Девочка и звезды

15

— МНЕ НУЖНО ВЫБРАТЬСЯ отсюда! — Яз повернулась, сделав полный круг, слишком быстро, чтобы увидеть, есть ли выходы, затем снова повернулась, на этот раз достаточно медленно, чтобы убедиться, что их нет. Или, если и есть, они были спрятаны за всеми артефактами. Вспомнив о своем падении, она посмотрела вверх, ожидая увидеть наверху какую-нибудь шахту, но увидела только потолок из простого камня. — А где дверь?

Двери нет.

— Через что же я провалилась?

В глубоком городе все по-другому, Яз. Некоторые из Пропавших любили жить просто — у них были дома, места для прогулок, двери… Некоторые даже отвергли все чудеса своей технологии и жили на льдах, далеко на севере, как сейчас живет твой народ. Но они не охотились, потому что им это было не нужно. Они не нуждались в пище и крове, в отличие от нас. В отличие от тебя, во всяком случае. Они пользовались дверями только потому, что это напоминало им о том, кем они когда-то были. Пропавшие не ушли из Абета, они не отправились плавать в небесах. Они ушли по-другому…

— Мне нужен выход, Эррис, а не урок истории.

Чтобы выйти из этой комнаты, тебе придется пройти сквозь стену. Без помощи города.

Яз подошла к стене рядом с окнами, одному из немногих мест, куда она могла дотянуться. Она провела руками по камню:

— Здесь есть потайная дверь?

Нет.

— Но ты же сказал… — Яз попыталась вспомнить, что сказал Эррис. — О…

Она начала рассматривать… вещи… разбросанные по комнате, медленно переходя от одной к другой. Сломанные посчитали бы их сокровищем, огромным грузом металла, который был бы переплавлен и отдан жрецам Черной Скалы в обмен на предметы первой необходимости. Рыбу, соль, шкуры. Это казалось плохой сделкой, зная, как кланы ценят даже самый маленький железный инструмент, но когда вы находитесь в яме глубиной в мили, возможно, любая сделка хороша.

— Что все это такое? Как это сюда попало?

Я принес это сюда. Спас его от мусорщиков. Большая часть этого сломана, но есть и полезные части…

— Но ты же сказал, что застрял там. — Яз посмотрела на окна.

У меня есть свои способы.

— Что это? — Яз отодвинула в сторону несколько пыльных досок, сделанных из материала, которого не знала, и открылся черный куб со сторонами, возможно, длиной восемнадцать дюймов. Пока она смотрела на него, черные поверхности стали белыми, а затем ярко-зелеными.

Вещь.

Зеленое незаметно перешло в коричневое. Того же темного оттенка, что и кожа Эрриса. Мгновение спустя Эррис наблюдал за ней из куба, словно каждая поверхность была окном в мир травы, деревьев и жужжащих зверей, куда он ее привел:

— Привет, Яз.

Яз обнаружила, что сделала несколько шагов назад:

— Привет… Как ты оказался там, в этой коробке? Почему ты такой маленький? И что же это такое?

— Бабочка. — Эррис рассмеялся, и, по взмаху его руки, сверкающие синие крылья взлетели с его плеча. — Настоящий вопрос в том, как мы собираемся вытащить тебя отсюда?

— Мы? — На мгновение Яз ощутила надежду. — Ты собираешься мне помочь?

— Конечно. Я же говорил тебе, что у меня талант проникать в разные места и выходить из них. Следует признаться, что я застрял в пустоте тысячи лет назад, что может заставить тебя усомниться в моем заявлении. Но пустота — нечто другое. А проходить сквозь стены — просто детская игра!

Яз опустилась на колени и протянула руку, чтобы коснуться зеленого мира, который она снова могла видеть. Но ее руки наткнулись на барьер, как будто куб все еще был там, ограждая ее от теплого ветерка и мягкости травы.

— Как ты можешь помочь мне пройти сквозь стены? У тебя есть молоток?

— Я выхожу, чтобы присоединиться к тебе. Ну… в некотором смысле. Не бойся.

Яз искоса бросила взгляд на маленького Эрриса, предлагая ему больше даже не думать о том, что она может испугаться.

— Ладно, ладно! — Он поднял руки в умиротворяющем жесте. — Тогда и не смейся. — Куб снова почернел.

