Дети Армагеддона

Глава первая

Солнечный свет давно наступившего утра ослепил Логана Тома, когда он открыл глаза и заморгал, пытаясь стряхнуть остатки сна и разглядывая дорогу сквозь ветровое стекло «Лайтинга S-150 AV». Безжизненные просторы Индианы тянулись по обеим сторонам небольшой полосы придорожных вязов, вдоль которой он тащился до того, как наступила ночь. Он уже долгое время ехал по потрескавшемуся, заваленному строительным мусором и заросшему сорняками хайвею, ведущему на запад в Чикаго, и дорога впереди была точно такой же. Логан внимательно посмотрел вокруг. Невспаханные и высохшие поля, неделями не знавшие дождей, тянулись на юг рваным лоскутным одеялом. К северу, в полумиле от дороги, давно уже заброшенные фермерский дом и амбар соседствовали с небольшой дубовой рощей, унылой и безжизненной.

На все четыре стороны, куда ни кинь взгляд, не было никакого движения. Не было даже линий электропередачи — хотя обычно они сохранялись даже там, где людей уже не существовало.

Логан дотянулся до посоха, крепко сжал его, потом медленно провел рукой вдоль черного отполированного древка, ощупывая ладонью вырезанные на его поверхности руны.

«Еще один день в этом мире».

Он проверил показания приборов машины — беглый осмотр нескольких светящихся панелек, мерцавших в ярких солнечных лучах неизменными зелеными огоньками. Красные огни были темны, подтверждая, что в течение ночи к автомобилю ничто не приближалось. В любом случае, если б что-то случилось, его разбудили бы звуковые сигналы, но удостовериться не мешало. Его машина класса AV[1] сама по себе была наилучшей защитой от любого нападения, и Логан полагался на нее, как полагался бы на лучшего друга. На самом деле лучшего друга у него не имелось. Последним его настоящим другом был Михаэль, хотя он скорее являлся для Логана учителем, чем другом. Именно Михаэль, гениальный конструктор, добыл и модифицировал эту машину. Когда он погиб, «Лайтинг» достался Логану — скромное наследство от человека, изменившего всю его жизнь.

Логан тряхнул головой — он не мог избавиться от мыслей о своем сне, о той последней ночи его детства, когда погибла его семья. Двадцать лет прошло — а кажется, целая вечность.

«Не зацикливайся на этом. Не давай прошлому власти над собой».

Удовлетворенный тем, что ничего не произошло, Логан посмотрел на индикатор солнечных батарей. Полная зарядка. Можно ехать. Солнечные батареи — существенное преимущество в мире, где климат изменился так радикально, что солнце светит 350 дней в году на всем протяжении от экватора до Канады. Вы пересекаете Миссисипи, и до самых гор кругом одна лишь пустыня, за горами, до самого побережья — все то же самое. Озоновый слой был в основном уничтожен, ледовые шапки на полюсах растаяли. Температура воздуха выросла везде, а земля, которая раньше была Америкой и находилась в средних широтах, ныне оскудела и высохла. Однако это старые новости — все произошло более тридцати лет назад. Такое обилие солнца предсказано на сегодня, на завтра и на несколько следующих столетий вперед.

Дожди? От шести до восьми дюймов осадков в год во влажной местности.

Логан Том сомневался, осталось ли где-нибудь на свете место, напоминающее старый мир. Он подумал, что его потомки, возможно, сумеют приспособиться к нынешним несовершенным условиям жизни. Но мир, который знали его отцы и деды, мертв навеки, так же, как мертвы потерпевшие крах мораль и общественное устройство, скреплявшие его. Никто и не подозревал, что такое возможно, никто и подумать не мог, что это произойдет.

Никто — за исключением Рыцарей Слова, которые видели грядущее в ночных кошмарах и безуспешно пытались его предотвратить. Мужчины и женщины, призывавшие бороться за правое дело, верили в необходимость сохранить магию как то единственное, что удерживает существующий мир в его границах и сохраняет естественный порядок вещей.

В мире существовала Магия, рожденная во времена, когда человечества еще не существовало, — магия, пришедшая из мира фэйри, мира старшей цивилизации. Магия, которая воодушевляла и защищала, охватывала все, что можно было увидеть или понять, и связывала все вещи в мире в единое гармоничное целое.

Магия, которую обе силы, Слово и Пустота, пытались взять под свой контроль.

