Дезинтеграция. Признаки грядущего краха Америки

Геоэкономика как пропаганда доктрин

Эдвард Латтвак и другие геоэкономические теоретики, возможно, определяли геоэкономику как «войну другими средствами», но при этом они буквально подавляли соображения о реальной роли войны, реальной, кинетической. Диапазон взглядов большинства западных экономистов и политологов, говорящих о современной глобальной экономике, ограничивается монетаризмом, индексами Уолл-стрит и некоторыми «техническими» увлечениями, в основном в «зеленой» энергетике, электромобилях и нефти. Практически для любого американского экономиста-мейнстрима тот факт, что гегемония доллара США опирается прежде всего на реальную и предполагаемую американскую военную мощь, а не на какие-то мифические конкурентные и производительные характеристики экономики США, которая якобы является крупнейшей в мире, может стать культурным шоком. . Военное превосходство Америки либо принимается как данность, либо вообще игнорируется.

Но в этой позиции есть критические пробелы. Во-первых, экономика США гораздо меньше и гораздо менее развита, чем многие из них полагают. Во-вторых, главный американский экспорт сегодня – это инфляция, и для того, чтобы экспортировать инфляцию и сохранить статус доллара как мировой резервной валюты, США не нужно много конкурентоспособных товаров. Фактически, ей практически не нужны никакие продукты, пока она поддерживает миф о своем военном всемогуществе, ключевом факторе, поддерживающем печатный станок долларов. Фактически, если убрать миф об американском военном всемогуществе, экономика США практически рухнет.

Именно этот процесс и происходит сейчас.

Хотя, конечно, экономисты, политологи и политики осознают роль военной мощи США, это осознание является поверхностным и, по мнению генерала Латиффа и других специалистов, формируется в первую очередь индустрией развлечений, начиная от голливудских фильмов и заканчивая основные средства массовой информации. ² Как заметил профессор Роджер Томпсон, говоря о военной художественной и даже научной литературе покойного Тома Клэнси, которая помогла укрепить миф об американском военном всемогуществе:

Американцы придают слишком большое значение произведениям Клэнси, и это, возможно, особенно вредно, поскольку Клэнси перешел от романов к научной литературе. В результате... миллионы и миллионы людей получили большую часть того, что они знают о войне и вооруженных силах США, от бывшего страхового агента, который ни дня не служил на действительной военной службе.³

Первенство доллара США - это оборотная сторона авианосной боевой группы ВМС США, дополненной ВВС США, и наоборот. Фактически, оба связаны и поддерживаются пуповиной, которую нельзя перерезать, не убив обоих, — симбиотические отношения сложились со времен классического империализма и дипломатии канонерок. Одно не может существовать без другого; это оружие помогало и продолжает приносить пользу метрополии..

Ошибочность рассмотрения геоэкономики как преобразования военного конфликта в экономический стала очевидной к началу ”Танкерной войны" в Персидском заливе в 1984-1988 годах, примерно за пару лет до попытки Люттвака отделить современную геополитику от геоэкономики. Однако к 1990-м годам геополитика перестала быть просто “географической” и превратилась в междисциплинарное исследование, охватывающее практически большинство аспектов национальной безопасности в более широком смысле, или то, что Майкл Линд описал как “Дебаты о национальной безопасности и глобальной экономике ... сливающиеся в единую дискуссию об относительной национальной мощи”.⁴ Разумные дебаты об экономике, культуре и безопасности вне рамок национальной мощи, которая построена на фундаменте военной мощи, просто невозможны. И вот тут-то на сцену выходит Танкерная война.

Танкерная война была второстепенным эпизодом кровопролитной ирако-иранской войны, в ходе которой военно-морские силы СССР и США были вынуждены проводить операции по сопровождению в попытке защитить морские перевозки нефтяных танкеров от нападений как со стороны Ирана, так и Ирака. Как выразился один американский военно-морской обозреватель:

Вызванная ожесточенной религиозной и политической враждой ирано-иракская война, один из самых продолжительных межгосударственных конфликтов 20 века, распространилась на Персидский залив в 1987 году. Вынужденные защищать жизненно важные нефтяные танкеры, военно-морские силы НАТО и СССР в Персидском заливе столкнулись с новыми и старыми вызовами, исходящими от различных иранских и иракских угроз.⁵