— Смейся? — Яз огляделась, ее взгляд остановился на окнах, выходящих в пустоту. Что-то задвигалось у нее за спиной. Скрежещущий звук. Какое-то шевеление среди груды обломков, каким-то образом собранных Эррисом.

Яз резко обернулась. Куски падали в стороны, когда что-то поднималось, опрокидывая ящики, сбрасывая слои гибкой обшивки, поднимая пыль. Существо продолжало подниматься. Голова? Какая-то темная форма на двух плечах… протянутая металлическая рука.

Яз резко отступила:

— Что за…

Из хаоса поднимался охотник. Только это был не совсем охотник. В нем было больше человеческого облика, чем в этих многоногих ужасах, и, хотя он был большим, Яз видела герантов и покрупнее.

— Привет, Яз. — Голос слегка жужжал, но звучал как голос Эрриса. Вместо головы — черная сфера, не отражающая света, тело под сверкающей сталью со сложными движущимися частями, руки не соответствовали одна другой, правая — из сочлененных стальных трубок, левая — гибкий набор накладывающихся друг на друга колец, как броня угорь-акулы. Обе заканчивались ладонями с тупыми пальцами, а не когтями охотника.

Яз глядела на него, разинув рот.

— Ну… смех был бы лучше, чем что-то другое.

Яз поняла, что она прижалась спиной к стене и обеими руками сжимала металлический прут, готовая замахнуться. Она даже не помнила, как подняла его.

— Эррис? — Она вгляделась в создание, стоявшее перед ней.

— К твоим услугам. — Суставы заскрипели, и не-Эррис отвесил короткий поклон. — Вот так я спасаюсь от пустоты. Я построил его сам, и это заняло много-много времени. — Даже сквозь жужжание и треск Яз уловила в его голосе отголосок прожитых лет. — У меня есть конструкт получше в другой части города, но это далеко отсюда, и я держу его для особого случая.

— У нас все еще нет двери. — Яз положила металлический прут и шагнула к Эррису, пытаясь разглядеть, не прячутся ли глаза в черной сфере его головы.

— Да, но у нас есть ты, и ты можешь проходить сквозь стены.

— Я не могу.

— Ты ведь можешь идти по Пути, правда?

— По Пути? — Яз нахмурилась. — О. Ты имеешь в виду реку? — Эулар называл ее Путем, источником силы, до которой могли добраться только те, в ком текла кровь квантал.

— Имена важны, хотя на льду, где нет ни того, ни другого, вы и забыли, почему. Путь или река… И то и другое куда-то ведет. Это нечто большее, чем просто коснуться Пути. Весь фокус в том, чтобы пройти по нему.

Яз покачала головой.

— Сегодня я коснулась реки. И за день до этого. Обычно мне приходится ждать несколько дней, прежде чем я смогу увидеть ее снова. Неделю, если я хочу быть в безопасности, прикасаясь к нему. В полной безопасности. — Она снова покачала головой, вспомнив, как сила чуть не разорвала ее на части, когда она столкнулась с Хеттой. — Я бы ни за что не смогла…

— Ты еще не заметила этого.

— Не заметила что?

Тело, которое Эррис построил сам, не обладало ни одним из случайных движений, которые есть у человека. Оно двигалось только тогда, когда он этого хотел, и стояло между ними неподвижно, как статуя. Теперь его неподвижность приобрела новый характер, как будто Эррис отступил в пустоту.

— Заметила что? Ты вообще там? — Яз с трудом удержалась, чтобы не постучать костяшками пальцев по груди конструкта. — Что я должна?..

Слушай!

Яз прислушалась. Тишина. Ветер не жаловался. Не капала вода. Даже лед не стонал. Песня звезды Пома шептала в глубине ее сознания, ее сердцебиение было быстрым, как барабанная дробь пальцев.

— Я не…

Оно очень глубокое.

— Я… — И вот она, беспокойная песня звезды. Звезда-камни, так называла их Арка. Эулар также называл их сердце-камнями и ядро-камнями. Кем бы они ни были, они пели, и эта пела так глубоко, что звуки эхом отдавались в самых длинных костях ее тела, а затем погружались еще глубже, за пределы восприятия. Поднимаясь то тут, то там, словно кит, всплывший на поверхность, прежде чем погрузиться в бесконечные морские глубины.

