Девушка изо льда

Глава тридцать четвертая

Изольда

Медленно возвращаюсь в этот мир, открываю глаза и вижу Дениса. Ненавистный костюм! Черные брюки, темная рубашка. Черные, как мертвый космос, глаза. Бес вернулся! В висках пульсирует боль, перед глазами — сцены из прошлого. Тело крутит, из горла рвется хрип.

— Помогите!

Сейчас он опять сломает меня и бросит умирать в холодный подвал. Я больше не выдержу! Рядом доктор, но он не сможет помочь, ведь ему отдает распоряжения мой мучитель. Срываюсь с кровати, прячусь в угол и закрываю голову руками. Не могу это видеть!

Кажется, я опять теряю сознание. Прихожу в себя в машине и осматриваюсь. Я уснула по дороге с работы. Нужно забрать Артёма из садика и начать подготовку к новому году. Обожаю украшать квартиру гирляндами, поэтому открываю приложение Озон и скидываю в корзину несколько видов ярких новогодних украшений. Вот и славно. Сказочному празднику быть!

— Мама! — сверкая глазами, мое солнышко летит через всю группу, размахивая очередной поделкой. — Ты пишла?!

Бросается в мои объятия и быстро разворачивается, тыча в лицо чем — то непонятным, ярко — красным.

— Это говик! Касивый?!

Снеговик, ага. Красивый, что уж. И пофиг, что красный. Глазки белые, маленькая веточка закреплена в синей ручке.

— Артем очень любит яркие цвета, — комментирует поделку молодая воспитательница, которая провожает ребенка из группы. Нравится мне этот подход: каждый день, забирая сына из сада, я получаю полный отчет о его поведении и здоровье. — Утром мы лепили снеговика во дворе, но во время работы в группе он упорно отказывался брать белый пластилин, как все. Может, дизайнером вырастет? — улыбается девушка. — Или художником?

— Все может быть. Посмотрим. Спасибо вам и до свидания, — помогаю сыну упаковаться в комбинезон и беру его за руку. — Артем, что нужно сказать?

— До видания, — машет ладошкой сын и подхватывает со скамейки яркую поделку. — Это для папы.

Для папы… папа… Денис… В мозгу стучит какая — то важная мысль, которую я никак не могу поймать за хвост. Черт! О чем я забыла?

«Я сегодня не смогу зайти к Артему. Занят на работе до ночи.» тренькает мессенджер.

«Хорошо».

Работа… занят… дорога. Авария! Больница!! Бес!!! Перед глазами — белая пелена, живот скручивает болезненный спазм. Я вспомнила! Останавливаюсь, приваливаюсь плечом к калитке. Ноги не держат, сердце сходит с ума, по спине холодным ручейком бежит пот. Я все вспомнила.

— Вам плохо, девушка? Вызвать скорую? Вы такая бледная…

Из сторожевой кабинки выглядывает пожилой мужчина. Территория сада охраняется, вход только по специальным пропускам. Декабрьский колючий воздух царапает легкие, хватаю его открытым ртом, чтобы прийти в себя. Артем притаился рядом, еще не знает, как реагировать на мое поведение, но вижу — вот-вот испугается и расплачется. Нет! Все в порядке! Вернее, не в порядке, но я разберусь с этим дома, не здесь.

— Спасибо, не надо. Просто голова закружилась, — отвечаю охраннику и распрямляю спину. Сегодня меня сопровождает не Андрей, а другой охранник Дениса. Почему я сразу не обратила на это внимание? Задумалась, отвлеклась. От сада до квартиры — десять минут медленным шагом. Погулять бы, погода прекрасная, но меня просто валит с ног. В сопровождении мужчины доходим до квартиры.

— А Андрей..? — бросаю вопрос, открывая дверь, пропуская сына вперед.

— Андрей выйдет завтра. Сегодня он сопровождает шефа.

Понятно.

— Мама, где папа?

Артем заглядывает в глаза, терпеливо ждет ответа. Визиты Дениса стали ежедневным ритуалом. Только поездки в другие города являются причиной его отсутствия. Прогулки, игры, чтение книг перед сном — все это он дает сыну с неизменной улыбкой. Каким бы измученным Бессонов не приходил с работы, его глаза начинали светиться теплом и любовью, стоит только увидеть Тёму. Бывало, он успевал лишь прочитать сказку на ночь и уходил.

— На работе, сынок. Папа много работает.

Наш сын часто слышит «папа на работе», привык. Вот и в этот раз он вздыхает и возвращается в свою комнату. Убедившись, что Артем занят игрушками и мультиками, достаю телефон.

— Таня, добрый вечер. Это Изольда. У меня беда…

— Добрый вечер, Иза. Что случилось?

Начинаем работать. Память хранит куски событий, но многое выпало. Почему? Что именно? Медленно, постепенно восстанавливаю день с самого утра. Здесь я помню все вплоть до мельчайших деталей. Помню, как прочитала новость про аварию, спешила в Склиф к Денису. Сижу, реву, не могу сдержаться.