Следовательно, они развертывают операции сопровождения — военные операции, в которых задействованы значительные военно-морские силы, включая, в случае войны с танкерами, широкое использование средств противовоздушной обороны против различных угроз, среди которых самолеты и противокорабельные крылатые ракеты стали выдающимися. Фактически, это была далеко не обычная операция по сопровождению и сдерживанию, все это привело к весьма реальным жертвам с обеих сторон, не в последнюю очередь в результате атаки иракских противокорабельных ракет по USS Stark, фрегату класса "Оливер Хазард Перри", 17 мая 1988 года — в одном из худших случаев неверной идентификации цели. Погибло двадцать девять американских военнослужащих. Повышенная напряженность неизбежно привела к еще большей трагедии, когда USS Vincennes, крейсер класса "Тикондерога", сбил пассажирский реактивный лайнер рейса 655 авиакомпании Iran Air, в результате чего погибли все 290 человек, находившихся на борту. Это были лишь некоторые из эпизодов вполне реальной войны, которая происходила в Персидском заливе. В любом случае, по определению Люттвака, вся война была классическим примером геоэкономического конфликта. Конечно, по умолчанию это был еще и геополитический фактор.

Основное обоснование участия Соединенных Штатов в этом конфликте было двояким: в то время как Каспар Уайнбергер, тогдашний министр обороны, рассматривал участие США в основном как геополитический вопрос обеспечения “свободы и безопасности морей” и “минимизации советского влияния в этом районе”, другая часть была чисто геоэкономической.⁶ Как выразился адмирал Уильям Дж. Кроу-младший, председатель Объединенного комитета начальников штабов, комментируя просьбу Кувейта перерегистрировать свои танкеры, что формально сделало их собственностью США и компенсировало ранее арендованные Кувейтом три советских танкера:

Мне кажется, что смена флагов имела бы большое значение для исправления наших проблем в регионе .... Таким образом, я пришел к выводу, что мы должны войти в Персидский залив не из—за свободы морей и не потому, что мы не хотели там присутствия Советов, а потому, что это был лучший шанс, который у нас был, исправить нашу арабскую политику и добиться значительного прогресса в области, где для нас было абсолютно важно наладить как можно более прочные связи, несмотря на подрыв в конгрессе.⁷

Если когда-либо и существовало обоснование «геоэкономической» войны как в формальном смысле, так и в классическом, а не «другими средствами», то это было четкое понимание Кроу экономических интересов и выгод Соединенных Штатов в отношении Персидского залива. Однако в то время группа Вайнбергера, выступавшая за смену флага, признала, что геополитика и боевая способность неразделимы. Выступая перед комитетом Сената по международным отношениям в 1987 году, заместитель госсекретаря Майкл Армакост говорил на довольно узнаваемом жаргоне классической геополитики и баланса сил, который, в конечном итоге, вращался вокруг старых добрых жизненно важных экономических интересов, причем боеспособность была готова защитить их:

Существует множество свидетельств того, что Советы стремятся использовать возможность, созданную ирано-иракской войной, для проникновения в Персидский залив - регион, в котором их присутствие традиционно было весьма ограниченным. Стратегическое значение этого региона, которое имеет важное значение для экономического благополучия западного мира и Японии, Советскому Союзу так же ясно, как и нам. Большинство правительств стран Персидского залива относятся к СССР и его политике с глубоким подозрением и традиционно отрицают его какую-либо значительную роль в регионе. Однако продолжение и эскалация войны создали для Советов возможности сыграть на тревогах стран ССАГПЗ [Совет сотрудничества Арабских государств Персидского залива] и настаивать на расширении дипломатических, торговых и военных отношений. Они были готовы взять на себя гораздо большую ответственность за защиту кувейтской торговли нефтью, чем им в конечном итоге предложили; мы должны предположить, что они с готовностью заняли бы наше место, если бы мы ушли.⁸

Если это была война, то она, безусловно, была традиционной, которая зависела не от «вытеснения военных методов», а от прямо противоположного – их применения. В разгар операции «Эрнест Уилл», названной операцией по сопровождению кувейтских нефтяных танкеров ВМС США, военно-морские силы США в Персидском заливе достигли 30 боевых кораблей, причем столько же дополнительно было предоставлено другими западными странами.⁹

Перенесемся на 25 лет вперед. Кратковременная иллюзия геоэкономики как самостоятельной войны, использующей другие средства, испарилась, и хорошо известная конкуренция великих держав по всему спектру деятельности национальных государств вернулась, и теперь это полномасштабный конфликт, бушующий по всему спектру. В различных областях – экономической, психологической, культурной и военной – включая ряд очень горячих и очень реальных кинетических военных конфликтов, которые Соединенные Штаты либо напрямую, либо через своих доверенных лиц развязали в мире. Так что же такое «геоэкономика», как не модный и исторически тупой термин, придуманный американским руководством, чтобы попытаться отполировать традиционный набор инструментов конфликта, используемый с зарождения человечества, который включает в себя как регулярные, так и нерегулярные средства, начиная от массовых военных операций и заканчивая экономическим саботажем и психологической войной, и это лишь некоторые из них.

