Дети Армагеддона

Глава двадцать девятая

Ястреб не знал, что делать.

Хотя Логан Том давно ушел, оставив его одного в камере, и у него была возможность все хорошенько обдумать, юноша никак не мог собраться с мыслями. О да, он понимал природу своей реакции на костяшки пальцев; сразу многое прояснилось. Когда он взял у Логана Тома кости и стиснул их в кулаке, соприкосновение костяшек с его ладонью запустило внутри него неожиданный механизм. Ястреб сначала не поверил словам Логана о странствующем морфе — но теперь внезапно понял, что внутри него есть все, о чем тот говорил. И даже намного больше.

Прозрение пришло в форме видений, столь ярких и недвусмысленных, что у него даже не возник вопрос, настоящие ли они. Они взорвались в голове подобно фейерверку и звездопадом обрушились на него.

Первой была женщина — высокая, худощавая, атлетического телосложения, с неуловимо знакомым лицом. У нее такие же зеленые глаза, как у него, его фигура и такие же угловатые движения. Инстинктивно, без подсказки, не произнося вслух слова, которые рвались с языка, Ястреб понял, кто она.

Нест Фримарк. Его мать.

Это знание, нет, уверенность развеяло все его сомнения и позволило вздохнуть свободно. В видении она рассказала Ястребу о том, что их разделили, но связь между ними не разорвалась; о том, кто он и как пришел в жизнь. Он видел себя мальчиком в обществе другого Рыцаря Слова по имени Джон Росс. Тогда он еще был странствующим морфом, эволюционировавшим из магии, которая его породила, и жаждущим воплощения.

Тогда он был внутри нее, ее нерожденное дитя, его магия смешалась с магией Нест Фримарк, чтобы начать формирование новой жизни.

И потом, после рождения, он жил с ней до того момента, пока не вырос настолько, чтобы оставить ее, и тогда…

Потом все стало очень смутным и неопределенным. Она была там, а потом ее не было в живых, и она ушла в землю и в тени. Он снова остался один — возможно, на долгое время; и мир, в котором он существовал, представлял собой иную форму тени…

«Тебя сделали недосягаемым, — сказала она. — Тебя поместили в безопасное место, где тебя не могли отыскать враги».

Ястреб не понял, возможно, ему и не дано было понять. Он глядел в глаза матери, которая говорила с ним, объясняя, открывая и вкладывая в него знания о собственной личности.

Потом Ястреб увидел самого себя, как он приезжает в Сиэтл и начинает жизнь с Призраками, и все встало на свои места. Его мать улыбалась и, наклонясь к нему, гладила по щеке. Ястреб почувствовал, как она любит его. Он понял, что его воспоминания о родителях были такими смутными и неопределенными потому, что они на самом деле не существовали. Возможно, он придумал их сам, желая иметь кого-то. Возможно, их придумали для него. Но Нест Фримарк была его истинной матерью, и память о ней, теперь доступная ему, — то единственное, что имеет значение.

Следующим заговорил бесплотный голос, который Ястреб не узнал. Этот голос не соединялся в его голове с чьим-нибудь лицом, не ассоциировался с личностью, произносившей слова. Голос был очень древним. Он рассказал ему историю о мальчике и его друзьях, ту которую после ужина рассказывала Сова. Только его версия, по существу такая же, отличалась в подробностях. Она оказалось более сложной и масштабной. В ней Ястреб и Призраки — это мальчик и его друзья. Однако там были еще и другие. Вместе они прошли долгий путь, чтобы найти место, где построить стены из света, мир расцвел новыми красками, уже не в приглушенных, но в ярких и чистых тонах. В этом месте царили покой, обещанная безопасность и уверенность, что все зло внешнего мира не способно проникнуть сюда. Ястреб слышал свое имя, повторяемое вновь и вновь. Он не знал, что это означает, и не видел, кто говорит. Но чувствовал, что необходим им всем.

Далее появились другие образы. Он видел чудовищ и много проявлений зла, с которыми ему придется столкнуться. Он видел, как убегает, а они гонятся за ним. Вместе с ним бежали Призраки и какие-то другие существа. Преследование продолжалось — долгий и трудный бег от смерти, сопровождаемый яростным ветром, который шел по пятам за его гонителями.

