серьезность этого обвинения для каждого члена партии, особенно старого члена партии, вы понимаете.

Мы выдвинули на первый план усиление планового начала в нашем хозяйстве. Мы говорили громко, — быть может, вы скажете: слишком громко — о необходимости перехода к плановости. И надо лишь радоваться, что признание необходимости плана делается уже в партии общим местом. При чем же здесь мелкобуржуазный уклон? Если нам говорят о мелкобуржуазном уклоне, какой же в этом смысл, какая здесь заключена правда, кроме той, что в политике, быть может, не всегда необходимо говорить правду? (Смех.)…Второй вопрос, который мы выдвигали, — это вопрос о необходимости усиления борьбы с нэповским накоплением. Здесь сидит тов. Каменев, с которым я спорил тогда по этому вопросу на московских собраниях, на районных конференциях… Я приводил цифры относительно успехов нэповского накопления. Нас обвиняли в панике, в том, что мы преувеличиваем это накопление, что меры, которые мы предлагаем, пахнут военным коммунизмом. И в то же время тов. Зиновьев, делая свой доклад, в числе плюсов теперешней политики отметил усиление борьбы с нэповским накоплением. Таким образом, и здесь по вопросу о более систематической борьбе с нэповским капиталом, о более плановой борьбе, о борьбе путем расширения нашего государственного производства, об усилении кооперации — все это признается отчасти правильным, и, во всяком случае, общая линия того, что мы предлагали, признается правильной. Где же здесь уклон, а главное, где здесь мелкобуржуазный уклон? Мы говорили о том, что нам необходимо уравновесить по возможности ввоз с вывозом, ввозя, разумеется, в первую очередь машины и оборудование, но не отказываясь вместе с тем от товарной интервенции в случае недостатка тех или иных товаров широкого потребления. Мы уже решили относительно ввоза заграничного мяса. Мы решим очень скоро, вероятно, ввиду недостатка продукции сахара в этом году, о ввозе иностранного сахара. Я вас спрашиваю, товарищи, почему товарная интервенция есть мелкобуржуазный уклон, а ввоз иностранного мяса, свинины и сахара есть подлинная коммунистическая политика в области хозяйства?

…Перехожу к следующему вопросу — насчет кооперации и частной торговли. Я спрашиваю: выдвижение этого вопроса, когда мы начинаем борьбу с частным капиталом, — представляет ли из себя мелкобуржуазный уклон?

…Мы снова и снова приходим к основной проблеме: производство и расширение производства — прежде всего, внимание промышленности — прежде всего, план в нашем хозяйстве — прежде всего. Поэтому надо только пожалеть, что вопроса о нашей промышленности, о ее судьбах, о ближайших ее перспективах, то есть центрального вопроса нашей экономики и нашей политики, мы не поставили на партийном съезде…

Рудзутак. Товарищи, я прежде всего хочу остановиться на тех замечаниях экономического характера, которые были сделаны по докладу ЦК нашей партии. Тов. Преображенский в своем выступлении очень удивлялся, что мы выступали против оппозиции якобы за то, что предлагали перейти на плановое хозяйство. Тов. Троцкий цитирует речь тов. Каменева в СТО, что до сих пор мы согласовывали работу лишь различных ведомств, что сейчас нам нужно перейти к более обширной плановой работе… Я думаю, что тов. Преображенский изобретает порох второй раз. Не тов. Преображенский придумал, что нам необходимо вести плановое хозяйство. Об этом еще XII съезд партии принял определенное решение. Весь вопрос заключается не только в том, что нужно вести плановое хозяйство, а в наличии элементов, позволяющих построение этого хозяйства. До тех пор, пока у нас не было измерителя для планового хозяйства, не было устойчивой денежной системы, не могло быть и речи о том, чтобы мы могли построить более или менее реальное плановое хозяйство и хозяйственный план. Поэтому недостаточно кричать на всех перекрестках, что нужно плановое хозяйство, а нужно строить план в зависимости от тех условий, которые предопределяют возможность построения реального хозяйственного плана.