— Позволяйте себе прожить каждый миг, Изольда, — психолог терпеливо ждет, пока я перестану икать и восстановлю голос. — Тогда вы сможете понять, что забыли. Восстановим утраченные моменты и отработаем.

Как же это сложно! Психика отключает сознание там, где напряжение максимально, и мне вновь приходится возвращаться в эти моменты. Разбирать их по секундам, отслеживать реакцию тела, чтобы понять, что послужило триггером. Как реставратор, тщательно подбираю нужные краски, чтобы картина полностью соответствовала исходнику.

— Изольда, вы точно хотите пройти этот путь до конца?

После очередного сеанса я изматываюсь настолько, что едва ворочаю языком. Все эмоции, силы отдаю процессу. Имитация бесполезна и не ведет к результату. Только полноценное проживание.

— Да. В день аварии я поняла, что хочу дать нам шанс. Таня, этот мужчина важен для меня. И нужен. Мне и сыну.

— Этот мужчина? Назовите его имя, Иза.

— Денис. Бессонов Денис.

Психологическая терапия — процесс медленный, сложный. Душа быстро ломается, но на восстановление требуется намного больше времени. Прошло около двух недель, а результат все еще маячит на горизонте и кажется недосягаемым.

— Все хорошо, Иза. Этот этап — самый важный, — подбадривает Татьяна в финале очередной встречи. — Вы уже многое поняли, определили главный триггер ситуации. Теперь ваша задача — найти обходной путь, чтобы избежать опасной волчьей ямы.

Да уж… легко сказать. Я хочу быть ближе к Денису, но меня начинает трясти, как только представляю себе эту ситуацию. Психосоматика разносит тело при моделировании, а что будет в жизни — подумать страшно. Интуитивно ищу варианты, проживаю, раз за разом пробую новые сценарии. Татьяна всегда рядом. Отслеживает, помогает не провалиться в рефлексию, страхует от застревания в разрушительных эмоциях.

Со дня аварии я совсем не вижу Дениса. Он присылает охрану за сыном и забирает его на прогулку или играет в своей квартире. Мы обмениваемся в мессенджере короткими сообщениями. «Я занят. Работаю.». Стандартное объяснение, которым можно прикрыть истинную причину, но я знаю, что не в этом дело.

После одного из сеансов терапии вспоминаю настоящий облик Дениса в тот день. Бессонова, а не Беса, что подкинуло мне воспаленное воображение. В его глазах я видела боль и отчаяние. А еще — вину. Бесконечное разрушительное чувство вины. Сейчас я не могу ничем ему помочь, потому что еще не разобралась с собой. Нужно время.

— Изольда Юрьевна, добрый день, — Павел Соколов, помощник Дениса, ждет меня на крыльце дома. — Можно с вами поговорить? Я не займу много времени…

— Да, Павел. Слушаю вас.

— Как у вас дела? Может помощь какая нужна?

Сказать, что я удивлена — ничего не сказать. С чего вдруг звучит такой вопрос?

— Спасибо, у меня все в порядке. Павел, что случилось? Что с Денисом?

Я вижу сомнение в глазах собеседника. Однажды Бессонов обмолвился, что Соколов стал ему близким другом. Мужская солидарность — отличная штука, но сейчас она мешает называть вещи своими именами. Мужчины не могут проявлять слабость, особенно рядом с женщиной — идиотское правило, которое сейчас может стать проблемой.

— Пожалуйста, не скрывайте ничего. Что с ним?

— Он работает…

— Я знаю, — скрываю раздражение, закрывая глаза. Мне нужна правда, поэтому запасаюсь терпением. — Паша…

— Денис себя совсем загнал, Изольда Юрьевна. Он приходит домой, чтобы встретиться с сыном и вновь возвращается в офис. Еще немного, и…

— Пусть секретарша сделает ему массаж… — брякаю, не подумав. Стыдно и глупо, но слово вылетело. А я чувствую себя идиоткой. Ревнивой дурой.

— Секретарь, — холодно прерывает меня Соколов. По интонации чувствую, что он обижен моей глупостью и, похоже, жалеет об откровенности. — У Дениса Андреевича мужчина исполняет обязанности секретаря. Девушка не выдержит подобной нагрузки.

С последним словом Паша разворачивается и собирается уходить. Обида и разочарование читаются во взгляде. Заслужила, не спорю. Успеваю ухватить его за рукав прежде, чем мужчина делает шаг в сторону.

— Извините, Павел. Брякнула не подумав. Сказала глупость, — Соколов останавливается и пристально всматривается в мое лицо. — Я вас услышала. У меня есть одна просьба… Только пусть это останется между нами.

Кажется, я сумела удивить собеседника, потому что после короткого размышления Павел кивает и уходит.

— Сделаю, Изольда Юрьевна. Завтра заскочу к вам и передам.

— Спасибо. И можно просто Изольда, — улыбаюсь, выдыхаю.