Склонность американских теоретиков усложнять ситуацию и умножать содержание сверх всякой причины и необходимости хорошо известна. Главный редактор популярного российского военно-аналитического издания, выходящего два раза в месяц, «Арсенал Отечества» , бывший Кадровый офицер ВВС России Алексей Леонков прямо заявляет, что американцы являются мировыми лидерами в ряде разработанных стратегий, но у всех них есть только одна проблема — им невозможно выжить, столкнувшись с реальностью.¹⁰

С уважением, на протяжении многих лет вы заявляли, что болезнь распространения доктрин среди высшего руководства США и самопровозглашенного интеллектуального класса является одним из основных факторов, мешающих и без того слабым американским элитам столкнуться со стратегической реальностью, которая становится все более ужасной для США. Геоэкономика может быть интересной точкой зрения или углом зрения, под которым можно взглянуть на конкуренцию или соперничество великих держав, но она абсолютно неуместна в вопросах, которые определяют глобальную динамику в 21 веке. Эта динамика во многом связана с тем, какие средства разрушения США, Китай или Россия кладут на стол переговоров, пытаясь решить, выживет ли вообще быстро меняющийся мир, и если да, то как он будет выглядеть после того, как глобальный шторм и турбулентность, как мы надеемся, пройдут. Эти дебаты, которые происходят как за столом переговоров, так и на различных полях сражений, зависят от того, у кого больше власти и решимости. Эта сила не измеряется индексами Уолл-стрит или размером военных расходов — она зависит от вероятности того, что каждый из претендентов сможет обеспечить не только свое выживание, но и поражение других в обычном, неядерном вооруженном конфликте.

Роль оружия и кинетической мощи

Настоящая революция в военном деле — как я писал в предыдущей книге под таким названием, в отличие от множества гипотез, которые так часто предлагались как таковые, — привела к тому, что сама основа американской гегемонии после Второй мировой войны была разрушена. — вера в способность Америки наказать тех, кто сомневался в военном всемогуществе Америки или имел альтернативные видения финансового и экономического будущего мира, в котором доллар США больше не был единственным мерилом стоимости труда человечества. Суть нынешнего американского кризиса (а очень немногие отрицают существование такого кризиса) заключается в том, что американская глобалистская повестка дня рушится, потому что Соединенные Штаты не могут выигрывать войны. Это не значит, что Соединенные Штаты не пытаются, они, безусловно, делают это, используя все имеющиеся в их распоряжении инструменты: от экономических санкций, судебного преследования и саботажа до бомбардировок и даже вторжения. Однако успех этих операций весьма скромен. Конечно, эта «гибридная» война создает много страданий по всему миру: от фактического морения людей голодом до их прямого убийства — примером могут служить экономические санкции США, введенные против Ирана по множеству причин, начиная от кампании сторонников Ирана. Израиль лоббирует общую одержимость Ираном со стороны властных элит США, которые до сих пор не могут смириться со своей неспособностью подчинить Иран. Как сообщил Всемирный банк о влиянии экономических санкций США на Иран в 2019 году:

Инфляция была особенно высокой по продовольственным товарам (например, 116 процентов в годовом исчислении по мясным продуктам в апреле) и непропорционально сильно затронула сельское население (например, в августе 2019 года 46 процентов в годовом исчислении в сельской местности по сравнению с 41 процентом в годовом исчислении в городах).¹¹

