Деяния данов. Том 2

Книга одиннадцатая

Начинается Одиннадцатая Книга.

{11.1.1} {Сын Эстрид Свено, 76-й король [Дании]} После смерти Магнуса ‘ситуация в Дании была подвержена воздействию разного рода случайных событий’, ₂ведь Свено пришёл к власти скорее благодаря удаче, чем в силу своих способностей. Очевидно, что его усилий было недостаточно для того, чтобы восстановить былое уважение к имени данов. ₃Не пользуясь расположением данов и не будучи в состоянии успешно управлять страной, Свено так и не смог заставить своих подданных, сохранивших в своём сердце ‘горечь былых обид на него’, относиться к себе с подлинным уважением, а тех, кто был охвачен гневом, — склонить к более терпимому к себе отношению¹. ₄Накопившаяся в их сердцах с прежних времён ненависть была столь сильна, что эти личные эмоции подавляли в их сознании мысли об общем благе, и из-за этой своей глупости они предпочитали вовсе пренебречь честью своей державы, чем вернуть ей славу под предводительством этого государя. ₅Нелегко уничтожить всходы однажды посеянных семян вражды; так уж заведено, что ‘если любовь легко обращается в ненависть, то ненависть лишь с большим трудом превращается в любовь’. Душа, которая однажды почувствовала сильное презрение к кому-нибудь, в будущем едва ли будет служить этому человеку верно и искренне, а ‘вспыхнувшую один раз вражду’ редко удаётся ласковым обхождением потушить и обратить в дружбу. ₆Бессилие, происходившее от старой жгучей неприязни, питаемое тайной враждебностью, не только отняло [у короля] надежду на свершение доблестных подвигов, но и ‘лишило блеска те из них, которые он действительно совершил’. ₇Таким образом, то, что было свидетельством <презрения>^a по отношению к новому королю, являлось, [с другой стороны,] подтверждением той любви, которую они питали к его предшественнику, точно так же как их теперешнее преступное пренебрежение [к Свено на самом деле] лишь отчётливее показывало совершенство их былой верности [Магнусу]².

{11.2.1} {О смерти 1-го епископа Роскильдии Авака} В начале правления Свено умер первосвященник Роскильдии <Авак>^b. {Назначение Вильгельма} ₂Ему наследовал Вильгельм³, который [прежде] был писцом и священником при Кануте Старом. Будучи родом из Англии, он тем не менее ‘обладал всяческими добродетелями’ и был хорошо знаком со всеми обязанностями своего служения как понтифика. ₃До него жители Скании находились под властью [первосвященника] Роскильдии, тогда как при этом муже епископская кафедра была разделена, ₄и выделенная [в отдельный диоцез] Скания стала как бы независимой от Роскильдии областью, {О Лундии и Дальбии} ₅причём эта новая [церковная] власть была сразу же разделена между двумя соседними городами — Лундией и Дальбией⁴, которые немедленно принялись оспаривать друг у друга церковное первенство, с равным рвением стараясь присвоить сопутствующие этой власти почести. При этом понтификом одних стал Хенрик, а других — Эгин.

{11.2.2} Впрочем, когда Хенрик умер от неумеренного употребления [хмельного] пития⁵, {Упразднение епископства в Дальбии из-за пьянства епископа} вся [епископская] власть, а также связанные с ней почести и инсигнии были переданы лундскому презулу Эгину⁶. ₂Таким образом, обе священнические власти как бы соединились в одном теле, хотя и нельзя признать справедливым то, что столь похвальное стремление горожан было наказано такой позорной смертью их умершего от пьянства прелата. {Пьяница презул} Так или иначе, но постыдная неумеренность пастыря вылилась в значительный ущерб для прихожан, и ни в чём не повинный город за пьянство своего епископа был вынужден заплатить потерей [церковной] власти. ₃И получилось так, что один умер от своего вредоносного пристрастия к выпивке, а другой благодаря спасительной умеренности преуспел в своих делах. ₄Его смерть, непристойная для простого человека и тем более для епископа, во все времена будет оставаться предметом глубочайшего презрения, насмешек и издевательств. ₅Таким образом, этот презул-пропойца, ещё при жизни уронив и запятнав позорным [угождением] утробе честь своей кафедры, своей смертью погубил её вовсе, и это при том, что стремление пить из человеческого кубка его самого лишило права отведать из чаши Божьей. Тот, кто должен был стяжать своему сословию славу, принёс ему лишь позор, совершив нечто постыдное, вместо того чтобы приобщать людей к добродетели. ₆Отнюдь не незаслуженно тот, кто должен был подавать другим пример сдержанности и умеренности,^(л.109)|| ‘в качестве наказания за свою нетрезвость заплатил’ столь унизительной смертью. ₇В датских анналах память о нём лишена какого-либо уважения, ибо он, ‘умерший так нелепо’, ‘ведя себя в своей частной жизни столь непристойно, в итоге запятнал позором всех нас’.

{11.3.0} В этом месте стоит рассказать об оставившем после себя громкую славу Харальде. ₂Потеряв своего брата и поняв, что у себя на родине ему не спастись, он бежал в Визáнтий⁷. {Брат святого Олава Харальд осуждён на растерзание драконом} ₃Будучи обвинён в убийстве, он был приговорён тамошним королём к смерти, вследствие чего его должны были отдать дракону, чтобы тот разорвал его на части. Считалось, что нет средства, более подходящего для умерщвления преступников, чем его пасть и когти⁸. {Верность раба} ₄Когда он сидел в темнице, один [из его] рабов, человек удивительной верности, захотел разделить с ним это наказание⁹. ₅‘Не считая себя более его слугой, он хотел стать его товарищем’ и был готов скорее принять смерть, чем оставить своего господина. ₆‘Тот, кто сторожил [узников]’, тщательно обыскал обоих и, безоружных и раздетых, через [специальное] отверстие спустил в пещеру. ₇Раб был раздет донага, Харальду же из уважения было позволено оставить на себе сорочку. ₈Тайно получив от Харальда браслет, стражник рассыпал по полу мелкую рыбёшку, чтобы дракон смог сперва немного утолить ею свой голод, а также, чтобы исходивший от рыбьей чешуи свет позволил узникам хотя бы немного видеть в сумраке темницы. ₉3атем Харальд собрал в кучу лежавшие на полу человеческие кости, плотно завернул их в сорочку и сделал что-то наподобие палицы. {Убийство дракона} ₁₀Когда появившийся дракон с жадностью накинулся на приготовленную для него добычу, Харальд ‘проворно вскочил’ ему на спину и вонзил ‘бритвенный нож, который он [всё это время] прятал у себя’, в пуповину на животе дракона — единственное место, которое можно пронзить клинком. ₁₁Остальные же части тела дракона не позволяет пробить крепчайшая чешуя. ₁₂Этот нож, ‘тогда уже настолько ржавый, что им едва ли можно было что-либо отрезать’, часто показывал своим близким друзьям король Вальдемар¹⁰, большой охотник слушать и рассказывать истории о чьих-либо подвигах. ₁₃Поскольку Харальд сидел высоко на спине этого чудовища, оно не смогло причинить ему вреда ни своей огромной пастью с острыми зубами, ни ‘ударить его своим извивающимся хвостом’. ₁₄В это же время вступил в бой и слуга Харальда, который принялся бить раненного зверя дубиной по голове, пока под тяжестью его частых ударов из неё не хлынула кровь и дракон не испустил свой дух. ₁₅Когда король узнал об этом, его жажда мести уступила место <восхищению>^a, и в награду за отвагу он простил Харальду его преступление и подарил ему жизнь. ₁₆‘Не довольствуясь тем, что просто простил его, он подарил ему ещё и свою дружбу’. Дав им корабль и деньги, он разрешил им отправиться, куда они пожелают. Хотя за преступление Харальда и следовало наказать, король предпочёл пощадить этого храбреца, считая, что лучше награждать за отвагу, чем карать за провинность¹¹.

{11.4.1} Вернувшись домой, Харальд [сначала] завладел Норвегией, [а затем] обратил своё оружие и против Дании¹². ₂[В свою очередь] Свено собрал ютов и, движимый ‘более яростью, чем рассудком’, напал на стоявшее у реки Диурса¹³ всё норвежское войско. Уступив неприятелю по числу кораблей, он оказался слабее его и в самом сражении, ведь успех в бою [чаще всего] соразмерен именно численности воинов. ₃Его решение начать бой было ‘насколько опрометчиво, настолько же и неудачно’. {Побоище на берегу} ₄Большая часть ютов, боясь погибнуть от [вражеских] мечей, бросилась в реку, облегчая работу неприятелю и предпочитая скорее самим лишить себя жизни, чем пасть от руки врага. ₅Поэтому они сделали с собой то, чего боялись в своём противнике, и, имея возможность выбрать между двумя видами смерти, сочли за лучшее погибнуть в волнах реки, чем от оружия. ₆В страхе уклоняясь от одной смерти, они с радостью оказывались в объятьях другой и, убегая от неприятеля, были сами для себя злейшими врагами. Они вели себя так, словно испустить дух под водой было для них приятнее, чем погибнуть, [имея возможность дышать] воздухом, и словно смерть от меча казалась им более жестокой, чем от воды. ₇‘Сразу и не скажешь, кого была более достойна избранная ими смерть: мужчин или женщин. Неясно, трусость или храбрость заставила их стремиться к смерти именно таким способом’, ибо сильное душевное волнение, [в каком они пребывали], ‘оставляет место для сомнений’, было ли мужеством или малодушием то, как именно ‘они сами себя лишили жизни’¹⁴.

{11.4.2} Вскоре после этого Свено, вождь побеждённого войска, получил подкрепление из Скании, Сьяландии и с других островов, после чего отправился со своим флотом к реке Нисса. Когда и Харальд прибыл туда же, он вышел ему навстречу, выведя свой флот на глубину. ₂Увидев, как мало их по сравнению с неприятелем¹⁵, даны решили противопоставить его многочисленности свою сплочённость, крепко связав свои корабли между собой¹⁶ и расположив их так, чтобы во время схватки с неприятелем им было легче прийти на помощь друг другу. Связав все свои корабли в одно целое,^{(л.109об.)}|| они хотели, чтобы этот их союз оставался нерушимым и в случае победы, и в случае поражения, так как никто не смог бы покинуть тесные ряды их воинского братства. ₃Им казалось, что такая сплочённость сможет преодолеть их слабость.

{11.5.1} «О, Аслак¹⁷, воин^a [с корабля] Скьяльмо Белого¹⁸! Здесь ‘в своём рассказе мы должны поведать о тебе — муже, обретшем бесконечную славу’ благодаря своей воинской доблести. {Удивительная доблесть Аслака} ₂Во время морского боя данов с норвежцами ты не только отважно сражался на своем собственном корабле, но и, сбросив все свои доспехи, кроме щита, перепрыгнул на переполненный вражескими воинами корабль, и с дубовым бревном, из которого прежде ты собирался сделать себе кормило, положившись на свою силу, обрушивался на тела врагов, ‘своими частыми и могучими ударами’ сокрушая всё, что вставало у тебя на пути. Грохотом его ударов прочие воины были приведены в такое изумление, что, позабыв об угрожавшей им опасности, устремили всё своё внимание на созерцание твоих доблестных свершений. ₃Даже самых отважных бойцов с обеих сторон ты заставил забыть о сражении и с удивлением взирать на твои подвиги. Не помня о битве и опасности, они смотрели на тебя с тем большей жадностью, чем [яснее] видели, с какой страстью ты наносишь по ним свои удары, так что самые искусные из них пренебрегали нависшей над ними опасностью, более изумляясь при виде тебя, чем испытывая опасения относительно возможности спастись самим. ₄Своей дубиной ты разил сильнее, чем другие мечами; твои неотразимые удары были столь сильны, что ‘ни даны, ни норвежцы никогда бы не поверили этому, если бы не видели своими собственными глазами’. ₅Благодаря твоим усилиям товарищи, бывшие поначалу в меньшинстве, смогли сравняться в силе со своим более многочисленным противником, так что к ночи вся эта неравная по числу воинов битва закончилась вничью, и те, кто [изначально] был слабее числом, с твоей помощью мало чем отличались по степени своей близости к победе от врагов. ₆Наконец, когда ты расправился со всеми неприятельскими воинами на корабле, одних убив своей дубиной, других утопив в волнах реки, [оказалось, что], покрытый [хотя и] многими, но лёгкими ранами, ‘ты смог в одиночку перебить стольких врагов и одержать над ними эту достойную всяческого восхищения победу’. ₇‘Во всё это трудно было бы поверить’, если бы об этом [подвиге] автору не рассказал сам Абсалон¹⁹.