Потом были другие видения и другие голоса, пришедшие благодаря прозрению, вызванному магическими костями, они выплывали наружу из его воспоминаний и предсказывали будущее. Некоторые отпечатались в его мозгу, некоторые тут же изгладились из памяти. Видимо, Ястреб запоминал лишь самое необходимое, чтобы сложить мозаику, лишь то, что являлось неотъемлемым условием возрождения его личности. Откровения приходили к нему в виде легких прикосновений, слепков его прошедшей жизни. Но если прошлое уже устоялось, то будущее было расплывчатым и все еще не до конца определенным. Ястреб понимал почему — и не тревожился.

Когда видения ушли, вновь появилась его мать и склонилась к нему, чтобы поцеловать в щеку, вновь вселить в него уверенность и дать ощутить свою близость, которой он никогда больше не лишится.

— Доверься мне, — прошептала она, исчезая.

— Мама! — позвал он вслед.

Прозрение расставило все на свои места, связало все события воедино — видения и голоса, историю рождения, его происхождение и трудное путешествие, которое ожидало Ястреба впереди. И он наконец-то понял, что произошло между ним и Чейни, когда раны умирающего животного чудесным образом затянулись в его присутствии. Как странствующий морф, как магическое создание он, очевидно, обладал врожденными способностями к исцелению. Хотя то, что эти способности никогда не проявлялись прежде, несколько смущало Ястреба.

Но вот что ему было неясно, что он никак не мог понять — что его ожидает в ближайшем будущем. Он заперт в тюремной камере и должен будет расстаться с жизнью через четыре часа. Уходя, Логан Том сказал, что вернется за ним и не даст ему умереть. Но Ястреб не поверил этому человеку. Логан Том не казался столь могущественным, чтобы сокрушить стены и ворота из стали и бетона. И он не мог помериться силой со всем населением компаунда. Он — просто человек, и какую бы решимость и упорство он ни проявил и какими бы грозными умениями ни обладал, не верилось, что он может что-либо изменить.

Однако в видениях у Ястреба было будущее, и его жизнь не заканчивалась смертью у подножия стен компаунда. Для того, чтобы это будущее наступило, ему надо будет выбраться из тюрьмы.

Обязан ли он сделать это собственными силами?

Ястреб постарался почувствовать это, определить, может ли он что-то сделать, но не мог ничего придумать. Если у него в распоряжении есть магия, то он не знает, как ей воспользоваться. Он вызвал в памяти образ матери, сказавшей ему: «доверься мне». По необъяснимым причинам они сформировали мощную сеть веры, которой явно не доставало серьезных оснований, но которая не покидала его. Как его мать собирается помочь ему? Как он, в свою очередь, полагает помочь Тессе?

Ответа не было. Он сунул кости в карман и снова лег, чувствуя слабость во всем теле после того, что испытал. «Может быть, — подумал Ястреб, — Логан Том все-таки придет за мной, как обещал. Может быть, мне просто надо верить, как говорила мать».

Ястреб бессилен был что-либо изменить, находясь в этой темной комнате, за стенами компаунда, в руках людей, которые ненавидели и боялись его. И он не ощущал себя кем-то особенным, не ощущал какие-то преимущества своего происхождения. Он чувствовал себя только странником, который пытался найти свой дом и семью, к которой принадлежит.

Чего еще ему было желать?

— Доверься мне, — прошептала его мать, уходя…

Потом Ястреб провалился в сон.

Логан Том и Ягуар притаились в темноте подъезда здания, выходящего фасадом на площадь Первопроходцев. Остальные беспризорники пока оставались наверху, заканчивая сборы. Когда Сова посвятила Логана в свои планы, он согласился: что бы ни случилось, для них настало время покинуть город. Сова рассказала ему о гигантской многоножке. Логан никогда не сталкивался с такой тварью и даже не слыхал о ней. Слишком много странных вещей творилось в мире, и он понимал, что это означает. Если в будущем на этой земле может сохраниться цивилизация, сохраниться человеческое присутствие, то самое время начать думать, как это сделать. Надо действовать прямо сейчас.

— Вот что мы сделаем, — сказал Логан Ягуару. — После того, как мы окажемся в поле зрения компаунда, ты подойдешь к главным воротам и подымешь крик. Будешь кричать, чтобы они отпустили Ястреба. Стой спокойно, не делай резких движений. Важно, чтобы они не заподозрили, что ты вооружен. Если им придет это в голову, они тебя пристрелят. Орать придется минут пять или около того. Сделаешь?