Умирающие от голода страны, убийства политических и военных лидеров, таких как генерал Сулеймани, проведение кровавых свержений законных правительств — все это инструменты из американского арсенала «распространения демократии» и поддержания «порядка, основанного на правилах». Эти инструменты не имеют никакого отношения к каким-либо псевдоинтеллектуальным конструкциям, таким как геоэкономика, и имеют прямое отношение к грубым силовым играм, предназначенным для достижения главной цели войны Клаузевица – «заставить нашего врага выполнять нашу волю».¹² Для Америки большая часть мира является врагом. Чем более независимой и могущественной является какая-либо нация, тем больше американские элиты считают ее враждебной. Чисто экономические соображения, такие как то, что независимые страны являются экономическими конкурентами на мировых рынках, являются лишь одним из многих составляющих примеров невыносимого оскорбления современной Америки, оскорбления, которое является таковым только из-за ее самообмана о том, что она является самой могущественной нацией в истории. Если несколько миллионов человек будут убиты, уморены голодом и перемещены, чтобы удовлетворить желание элиты США чувствовать себя на вершине мира, пусть будет так для элит США, а не для обычных американцев, которые последовательно голосуют за сдержанную внешнюю политику, которую им обещают в каждом избирательном цикле, но так и не реализуют. Как выразился Дэниел Ларисон, описывая бесчеловечность любимого США инструмента «Максимального давления» по отношению к Венесуэле:

Широкомасштабные санкции обычно наносят ущерб наиболее уязвимым слоям населения, ослабляют политическую оппозицию и усиливают контроль правительства над властью. Такое уже случалось несколько раз и будет происходить везде, где применяется эта бесчеловечная тактика. Причины этого нетрудно понять, но политики, похоже, полны решимости не понимать их.¹³

Это невежество и неспособность учиться лежат в основе и являются основной движущей силой образа действий Америки после Второй мировой войны. Были извлечены и применены совершенно неправильные уроки, что привело к драматическому упадку американского общества в самых благоприятных условиях в течение очень короткого периода в исторических масштабах, в 70-75 лет – продолжительности жизни одного поколения.

Соединенные Штаты не только становятся все более неконкурентоспособными в реальном секторе экономики во всем мире, особенно в такой, казалось бы, обыденной области, как потребительские товары, но и теряют как свое конкурентное преимущество, так и свою компетентность в некоторых важнейших областях, таких как создание сложных машин, коммерческая аэрокосмическая промышленность, и судостроение. А Соединенные Штаты снова оказались в положении нетто-импортера энергоносителей в результате нефтяной войны 2020 года, якобы между Саудовской Аравией и Россией. В этих условиях единственным инструментом, который остается в распоряжении США, за исключением их традиционного прямого шантажа и выкручивания рук американским «партнерам», является их военная мощь.

Конечно, именно здесь сегодня кроется главная проблема США — они проиграли гонку вооружений. Не традиционным способом, как могла бы заметить публика, — когда одна страна просто превосходит другую по производству на поле боя, и вопрос решен, например, когда Советы не только превзошли по производству нацистскую Германию во Второй мировой войне, но и разгромили вермахт и союзников Германии на поле боя, завершив войну водружением красного флага над Рейхстагом. Это была видимая и весьма осязаемая демонстрация победы. Однако в ядерный век гонка вооружений – это совершенно другое дело, поскольку современное боевое оружие имеет двойное назначение – как обычное, так и ядерное, если потребуется. И, надеюсь, никогда не будет использовано.

Ракета наземного базирования "Томагавк" американского производства (TLAM) представляет собой оружие двойного боевого назначения; она может нести обычные и ядерные боеголовки. Ракета наземного базирования 3М14 Калибр российского производства может делать то же самое. Обе ракеты неоднократно применялись в реальных боевых действиях с обычными боеприпасами. Однако у американского TLAM есть проблема с его основными ядерными боеприпасами. W-80 ядерная боеголовка была снята с вооружения, а сама ракета стала не столько ядерной угрозой, сколько объектом для стрельбы по мишеням более или менее работающих и умеренно хорошо обученных систем ПВО, как это произошло в Сирии 14 апреля 2018 года, когда сирийцами было сбито 70% TLAMs.¹⁴Этому событию суждено было остаться в значительной степени незамеченным американской общественностью, чье внимание было немедленно отвлечено массированной пропагандистской кампанией, направленной на то, чтобы предотвратить поток довольно неприятных новостей из Сирии об уязвимости главного американского боевого оружия.