{11.5.2} Однако в то время как даны ‘не могли рассчитывать на подкрепление’, к норвежцам неожиданно подоспела помощь от одного местного военачальника²⁰. {Бегство сканийцев} ₂Увидев это, воины из Скании, ‘ослабнув и упав духом’, стараясь не выдать себя [излишним] шумом, с заходом солнца отвязали свои корабли, перерубили канаты, разорвали скреплявшие их между собой снасти и во время начавшейся ночью бури^a покинули остальное войско. ₃3атем, ‘стараясь грести как можно тише’, они постарались украдкой уйти по реке тем же путём, что и пришли, после чего покинули свои корабли и бежали непроходимыми лесами. За это они заслужили себе ‘вечный позор и поношение’ до времени, покуда стоит Дания, ₄поскольку это их бесславное бегство сильно запятнало не только тех, кто его совершил, но легло тенью также и на их потомков²¹.

{11.5.3} Когда рассвело, потрясённый и поражённый стыдом за бегство своего флота Свено [тем не менее] продолжил с упрямой отвагой сопротивляться, полагая, что в тот момент, когда решается судьба, лучше рассчитывать на своё оружие, чем на возможность спастись бегством. ₂Даже видя, что он уступает неприятелю и в числе кораблей, и в количестве воинов, он вступил в бой теми малыми силами, что у него оставались, желая мужеством стереть с себя пятно позора, которое нанесли ему соратники. В бою, считал он, побеждает не тот, у кого перевес в числе, а тот, кто сильнее духом. ₃Однако ‘безрассудно начатое им сражение имело печальный конец’, и победа досталась более многочисленному войску. {Скьяльмо Белый взят в плен} ₄Скьяльмо Белый, который в то время стоял во главе всей сьяландской рати, был тяжело ранен и, оказавшись в окружении огромного множества врагов, попал в плен — не потому, что испугался [погибнуть] в бою, а оттого, что потерял много крови и лишился сил. Победители отнеслись к нему со столь великим почтением, что, хотя обычно они и не привыкли щадить пленных, в этом случае ради безопасности Скьяльмо они [даже специально] взяли его под стражу, ₅не позволив кому-либо обратить меч против столь знаменитого и прославленного мужа. ₆Постигшая его на этот раз неудача не смогла лишить его прежнего уважения. ₇В конце концов [однажды] глубокой ночью, [когда они находились] у Козьего озера²², ему удалось обмануть свою охрану [и бежать].

{11.5.4} В ту пору Харальд, не довольствуясь тем, что двумя этими победами он [уже до предела] истощил силы данов, продолжал, преисполненный враждебности^b, постоянно угрожать им войной. ₂Жестоко теснимый Харальдом, Свено, действуя скорее самоуверенно, чем удачно, пытался защитить своё истерзанное Отечество. ₃Потерпев два поражения, он уже не решался испытывать свою судьбу в третий раз и начинать новое сражение, видя, ‘какой урон понесли даны в двух битвах после [предпринятых им] безрассудных нападений [на Харальда]’²³.^(л.110)||

{11.6.1} Между тем младшие сыновья Годвина²⁴, также стремясь к королевской власти, возненавидели своего старшего брата и, ‘добровольно покинув страну’, избавились от ненавистного им господства, предпочтя сносить тяготы изгнания, чем [оставаться] на родине и видеть блестящий успех своего брата²⁵. ₂Оказавшись в конце концов у Харальда — короля Норвегии, они обязались преданно ему служить, а также обещали, что их страна подчинится ему, если с его помощью они смогут завладеть ею²⁶. ₃Харальд, безумно любивший власть, сразу же согласился на то, что предложили ему изгнанники, и норвежский флот отправился к берегам Англии.

{11.6.2} По случайному совпадению в это же время на остров с другой стороны столь же яростно напал герцог норманнов²⁷. ₂Тамошний король Харальд, оказавшись между двумя противниками, долго не мог решить, с кем из них ему следует сразиться в первую очередь, и дал им обоим возможность некоторое время наступать беспрепятственно. ₃Норвежцы подумали, что его нерешительность была признаком страха, и, сняв с себя доспехи, принялись, невзирая на опасность, что есть сил грабить и разбойничать. {Англы [сначала] побеждают, [а затем] терпят поражение} ₄Между тем как они, потеряв бдительность, опустошали [окрестные поселения], мелкими разрозненными кучками разбредшись вокруг, [на них напали] англы и без труда их перебили²⁸. ₅Эта победа придала англам такой уверенности в себе, что они[, не задумываясь,] были готовы сразиться с кем угодно. ₆<Преисполненные> [безрассудной] отваги^a, вскоре они напали на норманнов, однако [сами были ими разбиты], погубив в этой неудачной битве с ними своё имя и славу, завоёванную в предыдущем сражении. ₇Побеждённому королю удалось бы исчезнуть бесследно, если бы его не выдали местные крестьяне, которые обнаружили его в укромном уголке некой пустоши²⁹.

{11.6.3} Сразу же после этого двое сыновей Харальда и его дочь бежали в Данию³⁰, ₂где они были любезно, как близкие родственники, приняты Свено, который не стал припоминать им совершённых их отцом преступлений³¹. Девушку он выдал замуж за короля рутенов Вальдемара, которого его собственный народ называл Яризлавом³². ₃От этой его дочери [ведёт своё происхождение] и один из правителей нашего времени^b, который, будучи внуком³³ короля Русции Вальдемара, унаследовал и его род, и его имя. ₄Таким образом, ‘в благословенном роду нашего государя смешалась британнская и восточная^c кровь’, в силу чего он стал украшением [сразу] двух народов.

{11.7.1} {После гибели Харальда Свено со славой правит Данией} Со смертью Харальда, получившего из-за своих преступлений прозвище «Злой»³⁴, Свено лишился своего самого заклятого врага, и его власть, бывшая до сих пор весьма шаткой, отныне пошла к успеху более твёрдыми шагами³⁵, а корабль датской державы, [прежде словно] бывший на привязи, [освободился от пут] и на всех парусах благополучно устремился вперёд. ₂Обретя широкую известность благодаря своей щедрости и совершив множество добрых дел, Свено достиг всевозможных вершин человеколюбия³⁶. Кроме того, усердно заботясь о строительстве и украшении храмов, он всячески старался направить своё в те времена ещё невежественное в отношении религии Отечество на путь лучших и более благообразных церковных обрядов. ₃Одно лишь безудержное распутство омрачало все эти его блистательные достоинства³⁷. ₄‘Им были лишены невинности многие знатные девушки’, и, не имея ни одного сына в законном браке, он имел их множество от любовниц³⁸. {Внебрачные сыновья Свено} ₅Из их числа наряду с Гормо [следует упомянуть также] и Харальда, а вместе со Свено — Омунда. ₆К ним нужно добавить Уббо и Олава, Николая, Бьёрно и Бенедикта — все они были очень похожи [друг на друга] благодаря тому, что получили от своего отца, и совершенно отличались тем, что досталось [каждому из них] от матери^a. ₇От такой же позорной связи родились Канут и Эрик, ставшие [впоследствии] украшением [всей] Дании. ₈Дочь Свено Сирида, которая позднее стала супругой Гудскалька Склавского и о которой будет рассказано ниже, точно так же была рождена от наложницы.

{11.7.2} Наконец король, ‘отказавшись от соблазнов похоти и неумеренного служения Венере’, решил обуздать свои страсти строгостью семейной жизни. ₂Свои прошлые многочисленные любовные связи он пожелал искупить пристойной женитьбой и вступлением в законный брак с одной женщиной, не желая более растрачивать силы своего [королевского] величества [на утехи] во многих опочивальнях. Желая иметь законнорождённое потомство, он женился на своей родственнице, дочери свейского короля Гюде³⁹, связь с которой он лицемерно объявил браком. ₃Итак, хотя Свено и обратил свою душу ‘к святому таинству брака’, на самом деле это стало лишь прикрытием для его порочности. Избежав одного греха, он сразу же впал в другой. ₄Впрочем, иметь отношения с женщинами чужого рода простительнее, чем со своими родственницами; хотя, [конечно же], и те, и другие любовные связи на самом деле ‘безнравственны’.

{11.7.3} {О епископах Эгине и Вильгельме} Эгин и Вильгельм не могли оставить без внимания этот его поступок. ₂Тщетно попытавшись [сначала] уговорить короля отказаться от столь непотребного союза, [в конце концов] они начали [уже в открытую] резко, [но вполне] заслуженно обвинять Свено в кровосмесительной похоти, ^{(л.110об.)}|| настойчиво призывая его расторгнуть [заключённый им] брак. ₃Увидев, что их увещевания не возымели никакого действия, они пожаловались на этот незаконный брак предстоятелю [церкви города] Бремен, предоставив ему, как более старшему по сану святителю, самому решить, какого наказания заслуживает Свено. ₄Понтифик ‘обратился к обвинённому в кровосмесительстве королю’ с благочестивыми ‘спасительными внушениями’, однако тот ответил на его поучения угрозами, заявив, что сможет при помощи меча избавить себя от этих бесцеремонных нравоучений. ₅Не желая более терпеть эти мучения, он посчитал, что должен действовать, как ему велит его суровый нрав, а не так, как того требуют законы церкви, и объявил, что скорее отступится от веры, чем от жены. ₆По этой причине, опасаясь, что Свено с моря нападёт на жителей Гамбурга⁴⁰, понтифик был вынужден даже перенести свою резиденцию к бременцам.

{11.7.4} Впрочем, Вильгельм своими предостережениями так и не позволил Свено осуществить задуманное. ₂Благочестивые советы этого мужа смогли заставить короля унять в своём сердце ярость, и после настойчивых увещеваний понтифика он оставил своё намерение. ₃Итак, внезапно сердцем короля завладели более добродетельные устремления. ₄Благотворной властью своего [духовного] наставника принужденный одуматься, Свено тут же разорвал узы непристойного супружества, ‘обуздал порочные желания своего сердца’ и отверг свою жену. ₅Таким образом, король не только подавил гнев в своей душе, но смог также и избавиться от мыслей о своём незаконном браке.

{11.7.5} {Святое вдовство и благочестивые поступки Гиуды} Вернувшись в отчий дом, <Гюда>^a облачилась во вдовьи одежды и ‘жила с тех самых пор самой беспорочной жизнью’. Объявив о желании впредь блюсти своё целомудрие, она отказалась от всякого общения с мужчинами. Запятнав себя [в прошлом] беззаконной связью, она не позволяла себе более никакой другой. ₂Вся во власти благочестивых помыслов, оставшуюся часть своей жизни она решила провести в воздержании; строгой целомудренностью искупая свою вину за незаконный союз, она отказалась теперь даже от того, на что имела законное право. ₃Между тем она проводила <время>^b отнюдь не в праздном бездействии; каждый день работая над шитьём роскошных церковных облачений, она выполняла ту работу, которую обычно должны были выполнять её служанки. ₄Кроме всего прочего, она подарила собору в Роскильдии сделанные из драгоценной ткани и с удивительным искусством расшитые красивыми узорами священнические ризы. ₅Также ею было создано и множество других предметов убранства священнослужителей, используемых ими во время церковных богослужений⁴¹.

{11.7.6} Свено старался, чтобы в церквях богослужения проводили лишь самые достойные из священников. ₂Однако, хотя он глубоко уважал их учёность, с гораздо большим вниманием он относился к их душевным качествам, считая неправильным допускать человека в круг самых близких своих друзей, основываясь лишь на его образованности. ₃Порядочность в человеке для него была настолько важнее умения разбираться в основах книжных знаний, что при выборе клириков задатки добродетели он ценил в них выше способностей к наукам, предпочитая, чтобы его окружали люди скорее верные, чем знающие.

