Дети Земли

8. Продолжение банкета

Макар, успокоившись, беседовал с Жилиным.

— Откуда ты взялся, такой копченый?

— У меня мама из Зимбабве, — добродушно ответил первопроходец.

— А как тебя кличут?

— Что? А, имя! Атос зовут.

— Ну и здоров же ты, Тоша… А можно твой мускул пощупать?

Макар пощупал его предплечье. А следом насмелился второй абориген, и третий, и все удивлялись, проверяя его железные бицепсы. Первопроходец не препятствовал. Больше того, чтобы они могли лучше оценить его мускулатуру, самовольно снял космическую фуфайку.

Генрих Белков принять участие в трапезе остерегся, объяснив, что обедает только по расписанию. Внимательно наблюдая за поведением аборигенов, он решал основную профессиональную задачу: «Гуманоиды или нет?». К нему не приставали и даже остерегались его профессорского вида. Только мальчик, не стесняясь, подошел и благожелательно спросил:

— Дядя, а ты почему такой смурной? Тебя кто-то обидел, да?

— Извините, мистер, я не смурной, — ответил Белков — Я сосредоточенный.

— Какой же я мистер? — с недоумением поправил мальчик. — Я Юра из Гжатска. Приехал на каникулы к дядюшке Мише.

Генрих решил, что разговор с аборигеном может внести ясность в решаемую им проблему, и разговорился:

— Когда я был маленьким, я тоже любил ездить в гости во время школьных каникул. А занятия когда у вас начинаются?

— Так, как всегда, — ответил мальчуган. — С первого сентября.

— И что же вы изучаете на уроках? Теорему Пифагора проходили?

— А то, — весело отозвался юный абориген. — Пифагоровы штаны во все стороны равны!

«Хм, странная трактовка теоремы Пифагора, — подумал Белков. — Впрочем, это кажется, детский юмор».

Первым закончил обед бригадир, поднялся, и вид у него все еще был озадаченный. Он тоже обратился к космобиологу, считая его за старшего:

— Я, конечно, извиняюсь, товарищ, как вас… но нам бы надоть лужок докосить.

— Пожалуйста, косите, — после беседы с мальчуганом Генрих окончательно решил, что имеет дело с гуманоидной расой, и посему надлежит действовать в соответствии с надлежащими предписаниями. — Мы не вправе менять распорядок вашей жизни.

Бригадир, заметно ободрившись, приказал своим подниматься. А когда аборигены начали роптать, ссылаясь на встречу с пришельцами, решительно объявил:

— Ну вот что, мужики. Пришельцы пришельцами, а план четвертой пятилетки выполнять надо.

Работники нехотя разобрали оружие, которое на самом-то деле оказалось примитивными орудиями труда. С помощью этих острых, укрепленных на длинных палках лезвиях они срезали траву. Атос Жилин с любопытством наблюдавший за процессом, не утерпел и попросил «косу». У него так здорово получалось! Трава от широких, мощных замахов первопроходца ложилась ровными рядами. Атос снял шокер, экозащитную фуфайку и остался до пояса обнаженным. Худые, немощные аборигены перестали работать и, открыв рты, смотрели на него. Мистер Чьюдик тоже решил показать себя, взял «косу» и начал срезать траву; у него получалось не так здорово, как у первопроходца, но тоже неплохо…

На борту звездолета с удивлением наблюдали за действиями своих визитеров: «Что они там делают?» Лингвист Ять охотно, но непонятно разъяснил: «Косят трынь-траву». И даже многоопытный капитан Крэнк удивился, что контакт продвигается в таком странном направлении. Он справился у специалистов, как идет ремонт навигационного оборудования, и поинтересовался, в какой части Вселенной они оказались. В ответ ему коллективно пожимали плечами. Один из спецов выдал, что неплохо бы дождаться захода небесного светила и по старинке, по звездам, уточнить расположение корабля во Вселенной.

Структуральный лингвист и тут влез.

— Как Колумб на пути в Америку, — напомнил он.

— Ну, а пока что можете сказать? — настаивал капитан. — Где все-таки мы? Хотя бы примерно?

— Это далеко не Индия, — совершенно определенно объявил Табиндранат Магор. — Ни Старая, где я родился, ни Новая, где я учился.

— И тем более не Япония, — добавил Каванабэ Мацубиси.

А Чжао Линь, сидевший за своим компьютером, промолчал. Он контролировал датчики, показывающие состояние контактеров. Но и без его слов было понятно, что за иллюминаторами вовсе не Тибет.

Бригадир Миша остался доволен свалившими с неба помощниками. Работа подвигалась споро. Облака разошлись, небесная балда палила нещадно. Тучей налетели мелкие насекомые, привлеченные запахами вспотевших мужских тел.

— Перекур, — разрешил бригадир, вытирая лоб.

Все аборигены радостно подхватили слово, сошлись кружком и каждый вытащил из карманов небольшой мешочек, затянутый шнурком. Рудик Ять, прослушивая их речь, пополнил лексикон еще одним словом: «Кисет».

А на зеленом лугу с островками ярких, красных, желтых, синих и белых цветов бригадир аборигенов любовно обихаживал Жилина.

— Накось, курни, Тоша, — он предложил первопроходцу им лично свернутую, собственной слюной склеенную цигарку. — Эх, будь моя воля, с превеликим удовольствием взял бы тебя в бригаду… Ты как на это смотришь?

Жилин не совсем понял. Да и без распоряжения капитана не мог самостоятельно предпринимать никаких действий. Он как бы в сомнении пожал могучими плечами.

— Да ты не сумлевайся, Тоша, — не отлипал бригадир. — Не за бесплатно будешь работать. Хошь, прям сейчас трудодень выпишу? Даже два!

Следопыт-разведчик не знал, что такое «трудодень», но был польщен. Он отважно затянулся и сильно закашлялся.

— Крепок наш самосад? — мирно засмеялись аборигены.