*бум*

Дрожь пробежала по камню под ногами Яз, такая глубокая, что она не заметила бы ее, если бы не Эррис. Как будто что-то размером с гору упало далеко-далеко.

— Что это было? — Яз почти знала ответ, но он казался неправильным.

Ее сердцебиение.

— О. — Ответ оказался правильным. У каждой звезды было свое собственное сердцебиение, причем у маленьких оно было таким быстрым, что становилось жужжанием, поднимающимся выше слуха, когда звезда становилась пылью. У большой звезды, которую они с Турином вытащили из-под льда у поселка, сердце билось как у бегущего ребенка. Но звезда, которую Эррис заставил ее слушать, ударила только один раз, и даже когда легкие заболели от задержки дыхания, второго удара не было.

— Насколько она велика…

*бум*

Это звезда, которая питает пустоту.

Яз чувствовала это сейчас и удивлялась, что не чувствовала раньше. Она чувствовала, как она раздвигает границы того, кем она была, омывает ее разум волнами, заставляя голоса шептать в ее голове.

— Насколько она велика?

Очень большая.

Металлическое тело перед Яз пошевелилось, когда в него вернулся Эррис. Руки согнулись:

— Вот почему твой народ собирают их в городе. Ты, конечно, это знаешь? Даже маленькая звезда приближает Путь к миру. А рядом со звездой хорошего размера даже квантал-полукровка может достичь Пути и творить чудеса с силой, которую они могут взять от нее.

— Они — не мой народ. И среди Сломанных нет кванталов. — Яз нахмурилась.

— Но они охотятся на звезды, которые будут использовать кванталы. Они ведь торгуют ими, не так ли?

— Вот почему они бросают сюда детей, — выдохнула Яз. — Жрецы Черной Скалы. Возможно, они хотят звезды даже больше, чем железо.

Эррис пожал плечами, что было странно. Металл заскрежетал по металлу:

— Могут быть и другие причины. Это не кажется… эффективным… решением. Но да, это тоже причина. Любая звезда должна быть в миллиард раз ценнее металла, но я допускаю, что реалии жизни в замерзшей пустыне могли изменить этот баланс, особенно если мало кто способен их использовать.

Яз огляделась. В животе у нее заурчало, она облизнула пересохшие губы пересохшим языком, голова раскалывалась, тело болело:

— Как это поможет мне уйти?

— Ты должна была умереть, Яз. Находясь так близко к звезде пустоты, почти все остальные сойдут с ума, их мозг истечет кровью, они умрут. Даже самые полно-кровки кванталы не смогли бы подойти и на сто ярдов, иначе их личность была бы разорвана на части. Человеческий разум не был создан, чтобы противостоять такой силе. Это как огонь. Издали он освещает путь. Ближе он согревает нас. Слишком близко, и мы сгорим. Со звездами то же самое. Издали они свет. Ближе, и они открывают Путь тем, кто может найти свою силу. Слишком близко, и они разбивают на части наши умы. Та часть тебя, которая жаждет убийства, становится отдельным созданием. Часть, которая ревнует, часть, которая жаждет, твой гнев… все они отрываются и находят свой собственный голос.

Яз кивнула:

— Я это чувствую. Голоса в моей голове. Раскалывающая голову боль.

— Хорошо, что ты хоть что-то чувствуешь! Я уже начал думать, что ты вообще не человек. — Эррис поднял металлическую руку. — Не обижайтесь. Просто город притащила тебя сюда умирать. Словно тебя бросили в топку и ты стоишь там на белом огне и только сейчас начинаешь потеть. Этого не должно быть. И все же это так. — Он положил свои стальные пальцы ей на плечо, и Яз сдержалась, чтобы не вздрогнуть. — И я рад этому. На самом деле. — Он огляделся и указал на участок стены, ничем не отличающийся от других. — Вот куда нам нужно идти. Ищи Путь. Твою реку.

Вместо того чтобы спорить и говорить, что еще слишком рано, Яз позволила своим глазам расфокусироваться, проигнорировала боль, пронзившую ее череп, и посмотрела за пределы мира.

Во время ее последнего прикосновения река была видна так близко, что сейчас это должна была быть тонкая нить далеко за пределами досягаемости. Вместо этого река ревела вокруг нее, поток, несущийся через невозможные углы мира со скоростью, которая могла бы содрать плоть с костей. Шок отшвырнул Яз к стене, и она содрогнулась всем телом.