{11.7.7} {Неграмотный Свено, который стал священником из префектов} В число своих друзей король принял также и одного человека [по имени] Свено, родом из Норвегии, ‘мужа, наделённого всевозможными и многочисленными добродетелями’, но при этом ‘малосведущего в грамоте’. ₂Прежде чем стать священником, он управлял одной из областей [датского королевства] и, хотя плохо владел латынью, был весьма красноречив на своём родном языке. ₃Когда остальные увидели, что добродетель, которой Свено значительно превосходил их, для короля притягательнее, чем все их таланты, они решили подшутить над ним, желая выставить на смех его малограмотность. ₄Для этого перед богослужением они ‘в шутку’ дали ему книгу, в которой несколько букв было подчищено. ₅И вот, когда Свено должен был торжественно прочесть из неё молитву о здравии короля, вместо того чтобы назвать его «слугой [Божьим]», из-за того что рукопись была испорчена его соперниками, он унизил государя и назвал его «мулом»⁴². При этом [из-за своей необразованности] он не мог исправить допущенную ошибку, которая возникла из-за того, что [две буквы в этом слове] были соскоблены, присутствующие встретили его слова колкими насмешками, ‘разразившись громким хохотом’ и ‘всячески потешаясь’ над невежеством чтеца, так что само богослужение от этой грубой шутки превратилось в насмешку.

{11.7.8} {Незамеченная оплошность Свено} После окончания службы король приказал принести ему книгу с алтаря и обнаружил, что она испорчена чьей-то завистливой рукой и что в ней имеются следы недавних исправлений, которые и явились причиной ошибки при чтении молитвы. Сильно разгневавшись на его завистников, он понял замысел тех, кто хотел поглумиться над Свено, и объявил, что их зависть гораздо более предосудительна, чем его безграмотность. ₂К этому он также добавил, что в самом скором времени Свено сам сможет посмеяться над невежеством своих насмешников. ₃После этого он попросил Свено отправиться в школу и пообещал ему взять на себя все [связанные с его обучением] расходы. ₄Этот случай нисколько не уменьшил привычной любезности короля по отношению к Свено,^(л.111)|| так как он не хотел прослыть тем, кто потакает зависти [недоброжелателей], вместо того чтобы осудить её.

{11.7.9} Свено послушался короля и весьма преуспел в изучении свободных наук. ₂Горячо желая овладеть книжной грамотой (дело, которому он прежде не уделял достаточного внимания), Свено оставил местную школу и, ‘для того чтобы в полной мере овладеть этой наукой’, отправился за границу, где, всячески стараясь усовершенствовать свои познания, ‘усердно учил латинский язык’⁴³. ₃Старательно выучив значения всех слов, ‘он с лёгкостью постиг своим умом также и тонкости грамматики’, ‘полностью избавившись от того мужицкого косноязычия, которое часто ставили ему в вину в прошлом, и благодаря усердным упражнениям приобрёл самое изысканное красноречие’. {Свено вернулся, став магистром} ₄Он занимался столь усердно, что ‘через короткое время’ возвратился домой прославленным магистром наук, вызывая своей учёностью восхищение у тех, кто до этого потешался над его безграмотностью.

{11.7.10} {Дружба короля с еп. Вильгельмом} Первое место среди всех друзей короля занимал Вильгельм, который в свою очередь также отвечал на эту приязнь взаимностью. ₂Пользуясь особой благосклонностью короля, он платил за это уважение к себе личной преданностью. ₃Таким образом, располагая верной службой своих друзей, король, можно сказать, ‘окружил себя’ самой надёжной защитой.

{11.7.11} Прекрасным примером суровости первосвященника и смирения короля является следующий случай. ₂Однажды ночью на ежегодном пиру в честь праздника Обрезания [Господня], на который Свено пригласил свою знать, он проведал, что некоторые из этих благородных мужей в своей злобе за его спиной ‘отзывались о нём недостаточно почтительно’. {Преступление короля} Посчитав, что за их пьяным озорством скрывается тайное предательство, король в гневе послал людей убить их, когда они <утром>^a придут в церковь [Святой] Троицы, как будто церковь — это самое подходящее место для человекоубийства. ₃Таким образом, [первое] своё злодеяние он удвоил, совершив вдобавок к нему ещё и святотатство: свой дом, [где к гостям дóлжно относиться] с уважением, он превратил ‘в рассадник жестокости’, а своё [преступное] желание, которое менее всего было дозволено исполнять в церкви и в это время, он тем не менее со всей готовностью осуществил.

{11.7.12} Поначалу епископ не подал вида, как сильно он возмущён этим происшествием, или, что то же самое, осквернением храма, и поэтому никто из королевской свиты не заметил его возмущения. Наказание за это преступление понтифик отложил до удобного случая. {Суровое обращение епископа с королём} ₂В день, когда он должен был, как и подобает первосвященнику, проводить божественную литургию, он не только отказался выйти навстречу королю, чтобы почтительно приветствовать его, но, напротив, при виде Свено встал в полном своём священническом облачении на его пути и, несмотря на их дружбу, отказал королю в праве войти в храм, загородив ему дорогу своим жезлом и признав его недостойным вступить в дом Божий, ‘мир которого он не постыдился грубо нарушить и святость которого запятнал кровью своего соотечественника’. Отказав Свено в его почётном титуле, Вильгельм при всех назвал его не королём, а проливающим человеческую кровь палачом. ₃Не удовлетворившись простым порицанием виновного, он толкнул его в грудь концом своего жезла, дав жестокосердному королю понять, что ему предстоит раскаяться в убийстве, исполненном по его приказу.

{11.7.13} Своё уважение к церкви понтифик ставил выше отношений личной дружбы, ни на мгновение не забывая о том, что обязательства дружбы — это одно, а требования его священного сана — другое и что в соответствии с ними он должен одинаково строго карать за злодеяния любого преступника, будь то слуга или господин, не питая к знатному человеку больше снисхождения, чем к человеку простому⁴⁴. ₂‘Не пустить короля [в храм] было уже достаточным [наказанием], но он предал его также и [церковному] проклятию’, не побоявшись вынести свой приговор прямо в присутствии осуждённого. ₃‘Осталось неясным, поступком или словом этот на удивление отважный понтифик смог уязвить короля сильнее’. Того, кто был сначала наказан сошедшими с его языка тяжкими поношениями, затем он ещё и оттолкнул своей десницей, а в его сердце, в котором он прежде любил добродетель, теперь он всячески старался смирить порок! ₄‘Он считал, что столь очевидное преступление должно быть наказано немедленно’, полагая, что легче задушить грех изначально и в самом зародыше, чем когда он окрепнет и пустит корни, дабы промедление не дало пороку времени набраться сил. ₅Поэтому в какой степени ‘безрассудство и слабость довели короля’ до преступления, в такой же происходящая от религиозного рвения ‘суровая непреклонность понтифика подвигла его на совершение наказания’. ₆Самоотверженно защищая веру, он не только проявил должную верность своему сословию, но и со спасительной строгостью воздал за чужое безрассудство. ₇Не желая казаться тем, кто способен забыть о своём священном долге, он отверг снисходительность и обратился к суровости, не желая быть другом врагу благочестия или играть роль льстеца там, где следовало показать себя понтификом. ₈Однако ^{(л.111об.)}|| его враждебность была лишь внешней, в действительности же он оставался его другом, считая, что залогом преданной дружбы и настоящей платой за товарищество должна быть не преступная мягкость, а справедливая строгость. ₉По этой причине, ‘отказавшись на время от снисходительности, свой самый кроткий от природы характер он подчинил суровости, решив, что в делах веры для укрепления порядка иногда вполне допустимо позволить себе действовать и с некоторой жестокостью’.

{11.7.14} Поэтому, когда к нему, угрожая оружием, бросились королевские воины, он сохранил в своём сердце твёрдость и встретил их совершенно спокойно, будто бы и не видя ‘приставленных к его горлу мечей’, ‘приняв опасность с тем же [мужеством], с каким он перед этим вызвал её на себя’. ₂Вот до какой степени силён был он духом и насколько ‘исполнена благородства была душа этого человека’, в котором любовь к Богу оказалась сильнее страха перед людьми! ₃Король не стал убивать Вильгельма, поняв, что его действиями руководила не мимолётная злоба, а вера в то, что для поддержания порядка в стране необходима строгость. {Раскаяние короля} Им овладели стыд и угрызения совести за совершённое преступление, которые оказались сильнее позора изгнания [из церкви], и он поспешил вернуться в свой замок. Там он ‘смирился’ ‘с нанесённым ему бесчестием’ и даже ‘не стал держать обиды на резкие слова презула, произнесённые им в порыве праведного гнева’.

{11.7.15} После этого он снял с себя своё королевское облачение и оделся в лохмотья, предпочитая, чтобы его наряд своим убожеством показывал всем его скорбь, нежели своей роскошью — упрямство. ₂Суровый приговор понтифика поразил его так сильно, что он не смог более носить свою королевскую мантию и, отложив в сторону все знаки королевского величия, надел на себя покаянные одежды. ₃Вместе со своим облачением он сложил с себя и свою [королевскую] власть, из тирана и святотатца превратившись в верного и почтительного прихожанина. ₄3атем, босой, он вернулся к церкви и, распростёршись у её входа, принялся смиренно целовать землю, ведя себя крайне почтительно и сдержанно и всячески стараясь смирить тот страшный гнев, который обычно охватывал его при оскорблении. Не помышляя об отмщении за то, что был изгнан, он ‘всячески стремился раскаянием и стыдом искупить свою вину за свой приказ совершить кровавое злодеяние’.

{11.7.16} Мы полагаем, что в действительности ‘порок стал временным, а не постоянным прибежищем для его души’, и, ‘подобно тому как поначалу безрассудство заставило её совершить преступление, точно так же и впоследствии самообладание заставило её быть более сдержанной’. ₂Сколь же смиренно, как мы считаем, было его сердце, если он не только позволил остаться безнаказанным открыто и весьма резко выступившему против него понтифику, но и заставил себя оказать ему уважение, с величайшим смирением прося его о прощении, заслужив его милость и своим стыдом, и своим раскаянием! ₃Он знал, что сможет добиться Божьей милости лишь покорностью, но не силой, и потому пытался искупить своё тяжкое злодеяние, показывая [всем], ‘насколько ему стыдно и как сильно он опечален’. ₄‘Хотя даже несильный удар, нанесённый по его чести, совершенно вывел короля из равновесия’, сила, вызванная к жизни его стыдом, сдержала напор его ярости, и сколь сильно он оскорбил церковь своим жестоким приказанием, столь же велико было и его почтение, которое он оказал ей, разрывая [горем] своё сердце.

{11.7.17} {Примирение с королём} Едва только он поступил таким образом, как сразу же встретил необыкновенное милосердие со стороны слуги церкви и получил его поддержку. ₂В то время как предстоятель уже начал службу, а хор спел первую часть псалма, чтобы вслед за греческой молитвой^a, как и следует, начать петь «Слава [Господу]», прислужники сообщили ему, что король пришёл ко входу в храм и молится. ₃Прекратив петь псалом, он велел замолчать также и всему клиру и поспешил ко входу, где спросил у короля, [в чём причина такого его поведения], и, когда король признал свой грех, обещая искупить его и прося святого отца о помощи, тотчас же снял с него отлучение, обнял лежащего и ‘просил утереть слёзы, снять свои покаянные одежды, снова облачиться в подобающее королю одеяние и вести себя соответствующим образом’, ибо, добавил он, отдельному [человеку] не следует показываться в печали перед всей ликующей [церковной] общиной. ₄Понтифик не мог вынести, чтобы король стоял перед ним с опущенным взором, столь же не подобающим его высокому званию, как и его униженное лежание [в пыли] перед входом. Напротив, дружескими словами ободрив короля, он ‘велел ему облечься в свои прежние одежды, более подходящие его высокому сану’, и после этого войти в храм, посчитав, что Свено, подвергнув себя столь сильному унижению и ‘столь смиренно моля о прощении’, уже достаточно искупил свой грех перед церковью. ₅После этого, сказав ему, что именно он должен сделать в знак своего раскаяния, прелат приказал многолюдному церковному хору со всей торжественностью выйти навстречу^(л.112)|| облачившемуся в нарядные одежды королю, а затем уже и сам ‘почтительно приветствовал его’, ‘при всеобщем ликовании’ подведя к самому алтарю. ₆Так, с подобающей случаю любезностью он воздал ему за всю прежнюю суровость, ‘учтивой покорностью возместив ему’ свой безобразный поступок в прошлом.