Действительно, этот факт был показателем гораздо более глубокого события:¹⁵ упадок и последующее банкротство всего американского подхода к войне, а вместе с ним и резкое изменение баланса сил во всем мире. В целом 2018 год оказался для американской державы неудачным как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

Тот факт, что многое в американском взгляде на войну на самом деле не применимо к конкуренции между равными, отмечался неоднократно на протяжении, по крайней мере, пары десятилетий. Но второй удар по крайне неподготовленной, деморализованной и подкупленной армии Саддама Хусейна в Ираке в 2003 году, хотя и не столь эффективен в обеспечении американцам эмоционального подъема и чувства абсолютной уверенности, как результат «Бури в пустыне» в 1991 году, все же сыграл важную роль. Хотя это и обманчиво, но роль в препятствовании признанию быстро меняющейся технологической и оперативной парадигмы ведения войны, которая к настоящему времени сделала многие американские концепции ведения войны устаревшими. Еще до знакового выступления президента России Владимира Путина Федеральному Собранию в начале марта 2018 года и его раскрытие нового российского арсенала — от гиперзвуковых противокорабельных ракет до стратегического оружия неограниченной дальности, такого как крылатая ракета с ядерной установкой «Буревестник» — становилось абсолютно ясно, что Эпоха «Американского способа ведения войны» практически подошла к концу для всех, кто удосужился следить за технологическим развитием ведения войны за последние 50 лет.

Эта экспозиция 2011 года, подготовленная подполковником резерва армии США Роуз Лопес Керавуори, олицетворяет исторически продолжающуюся модель подобных выводов, таких как выводы Рикарда Пайпса в 1978 году относительно того, что известно среди военных профессионалов во всем мире после войны во Вьетнаме как американский образ действий. война:

Со стратегической точки зрения американский способ ведения войны направлен на быструю военную победу, независимо от успеха стратегической политики; желаемые политические и военные результаты не всегда совпадают. При анализе этот стиль ведения войны показывает, что американцы недооценивают исторические уроки и культурные различия, что часто приводит к разрыву между миром и военной деятельностью, которая ему предшествовала. Стратегический путь войны также включает в себя альтернативные национальные стратегии, такие как сдерживание и война с ограниченными целями. Учитывая эту модель, кажется, что не существует единственного американского способа ведения войны. Скорее, американский способ ведения войны двоякий: один – это тактический «способ ведения боя», включающий стиль ведения войны, в котором определенные американские атрибуты определяют применение силы; другой — стратегический «способ войны», приспособленный к прихотям четырехлетней политической системы, процесс, который не всегда способствует превращению тактических побед в стратегический успех.¹⁶

Тот факт, что Америка не знает, что такое война с равным национальным государством и каковы ее последствия, почему-то всегда отсутствует в критике американских соображений ведения войны — органичная и естественная черта для страны, которая видела свою последнюю настоящую войну в 1860-х годах. Как правильно заметил покойный Ричард Пайпс:

Соединенные Штаты хотят выигрывать свои войны быстро и с наименьшими человеческими потерями… Чрезвычайная опора на технологическое превосходство, характерная для ведения войны США, является обратной стороной крайней чувствительности Америки к собственным потерям; равно как и безразличие к потерям, нанесенным врагу.¹⁷

Керавуори щедра, когда говорит о «недооценке Соединенными Штатами исторических уроков и культурных различий». Фактически, говоря об американском способе ведения войны, неизбежно приходишь к выводу, что именно этим и является американский способ ведения войны – наряду с игнорированием технологической, тактической, оперативной и стратегической реальности. Американское технологическое превосходство было обеспечено на протяжении как минимум последних 50 лет благодаря распаду СССР, в первую очередь за счет внутренней динамики и проблем страны, не связанных с вопросами Холодной войны. Это избавило Америку от суровой военно-технологической реальности 1990-х годов и отсрочило расплату.

Но эта реальность вернулась с удвоенной силой в 2010-х годах. Учитывая 20 лет свободного правления, Соединенные Штаты растратили свой политический капитал и продемонстрировали серьезную ограниченность своей военной и технологической мощи. Это была стратегическая ошибка, поскольку сверхдержава должна примерно соответствовать своему заявленному потенциалу (или военной мощи) с соразмерными результатами. Как заметил Патрик Армстронг, давний аналитик Министерства национальной обороны Канады: «Большинство американских противников были мелкой сошкой».¹⁸ Армстронг пошел еще дальше и представил краткое и саркастическое определение американского способа ведения войны, сформулированное ветераном войны во Вьетнаме Фредом Ридом: «Обычная процедура американских вооруженных сил состоит в том, чтобы переоценивать американскую мощь, недооценивать врага и неправильно понимать, в какую войну они ввязываются."¹⁹