Ягуар кивнул.

— А в чем смысл?

— Пока ты кричишь, они будут смотреть на тебя. Это позволит мне пробраться между камнями к подземному туннелю, в котором Тесса встречалась с Ястребом. Так я проникну в компаунд.

Парень покачал головой.

— Та дверь, скорее всего, заперта. К тому же, они все равно могут тебя заметить.

— Позволь мне самому побеспокоиться об этом. Все, что от тебя требуется — удерживать их внимание в течение этих пяти минут. Потом сматывайся оттуда. Не жди, пока что-то случится. Если ты увидишь, что они собираются спуститься к тебе или просто делают какие-то телодвижения, словно хотят выйти, сразу беги. — Логан помолчал. — И никакого героизма, пожалуйста. Никаких выходок.

Ягуар скривился.

— И куда мне бежать?

— Назад, к площади, так, чтобы я мог найти тебя.

Логан застегнул кнопки плотной куртки и поднял воротник. Холодный ветер усиливался. Приведя в порядок одежду, он привычно пристроил на руку изогнутое навершие черного посоха. Ягуар взглянул на посох, потом на него.

— Ты что, так и пойдешь?

— А что?

— Где твое оружие? Ты ведь не собираешься идти туда без оружия?

Логан едва удержал улыбку. Когда-то давно, в юности, он таскал с собой «Тайсон Флечетт», пару станнеров-стрелометов и прочую дребедень. И всегда надевал доспехи и шлем с встроенным в него прибором ночного видения. Но это было очень давно — до того, как он стал Рыцарем Слова.

Он снял с полусогнутой руки посох и взмахнул им.

— Это все, что мне нужно. Идем.

Когда они шагнули за порог и вышли на улицу, солнце уже ушло далеко на запад. Оставалось примерно два часа светового дня, два часа, чтобы пробиться к Ястребу и Тессе, прежде чем смертный приговор будет приведен в исполнение. Логан знал, что времени катастрофически мало — даже если все пойдет так, как они задумали. Надо спешить.

Логан быстро попрощался с Совой, подтвердив свои прежние указания. Она должна постараться, чтобы Призраки как можно скорее покинули площадь Первопроходцев, взяв с собой только самое необходимое — то, что смогут унести или увезти на тележках. Если ему удастся спасти Ястреба и Тессу, компаунд вышлет вооруженных людей в погоню. Скорее всего, они начнут поиски с площади Первопроходцев, и Призракам лучше унести отсюда ноги до того, как это случится. Они должны подняться наверх по скоростной автостраде к месту, где спрятан «Лайтинг», и дожидаться там Логана. Он проинструктировал Сову, как найти машину, и предупредил, что не стоит подходить к ней близко. Хорошо бы, если б они отыскали какой-нибудь брошенный грузовик, в который можно было бы загрузить ребят и пожитки. Но они не должны еще что-либо предпринимать или покидать это место, разве что их жизни будет угрожать прямая опасность. Оставаться на месте и ждать его — вот все, что требуется.

Если к полуночи Логан не появится или они услышат или заметят любые признаки погони, значит, случилось худшее. Тогда надо взять все, что можно унести, и спрятаться.

Сова с мрачным лицом выслушала его и пообещала, что его указания будут выполнены. Она не стала задавать вопросов или спорить.

Девушка произнесла только три слова:

— Пожалуйста, спаси их.

В сопровождении Ягуара Логан миновал Первую Авеню и от площади Первопроходцев направился к компаунду. С побережья дул резкий вонючий ветер, неся с собой запах гниения и нечистот, солнце отражало свет подобно раскаленному металлическому диску.

Ни мужчина, ни мальчик не проронили ни слова, пока не добрались до границы площади, окружавшей компаунд, и выглянули из тени зданий.

У Логана перехватило дыхание. Перед западной стеной компаунда собрались тысячи пожирателей, они корчились и извивались, сбившись в кучу. Черная вздымающаяся масса сплетенных в клубок тел. Люди из компаунда не могли их видеть, они не знали об их существовании. Ягуар их также не видел. Только Логан знал, что они здесь — и что именно привлекло их сюда в таком количестве.