{11.7.18} {Смирение короля} В своём раскаянии [король] выказал [к епископу] почтительности не меньше, чем до этого проявил жестокости при совершении своего преступления. ₂Также и [сам понтифик], желая избавить короля от одолевавшего его беспокойства, постарался придать ему уверенности в своих силах, а от боли, которую причиняла королю его внутренняя печаль, он постарался избавить его, сделав свидетелем всенародного ликования. ₃Таким образом, ‘всё, что в злодейском поступке этого неистового человека было мерзкого, посредством благочестивой строгости было сполна искуплено’. ₄Поэтому и ‘простой народ, ликуя, рукоплескал при виде смирения своего короля’, искренне полагая, что в своём раскаянии он проявляет добродетели больше, чем прежде проявил, отдав [преступный] приказ, злодейства. ₅Сыграв роль сурового и в то же время милостивого судьи, понтифик ‘обнаружил в одном и том же деле как строгость, так и мягкость’, показав, что способен наказывать отнюдь не меньше, чем прощать. ₆Сурово укрощая упрямство Свено, он снисходительно принял его смирение, соединяя, таким образом, любовь и справедливость, не отвергая кающегося и не принимая надменного. ₇Он проявил во всём этом свой отеческий дух, как и подобает пастырю, сначала наказывая, а затем обращаясь с добрым словом, и подобно тому как не желал он заключать в свои объятия гордеца, точно так же не хотел он и попирать униженного.

{11.7.19} Затем он вернулся к алтарю и возобновил прерванную службу, допев в честь покаяния короля Всевышнему Отцу «Славу», и радость его была тем светлее, чем сильнее до этого его дух был омрачён горем. ₂Король провёл два дня в отдыхе, и лишь на третий день, облачившись в свои королевские одеяния, он прямо посреди святой мессы появился в церкви, где, поднявшись ‘на хоры’, ‘через глашатая торжественно призвал к тишине’ {{Раскаяние короля} и обратился ко всем с суровыми словами самообличения, признав свой тяжкий грех перед церковью. ₃3атем он превознёс снисходительность понтифика, так скоро простившего ему столь тяжкое преступление и без промедления снявшего церковное проклятие с того, кто был виновен в преступлении, совершённом пусть и не его собственной рукой, но по его приказу, {Стеффнес-херрент} и объявил, что во искупление своего кровавого приказа он дарит церкви половину области Стеффники⁴⁵. ₄При этом он не устыдился объявить о своём позоре во всеуслышание перед присутствующими в церкви.

{11.7.20} Всё это нерушимыми узами связало церковь и королевскую власть. ₂Король не только сохранил своё прежнее расположение к первосвященнику, но и даже ‘одарил его после этого ещё большими почестями’, за оказанные ему услуги будучи более склонен проявить к нему милость, чем воздавать гневом за причинённые ему унижения. Он видел, что понтифик настроен против него не из-за какой-то личной неприязни, а из-за совершённого королём по отношению ко всей церкви беззакония. ₃Король с неизменным уважением относился к презулу за его достойную восхищения непреклонность [в делах веры], тогда как понтифик, в свою очередь, всячески чтил короля за его набожное смирение. ₄Не проходило и дня, чтобы каждый из них не молился о том, чтобы пришедшая смерть не разрушила [навсегда] их тесный духовный союз. ₅Так они и состязались между собой, стараясь превзойти друг друга в почтении, причём оба были так уверены ‘в своей взаимной приязни’, что скорее это можно было назвать дружбой равных, чем обычной благосклонностью господина к своему слуге.

{11.8.0} {Высокие качества сына Свено Канута} Теперь же я хочу перейти к рассказу о сыне Свено Кануте, которого по милости благосклонной к нему судьбы природа щедро наделила всеми своими дарами, так что ‘благодаря своим выдающимся способностям’ ‘во всём, что имеет отношение к доблести, он намного опередил свой возраст’. ₂Собрав войско из молодых людей, он прекратил бесчинства морских разбойников^a, а победы над сембами и эстами принесли ему в молодости такую известность, что его первые шаги на этом поприще далеко превзошли славу его отца⁴⁶. ₃Эти победы показывали, чего следует ожидать от его правления в будущем. ₄‘3ащищая и расширяя границы своей родной страны’, он постоянно находился в морских походах и ‘совершал такие подвиги, которые, как казалось, было не по годам ему не только совершать, но и даже просто быть их свидетелем’. ₅Постоянными упражнениями он неустанно закалял своё молодое тело, усердно стараясь подготовить себя к ратным подвигам и всячески совершенствуясь в обращении с оружием, благодаря чему его слава как воина ‘разошлась так широко’, что казалось, будто это душа и удача Канута Великого ‘вместе с его именем’ воскресли [из мёртвых]. Поэтому никто не сомневался в том, что именно он станет наследником своего отца на троне. ₆‘Считалось, что [если] по своей доблести он уже [сегодня] стал вполне зрелым мужем, то и [королевские] почести [в будущем] не должны обойти его стороной’. ₇Кроме того, этот юноша не был обделён также и щедростью. {Вялость Харальда} ₈Его же ^{(л.112об.)}|| по рождению старший брат Харальд ‘был, наоборот, слаб духом и проводил всю свою юность в постоянной праздности и безделье’⁴⁷.

{11.9.1} {Смерть Свено} Между тем Свено, ‘дожив уже до весьма преклонных лет’, находясь близ города Судцаторп⁴⁸ в Ютии, ‘был охвачен лихорадкой, которая сильно пошатнула его здоровье’. ₂Когда он почувствовал, что ‘гибельная мокрóта поднимается всё выше’, предсмертная печаль объяла его сердце^b, и тогда, ‘собрав все свои немногие оставшиеся силы’, он попросил присутствующих похоронить его в Роскильдии⁴⁹. ₃Не удовлетворившись <обещанием>^с20 [выполнить] его поручение, он заставил их поклясться в этом. Дело в том, что в древности это место пользовалось у королей особым почётом: при жизни там находился их трон, после смерти там же их и хоронили.

{11.9.2} Тело короля уже было перевезено в Сьяландию, где и должно было состояться торжественное погребение, когда Вильгельм ещё только получил приказание о том, чтобы выйти навстречу. ₂Сохраняя невозмутимость, он спешно отправился в город, где, придя в церковь [Святой] Троицы, ‘созвал тех, кто занимался тем, что копал землю до обнаружения в ней твёрдой поверхности’, и приказал им вырыть могилу сначала для короля, а затем и для него самого. ₃Посчитав, что эти слова понтифик сказал от горя, а не потому, что действительно хотел этого, землекопы возразили, что могилы нужны лишь мёртвым, а не живым. {Предсказание еп. Вильгельма} В ответ он заверил их, что они примут его тело раньше королевского, так как он всегда желал последовать в могилу вместе с королём, и это его желание будет исполнено. ₄Те остолбенели от изумления, полагая, что его приказание граничит с безумием, однако всё же сделали так, как он им велел, после того как Вильгельм пригрозил им наказанием, если они ослушаются. ₅Столь уверен он был в том, что умрёт, хотя тогда и был совершенно здоров.

{11.9.3} Затем он пришпорил своего коня и поспешил навстречу похоронной процессии. {Топсёрр} Добравшись до леса Топсхёгик⁵⁰, он увидел два очень высоких дерева, растущих у дороги, и приказал срубить их и сделать из них погребальные дроги. ₂Все подумали, что эти дроги предназначались для тела короля, и, исполнив его приказ, погрузили их на повозку, в которую запрягли самых сильных коней. ₃Оставив позади лес, понтифик увидел неподалёку королевскую похоронную процессию. Тогда он велел возничему остановиться и, сняв свой плащ, разложил его на земле, после чего лёг на землю словно бы для того, чтобы отдохнуть. ₄3атем он воздел руки к Богу и просил его даровать ему смерть, если он хоть сколько-нибудь доволен его службой, ₅так как ему будет лучше без какого-либо промедления умереть вслед за своим другом, чем жить без него. ₆Сказав это, он [сразу же] скончался, тихо упокоившись [на этом плаще], словно на постели у себя дома⁵¹. ₇О, какой же прочной была дружба [между этими людьми], если для оставшегося в живых она оказалась милее, чем сама жизнь!

{11.9.4} {Кончина еп. Вильгельма} Удивившись, что он спит так долго, слуги решили попытаться разбудить его, но обнаружили, что он мёртв. ₂Неожиданная кончина понтифика повергла всех в глубокую скорбь. ₃Они уложили его на дроги и повезли его тело обратно в город впереди королевского, так что, хотя он и умер позже, его погребальная процессия двигалась первой. ₄‘Носилки с телом Свено несли на своих плечах его люди’, тогда как тело презула везли на лошадях, а сам он, словно возница, возглавлял эту похоронную процессию. ₅Когда его смогли первым доставить к церкви, всем стало ясно, что прежде он говорил правду. ₆Его необыкновенная смерть стала свидетельством того, что ‘дружбу короля понтифик ценил <выше>^a, чем ту выгоду, которую мог извлечь благодаря ей’. ₇3атем были устроены пышные похороны, и тела обоих были похоронены рядом друг с другом⁵². ₈Воистину, достойна всяческого уважения такая дружба, когда после смерти одного из товарищей другой испытывает отвращение ко всем радостям жизни и сам стремится к смерти!

{11.9.5} {Епископом становится Свено Норикский} После смерти Вильгельма по единодушному решению духовенства священство принял Свено Норикский, о котором я уже рассказывал выше.

{11.10.1} Когда встала необходимость выбора нового короля, мнения народа разделились. ₂Большинство данов помнило, каким опасностям подвергал их Канут, ‘будучи пока ещё только частным лицом’, и опасалось, что будет ещё хуже, если он станет королём. ‘Его храбрость была истолкована ими превратно’, и то, что должно было доставить ему громкую славу, в действительности принесло лишь порицание и несправедливое осуждение. ‘Отказав ему в награде за проявленную доблесть’, за его славные подвиги они отплатили ему позорным отказом. ₃Из страха перед тяготами они возненавидели Канута и выбрали известного своей любовью к праздной жизни Харальда,^(л.113)|| предпочтя, чтобы ими правил трусливый король, а не отважный. ₄Этим выбором они пренебрегли славой и блестящими дарованиями, не устыдившись отнятую у доблестного мужа корону передать тому, кто находился во власти порока, и, презрев силу, воздали почести слабости. ₅Чтобы скрасить и затушевать свою неблагодарность, они заявили, что Харальд, как старший по рождению, от самой природы наделён [большим] правом на власть в королевстве. ₆Воистину, странное это было решение! Одного величие души сделало изгнанником, тогда как другой благодаря своей низости стал всем угоден!

{11.10.2} ‘Одни лишь жители Скании были склонны поступить в соответствии с велениями своего сердца, любя Канута за его высокие личные качества и презирая Харальда за его бездеятельность’. ₂Для выборов короля был созван тинг, проходивший близ Исёры⁵³, ₃там, где большие, неукротимые волны Океана вздымаются в узком проливе, зажатые между сушей двух близко расположенных берегов. {Описание залива Исёра} ₄Посреди этого пролива находятся песчаные отмели, которые таят большие опасности для мореходов, ₅ведь морские волны то обнажают их во время отлива, то снова их скрывают в своей пучине, возвращаясь обратно. ₆Те, кто прибыл из Скани, пристали к берегу у восточной части залива, остальные же — у западной.

{11.10.3} И тогда братья отдельно друг от друга держали речь на тинге перед своими сторонниками. {Речь Харальда} ₂Созвав своих сторонников, Харальд ‘сказал, что не видел бы ничего постыдного в том, чтобы предпочтение было отдано его брату’, ‘если бы сама судьба не распорядилась так, что Канут, будучи младшим по рождению, должен уступить ему честь [стать королём]’, ведь это нелепо, когда младший возносится над старшим. ₃‘И хотя считается, что Канут превосходит его доблестью’, он превосходит своего брата по закону природы и благодаря своему преимуществу в возрасте. ₄Кроме того, будет несправедливо, если тот, кто мучил народ и подвергал Отечество всяческим опасностям, одержит на выборах победу, в то время как он, с неизменной милостью обращавшийся со всеми ними, останется без возвышения. Добрые поступки следует оценивать отнюдь не так, чтобы казалось, будто из-за боязни лишиться своего нынешнего благополучия даны желают заплатить злом тому, кто прежде помогал им в их бедах. ₅Ведь всё это было бы очень похоже на неблагодарность. ₆К этому он обещал, что если получит верховную власть в стране, то ‘отменит [прежние] суровые законы и по соглашению с ними установит [новые], более мягкие и снисходительные’.