Военная теория хороша только постольку, поскольку она способна проложить путь к практическим результатам, которые накапливаются в направлении победы в войне или, выражаясь более профессиональным жаргоном, достижения политических целей этой войны. Такого не было в США со времен Второй мировой войны. В 2015 году, обсуждая актуальный на тот момент вопрос о практической платформе ВМС США и, в частности, о роли авианосцев — основы американской военно-морской мощи, командующий в отставке Джим Гриффин процитировал мнение капитана в отставке Роберта С. Рубела об авианосцах: «[Они] большие и внушительные… они обеспечивают превосходную визуализацию».²⁰ Хотя никто не отрицает, что современные авианосцы являются великолепными и внушительными кораблями, приходится усомниться в обоснованности, если не в здравомыслии, аргумента в пользу траты астрономических сумм денег на визуальные эффекты, когда уже к 1980-м годам эти корабли не могли пережить даже настоящую, конвенциональную войну с Советским Союзом. Сегодня они не способны выжить на современном поле боя из-за настоящей революции в военном деле.

Никакое количество дорогостоящих эскортов, даже с самой современной системой противовоздушной и противоракетной обороны, не сможет помешать целой авианосной боевой группе стать престижной целью. К 2019 году Рубел, который раньше преподавал в Военно-морском колледже США, все еще проявлял понятную с эмоциональной точки зрения слабость к авианосцу и продолжал настаивать на сохранении этих кораблей по другим причинам, кроме их боевой эффективности:

В мирное время и в случаях ограниченной войны они оказались весьма полезными, поэтому спрос на них со стороны командиров воюющих сторон столь велик. Их можно перемещать по всему земному шару, как ферзей на шахматной доске, реагируя на стихийные бедствия, незначительные агрессии и показывая флаг либо в знак угрозы, либо в знак поддержки. Они большие, впечатляющие и престижные, вот почему, несмотря на их стоимость и предполагаемую уязвимость, страны, которые могут, либо строят, либо покупают их. На арене глобального присутствия вопрос оправдания вращается вокруг затрат и политического эффекта. Авианосцы также могут сохранить высокую боевую полезность.²¹

Сохранение высококлассных боевых действий ради “политического эффекта” - в лучшем случае сомнительная причина, если учесть революционное улучшение оборонительных возможностей так называемых военно-морских сил зеленой воды. Эти военно-морские силы действуют и будут действовать под прикрытием своих ВВС и ПВО, что снизит эффективность современных американских авианосцев в проецировании силы и операциях по контролю на море, т.е. их политический эффект.

Когда дело доходит до привлечения ближайшего партнера или сверстников, картина кардинально меняется. Американский авианосец сегодня является воротами в систему вооружений – воротами к эскалации, возможно, вплоть до ядерного порога, потому что в обычной войне они будут обнаружены, отслежены и уничтожены, прежде чем окажут какое-либо серьезное влияние на операции против таких стран, как Россия или Китай. Можно только гадать о масштабах внутреннего кризиса в США после получения известия о разрушении целого CBG.

Это не новая проблема. Бывший командующий военно-морскими операциями адмирал Элмо Зумвальт уже обдумывал этот ужасающий сценарий еще в начале 1970-х годов. Даже Рубелю, самому бывшему военно-морскому летчику, пришлось неохотно признать, что:

Все больше и больше ракеты становятся основным ударным оружием всех вооруженных сил мира. При проектировании военно-морского флота следует исходить из этого предположения, особенно когда начинает распространяться гиперзвук. Освободившись от бремени быть “главной батареей” военно-морского флота, авианосцы можно было бы использовать более инновационно, и фактическое количество и тип необходимых авианосцев основывались бы на другом наборе критериев, что приводило бы к разным цифрам. Это, в свою очередь, позволило бы Военно-морскому флоту принять дизайн флота, более соответствующий прогнозируемым технологическим, геополитическим и бюджетным условиям. В окончательной оценке это также должно устранить бесполезные споры о том, уязвимы авианосцы или нет.²²

Американский суперавианосец умер как жизнеспособная система вооружения, предназначенная для современной войны, с появлением сверхзвуковых противокорабельных ракет большой дальности. Как я неоднократно утверждал в течение многих лет, появление гиперзвуковых ракет навсегда изменило ход войны и сделало 100000-тоные мастодонты ВМС США устаревшими и очень дорогими жертвенными агнцами в любой настоящей войне. Современное российское гиперзвуковое оружие, такое как аэробаллистический «Кинжал», способный развивать скорость до 9 Маха , имеет дальность действия 2000 километров и не перехватывается существующими противоракетными системами США. Даже базовые расчеты дают представление о сложной задаче, с которой столкнется любая комбинация оборонительных вооружений при попытке перехватить хотя бы одну ракету такого класса. Перехватить залп из 4-6 таких орудий практически невозможно даже при использовании всего спектра - от жесткого до мягкого поражения - средств защиты целой авианосной боевой группы.²³ «Кинжал», само по себе грозное оружие, был развернут еще в конце 2017 года.