Он ощутил противную тошноту под ложечкой. За время служения Рыцарем Слова Логану доводилось встречаться со скоплениями пожирателей, но подобного он не видел никогда. Если у него и оставались сомнения относительно личности Ястреба, то теперь они мгновенно развеялись.

Логан повернулся к Ягуару.

— Здесь мы разделимся. Ты пойдешь вперед, к главным воротам. Убедись, что они заметили твое приближение. Не оглядывайся на меня ни при каких обстоятельствах. Надо, чтобы они думали, что ты пришел сюда один. Справишься?

— Запросто. А ты? — ухмыльнулся Ягуар и вразвалочку пошел к воротам.

Логан дождался, пока парень приблизился и его заметила охрана, потом выскользнул из полумрака и осторожно двинулся по открытой местности к старой станции, укрываясь от взглядов со стены за булыжниками и прячась в длинной тени ближайших зданий, раскинувшейся на земле густыми темными пятнами. Логан не глядел в сторону компаунда, даже после того, как услышал голос Ягуара, на чем свет стоит крывшего стражников, пока до укрытия не осталось несколько ярдов. Тогда он рискнул бросить быстрый взгляд на выходящую лицом на север высокую бетонную стену, закрывающую весь южный горизонт. Он осмотрел периметр стены и открытое пространство. Все неподвижно, никого нет. Никто его не видел.

Не тратя времени на размышления, Логан вошел в укрытие и спустился к двери, ведущей в подземные туннели. Откуда-то сверху, от главных ворот, доносились дикие вопли Ягуара, его визгливый и требовательный голос бил по нервам. Логан улыбнулся. Молодец парень!

Он потянул на себя дверь и понял, что она заперта. Тогда он прикоснулся к замку посохом и в несколько секунд выжег его магическим огнем. Потом Логан толкнул дверь, шагнул внутрь и аккуратно закрыл ее за собой. Далее он, не теряя времени, двинулся по туннелю. Скоро его глаза адаптировались к царящей здесь темноте. Когда туннель разветвлялся, он выбирал дорогу, пользуясь укрепленным на запястье компасом. Он шел вперед, пока не миновал стены и не очутился во внутренних проходах компаунда. В голове у него запечатлелась карта маршрута, ведущего к камере Ястреба.

Умением составлять мысленные карты он овладел, пока жил с Михаэлем. Набеги на лагери рабов часто приводили их в подземные туннели. Если не можешь запомнить, как шел, у тебя мало шансов выбраться назад. Здесь задача была сложнее — но во время своего предыдущего визита Логан запомнил достаточно, чтобы сейчас примерно представлять, куда он должен попасть. Проблема состояла в том, чтобы попасть на нужный этаж, но он знал, что это где-то на уровне подвала компаунда.

Дважды ему приходилось останавливаться и, укрывшись в сумраке, пережидать, пока в нескольких ярдов от него проходили какие-то фигуры. Однажды он вернулся и обошел место, где работали люди. Поскольку он шел по нижним уровням, где народу было немного, он рисковал не так сильно, как если бы перемещался над поверхностью земли.

Логан начал узнавать коридоры, стены и входы. Он приближался к цели.

Потом он завернул за угол и лицом к лицу столкнулся с охранником, который несколько часов назад впустил его в камеру Ястреба. Они застыли на месте, уставясь друг на друга, потом Логан сказал: «И снова здравствуй», — и врезал концом посоха по голове охранника.

Потом он нашел открытую дверь, втащил туда потерявшего сознание стража и снял с его ремня ключи. Далее не заботясь о его судьбе, Логан двинулся вперед, разыскивая камеру, где содержался Ястреб. Поиск отнял у него не более пяти минут. Быстрый взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит, — и Логан вставил ключ в замок, распахнув тяжелую металлическую дверь.

Камера была пуста.

— Как ты? — прошептал Ястреб, когда охранники привели Тессу и усадили ее рядом с ним.

Девушка молча кивнула. Мертвенно-бледное лицо с дорожками от слез, волосы растрепаны, руки дрожат… Она выглядела раздавленной и потрясенной.