Это была старая как мир борьба, которая велась всегда, задолго до рождения человечества. Сражение за главенство между силами света и тьмы, между разными оттенками добра и зла. Логан Том не претендовал на то, чтобы уловить все нюансы. Достаточно того, что он понимал разницу между желанием сохранить и намерением разрушить. Рыцари, как служители Слова, стремились удержать баланс магии в мире под контролем; демоны, как создания Пустоты, стремились нарушить его. Суть дела усваивалась просто, она легко воспринималась каждым, кто верил в существование добра и зла — а большинство людей верило. В это они верили неизменно. Во что они не хотели верить, что постоянно стремились выбросить из головы — добро и зло, существующие в мире, появились из них самих, а не из какого-то абстрактного источника. Было гораздо легче считать добро и зло принадлежностью чего-то большего, каких-то высших сил, чем того, что люди знали и видели ежедневно. Отказываясь признать, что все несчастья мира выходят из глубины их душ, они в конечном счете губили самих себя.

Рыцари и демоны прекрасно понимали природу добра и зла, они стремились либо раскрыть людям глаза — либо же сыграть на их чувствах и заблуждениях. И те и другие изначально принадлежали к человеческой расе — но своим появлением привнесли в жизнь нечто особенное. До начала конца люди даже не подозревали о их существовании. Многие и до сих пор о них не знают. Рыцари и демоны были порождением городских легенд и радикальных религий. Никто не видел их в действии, никто не мог отличить их от других людей. Никто, до тех пор, пока они сами не привлекли внимание к себе и к своим делам. До тех пор, пока баланс не был нарушен и не началось планомерное целенаправленное уничтожение человечества.

Как же тяжело им было увидеть правду, когда пришлось взглянуть ей в лицо!

Даже после того, как эпидемии унесли полмиллиарда жизней, никто не поверил. И когда воздух стал настолько загрязненным, а вода отравленной и вонючей, что непонятно было, что более опасно: дышать или пить, — никто не поверил. Люди начали хоть что-то понимать, когда были сброшены первые ядерные бомбы и в одно мгновение исчезли целые города. Они стали осознавать ужас происходящего, когда правительства многих стран расписались в своем бессилии или ушли в отставку, когда химические атаки и контратаки выкосили целые народы. Этого хватило, чтобы начать превращать то, что осталось от городов, в укрепленные компаунды, чтобы перейти в положение осажденных и пребывать в нем и поныне, через тридцать лет после описываемых событий.

Конечно, становилось все хуже. Когда запасы воды и еды истощились, выживание начало напрямую зависеть от контроля над оставшимися продовольственными и непродовольственными запасами и от обзаведения новыми. Немногие знали, как добывать продовольствие и энергию в мире, отравленном и загрязненном настолько, что даже почва могла убивать. Некоторые знали, как находить новые ресурсы, и этих людей прибирали к рукам демоны. Другие люди, не пожелавшие делиться с менее удачливыми согражданами, укрылись за стенами укрепленных поселений — и вскоре компаунды стали символами тирании и себялюбия. Люди внутри них оказались привилегированным населением, меньше страдающим от голода, жажды и болезней. Люди снаружи (а некоторые из них уже начали изменяться, поскольку их тела приспосабливались к ядам и болезням) были отнесены к категории врагов. И не последней причиной того явилось видоизменение их внешности.

Уроды — так назвали их обычные люди. Что ж, внешность этих несчастных никоим образом нельзя было назвать привлекательной. Но им удалось выжить.

Логан Том еще раз оглядел расстилавшиеся перед ним просторы Индианы, потянулся и включил зажигание. Машина негромко заурчала, оживая; он ощутил вибрацию металлической оболочки под сиденьем. Потом он мягко отпустил сцепление и выехал из-под деревьев на растрескавшееся полотно дороги, ведущей на запад.

Уроды — так назвали их обычные люди. Уличные подростки наградили их другими прозвищами — Ящерицы, Хрипуны, Пауки, Кроты. Мутанты. Мерзкие гады. Их обзывали и похуже. Отравленные радиацией и химикатами, они были монстрами нынешнего времени, изгнанными в разоренные земли за стены компаунда и брошенными на произвол судьбы.