{11.10.4} {Харальд, 77-й король [Дании]} Получив многочисленные обещания, совпадавшие к тому же с их собственными желаниями, ‘они поддались дурману его льстивых слов’ и объявили его королём. Хотя им скорее следовало бы презирать его за слабость, чем оказывать почести и благоволение, они отдали ему державу его отца. ₂Итак, своими ласковыми речами ему удалось завоевать ‘благосклонность народа’, и ‘его лживые посулы’ они предпочли непобедимой мощи Канута. ₃‘Таким образом, раздутые льстецами спор и соперничество между братьями в конце концов были улажены без помощи посредников и судей’, посредством одной лишь подачи голосов их сторонниками.

{11.10.5} Обманным образом получив поддержку несведущего простонародья, Харальд через гонцов сразу же дал понять своему брату, что ему не следует ни стремиться к той власти, которая досталась старшему по возрасту, ни считать себя более достойным [королевских] почестей, чем тот, кто, как ему известно, получил их по праву первородства, ни пытаться междоусобными войнами и раздорами разрушить это королевство, столь прославленное благодаря доблести их предков, ‘ни устраивать гибельных мятежей для того, чтобы разные части разделённого Отечества устремлялись [друг на друга с оружием в руках]’, но поскорее изгнать из своего сердца тщеславие и, ‘оставив легкомыслие, не стыдиться встать на сторону своего соперника’. ₂Свои увещевания он сопроводил угрозами, так что его послание более походило на угрозу начать войну, чем на ласковый призыв к миру. ₃Кроме этого, через подкупленных им людей он подговорил большинство приверженцев своего брата перейти на свою сторону, обещав им улучшить законы и сделать их жизнь вольготней и приятней. ₄Таким образом, ‘действуя частью уговорами, частью запугиваниями, ему удалось отвратить симпатии простого народа от Канута’⁵⁴.

{11.10.6} Оставленный своими воинами, всего на трёх боевых кораблях^a Канут отправился к узким проливам Скании, вынужденный оставить страну, границы которой он ранее расширял и ‘о чьей безопасности прежде всячески заботился’. ₂Там его и нашли послы брата, через которых тот просил его вернуться, клятвенно обещая сделать его своим соправителем в королевстве. С презрением отвергнув их ласковые уговоры, он отправился в изгнание в Светию, ‘полагая, что теперь, когда удача не на его стороне, было бы очень глупо доверять словам сломленного судьбой человека, который и в лучшие свои времена обращался к нему лишь с угрозами’⁵⁵. {Подвиги Канута} ₃Вскоре, словно забыв о причинённой ему несправедливости и не вмешиваясь более в дела своего Отечества, он решил возобновить начатую им ещё при жизни отца войну с народами на востоке⁵⁶.

{11.10.7} Тем временем Харальду напомнили о том, что пора бы выполнить свои обещания и использовать свою королевскую власть во благо народа. {Законы Харальда} Проведя восемь дней в советах и раздумьях, он в первым делом⁵⁷ издал закон о праве обжалования иска, постановив, что сторона защиты имеет право изложить свои доводы до того, как это сделает обвинение. ^{(л.113об.)}|| ₂Теперь обвиняемому было предоставлено ‘право отводить обвинение, уличая своего обвинителя во лжи’^b, тогда как прежде, ‘доверяя данным под присягой показаниям свидетелей, защита не могла ставить их слова под сомнение’. ₃‘Этот закон, по мере того как он начал укореняться’, был, очевидно, ‘полезен в отношении свободы’ [каждого в отдельности], однако в той же самой мере он оказался губителен для доверия к клятвам. ₄Дело в том, что возможность защитить себя не при помощи оружия⁵⁸ или свидетелей, а произнесением одной только клятвы обесчестила весьма многих, запятнавших себя желанием преуспеть с помощью клятвопреступления. ₅Этим также был полностью упразднён поединок, так как последующие поколения нашли, что клятва — более удобный способ разрешения споров, чем меч. ₆Воистину, если одно опасно для доверия людей друг к другу, то другое угрожает их личной безопасности. ₇‘Этот обычай долго и упорно сохранялся данами’; ‘пользуются они им и в настоящее время’. Они готовы скорее расстаться с жизнью, чем отказаться от него, предпочитая ради его сохранения пожертвовать даже своим личным благополучием⁵⁹.

{11.10.8} Сам Харальд занимался одними лишь богослужениями и совершенно не следил за тем, чтобы со всей строгостью выполнять изданные им законы, с бессильной снисходительностью оставляя без наказания нарушение всех законов и попирая всё, что служило оплотом для справедливости и права. Он не знал о том, что Богу угоднее благоразумное управление королевством, чем пустое религиозное рвение^a, а строгость в соблюдении справедливости дороже, чем лицемерные молитвы. К тому же правосудием Всемогущего Господа можно умилостивить куда быстрее, чем благовониями, а борьба с грехом для него важнее душевных терзаний человека. Ему приятнее видеть поверженный порок, чем согнутые колени, и никакое пожертвование для него не важнее заботы о правах неимущих. ₂Хотя величие королей и должно увеличивать с помощью церковных обрядов, однако тем не менее всё же им ‘более подобает’ прославлять своё звание в кресле судьи, а не у алтаря. ₃3абыв об этом, этот король был знаменит лишь одной своей любовью к религии, самые неправедные поступки воспринимая с чрезмерным долготерпением и выполняя лишь очень небольшую часть из своих обещаний. ₄Он не только прощал злодеяния, но и потворствовал им, почти полностью лишив свою страну законов и права, которые он прежде обещал приумножить. ₅Более того, он не считал зазорным и вовсе отказываться от [соблюдения издревле] подобающих королям обычаев и привычек⁶⁰. ₆Пробыв у власти два года, он умер⁶¹.

{11.11.1} {Канут Святой, 78-й король [Дании]} После его смерти с согласия [остальных своих] братьев на вершину власти в королевстве был призван Канут, который, находясь тогда в изгнании, счастливо продолжал начатую им ещё в юности войну на востоке. Взойдя на престол, он изо всех сил снова начал эту борьбу, и, [хотя] он вёл её больше ‘для распространения веры’, чем для удовлетворения собственных амбиций, это не мешало ему искренне надеяться на то, что [недавние] благоприятные изменения в его судьбе обязательно помогут ему увеличить свою славу [и на этом поприще]. ₂Он не оставил своего замысла, покуда полностью не сокрушил королевства куретов, сембов и эстов⁶².

{11.11.2} {[Канут] берёт в жёны дочь правителя Фландрии Роберта} Затем, разделавшись с врагами, он начал подыскивать себе невесту, но нашёл все брачные предложения от соседей недостаточно почётными и достойными его и поэтому выбрал себе в жёны дочь префекта Фландрии Роберта, [которую звали] Эдла⁶³. От неё у него родился сын по имени Карл.

{11.11.3} Увидев, что своеволие вельмож ‘ослабило или притупило действие старых законов’, ‘он направил все свои силы и способности на то, чтобы восстановить былую дисциплину’, и издал строжайшие указы, ‘предписывавшие с большим вниманием относиться к отправлению правосудия’, ‘возвратив развалившемуся и пришедшему в упадок судопроизводству прежний порядок’⁶⁴. ₂Ни кровное родство, ни близость к королю не могли заставить его стать снисходительнее и поступить несправедливо. Никакая приязнь или родственные связи не позволяли преступнику остаться без наказания; напротив, ‘в полной мере следуя старым обычаям’⁶⁵, пришедшие [за время правления его брата] в негодность основы правосудия он крепко-накрепко сковал [новой, неразрывной] цепью, ‘в отношении строгости [при соблюдении законов] почтительно ступая по стопам своего отца’ и навлекая этим на себя сильнейшее недовольство со стороны обиженной им знати⁶⁶.

{11.11.4} Он вернул церкви подобающий ей почёт и уважение, и духовенство при нём пользовалось [неизменной] милостью [короля] и [его] поддержкой⁶⁷. {Уважение к церкви} ₂Обнаружив, что грубое и непросвещённое простонародье не питает к епископам должного почтения, и желая, чтобы облечённые столь высоким званием люди не приравнивались к простолюдинам, он издал чрезвычайно полезный закон, который дал презулам доступ в ряды знати и ‘позволил занять им первое место среди вельмож королевства наряду с герцогами^a’, добавив к уже имевшейся у них власти ещё и высокое звание. ₃Так заботился он о том, чтобы столь важная по своей значимости должность ^(л.114)|| была окружена не меньшим почтением, а уважение к тем, кто находился на самой вершине церковной власти, не обесценивалось пренебрежительным к ним отношением.

{11.11.5} Впрочем, ‘он повысил значимость звания не только епископов’, но ‘в своей бесконечной доброте издавал законы, с помощью которых старался сделать более уважаемым звание также и простых клириков’. ₂Для того чтобы почтение к ним стало ещё большим, он постановил, что [разбор] споров между образованными людьми следует изъять из [ведения] обычных судов и [впредь] рассматривать их [исключительно] в кругу судей из того же сословия. ₃Также он позволил им взимать денежные штрафы с тех, кто совершил преступление против церкви и не мог отвести от себя обвинение, ₄а кроме этого, передал на их суд рассмотрение всех преступлений против Господа. Отныне дела подобного рода были отделены от мирского судопроизводства и переданы духовенству, дабы те, кто не был равен по званию, не находились в равных с простым народом условиях и при совершении правосудия. ₅Благодаря этому ему удалось значительно повысить значимость священнического звания, и уважение к клирикам стало даже большим, чем почтение к вельможам из числа мирян. ₆Вследствие этого получилось так, что никто из данов, кроме короля, понтифика или того, кто считался наиболее вероятным наследником престола, по собственной воле не мог привлечь к суду служителя церкви⁶⁸.

{11.11.6} Также он пытался приучить несведущих в делах церкви простолюдинов платить церковную десятину, ₂но ‘все его уговоры оказались напрасны’. Они тогда ещё не созрели для подобного⁶⁹.

{11.12.1} Тем временем [понтифик] Свено решил продолжить начатое ещё Вильгельмом строительство каменной церкви в Роскильдии⁷⁰. {Свено завершил строительство [церкви] в Роскильдии} Святилище было уже готово⁷¹, когда он заметил, что осталось слишком мало пространства для того, чтобы разместить кафедру, а без неё освящение церкви было невозможным. По этой причине он приказал передвинуть надгробный камень и перенести останки Вильгельма туда, где они находятся в настоящее время⁷². {Сон} ₂‘В ночь накануне того дня, на который было назначено освящение, церковному сторожу^a во сне было видение. Ему приснился человек со знаками высокой священнической власти, который велел ему передать Свено’, что мало того, что, достроив церковь, он желает приписать себе заслуги Вильгельма и присвоить себе славу того, что в действительности было создано чужим трудом, но теперь он хочет ещё и перенести прах того, чьими заслугами только что воспользовался, разлучив с <дорогим его сердцу>^b королём. ₃Виновный в этом проступке, без сомнения, сам заплатил бы за своё преступление, если бы только он не был известен своей святостью, и поэтому в данном случае наказание обратится на его труды и будет полностью разрушена та часть храма, которую он построил. ₄Этот человек также напомнил сторожу о том, что и в будущем никому не позволено тревожить эту могилу, предсказав, что никто из тех, кто попытается перенести его прах, не останется без наказания.