Ястреб посмотрел поверх стены компаунда на солнце, склонявшееся к горам на западе. Еще пятнадцать минут, не больше. Его притащили сюда заранее — видимо, чтобы лишить присутствия духа, желая увидеть, сломается ли он. Охранники не причинили ему вреда и ничего не сказали, но другой причины заставлять его вот так сидеть и ждать не было. В любом случае сейчас это неважно. Ястреб пришел к соглашению со своим будущим. Убежать казалось невозможным. Либо их кто-нибудь спасет, либо они умрут.

— Мне жаль, что так вышло с твоей матерью, — сказал он Тессе.

Она запальчиво прошептала:

— Ты видел ее лицо? Ты видел, как она на меня смотрела? — Девушка покачала головой. — Что на нее нашло?

Ястреб поскреб носком кроссовки по бетону.

— Может быть, ты видела ее только с одной стороны и никогда не знала целиком.

Тесса прикрыла глаза.

— Я хотела бы никогда не видеть ее такой. Я никогда не забуду, какие чувства она заставила меня пережить. Перед всеми этими людьми. Перед тобой. Никогда не забуду.

Ястреб ничего не сказал, он сидел, упершись локтями в колени и разглядывая свои башмаки. Он наслаждался вкусом и запахами залива, холодом, тянущимся от воды, и первыми приметами наступающей ночи. Год выдался ветреный, и смена времен года теперь не происходила, как прежде, не вписывалась в привычные ранее людям рамки. Сейчас он чувствовал в воздухе осколки зимы. Он взглянул на солнце, прижимающееся к горам на западе. Время почти вышло. Ястреб огляделся, вновь думая о побеге. Бежать было некуда. Рядом стоял с десяток вооруженных охранников. Все проходы вниз со стены перекрыты. Ястребу и Тессе развязали руки, и они могли попробовать вырваться на свободу, но их шансы на успех практически равнялись нулю. Их схватят и водворят на место, прежде чем они сделают несколько шагов. Для них открывался только один путь — вперед, за край стены.

Ястреб посмотрел на Тессу, на нежный овал ее лица, и на глаза его навернулись слезы. Казалась невероятным, что им предстоит умереть.

— У тебя ребенок? — тихо спросил он у Тессы.

Она покачала головой.

— Я сказала так потому, что пыталась выиграть время. И я хотела заставить их заново задуматься над тем, что они собираются делать.

Ястреб кивнул.

— Хорошая попытка.

— Напрасная трата времени. Они все решили заранее.

— Я думаю, что даже если бы мы поженились…

— Да.

— Я бы женился на тебе, если б это могло хоть что-нибудь изменить. Если б они нам позволили.

— Не им принимать такое решение. Это наше дело. — Резкость в голосе Тессы удивила Ястреба.

— Так или иначе, мы слишком долго тянули с этим, — сказал он.

Рука Тессы прикоснулась к его запястью.

— Нет, — прошептала она с неожиданной страстью в голосе, — у нас еще есть время. Скажи мне это. — Тесса с мольбой взглянула на Ястреба. — Скажи, что ты берешь меня в жены.

Ястреб помедлил и затем повторил:

— Я беру тебя в жены.

— И я беру тебя в мужья, — откликнулась она.

Ястреб посмотрел ей в глаза.

— Я не хочу, чтобы они столкнули нас. Я не хочу, чтобы их руки прикасались к нам.

Тесса кивнула.

— Я понимаю.

Он сжал ее руку.

— Давай прыгнем.

— Прыгнем? — Девушка ошеломленно уставилась на него.

— Прежде чем они сбросят нас со стены. Прежде чем смогут прикоснуться к нам. Я хочу, чтобы мы сделали это сами. Чтобы мы ушли свободными.

Тесса хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. На ее глазах вновь выступили слезы.

— Не думаю, что я смогу, — прошептала она.

Ястреб поглядел на подсвеченное заходящим солнцем небо, где чертили свой полет птицы. «Одна из них, — подумал он, — может быть моим тезкой». Ему страстно захотелось улететь отсюда, воспарить над всем, подняться в недосягаемые заоблачные дали.

Ястреб перевел дух. Спасения не предвидится. Никто не придет им на выручку. Невдалеке от них четыре охранника сгрудились вокруг председателя правления компаунда, человека по имени Коул, того, который сказал Ястребу: он сожалеет о том, что произойдет, но изменить ничего не может. Мужчины перешептывались и поглядывали в их направлении. Они готовились привести приговор в исполнение.