Настоящими же врагами были выродки — люди, подвергшиеся не воздействию радиации и химических веществ, а обманутые фальшивыми обещаниями и ложью демонов, вроде таких вот заклинаний: «Вы хотите знать, что предпринять, чтобы выжить? Действовать — вот что необходимо. Мир всегда принадлежал сильнейшим. Слабость же никогда ни к чему не приводила. Вы выбираете, кем вы хотите быть в этой жизни. Или вы с нами, или вы против нас. Сделайте правильный выбор!»

Демоны лгали людям в течение многих веков. Но теперь люди с большей охотой прислушивались к шепоту демонов. Цивилизация оказалась разрушена, и в мире все стало просто: либо ты живешь внутри компаунда, либо не живешь вовсе. Те люди, которые оказались снаружи, понимали, что оставшиеся внутри — слабы и испуганы, они инстинктивно распознали их страх и слабость. Люди снаружи были отобраны из остатков разбитых армий и частей правоохранительных органов, из развалившихся военных и полувоенных организаций, из людей, увлекавшихся оружием и военной техникой, — а также из тех, кто от природы был склонен к ненависти, подозрению и жестокости. Однажды подвергшись пропагандистской обработке со стороны демонов, они быстро впали в бездну черной злобы и окончательного безумия. Они изменились, сначала эмоционально и физиологически, потом физически и умственно. Слой за слоем эти люди сбрасывали человеческое обличье, они выглядели как монстры и ощущали себя монстрами.

Внешне они по-прежнему очень походили на людей — не считая пустых мертвых глаз и полного отсутствия эмоций. Внутри они были чем-то совсем другим, их человеческая сущность была стерта, их индивидуальность разрушена. Внутри они были животными, хищниками, стремящимися убивать все, что движется.

Они были выродками.

Логан Том знал их достаточно близко. Он был знаком с нормальными хорошими людьми, которые изменились, чтобы стать такими; среди выродков находились даже его бывшие друзья. Он видел, как это происходит снова и снова. Логан не мог понять, не мог примириться — однако выбрал для себя, что ему делать. Он преследовал и убивал их, непоколебимо и безжалостно; и он будет преследовать и убивать выродков и сотворивших их демонов до тех пор, пока не покончит с ними или не погибнет сам.

Это была его работа, его служение Слову. Теперь это было целью его жизни.

Логан сознавал, что на самом деле он не так уж отличается от бывших людей. Во многом он был их зеркальным отображением, и это его пугало. Он мог утверждать, что занимает более высокое моральное положение, что делает правое дело, или как-то иначе обосновывать свой выбор, но суть дела от этого не менялась. Логан убивал их так же, как они убивали других. Он просто делал это лучше, чем они.

Логан Том ехал на запад со скоростью тридцать миль в час, осторожно объезжая глубокие выбоины на разбитом дорожном полотне, минуя обгоревшие останки ограждений, обозначавших границы зоны облучения, через груды мусора, гонимые ветром по опустевшим полям. Со вчерашнего дня, с тех пор, как покинул Кливленд, он не встретил ни единой души. Только несколько компаундов, более крупных, чем обычно, и хорошо укрепленных. Демоны и выродки только начинали свое наступление здесь, уничтожив уже почти все более слабые поселения. Весьма скоро они примутся за ликвидацию крупных компаундов. И возможно, это им удастся — если не вмешаются Рыцари Слова.

Если не вмешается он.

Остались ли еще в этом мире такие, как он? У Логана не было возможности узнать. Госпожа в его видениях ничего не говорила об этом — а ему самому уже два года не доводилось встречать никого из Рыцарей. Он знал, что когда-то существовали другие, сражавшиеся, как и он, чтобы остановить наступление демонов. Они были малочисленны, а многие из них погибли. Последний, случайно встреченный им Рыцарь рассказал Логану, что на Восточном побережье, где шли ожесточенные сражения, погибли все.

Полдень миновал. Когда солнце начало медленно клониться к горизонту, расцвечивая небеса буйством золота и пурпура, Логан пересек границу Индианы и Иллинойса. Он горько улыбнулся. Единственная радость от загрязнения воздуха — фантастической, немыслимой красоты закаты. Если тебе приходится жить в отравленном мире, хотя бы наслаждайся этим великолепным видом.