{11.12.2} Затем было видно, как он ударил своим посохом по своду, и вся созданная с таким трудом громада здания развалилась на части. Тому, что случилось во сне, полностью соответствовало то, что произошло наяву. ₂Внезапно стены храма до самого основания рухнули⁷³, причём всё произошедшее настолько точно соответствовало увиденному во сне, что в действительности эта церковь превратилась в руины в тот же самый миг, когда сторож увидел своё видение, так что, когда рассвело, приснившееся ему одному теперь мог увидеть уже каждый своими собственными глазами. ₃Настоящим чудом было то, что обрушившиеся стены не раздавили сторожа. ₄‘Его не задел ни один из тех тяжёлых камней, что грудами падали вокруг него, точно так же как и ни одна из прочих опасно опрокидывавшихся на него глыб не причинила ему вреда. Всё это время он продолжал спокойно спать’, хотя его ложе и было как раз рядом с местом, где произошёл обвал. ₅Когда примчались испуганные шумом горожане и, к своему ужасу, обнаружили, что церковь рухнула, ‘из-под обломков’ появился сторож, которого они посчитали уже погибшим и ₆[теперь], после всего случившегося, ‘взирали на него глазами, полными набожного изумления’. ₇Осталось неясным, что вызвало у присутствовавших большее удивление: обрушение церкви или спасение сторожа. ₈Его спасение из-под груды упавших на него камней стало весомым подтверждением истинности бывшего ему видения’. ₉Когда он сообщил понтифику о том, что ночью велел передать ему Вильгельм, Свено улыбнулся, заметив, что его не удивляет, что и после смерти он столь же суров, каким он был при жизни, но он всё равно приложит все силы, чтобы возвести заново разрушенную часть церкви.

{11.12.3} По этой причине могила Вильгельма довольно долго оставалась непотревоженной, пока в наше время глава [нашей] главной святыни⁷⁴ Герман, действуя в согласии со школьным наставником Арнфастом и препозитом сельских священников⁷⁵ Исааком, ^{(л.114об.)}|| не приказал её вскрыть, чтобы похоронить там Аскериана⁷⁶, найдя это место наиболее удобным и почётным среди всех прочих. ₂‘Раскопав могилу до самого дна’, среди дочиста обглоданных [червями] костей они нашли совершенно нетронутое [временем епископское] облачение. {Запах от мощей Вильгельма} ₃Когда его подняли, ноздри присутствующих сразу же ‘без какой-либо посторонней причины’ почувствовали такое сильное благоухание, что казалось, будто этот запах исходит из источника каких-то святых благовоний, после чего ни у кого не осталось сомнений в том, что тот, чей прах испускает на земле столь восхитительный аромат, сам уже на небесах. ₄Этот запах столь сильно впитался в руки тех, кто притронулся к останкам, что целых три дня они не могли отделаться от него, сколько бы ни пытались оттереться или отмыться. ₅Однако они обошлись с останками без подобающего почтения, поместив их в дальний угол могилы.

{11.12.4} Впрочем, эта их наглость ‘не осталась без [заслуженного] наказания’. ₂Ибо, как известно, все, кто дерзко осмелился совершить это святотатство, ‘жестоко поплатились’ за своё легкомыслие, и в какой степени кто из них был виновен, в такой же степени он и поплатился за совершённое им осквернение могилы. {Наказание за осквернение могилы божественного Вильгельма} ₃Германа, который заседал в церковном совете при [понтифике] Абсалоне, охватило адское пламя⁷⁷ в носу, столь сильное, что ‘оно не только лишило сил его тело’, но и отняло у него возможность говорить. Болезнь распространилась, и, безмолвный и беспомощный, он умер в три дня. Он получил своё наказание совершенно заслуженно, будучи поражён в то самое место, через которое он, неблагодарный, вдыхал святой запах. ₄Смерть Арнфаста была не менее жестокой: желая укрепить свое ослабевшее тело, он по ошибке выпил лечебное снадобье, которое лишь усилило его слабость, вместо того чтобы укрепить здоровье. ₅В результате этого его стало рвать собственной печенью⁷⁸, мелкие кусочки которой лекарь собирал в таз и которые видел великий понтифик⁷⁹ Абсалон, однажды любезно навестивший его. ₆В его же присутствии больной признался в том, что всё это кара за оскорбление праха Вильгельма, объявив, что ‘платит за то, что ослушался его ясного приказа’, после чего обещал посвятить себя и всё своё имущество Богу. Однако через три месяца он умер в глубоком раскаянии.

{11.12.5} Увидев, какая жалкая кончина постигла двух других, третий участник этого легкомысленного деяния испугался и попытался умилостивить свою судьбу, совершая благочестивые дела. ₂Сделав из своих личных средств крупное пожертвование, он основал при храме [святой] Марии обитель святых дев⁸⁰ и, покуда был жив, ‘усердно следил за соблюдением [монашенками обета] беспорочности’. ₃Впрочем, полностью и ему не удалось избежать своего наказания, ибо его долго мучила болезнь лёгких, от которой он и умер. ₄Таким образом, одного из них смерть поразила быстро, тогда как остальных появившийся в разных частях тела недуг губил постепенно, медленно ‘доведя их до края могилы’. ₅Каждый из них получил наказание в той степени, в какой был повинен в оскорблении могилы первосвященника. ₆Они не захотели ‘благоразумно позаботиться о своём спасении’ и в наказание за свой проступок навлекли на себя смерть.

{11.12.6} Свено не пожелал прослыть тем, кто в силу своей беспечности не способен выполнить своего обещания восстановить этот храм, и [успешно] довёл до конца начатое прежде строительство церкви в Роскильдии. ₂Для украшения и возвеличивания этого собора в нём была выставлена одна выполненная с величайшим искусством и изяществом корона^a, ибо он полагал, что королевским сокровищам более пристало служить великолепию церкви, чем человеческой алчности^b.

{11.12.7} Примерно в то же время Эгин при поддержке короля завершил начатое им строительство церкви [святого] Лаврентия⁸¹. ₂Король повелел освятить обе церкви и с удивительной щедростью одарил их [богатыми] дарами. ₃Церковь [святого] Лаврентия получила от него при участии также и самого презула деньги на выплату ежегодного жалованья клирикам⁸². ₄К тому же частью сам [король] из своей казны и доходов от королевских поместий, частью понтифик из поступлений от прежде подаренных церкви земельных владений взяли на себя ежедневные расходы по содержанию этих храмов, так что то благочестивое рвение, с которым они состязались между собой [в прославлении] Господа, было столь велико, что осталось неясным, ‘кто из них оказал ему наибольшее почтение’.

{11.12.8} В первый день освящения церкви⁸³ король, торжественно преклонив перед алтарём колена^a, на вечные времена уступил тому, кто в будущем станет первосвященником в этой области, все права на получение четвёртой части [своих доходов от чеканки] монеты, четвёртой части [судебных] сборов со своих подданных и четвёртой части выплачиваемой ему летом подати⁸⁴. ₂Не менее [ревностно] он защитил и частные права клириков, позаботившись о том,^(л.115)|| чтобы право на взимание почти всех королевских податей с тех, кто обрабатывает принадлежащие этому храму земли, было передано на содержание приписанных к этому капитулу служителей⁸⁵. ₃3а королём же он пожелал оставить права лишь на те доходы, которые полагались ему в качестве штрафов за уклонение от участия в походах⁸⁶ и нарушение мира⁸⁷, а также право на наследование имущества умершего, не имевшего родственников⁸⁸. ₄Таким образом, при наделении этих церквей привилегиями король оказался отнюдь не менее [щедр], чем при предоставлении им земельных пожалований. ₅Для увековечения своих законов он постановил, что каждый, кто попытается поколебать их, будет проклят понтификами. ₆Хотя многие и делали попытки нарушить положения этого древнего закона, однако он до сих пор остаётся в силе.

{11.13.1} Король, проявляя во всём величайшую набожность и усердие, особенно отличался своей любовью к церкви, ‘никогда не закрывая глаз на свой долг оказывать ей величайшее почтение и внимание’. ₂Видя, что его многочисленные братья из-за своего юношеского необузданного нрава стали обузой для страны, он дал им богатые доходы и хорошее содержание и, приняв их всех в свою дружину, таким образом, ценой ущерба для одного человека, избавил от бремени всю страну⁸⁹. Исключение составил один лишь Олав, который был наместником в Шлезвиге.

{11.13.2} Затем, посчитав, что завоёванная во времена дяди его отца⁹⁰ для имени данов слава теперь, когда их оружие [из-за продолжительного бездействия] пришло в негодность, уже померкла, он загорелся желанием совершить новые подвиги. ₂Не довольствуясь тем, как его старания были вознаграждены победами, одержанными им в восточных странах, он, дабы ярче проявить свою отвагу^b, решил возобновить свои наследственные притязания на Англию, потерянную данами [в своё время] из-за неблагосклонности удачи⁹¹. ₃Он также вспомнил, что воинской славы у его предков и богатств в его державе никогда не было больше, чем после побед над англами, а добыча, которую они привозили с одного только этого острова, затмевала своим блеском все сокровища, добытые ими во всех восточных странах, [вместе взятых]. ₄Он полагал, что отказываться от подражания им станет лишь очень ленивый и слабый человек и что лучше быть вовсе без королевства, чем [сознательно] ограничивать свою власть тесными границами небольшой страны. ₅Стараясь, чтобы его <упорство>^a [в достижении цели] соответствовало доблести его предков, чтобы его поступки находились в согласии с их устремлениями, [а также] чтобы его имя сравнялось в славе с именем его деда, Канут с рвением принялся восстанавливать то, что было утрачено в результате бездеятельности его отца, ненавидя его и желая подражать в славе своему деду^{92 b}.

{11.13.3} Сначала о своих тайных замыслах он сообщил Олаву⁹³ и лишь затем, когда тот отозвался о его планах с одобрением, поведал о них народу⁹⁴. ₂Все с готовностью согласились. ₃Однако тот, кого король считал своим возлюбленным братом и на чью взаимность рассчитывал, [на самом деле] оказался его тайным соперником. Канут же, совершенно не подозревая ‘о его предательском лицемерии’, искренне полагал, что тот питает к нему такую же привязанность, какую он и сам питал к своему брату. ₄Хотя благоразумие и предупреждало его [о грозящей опасности], святость не позволяла ему сомневаться в своём брате и в чём-либо подозревать его. ‘Он не желал показаться тем, кто без достаточных на то оснований отказывает в доверии своему кровному родственнику’ и из страха перед предательством не способен отличать друзей от врагов.

{11.13.4} Однако Олав, будучи охвачен жаждой принадлежавшей его родному брату королевской власти, всячески скрывал своё вероломство под маской величайшей преданности. Он не только радостно приветствовал начинание короля, о котором тот ему поведал, но и старался всячески воодушевить его словами поддержки. Всё это он делал не потому, что действительно надеялся, что брат сможет отвоевать это могущественное королевство, а потому, что рассчитывал трудностью замышляемого предприятия вызвать ненависть к его зачинателю. ₂С неприязнью думая о брате, он платил за его братскую любовь тем, что тайно вынашивал против него коварные братоубийственные замыслы. ₃Он был уверен, что новые законы, восстановившие в правах остававшуюся ранее в полном пренебрежении строгость и порядок, обязательно сделают брата ненавистным для своих соотечественников, и, чтобы усугубить к нему ненависть, он втайне подстрекал короля к тому, что пользовалось всеобщей нелюбовью. ₄Для того чтобы плести интриги не в одиночку, он нашёл себе сообщников и вошёл с ними в тайный сговор. Его усилия не пропали даром, ₅ведь знать, чьи бесчинства были пресечены суровыми постановлениями короля, [не замедлила] присоединиться к Олаву, поддержав его братоубийственные замыслы.

{11.13.5} Канут же, полагая, что все охвачены стремлением к славе и при этом даже не помышляют об измене, приказал своему флоту отправиться к берегам Лим-фьорда, откуда лежит кратчайший путь в Океан^с30 и через который в былые времена можно было проплыть от начала до конца, но который теперь несудоходен из-за песчаных отмелей⁹⁵. ₂3десь король долго ждал прибытия своего брата, и по причине [этого промедления и связанной с ним] отсрочки отплытия воинский дух [данов] ослаб. ₃Дело в том, что Олав [постоянно] находил [множество] причин для своего промедления, и день тянулся за днём, а он всё не появлялся, <придумывая>^a [всё новые] способы, как с помощью обмана сорвать этот поход. ^{(л.115об.)}|| [Усердно] отыскивая ‘средства для того, чтобы лживыми отговорками объяснять свою задержку’, он всячески пытался продлить время своего отсутствия либо до тех пор, пока король, [устав ждать], отправится в поход без него, и тогда он наконец-то сможет сам захватить королевскую власть, либо когда, будучи покинут войском, король станет или предметом всеобщего презрения в случае, если оставит беглецов без наказания, или всеобщей ненависти, если накажет их. ₄Таким образом, медля со своим появлением, он дурачил и своего брата, и своего господина, стремясь своими лукавыми и коварными интригами свести на нет ‘это благородное и смелое предприятие’⁹⁶.

