Дети Земли

9. Не ищите женщину: сама явится

По грунтовой дорожке к месту встречи подъехала четырехколесная тележка, которую тянуло крупное животное, похожее на земную лошадь. Визитеры засмотрелись. Золотистая с черной гривой, она грациозно переступала ногами. Только Чьюдик с самого начала смотрел не на лошадь, а на юную туземку, которая сидела в тележке на доске. Остановившись рядом, она открыла металлический сосуд.

— Молока вам привезла! — крикнула, с удивлением таращась на незнакомых людей и на их звездолет на опушке. — Парного, прямо с дойки!.. Ой, а кто это у нас?

— Инопланетные пришельцы, — ответил Макар. — Но по нашему кумекают.

Астронавтов угостили белым, пахучим напитком естественного происхождения. Жилин выпил, не отрываясь, целую кружку емкостью примерно в пол-литра. Аборигены скандировали: «Пей до дна, пей до дна». Он опорожнил и показал большой палец. Аборигены были от него в восторге. Атос, он же Тоша, полюбовался на крупное животное, погладил по боку и попросил разрешение покататься, сославшись на то, что ни разу в жизни такое удовольствие не испытывал, но о верховой езде слышал.

На борту звездолета, наблюдавшие за действиями разведчика, недоумевали. Впрочем, не все. Структуральный лингвист определил, что это есть «каприз» — логически необъяснимое, внезапно возникшее желание, свойственное малым детям и беременным женщинам. А капитан Крэнк опять встревожился, предположив, что на Жилина подействовал тот странный напиток, который он пил за обедом.

— Не думаю, что это критично, — обнадежил Ять. — Атос крепкий парень с устойчивым иммунитетом. Зато смотрите, как успешно развивается контакт.

Контакт, действительно, продолжал развиваться. Бригадир «капризу» первопроходца нисколько не удивился, а отнесся с пониманием. Он посмотрел на Жилина с с сочувствием, как к человеку, лишенному счастливого детства. Даже головой покачал.

— Юра, распряги Буланку, — тут же распорядился. — Так и быть, пущай Тоша верхом покатается.

Русоволосый мальчуган, проделав несколько сложных, логически последовательных операций, отсоединил животное, типа лошадь, от несамоходной тележки. Жилин взгромоздился на круп. Мальчик передал пришельцу узды управления, радостно крикнул: «Н-но, поехали!» — и взмахнул рукой. «Буланка» послушно понеслась по зеленой планете. Жилин, сориентировавшись, что делать, бесстрашно правил лошадью. На его лице появилось выражение полного удовлетворения. Такое же, как у подростка Юры. Ять, на борту корабля, опять же сославшись на психоаналитика Урейда, охарактеризовал их, как людей, испытывающих «состояние безмятежного счастья».

Тем временем Чьюдик, ни с кем не согласовав свои действия, подошел к несамоходной тележке, оставшейся без тягловой силы. Молодая особа, ожидая когда пришелец накатается, сидела на телеге и плела из цветов сложное изделие в форме окружности. Стажер встал близко, с интересом наблюдая за ней. Девушка водрузила изделие себе на голову.

— Красиво? — спросила, глянув на гостя.

— Очень, — согласился он.

— Ты, наверно, хочешь добавки? — дружелюбно предположила она.

Глаза у нее были синие-синие, как озера родной Земли в ясную погоду с высоты орбитальной станции.

— Нет, просто хочу пообщаться с тобой, — ответил Чьюдик.

Её губы стали неудержимо растягиваться в улыбке. Она спрыгнула с телеги, воспользовавшись его плечом для поддержки равновесия, и недовольно глянула на сородичей, которые все, как один, повернулись к ним.

— Вот, вытаращились! Пойдем за стог.

Он послушно взял её за руку и увел за большой курган, сложенный из уже высушенной травы. Они присели прямо на поверхность планеты, примяв зеленую траву.

— Тебя как зовут? — спросила туземка.

— Грегори.

— Гриша, значит. А я Маша.

— Маша, Машенька, — повторил он. — Такое земное имя!

— А то ж, — подтвердила она. — Мария Гавриловна, если полностью. А скажи, Гриша, вот там, откуда вы прилетели, хорошо люди живут?

— Нормально, — ответил он.

— Чахоткой не болеете?

— А что за болезнь?

— У меня мама захворала, — ее глаза увлажнились. — Плохая болезнь, неизлечимая. Боюсь, долго не проживет. А папа у меня на войне погиб. Останусь я одна-одинешенька.

— У нас нет таких болезней. И войны давно кончились. Хочешь я тебя с собой возьму? Сама всё увидишь. Я переговорю с капитаном.

— Нет, как же я маму брошу, — отказалась Мария Гавриловна. — А правду говоришь? Не сочиняешь?

— Правду! Мы живем долго. Недалеко то время, когда будем жить вечно, — похвалился Чьюдик. — Но сейчас я подумал, что бывает так, когда миг важнее вечности. А еще подумал, где ты, там и хорошо.

— Да ну тебя! Я знаю, почему ты так заговорил. Наверно, я тебе понравилась?

— Нет, не наверно, а гораздо с большей степенью достоверности. С первого взгляда, как увидел тебя.

— Ой, так со мной еще никто не объяснялся. Больше молчком действуют. Сразу за пазуху норовят залезть. — Маша зарделась, вытащила из венка нежный цветок с белыми лепестками и начала отрывать их, бросая на легкий ветер. — Любит — не любит, улетит — позабудет…

— А мне можно за пазуху? — спросил он, пододвигаясь к ней.

— Уж больно ты шустрый, Гриша, — она выставила вперед руку.

Чьюдик взял ее ладошку в свои, приблизил к лицу, вдыхая неизведанные ароматы ее тела, смешанные с запахами цветов и сушеной травы. Он смотрел на девушку через ее пальцы и не отводил взгляда от доверчивых синих глаз…