Он остановил «Лайтинг» посреди дороги и, прихватив с собой черный посох, вышел из машины, чтобы полюбоваться насыщенным, глубоким цветом неба. Ступив на твердую почву, несколько раз потянулся, прогоняя усталость и ноющую боль во всем теле от постоянного сидения в кабине. Логан вырос высоким и худощавым, как отец, и в то же время гибким и сильным. Его руки плечи испещряли шрамы — белые рубцы, явно различимые на смуглой коже. Логан был истощен и вымотан до предела, хотя внешне на это ничто не указывало. По большей части его раны относились к ранам душевным. За годы служения Слову он очерствел и ожесточился от боли и страданий, которые ему довелось увидеть, и от постоянного одиночества. Лицо Логана было лицом воина с резкими, заострившимися чертами. И лишь мягкий взгляд голубых глаз, доставшихся ему от матери, слегка смягчал суровое выражение. В них теплилось сострадание — роскошь, которую он не часто мог себе позволить. Демоны и им подобные не давали ему такого шанса.

Логан прикинул на глаз расстояние до прерывистой линии ограждения, огибавшего зону облучения, откуда на окрестности наползала темнота. На востоке уже сгустились сумерки. Поправляя бандану, покрывающую его длинные темные волосы, он отметил, что тени от ограждения тянутся по земле наподобие змей.

Потом порыв вечернего ветерка принес с собой зловоние смерти.

Принюхиваясь, Логан двинулся вдоль обочины и спугнул стервятников. Они черным облаком взвились в небо из канавы с нечистотами, где скрывались до этого. Логан увидел останки тел, которыми питались пожиратели мертвечины. Он пригляделся к ним, пытаясь воссоздать произошедшее. Кажется, несколько семей, шли пешком. Мертвы уже по крайней мере пару дней. Застигнуты на открытом пространстве, убиты и брошены здесь, как падаль.

Трудно сказать, что это было.

«Что-то большое и быстрое. Что-то, с чем бы я не хотел повстречаться прямо сейчас».

Логан вернулся к «Лайтингу», забрался в кабину и включил двигатель, направляясь в сторону ускользающего дневного света. Небо на западе было чистым и все еще ярким, поэтому он выключил передние огни. Через некоторое время взошла луна — узкий серп на ночном небе, тусклый и серебристый. Один раз в ее свете промелькнуло нечто, двигающееся на четырех ногах и низко припадающее к земле. Это могло представлять опасность. Логан взглянул на приборы, но они ничего не показывали, светясь немигающими зелеными огнями.

Меньше чем за час он достиг города. Он проехал почти весь Иллинойс, чтобы добраться до места, в котором никогда прежде не бывал. Но Госпожа объяснила, куда хочет его направить. Она пришла к нему в видении, как часто делала, снабжая его указаниями и инструкциями, принося его душе краткое успокоение от ночных кошмаров о прошлом. Когда-то один Рыцарь рассказывал Логану, что в своих видениях они увидели ужасное будущее, которое наступит, если они, несмотря на все усилия, не сумеют его предотвратить. Теперь для этого не нужны были видения; все ужасное стало явью. И вместо будущего Логан постоянно видел во сне самые страшные моменты своего прошлого, неудачи, упущенные возможности, утраты, столь болезненные, что их трудно было пережить еще раз даже во сне. И сделанный им выбор, навсегда оставивший шрамы в душе.

Он надеялся, что после того, как завершит свое дело здесь и наконец сможет поспать, мучительные сны покинут его хотя бы на одну ночь.

Вдали стали появляться дома, темные коробки на плоском ландшафте. Не было ни света, ни костров, ни огонька свечи, никаких признаков жизни. Но Логан знал, что жизнь здесь теплилась. Всюду в таких городках водились живые существа. Правда, не такие, с которыми хотелось бы повстречаться.

Логан замедлил ход и направил машину к городу по заваленной мусором дороге, минуя разбитые дорожные знаки и здания с искореженными крышами и обрушившимися стенами. Краем глаза он уловил быстрое движение. Пожиратели. Там, где есть пожиратели, есть и все остальное. Логан внимательно оглядел огоньки на приборной панели «Лайтинга» и продолжил движение.

Он проехал небольшой зеленый щит на противоположной стороне дороги, выцветшая надпись на нем гласила:

«Двадцать пять тысяч пятьсот один», — повторил Логан мысленно. Он потряс головой. Когда-то, может быть. Сто лет назад! Несколько поколений назад, когда мир еще существовал.

Логан устремился вперед, к цели своего путешествия, стараясь больше не думать о том, что потеряно и ушло навсегда.