{11.13.6} ‘И этот хитроумный замысел не подвёл его’. Устав ждать, весь флот покинул короля⁹⁷. ₂Тот же, не зная о том, что затевает его брат, много раз посылал к опаздывающему с требованием немедленно прибыть в условленное место. Наконец, когда он ясно понял, какое вероломство стоит за промедлением его брата, он приказал флоту оставаться на месте, а сам с отрядом из отборных воинов поспешил в Шлезвиг, где он, появившись неожиданно, к ужасу своего брата взял его под стражу. ₃3атем, когда Олав предстал перед королём, ему было предъявлено обвинение, и, поскольку он не смог предъявить достойных оправданий в свою защиту, воинам был отдан приказ заковать его в кандалы как преступника, чьё преступление было уже доказано.

{11.13.7} Однако воины отказались наносить своими руками столь явное оскорбление тому, в чьих жилах текла королевская кровь. {В старину для почти всех данов одеть оковы на представителя королевского рода казалось чем-то позорным} Столь велико было у них почтение к представителю королевского рода, что они были готовы скорее предать такого человека смерти, чем заключить его в оковы, полагая, что легче вынести смерть — участь, общую для всех людей, чем терпеть наказание, предназначенное [только] рабам. ₂Дело в том, что в плане самоуважения для нашего народа всегда считалось величайшим стыдом оказаться в оковах, и такое наказание даны находили более тяжёлым, чем смерть. Для благородного человека более жестоким будет наказание позором, чем смертью, ведь, как известно, ‘одно настолько же почётнее другого, насколько естественный природный порядок отличается от неблагосклонности капризной удачи’.

{11.13.8} Отданный воинам приказ взялся выполнить брат Канута и Олава Эрик, считавший, что законная власть достойна большего уважения, чем питающий враждебные замыслы родной брат, а снисхождение к своему родственнику неуместно, когда речь идёт о наказании за преступление. ₂Тот, кто забыл о чести, не может требовать никакого почтения к своему происхождению, весь блеск которого меркнет под тенью злых помыслов такого человека. ₃Таким образом, имя и звание брата значили для него меньше, чем его преступное намерение убить Канута. ₄‘Вот до какой степени может пасть в цене высокое происхождение’, обладатель которого совершает бесчестный поступок!

{11.14.1} {Олав сослан во Фландрию} После этого король приказал отправить закованного в цепи Олава на корабле во Фландрию, где его заключили под стражу⁹⁸. ₂Заговорщики, ничего ещё не знавшие о том, что Олав уже схвачен^a, всячески старались с помощью обмана расстроить войско Канута, и так, указывая в качестве причины на долгое бездействие и отсутствие короля, они, тайно сговорившись, смогли внушить войску желание разойтись по домам. ₃Если бы кто-то призвал к этому открыто, то по закону в наказание за это всё его имущество было бы отобрано в казну, а сам он или отправился бы в изгнание, или был бы подвергнут смертной казни. ₄Поэтому те, кто подстрекал войско к мятежу, нашли самым безопасным дать людям возможность дезертировать ‘по своей воле’, чтобы вина за это была вменена всем, а не кому-то в отдельности. ₅Сознательное подстрекательство знати заставило ‘беспечных простолюдинов в своём опрометчивом поведении зайти’ так далеко, что весь народ, побуждаемый к этому как своими командирами, так и усталостью от тщетного ожидания, единодушно принял решение разойтись по домам. ₆Узнав об этом, король был поначалу сильно опечален, но затем [снова] воспрял духом. ₇Причинённую ему несправедливость ‘он решил использовать для укрепления церкви’, постановив, что в качестве наказания за свой проступок впредь они должны будут выплачивать десятину, искренне радуясь тому, что случай дал ему отличную возможность провести в жизнь его замысел, и стремясь обратить нанесённый ему урон в пользу для церкви. ₈Узнав о том, что Олав, которого заговорщики надеялись увидеть в будущем во главе своей партии, взят в плен своим братом, знать оставила свои вероломные замыслы и всячески постаралась их скрыть.

{11.14.2} Затем король созвал [народ на] тинг и принялся рассказывать о том, сколь полезной для датского оружия всегда была воинская дисциплина; что младшие должны всегда подчиняться старшим; что власть королей основывается на поддержке своих подданных; что нет ничего такого, от чего слава государей зависела бы больше, чем от верности и преданности своих воинов, и что ничего не стоит та держава, которая не опирается на поддержку простых людей. Однако недавно ему было нанесено оскорбление, которое ранее ^(л.116)|| не наносили ни одному из королей. ₂Те, кто стоял за этим неслыханным мятежом, предпочли трусость отваге и из-за своей склонности к праздности сорвали великолепное начинание. ₃Он также добавил, какую именно сумму денег все они должны будут заплатить ему в наказание за свой позорный побег, постановив, что каждый кормчий за свою вину должен заплатить сорок талантов монет, а каждый гребец — три таланта⁹⁹. ₄Никто не высказал возражений, все обещали уплатить эти деньги.

{11.14.3} Узнав об этом, Канут сказал, что простит им этот штраф, если они согласятся платить священникам десятину¹⁰⁰. ₂Собравшиеся на тинге попросили у него позволения обдумать это предложение и, отойдя немного в сторону, принялись совещаться, стоит ли принимать предложенные королём условия. ₃И то, и другое представлялось им тяжёлым. Заплатив деньги единократно, многие из них, как им казалось, стали бы нищими, тогда как десятина, которую им пришлось бы платить бессрочно, означала бы для них вечное рабство. ₄Оказавшись в ситуации, когда из двух зол им нужно было выбрать наименьшее, наиболее тяжёлым для себя они посчитали <тот вариант>^a при котором сложности были бы более продолжительными. ₅Если первое наказание делало нищими только их, то второе легло бы бременем также и на их потомков, а потому они предпочли нужду в настоящем, чем постоянный гнёт в будущем. ₆Итак, оценив перспективы, они предпочли самостоятельно заплатить за своё преступление, полагая, что лучше, если они сами возьмут всю вину на себя, чем перенесут её ещё и на своих потомков. Им казалось, что лучше сразу отдать какую-то сумму денег, чем лишиться свободы навечно. При этом они считали, что не позорно заплатить то, что причиталось с них по закону, но постыдно поддаться на уговоры и лишиться своего из-за малодушия. ₇Кроме того, они сочли, что отдавать каждый год свой урожай кому-то другому более похоже на бесчестье, чем на поклонение Господу.

{11.14.4} Когда король увидел, что они сделали наименее устраивающий его выбор, он сделал вид, что намеревается заняться сбором [причитающихся ему] денег и отправился в северные пределы Ютии, назначив сборщиком податей Тосто по прозвищу Казнокрад, в помощники которому он назначил [человека по имени] Хорта. Впрочем, в действительности король лишь хотел под угрозой [выплаты] этих штрафов заставить народ согласиться на церковную десятину. ₂С этой целью он дал им приказ описать земли у тех, кто не смог заплатить, однако при этом запретив им трогать их движимое имущество. ₃Сборщики принялись исполнять возложенные на них обязанности с большей строгостью, чем им было позволено, и нещадно терзали народ поборами¹⁰¹.

{11.14.5} Враги же короля, выступая перед народом на тингах, жаловались на такое их поведение, [нередко] смешивая воедино ложь и [откровенную] клевету. Приписывая им разные злоупотребления, многие из которых весьма далеки от истины, они смогли вызвать к сборщикам податей всеобщую ненависть. ₂Люди пришли к заключению, что всё, совершаемое сборщиками, — это вовсе не королевский приказ и что сами они вынуждены следовать воле не приказавшего, а лишь [собственной прихоти] тех, кому было приказано. ₃[В конце концов] благодаря подстрекательствам врагов короля толпа сама набросилась на сборщиков, всеобщим негодованием воздавая им за повсеместно учиняемую несправедливость, приняв во внимание скорее то, что они в действительности совершили, чем то, что им было приказано совершить¹⁰². ₄Посчитав, что убийства сборщиков податей недостаточно, в своём безумии эти люди поднялись на самого короля¹⁰³. ₅Король между тем отправился в Шлезвиг¹⁰⁴, полагая, что лучший способ избежать нападения восставших — это держаться от них на расстоянии. Там он оставил свою супругу и сына, приказав им бежать к себе на родину, если дело примет неблагоприятный поворот, ведь в этом случае, оставаясь среди предателей, они уже не могли бы надеяться получить защиту хоть от кого-нибудь. ₆Король боялся отдавать [жизнь] своего несовершеннолетнего наследника на суд своих соотечественников.

{11.14.6} {Вандалы сопровождают Канута} Узнав о его бегстве, вандалы¹⁰⁵, считавшие, что оружие — их единственная возможность сохранить свою свободу, принялись радоваться этому так, словно ими уже была одержана [окончательная] победа. ₂Когда же над Канутом нависла угроза со стороны жителей Ютии, он понял, что прежние союзники оставили его, и, поскольку недостаток времени не давал ему возможности попытаться уйти в более безопасное место, он направился на Фионию, надеясь обрести на этом острове для себя надёжное прибежище. ₃Тем не менее именно там его благочестивая душа и испытала на себе [всю] жестокость [уготованной ему] неблагодарной [судьбы]. ₄Его бегство лишь увеличило неистовство и самоуверенность жителей Ютии, ‘придав тамошней черни ещё большее безрассудство’. Предвкушая возможность устроить за ним погоню, они [тем самым] навлекли на него ужасное несчастье. ₅Из страха перед наказанием эти люди не решались оставить начатое ими и считали необходимым дойти до конца в своём преступном деянии. ₆Они не могли надеяться, что король простит их после того, как они два раза провинились перед ним. ₇Поэтому они и жаждали его гибели, с самой лютой ненавистью стремясь убить этого святейшего мужа и, по-видимости, отчаявшись в возможности получить его прощение, предпочитали убить своего врага, чем ждать, пока он отомстит им. ₈Не удовлетворившись тем, что выгнали его из своих пределов, они решили изгнать его также и с Фионии¹⁰⁶.

{11.14.7} Получив известие о том, что они уже переправились [через пролив], король решил было бежать на Сьяландию, {Измена Блакко} но некий Блакко¹⁰⁷, считавшийся одним из самых близких к нему людей, в действительности же бывший его тайным врагом, делая вид, что предан [своему господину], призвал его прекратить бегство, утверждая, что лучше попытаться найти помощь в окрестностях Оденсе, а не уподобляться женщине и искать укромное место, [чтобы спрятаться]. Сам же он пообещал ему за это время разузнать, какие настроения преобладают в народе,^{(л.116об.)}|| и попытаться ласковыми словами унять их гнев. ₂Если же ему не удастся смягчить их сердца, говорил Блакко, то он заблаговременно сообщит королю об этом, дав ему на приготовления к бегству столько времени, сколько нужно. ₃Король послушался этого совета.

{11.14.8} Между тем Блакко, якобы забыв о возложенном на него поручении, принялся будоражить народ своими коварными речами, вместо того, чтобы утихомирить его ненависть, всячески усугубляя её и увеличивая. ₂Он призывал людей к тому, чтобы они не позволили королю ускользнуть и как можно скорее схватили того, кто плёл против них козни; напоминал, что, мстя [Кануту] за его притеснения, они с презрением отвергают не короля, а тирана, что нет ничего плохого в том, чтобы стремиться к справедливости, что те, кто защищают свою родину, служат благому делу и не могут считаться преступниками и что не может быть никакой частной вины у того, кто борется за общую свободу. ₃К тому же, если они не смогут завершить начатого, им будет ещё хуже, а если будут успешны в этом, окажутся на вершине счастья.