У нас хромает плановое хозяйство не потому, что наша партия не догадалась его построить, а потому, что общие экономические условия, наша нищета и разорение не дали нам возможности перейти к постройке этого правильного хозяйственного плана…

…Вопрос относительно партдискуссии — вопрос немаловажный; он не ограничивался различными оттенками и спорами лишь в нашей партии. Наша партдискуссия имела крупное значение в международном коммунистическом движении. Я хочу процитировать несколько слов из предисловия к брошюре тов. Троцкого "Новый курс", написанного тов. Сувариным, — брошюре, переведенной на французский язык. Вот как объясняются там причины дискуссии: "Преобладавшие в партии настроения были явно враждебны царившей в партии системе военного коммунизма… Кризис партии объясняется созданной для массы членов невозможностью обмениваться своим мнением, оказывать влияние на управление, принимать действенное участие в государственных делах, и невозможность эта вызвана наличием в партии внутреннего бюрократизма, характерным признаком чего служит существование целой "иерархии секретарей" — не избранных, а назначенных сверху".

В этом предисловии дело изображается так, что партия прибегала к самым гнуснейшим приемам, к клевете во время дискуссии, чтобы задавить Троцкого: "Став объектом возмутительно несправедливых критических нападок и невероятных выпадов личного свойства — за предание огласке идей, которые он и раньше защищал на закрытых собраниях и в ЦК партии и которые разделяет большинство товарищей — неопровержимым доказательством чему служит резолюция Центрального Комитета, — Троцкий не потерял своего равновесия…"

…Можно выбрать любую тактику. Или сказать: я был не прав, или наоборот: я продолжаю думать, что был прав, я буду продолжать отстаивать в той или другой легальной и лояльной форме перед партией свое мнение, но нельзя жить внутри партии одной дипломатией.

Крупская. Товарищи, каждый очередной партийный съезд имеет перед собой две задачи: одна задача заключается в том, чтобы подвести итоги тому, что было прожито за последнее время, что было сделано, и подвести эти итоги для того, чтобы дальше идти правильным путем…

В отчете ЦК дается картина того, что партия сделала. Тов. Троцкий говорил, что партия всегда права. Если бы это было так, если бы партия была всегда права, то не надо было бы вести таких ожесточенных дискуссий. Права партия или не права — это показывает жизнь. Если партия идет по неправильному пути, тогда тактика партии приводит к тому, что получается крах политики; если же партия правильно намечает линию, тогда та цель, которую ставила себе партия, оказывается достигнутой.

Мне кажется, что тов. Зиновьев, который, вероятно, руководствовался вполне естественным желанием услышать от оппозиции, будет ли она в дальнейшем идти нога в ногу с ядром партии и будет ли работать без камня за пазухой, неправильно формулировал вопрос. Он бросил вызов оппозиции, призывал ее, чтобы она тут с трибуны признала свою неправоту. Психологически это невозможно. Многие товарищи еще не изжили своих ошибок; только дальнейшее развитие работы, может быть, докажет им их неправоту. Я думаю, что ставить дело на такую почву и говорить: "скажи с трибуны, что ты не прав", — не следовало бы. Достаточно заявления оппозиции о желании совместной работы, а оно было в том, как говорил тов. Троцкий, что не должно быть ни фракций, ни группировок. Это, в сущности, и есть необходимое заявление, что в дальнейшем оппозиция будет без всякого камня за пазухой идти нога в ногу с партией.

Я думаю, что следовало бы прекратить дальнейшую дискуссию и остановиться, главным образом, на тех вопросах, которые поставлены жизнью перед партией. (Долго не смолкающие аплодисменты.)

Каменев. Товарищи! Центральный Комитет партии, отдавая свой отчет съезду, в одном смысле, в одном отношении находился в несколько сложном положении. Мы все, конечно, чувствовали, что партия не хотела бы возобновлять старых споров и что отчет должен быть построен таким образом, чтобы, учтя все те уроки, которые партия извлекла из дискуссии, он не дал, однако, возможности вернуться к пережитой уже стадии. К сожалению, речи, которые мы здесь выслушали со стороны товарищей Троцкого и Преображенского, именно возвращают нас назад.

…Товарищи, в анналах нашей партии несправедливых приговоров не должно существовать… И после того, как в прямой или косвенной форме на этот приговор конференции подана апелляция партийному съезду, вопрос поставлен не в области сантиментов и чувств, не в области того, обижен или не обижен товарищ, справедливо или несправедливо, резко или недостаточно резко постановление, а политически, то есть подлежит ли сей приговор отмене верховной партийной инстанцией — съездом? Этот вопрос поставлен в очень изящной форме тов. Троцким и в очень откровенной форме тов. Преображенским.