— Я видела ее!

— Я заметил. — Эррис склонил свою темную голову.

— Что же мне делать?

Эррис отвернулся и начал расчищать путь к противоположной стене, отодвигая тяжелые блоки, из которых торчали черные веревки, металлические оболочки и части… вещей.

— Ты эксперт, не я. Но это не должно быть трудно. Помни, что Пропавшие проложили этот маршрут для таких, как ты. Тебе нужно только пройти по нему. И возьми меня с собой.

Яз двинулась по расчищенному пути к стене, отбрасывая ногами мелкие предметы, которые Эррис пропустил. Один из них тревожно зажужжал и на острых, как булавки, ногах отполз в сторону, чтобы спрятаться среди груды обломков. Она подошла к стене, когда Эррис отодвинул последнее препятствие, металл скрипел по камню.

— Итак, я просто… — Яз положила ладони на камень, обнаружив, что он теплый на ощупь, во всяком случае, теплее льда. Она приготовилась к новому усилию.

— Тебе не нужно пробивать себе дорогу — используй Путь, чтобы взять нас, пусть он покажет тебе дорогу. — Эррис протянул руку и постучал по камню стальным пальцем. — Наверное, нам следует поторопиться. — Еще один стук.

— Поторопиться? — Яз оглянулась через плечо и пристально посмотрела в непроницаемую темноту, где должно было находиться лицо Эрриса. — Через стену?

— Да.

— Вчера я была на льду, где всегда жила. А теперь я нахожусь в милях под скалами, которые на много миль ниже льда, в городе, построенном Пропавшими, и меня учит проходить сквозь стены человек, который, возможно, умер тысячи лет назад, и разговаривает со мной изнутри тела, сделанного из металла, и… и я не знаю, что еще. В общем, все это означает: дайте мне проклятое богами мгновение отдохнуть.

У Эрриса хватило мудрости промолчать.

Яз снова обратила внимание на стену. Она чувствовала давление звезды пустоты, чувствовала, как звезда разрушает то, кем она была, отрывает составные части ее сознания. Она наклонилась и прижалась лбом к камню:

— Насколько это опасно?

— Менее опасно, чем оставаться здесь.

— А если я застряну? Заблужусь в скале? — Когда люди отделялись от своего клана, их со временем побеждал ветер и покрывал снег. Лед забирал их к себе, навсегда заперев в своей глубине. — Я умру?

Теперь голос Эрриса зазвучал мягко, почти без искажений, почти так же, как звучал под теплым солнцем, когда Эррис стоял в траве, колыхавшейся у его ног:

— Я не знаю.

— Спасибо, что показал мне деревья, — сказала Яз, чувствуя горько-сладкую боль в сердце, когда вспомнила, как они выглядели. — В конце долгой ночи Икта собирают все оставшееся масло и растапливают лед. Мы строим ветролом, и наши старейшины выливают воду… Она сразу замерзает, но они умеют строить скульптуры, пока она течет и замерзает. Они называют это садом. — Эти скульптуры всегда напоминали Яз вены, расширяющиеся и разветвляющиеся. Они были высокими, хрупкими и красивыми, построенными только для того, чтобы ветер мог их снести. Редкая для Икта экстравагантность. Но какое-то время они стояли. Над головой, в последнем ночном небе, хлестали драконьи хвосты, полярное сияние, колеблющиеся, призрачные завесы цвета. И, когда свет становился зеленым и отражался в ветвях ледяного сада, старейшины пели песню без слов, считая потери. Сжигание масла было единственным случаем, — если не считать мертвецов, оставляемых ветру, — когда Икта что-нибудь тратили впустую. Яз никогда не понимала этого и не знала, что скрывается за печалью в сад-песне. — Если я умру здесь… ну… я все равно увижу деревья. Ты меня кое-чему научил. И за это я тебе благодарна. — Возможно, песня звезды пустоты разрушила ее барьеры, или это были два долгих дня с того мгновения, как она упала в яму, или просто страх, что она умрет, но Яз обнаружила, что дрожит, ее глаза защипало, дыхание угрожало застрять в горле. — Спасибо за порхотунью. И за траву.