{11.14.9} Этими и подобными речами он возбудил у людей желание убить короля, заставив их устремить свои ‘кровожадные помыслы’ на невинного и ‘этим своим поступком, словно неким заимствованным у фурий огнём, воспламенив сердца напрочь обезумевшей толпы’. Всюду, где он принимался за свои призывы, сразу же начиналось восстание. ₂Вместо того чтобы ‘противопоставить их бушующей ярости своё спокойствие’, он повёл себя как [истинный] виновник этого всеобщего помешательства. ₃Итак, из-за его злобных речей волны бунта стали плескаться всё сильнее, после чего набравший силу мятеж поднял [на гребне волны] того, кто и был зачинателем всей этой бури^a.

{11.14.10} Вернувшись [к королю], он сказал, что ему удалось умиротворить сердца людей и что теперь будет нетрудно успокоить негодование восставших, если только король в свою очередь также решит отложить свой гнев и пожелает не наказывать виновных. ₂Полагая, что Блакко честно исполнил своё поручение, король почтил его достойным [лишь] венценосных особ роскошным пиром и вдобавок ‘того, кто столь превратно истолковал его благородный замысел’, ещё и одарил [богатыми] дарами.

{11.14.11} Своим коварством [этот изменник] смог добиться благосклонности обеих сторон. ‘Попеременно переходя то к одной, то к другой из них’, Блакко действовал прямо противоположно своей роли и выступал не как посредник, а как предатель. Из человека, наблюдавшего за злом, он превратился в того, кто к нему призывает. Неверно представив перед народом королевские замыслы, он также и королю внушил ложное представление о том, чего хочет народ. ₂‘Коварно воспользовавшись ролью посредника, этот человек своей ложью в одинаковой степени ввёл в заблуждение и короля, и народ’: одного он убедил не пытаться незамедлительно уйти [в более безопасное место], другого — не щадить того, кто медлит. ₃На следующий день он дал королю столь же [обнадеживающие] обещания и был послан разузнать, что замышляют восставшие; таким образом, дело заключения перемирия было снова поручено общему врагу короля и народа. ₄Тот же не замедлил исполнить поручение со своим обычным вероломством. ₅Возбуждённая же его ‘подстрекательскими речами’ чернь пришла в ярость и ещё сильнее захотела убить короля.

{11.14.12} Между тем Канут, имевший обыкновение каждый день присутствовать при богослужении, стремясь не допустить, дабы что-либо [и на этот раз] помешало его молитве, пришёл помолиться в церковь [святого] Альбана. ₂Не желая нарушать [заповедь] любви [к ближнему своему], он предпочитал обращать свои молитвы к Нему, чем выступать на врага с оружием в руках. ₃И когда во время богослужения он стоял там, погружённый в святую молитву, вокруг церкви начала собираться ‘толпа восставших’, и уже вскоре храм оказался в кольце вооружённых людей. ₄Те из воинов [Канута], что смогли пробиться [в церковь] через вражеское окружение, присоединились к своему королю, решив разделить с ним эту опасность и стремясь принять на себя то, что угрожало ему. Хотя у них и была возможность оставить своего господина и спастись, они тем не менее решили сами искать опасность и встретить её [лицом к лицу], предпочитая прославиться благодаря своей смерти, чем ценой бегства спасти свои жизни. ₅Сколь же великодушны, надо полагать, были эти дружинники, кто, не желая оставить своего господина в несчастье, встали на пути той опасности, которую они вполне могли бы избежать, и кто, хотя у них и была отличная возможность убежать, посчитали, что лучше спасти жизнь короля, чем свою собственную! ₆Также и Бенедикт, выказав свою верность и следуя тому, к чему призывал его братский долг, решил умереть в этой церкви вместе со своим братом. ₇Оказавшийся же в окружении врагов Эрик, не имея сил в одиночку противостоять множеству неприятелей, с мечом в руках пробился сквозь их тесные ряды и скрылся¹⁰⁸.

{11.14.13} Тогда, поскольку никто [из мятежников] не решался применить насилие и нарушить мир в Божьей обители, Блакко, покуда прочие стояли в промедлении, первым принялся рубить дверь церкви мечом, своими действиями подав пример и всем остальным. ₂Таким образом, он повёл себя как главарь [преступников], виновный не только в святотатстве, но и в государственной измене. ₃Увидев это, движимая мятежным духом чернь набросилась на церковь и, ворвавшись в неё, своим святотатственным бунтом осквернила этот храм Божий^a и его святая святых. {Гибель Блакко} ₄Блакко был убит прямо у выломанной им двери в церковь, этой жертвой за своё преступление сполна искупив совершённое им поругание святыни¹⁰⁹. ₅Его смерть вскоре была отмщена гибелью его убийцы. ^(л.117)|| ₆Таким образом, ‘причиной гибели одного стало совершённое им злодеяние, в то время как другой погиб из-за своего благочестия’. ₇Я верю, что при этом святая кровь не смешивалась с кровью убийцы, и оба потока оросили землю отдельно друг от друга. Хочется надеяться, что каждый из них — один со святой кровью, другой с нечестивой — тёк своей дорогой, независимо от другого.

{11.14.14} Бенедикт встретил нападавших у порога [церкви], отважно защищая вход в неё, ₂и погиб¹¹⁰. ₃Сам же король в это время с непоколебимой уверенностью в своей невиновности стоял среди усиливающегося шума жестокого кровопролития, несмотря на [грозившую ему] опасность, так и не прекратив своей молитвы, всячески стараясь быть твёрдым и не давать воли страху, ₄до самого своего последнего часа не оставляя благочестивых устремлений. Увидев, как толпа во многих местах проломила деревянные стены храма, и поняв, что его смерть близка, он приказал позвать священника, признался в своих тайных [грехах], ‘с глубочайшей скорбью’ поведал о прегрешениях своей прошедшей жизни и в награду за своё раскаяние обрёл Спасение. ₅Его вера в собственную непорочность была столь велика, что казалось, будто бы даже [перед лицом] смерти он не бежал от неё, но бесстрашно шёл к ней.

{11.14.15} {Мученическая смерть святого Канута} Обняв обеими руками алтарь, он опустился на колени, [спокойно] ожидая своей смерти; простёршись ниц, словно жертвенное животное, он так и ждал своего убийцу, когда был смертельно ранен копьём, брошенным через окно и пронзившим его¹¹¹. Его смерть стала святой жертвой, и ‘кровь, пролившаяся из его раны, слилась теперь с кровью его воинов, [погибших прежде него]’. ₂Со всех сторон в него летели копья и стрелы, однако ‘он так и не шелохнулся’, не сдвинувшись со своего места, пока его, [уже мёртвого,] не положили на погребальное ложе. ₃‘Из его священных ран лилась скорее слава, чем кровь’. ₄Конец его [бренного] существования стал для него началом лучшей жизни: осуждённый врагами на смерть, он спасся на Божьем Суде. ₅Их преступное убийство имело счастливые последствия, ибо тот, ‘кого они вырвали из круговорота [земных] добродетелей, тем самым благодаря им приобщился к небесным благам’. Лишив его хрупкой и преходящей власти, они дали ему вместо неё вечное и незыблемое блаженство. ₆Позднее сокрытая в нём добродетель проявилась в самых блестящих и неоспоримых свидетельствах.

{11.14.16} Узнав о произошедшем, королева вместе со своим несовершеннолетним сыном отправилась на родину, оставив [в Дании] двух своих дочерей; {Потомство дочери графа Фландрии Эделы} одна из них, Ингерда¹¹², вышла замуж за знатного свея по имени Фолько. От него она родила сыновей Бенедикта и Канута, став, таким образом, бабушкой ныне здравствующего правителя Светии Биргера¹¹³ и его братьев. ₂Другая же её дочь, Цецилия¹¹⁴, вышла замуж за префекта Гётии Эрика, родив от него сыновей Канута и Карла, ‘от которых, как от некого благородного источника’, ‘ведут своё происхождение сразу несколько родов блестящей и многочисленной знати’.

{11.15.1} {Упрямство простолюдинов} Народ ликовал, радуясь убийству короля, злыми насмешками сопровождая то злодеяние, которое им следовало бы оплакивать. ₂‘В качестве причины совершения ими преступления они указывали на своё стремление к справедливости’, а само убийство они называли тираноборчеством. Однако Бог не позволил, чтобы его воин остался без заслуженного вознаграждения, ясными свидетельствами сделав для всех явной остававшуюся доселе втайне невиновность этого святого мужа, сопроводив блеском выдающейся славы, которой он пользовался при жизни, также и его смерть. ₃Дабы доказать всем то, что очевидное злодеяние убийц Канута заслуживает наказания, Он явил несколько чудес, блеском этих дивных явлений открыв для простого народа все неизвестные ему прежде добродетели этого человека. ₄Народ изумлялся этим знамениям, однако продолжал с недоверием относиться к его святости, долго и тщетно пытаясь бросить тень на очевидные подтверждения, данные посредством знамений. ₅Оставаясь во власти старинной вражды, простолюдины, как и прежде, упорствовали в своей ненависти, будучи неспособными допустить, что тот, кто, по их мнению, погиб из-за своих злодеяний, удостоился почестей от Господа, и, руководствуясь своим человеческим разумом, они пытались противиться недвусмысленному велению небес. ₆Даже видя, что небу угодны те поступки, которые они проклинали, они, дабы уменьшить и подорвать доверие к чудесным знамениям, выдавали содеянное ими убийство за справедливое дело и, упрямо оправдывая свой поступок, не стыдясь, ‘с величайшим упорством продолжали ратовать за свой приговор’. ₇Не довольствуясь тем, что отняли у короля его жизнь, после его смерти они пытались отнять у него также и причитавшуюся ему славу, [искренне полагая, что], заставив померкнуть сияние [его подвигов], они смогут похоронить и всю память о нём.

{11.15.2} Но мраку человеческой жизни не дано затмить божественное сияние, ₂и свет [производимых им] чудесных знамений проникал лучами яркой правды через туман сомнений, {Чудеса божественного Канута} ₃ибо святость короля являлась источником излечения от болезней ^{(л.117об.)}|| и слабости и многим вернула здоровье. ₄Когда исполненные зависти недоброжелатели вследствие большого числа знамений были вынуждены признать святость Канута и не смогли более препятствовать людям верить в неё, они тем не менее продолжали защищать содеянное ими. Признав его святость, они, однако, утверждали, что будто она не является следствием его заслуг в предшествующей жизни, но есть результат его глубокого раскаяния, которое он проявил в свой последний час. ₅Таким образом, с одной стороны, ‘они заявляли, что имели законный повод сделать то, что сделали’, с другой — одаряли почестями жизнь того, кого убили. ₆Они говорили, что король заслужил свою смерть, и лишь слёзы раскаяния, пролитые им, сделали его святым, ибо при жизни им более двигала алчность, чем набожность. ₇3а это заблуждение им позднее пришлось тяжко поплатиться.

{11.15.3} Также и их потомки, ‘унаследовав от своих отцов неприязнь [к Кануту]’, полагают, что внешние проявления его святости^a вызваны не его поведением при жизни, а раскаянием [перед смертью], добавляя, таким образом, к прежнему заблуждению свою нынешнюю недоверчивость. И нет никакой возможности заставить этих людей отринуть их ненависть и честно признать его святым. ₂Святость Канута, которая впервые проявилась в [одном] маленьком городке, осветила своими лучами почти весь мир, и поклонение ему [как святому], начатое поначалу лишь тамошними горожанами, постепенно стало всеобщим. ₃‘Почитание его добродетелей, ясно проявлявшихся как при жизни [этого короля], так и в последовавших [после его гибели] чудесах, поначалу было распространено лишь среди жителей Оденсе, однако впоследствии оно было освящено <также>^b и всей [католической] церковью’. ₄Вплоть до настоящего времени [святая] душа Канута блаженствует в своих небесных [чертогах], являя нам свои чудеса. ₅И получилось так, что Канут и в своей земной жизни старался всячески оберегать своё Отечество, и теперь, оказавшись на небесах и обретя для своей божественной души бессмертие, не оставляет нас без своей защиты и покровительства. Его святость широко известна и почитаема, а [посвящённый ему праздник] занимает весьма почётное место в церковном календаре¹¹⁵. ₆Его сила проявляется в ежедневных исцеляющих знамениях и воздаёт добром за зло, причинённое ему народом его страны. ₇Во все века будет Дания славиться его высокими добродетелями! ₈Вот насколько яркой бывает та слава, лучи которой сопровождают святых людей после их смерти, когда человеческая зависть отвергает дары неба!

Заканчивается Одиннадцатая Книга.