Ястреб взглянул на Тессу.

— Сейчас.

— Я не могу. — Рука девушки вцепилась в его запястье.

— Я люблю тебя, Тесса.

— Я тоже люблю тебя, — она низко склонила голову. — Но я не могу.

— Не смотри. Просто держись за меня.

Но они опоздали. Охранники с мрачными лицами направились к ним. Ястреб вскочил на ноги и потянул за собой Тессу, но она сопротивлялась, цеплялась за стул и тихо плакала. Охранники схватили их за плечи, подняли на ноги и стали подталкивать вперед.

— Не надо, — взмолился Ястреб, перебегая взглядом с одного лица на другое, потом в отчаянии оглянулся назад на Коула. Тот пассивно наблюдал за происходящим.

— Трусы! Подонки! — закричал он.

Никто не отреагировал. Ястреб дико оглянулся вокруг. На самом деле никто не придет?! В памяти вновь всплыли слова матери: «Доверься мне». Он опустил свободную руку в карман и сжал кости.

Потом они оказались на краю стены, под ними безбрежным сумрачным ковром расстилался мир, вдали на горизонте багровело закатное небо. Сзади раздалась отрывистая команда, голос Коула прозвучал гортанно, словно бы не на человеческом языке. Ястреб постарался вырваться, потом хотел было дотянуться до Тессы, но охранники держали его крепко. Краем глаза он увидел, как она с перекошенным лицом повисла на стиснувших ее руках. Он попытался выкрикнуть ее имя, но слова застряли в горле.

Потом они ощутили сильный толчок и вместе рухнули в пустоту.

Воробышек в последний раз поглядела по сторонам. Она стояла на крыше здания, которое Призраки когда-то называли своим домом. Будучи ногами и глазами Совы, девочка завершала быстрый осмотр дренажной системы, чтобы убедиться, что все ее необходимые части разобраны и унесены. Остальные ребята уже были на улице и двигались к скоростной автостраде. Медведь тянул за собой тяжелую тележку, Мелок и Винтик тащили на носилках Погодника, Речка подталкивала коляску Совы, Свеча и Белка несли рюкзаки и свертки с припасами, а Чейни осуществляла наблюдение за передвижением.

Воробышек вызвалась остаться, чтобы оглядеться напоследок, и, когда все будет в порядке, догнать ребят.

Девочка откинула с лица прядь густых соломенных волос и поглядела на юг, в сторону компаунда, размышляя, удалось ли Рыцарю Слова пробраться к Ястребу. Почему-то она верила, что он сумеет проникнуть в компаунд. Воробышек долго вглядывалась в сумрак, покрывавший темное строение, в надежде уловить движение или звуки с той стороны. Но она не увидела и не услышала ничего. Закат расплескал кроваво-красные пятна света по стенам из бетона и металла, от них слепило глаза. Воробышку не нравился этот свет. Он пугал и завораживал.

Потом внезапно наверху стен что-то вспыхнуло, мгновенно, ярко и совершенно беззвучно, и если бы Воробышек в этот момент зажмурилась, она бы вообще ничего не увидела. Девочка напряженно вглядывалась в сумрак в поисках источника света, ожидая, что вспышка повторится, но больше ничего не произошло. Может быть, ей показалось?

Воробышек сдвинула брови. Нет, не показалось. Она не допускает таких ошибок.

Она повернулась, заканчивая осмотр разобранной системы очистных сооружений. Решив, что все сделано правильно, девочка направилась к лестнице. И тут она уловила какое-то движение над водой залива. Воробышек замерла на месте и пригляделась. Сотни маленьких огоньков, взявшихся непонятно откуда, пересекали горловину залива, двигаясь с юга. Некоторое время она не могла сообразить, что это такое, — а потом вдруг поняла.

Огни. Факелы и лампы, горящие на плотах и на мачтах сотен лодок. Воробышек сощурилась. Откуда здесь взялись лодки? Пока она ломала над этим голову, раздалась первая слабая барабанная дробь, мерный ритм которой явно свидетельствовал о цели плывущих.

Это нападение.

Девочке понадобилось не более секунды, чтобы осознать суть происходящего. И тогда она бросилась бежать.