Тов. Троцкий свою апелляцию на приговор, вынесенный конференцией в резолюции о мелкобуржуазном уклоне, построил на том, что сам ЦК в резолюции 5 декабря признал необходимым и провозгласил изменение своей политики. Да, это так. Верно, в резолюции 5 декабря заключается констатирование со стороны ЦК ряда недомоганий в нашей партии. Хорошо это или нет? По-моему — хорошо. Хорошо, что ЦК нашел в себе силы, мужество, достаточно прозорливости, чтобы констатировать ряд недомоганий в партии. Он, может быть, сделал это даже с преувеличением. И это не беда. Беда началась с того момента, когда для лечения констатированных болезней были предложены такие средства, которые угрожали партии гораздо большей опасностью, чем сама болезнь…

История не кончилась 5 декабря, как пытался представить дело тов. Троцкий. Вся речь его была построена на том, что 5 декабря история кончилась. Увы, 8 декабря открылась новая страница истории. Ее развернул тов. Троцкий своим известным письмом в районы о "Новом курсе". И вся дискуссия, вся лихорадка приходится не на момент до 5 декабря, а на момент после 8 декабря, когда своим письмом по поводу резолюции ЦК тов. Троцкий предложил партии метод лечения, который она принуждена была отвергнуть.

Вот в чем заключается подлинная сущность истории нашей дискуссии, о которой нельзя забывать и надеяться на то, что ее другие товарищи забудут. Это детские приемы или приемы, рассчитанные на детей, когда говорят: давайте поговорим о резолюции 5 декабря. Ведь резолюция 5 декабря была принята единогласно. Разве о ней шел спор? Спор начался с того момента, когда тов. Троцкий, не удовлетворенный единогласно принятой резолюцией, апеллировал к партии помимо ЦК. С чем? С известным методом проведения тех реформ, которые были предложены в резолюции 5 декабря. Методы лечения, которые были предложены в этой резолюции, могли быть действительно внутрипартийными реформами, и ЦК на том и стоял, чтобы, констатировав известные болезненные явления, затем так же единодушно, как единодушно была принята резолюция 5 декабря, проводить эти реформы в жизнь. Тов. Троцкий вместо реформ предпочитал попытаться сделать в партии революцию. Вот в чем основной грех, основная каверна, из которой развился весь процесс. Это он преподнес партии в своем письме — в письме, в котором констатировал опасность перерождения верхушки, клеймил верхушку как законченное выражение аппаратного бюрократизма, в котором призывал партию "подчинить себе свой аппарат", в котором упрекал аппарат в том, что он готовится бюрократически свести на нет резолюцию ЦК, и в котором, наконец, указывал те резервные силы, какие должны осуществить "лечение" против загнивающей верхушки и бюрократизма аппарата, сводящего на нет реформу ЦК, — в лице молодежи, получившей название барометра. Против этого восстали и ЦК, и партия.

Сталин. Тов. Троцкий сказал, что существо демократии сводится к вопросу о поколениях. Это неверно. Принципиально неверно. Существо демократии вовсе не к этому сводится. Вопрос о поколениях есть второстепенный вопрос.

Самая большая опасность, говорит тов. Троцкий, заключается в бюрократизации партийного аппарата. Это тоже неверно. Опасность состоит не в этом, а в возможности реального отрыва партии от беспартийных масс.

Третье положение — тоже принципиально ошибочное: партия, говорит тов. Троцкий, не ошибается. Это неверно. Партия нередко ошибается. Ильич учил нас учить партию руководству на ее собственных ошибках. Если бы у партии не было ошибок, то не на чем было бы учить партию. Задача наша состоит в том, чтобы улавливать эти ошибки, вскрывать их корни и показывать партии и рабочему классу, как мы ошибались и как мы не должны в дальнейшем эти ошибки повторять…

…Последний вопрос — о мелкобуржуазном уклоне оппозиции, о том, что обвинения в мелкобуржуазном уклоне будто бы несправедливы. Верно ли это? Нет, не верно. Откуда вытекло такое обвинение, где основа этого обвинения? Основа обвинения в том, что в своей безудержной агитации за демократизацию в партии оппозиционеры невольно, помимо своей воли, послужили некоторым рупором для той новой буржуазии, которая чихать хочет на демократию в нашей партии, а демократию в стране хотела бы получить, очень и очень хотела бы получить…