— Бабочку. — Эррис склонил голову. — Мне жаль, что это случилось с тобой. Тебя вышвырнули из той единственной жизни, которую ты знала. Может быть, единственной жизни, которую ты могла себе представить. — Его металлическая рука лежала рядом с ее рукой, прислоненной к стене. — Я тоже упал и потерял свое будущее. То, чего я хотел и на что надеялся. Мелочи, может быть, глупости, но они были моими, и это все еще жжет меня, хотя все те времена прошли и забыты. Все еще больно. Мы оба… мы попали в жизнь, которую не понимаем и о которой не просили.

Древняя боль Эрриса эхом отозвалась в Яз, принеся с собой образ полярного сияния, сочившегося сквозь ледяные деревья перед рассветом. Ее лицо дернулось, глаза защипало. Ее пальцы без приказа коснулись руки Эрриса, и в этот момент, без всякого ощущения движения, она снова оказалась перед вечным покоем леса, ласкаемые теплым ветерком, ее рука была в его руке, снова из плоти и крови, черные пальцы переплетались с медно-красными.

— Была девушка, которую я любил. Но я провалился в пустоту и больше не вернулся к ней. Я так и не узнал, как долго она ждала меня, что стало с ее жизнью и как она умерла. Но я любил ее, и меня любили, и я держу это при себе. Это заставляет меня думать, что я, должно быть, все еще жив… каким-то способом жив… потому что иначе как Пропавшие смогли запечатлеть такую вещь в своих машинах, что-то такое сладкое, хрупкое и сильное, как любовь?

Яз подняла голову и увидела, что Эррис наблюдает за ней со слезой на щеке. Возможно, она могла бы вечно держаться за свое несчастье. У Икта крепкие стены. Но эта слеза сломила ее, и рыдание пронзило ее. Потом еще одно. И они долго стояли, заключенные в объятия друг друга и в своей собственной печали, а деревья качались и бабочки поднимались из травы вокруг них, пока их слезы не иссякли.

Тепло того дня, затерянное в веках, покрытое приливом льда, но каким-то образом сохранившееся для нее здесь, растопило что-то в Яз. Холодность, ледяная сущность, в которую она была завернута всю свою жизнь, сдалась древнему лету. Решимость, с которой она исполняла свой долг и играла роль, в которой нуждался клан и которую от нее требовал, необходимость сменить собственные надежды и воображение на мрачную службу простому выживанию — все это сбежало от нее. Под лучами яркого солнца давно забытые мечты начали разворачиваться с осторожностью распускающихся цветов.

Присутствие духа вернулось к Яз сразу, а не постепенно, точно так же, как громадность недавних событий внезапно ошеломила ее. Она оказалась в объятиях Эрриса, уткнувшись лицом куда-то между его шеей и плечом. Потрясенная, она вырвалась и в следующее мгновение снова стояла в пыльной, заваленной хламом комнате, над ней нависала металлическая конструкция.

— Я… я думаю, мы должны торопиться. — Она обнаружила, что ее голос дрожит, а тело вспоминает форму его тела. Его запах, казалось, все еще витал в ней.

— Должны. Но в пустоте время течет по-другому. — Он тоже говорил неуверенно, колеблясь, и это почему-то радовало ее, хотя она не могла сформулировать, почему. — Ты готова?

Яз посмотрела за стену, на бесконечную реку силы, которая текла вокруг нее, — только возьми, — но настолько яростная, что малейшая ошибка переполнит ее, украденная энергия разорвет плоть и кости. Ей не нужно пробивать стену — Эррис сказал ей об этом. Ей просто нужно путешествовать. Яз не потянулась, чтобы коснуться реки, как она всегда делала раньше. Вместо этого она напрягла какую-то неожиданную мышцу в своем сознании, пытаясь позволить реке коснуться ее. Почти мгновенно она почувствовала, как потоки текут через нее, как они текут через все вещи, но теперь они, казалось, заметили ее, дернули ее плоть, увлекли за собой. Эффект сразу же стал тревожным и быстро — болезненным. Река течет во всех направлениях, которые человеческий ум может вообразить, и еще в гораздо большем, которые вообразить невозможно. Прежде чем соперничающие силы успели разорвать ее на части, Яз оттолкнулась и поплыла к стене. Она почувствовала, как стальная рука Эрриса опустилась ей на плечо. У стены потоки начали сходиться, пока, уже прижавшись к ней, Яз не почувствовала доминирующий рывок одного потока в одном направлении. Со вздохом облегчения она отпустила мир и позволила течению унести себя.