Теперь гарантированное появление ракеты 3М22 «Циркон», об одном из испытательных пусков которой впервые было объявлено 7 октября 2020 года, а также разнообразие платформ, с которых может быть запущена эта ракета, полностью меняют расчеты как морской, так и наземной войны. В случае с большинством российских противокорабельных ракет, часть из которых имеет режим наземной атаки, дальности пуска этого оружия значительно или резко превышают дальности палубной авиации, включая ее самолеты дальнего радиолокационного обнаружения, такие как E-2C/D Hawkeyes. Если теоретически можно предположить перехват некоторых старых противокорабельных ракет с использованием возможности кооперативного взаимодействия (CEC), которая позволяет, например, новому радару AN/APY-9, установленному на Hawkeyes, наводить зенитные ракеты типа СМ-6 за пределами дальности запуска их платформы (типа Эсминца), с гиперзвуковыми системами никакой разницы нет, так как ракета СМ-6 М=3.5 просто не рассчитана на перехват целей со скоростями почти в три раза выше, которые маневрируют на протяжении всего полета, в том числе и при заходе на посадку. Сомнительно, что радар вообще сможет увидеть или отследить такое гиперзвуковое оружие, не говоря уже о том, чтобы обеспечить надежное наведение на цель.

Министр обороны России Сергей Шойгу был откровенен, когда определил роль авианосцев: «Нам не нужны авианосцы, нам нужно оружие, чтобы их потопить».²⁴ Это предвещает вывод авианосных боевых групп ВМС США с побережья и удаленных морских зон государств, которые будут или уже являются получателями современных систем ПВО, боевых самолетов и противокорабельных ракет большой дальности. На данный момент дальность действия противокорабельных ракет ограничена 300 километрами из-за Режима контроля за ракетными технологиями (РКРТ) — неформального политического соглашения между государствами, которое стремится ограничить распространение ракет и ракетных технологий.²⁵ Тем не менее, эта договоренность во многих отношениях была серьезно подорвана действиями Соединенных Штатов и НАТО с середины 1990-х годов и выдвинула проблему распространения ракетных технологий на передний план более широкой повестки дня глобальной безопасности, поскольку многие страны, которые рассматривают Соединенные Штаты как угрозу своей национальной безопасности, ищут оружие, которое обеспечивает то, что в Соединенных Штатах получило название A2/AD (Запрет на доступ / запрет на территорию). Капитан Рубель прав, когда предполагает, что гиперзвуковое оружие в конечном итоге получит распространение. Сверхзвуковые противокорабельные ракеты, такие как российские П-800 «Оникс», уже являются популярным товаром на международном рынке вооружений, и спрос будет только расти. Сообщается, что в 2009 году Сирия купила у России 72 ракеты «Яхонт» (экспортная версия «Оникс » дальностью 300 км ), а в 2016 году некоторые из этих ракет были применены по наземным целям ИГИЛ.²⁶

Даже эти системы, при правильном развертывании, могут полностью изменить баланс сил в таких важных географических точках, как Персидский залив, и сделать традиционные американские инструменты проецирования силы (эвфемизм для бомбардировки беззащитных врагов в каменный век) чрезвычайно уязвимыми.

Однако Иран, например, не является беззащитной страной, а скорее демонстрирует неприступную позицию, даже находясь под самыми суровыми экономическими и другими санкциями, о чем силы НАТО узнали из первых рук после бездумного убийства США иранского генерала Сулеймани, что привело к ответному нападению Ирана на базы США и НАТО в регионе. Эффект от попадания под огонь такой серьезной системы вооружений, как баллистические ракеты средней дальности, был настолько разрушительным, что контингенты НАТО, такие как датский в Ираке, по которым были направлены ответные удары, были переброшены в безопасный Кувейт после атак.²⁷ Ответный удар Ирана был поучительным на многих уровнях, поскольку он ясно продемонстрировал бессилие американских противоракетных технологий, которые не смогли перехватить ни одной иранской баллистической ракеты. Ранее, 14 сентября 2019 года, произошел позорный провал американской (и саудовской) противовоздушной обороны в предотвращении атак дронов хуситов на нефтеперерабатывающие заводы Aramco, которым был нанесен значительный ущерб. Но если хорошо известен низкий уровень военной подготовки саудовцев, факт остается фактом: во время атаки присутствовали американские расчеты ПВО, что еще больше усугубляло ранения. Как газета Washington Post была вынуждена заметить:

В течение многих лет Саудовская Аравия была крупным покупателем оружия американского производства. Эти отношения усилились после того, как президент Трамп вступил в должность: американский лидер подталкивал богатый нефтью Эр-Рияд к закупке большего количества оружия, а Саудовская Аравия пообещала закупить американское оружие на сумму 110 миллиардов долларов всего через несколько месяцев после его инаугурации. После этих выходных, когда разрушительное нападение на саудовские нефтяные объекты ошеломило королевство, некоторые наблюдатели задавались вопросом, какую защиту им обеспечило сотрудничество Эр-Рияда с Соединенными Штатами.²⁸

Таким образом, сравнение систем ПВО США и России стало не только оправданным, но и непреодолимым. За почти 5 лет эксплуатации своей военной базы Хмеймим в Сирии российские системы ПВО, как ракетные комплексы, так и средства радиоэлектронной борьбы, доказали свою исключительную эффективность в борьбе с непрекращающимися атаками на базу в течение пяти лет, сбив подавляющее большинство нацеленных на нее дронов, ракет и ракет. Как отмечалось в той же статье в Washington Post:

Президент России Владимир Путин отреагировал на субботнюю атаку насмешкой. На мероприятии в понедельник в Турции Путин предложил Саудовской Аравии купить российскую систему противоракетной обороны С-300 или С-400, как это сделали Иран и Турция. «Они будут надежно защитить все инфраструктурные объекты Саудовской Аравии», — сказал Путин. Президент Ирана Хасан Рухани, также присутствовавший на мероприятии, усмехнулся в ответ на это замечание. Система С-400 не испытывалась в реальных ситуациях, но она стоит дешевле, чем система «Патриот», и имеет технические характеристики, которые, по крайней мере на бумаге, являются улучшением американской системы, включая большую дальность действия и способность действовать в в любом направлении.²⁹

ВВоенная неграмотность и кислый виноград проявились здесь в полной мере, поскольку понимание того, что противовоздушная оборона может быть усилена различными системами ПВО, охватывающими различные дальности и высоты, похоже, ускользает от автора, который в равной степени ошибается, утверждая, что С-400 “не испытаны в реальных ситуациях” а боевое применение советских/российских зенитных комплексов затмевает все, что когда-либо испытывали Соединенные Штаты в этом отношении. Резкая разница между двумя технологическими и оперативными концепциями была полностью продемонстрирована в Саудовской Аравии, и сравнение было не в пользу американского подхода к противовоздушной обороне или к войне в целом. Примечательно, что одна из крупнейших арабских монархий – Объединенные Арабские Эмираты – без проблем закупила в начале 2000-х годов у России около 50 систем ПВО «Панцирь С-1» и недавно обновила их.³⁰ Саудовская Аравия, являющаяся основным местом переработки долларов США и основной свалкой американских военных технологий, не имеет такой свободы в выборе какого-либо поставщика, кроме Соединенных Штатов или, в лучшем случае, Соединенного Королевства или Франции.

В целом, отставание США от России в системах ПВО огромно, как качественное, так и количественное: Россия производит непревзойденное разнообразие систем вооружения ПВО, которые образуют интегрированную систему ПВО, предназначенную для борьбы с каждой возможной воздушной целью. Однако история американских систем вооружения в целом и систем ПВО в частности поднимает множество законных вопросов относительно их эффективности, особенно против страны, которая, как Сирия, может стать бенефициаром «распространения». с современных ракетных технологий. Хотя Иран и утверждал, что его новейшие баллистические ракеты способны поражать не только стационарные объекты, но и движущиеся цели, такие как авианосцы, еще неизвестно, верны ли эти утверждения. На данном этапе трудно подтвердить или иным образом их правдивость. Однако нельзя отрицать тот факт, что у Ирана достаточно современных баллистических средств, чтобы нанести массовые потери и разрушения объектам США и НАТО в регионе, и большая часть этих ракет не будет перехвачена и поразит цель. Изменяется внешний вид комплекса «Бастион» (береговая система на базе П-800 «Оникс») вместе с современными комплексами ПВО, такими как С-400, а также современными боевыми самолетами типа СУ-30СМ(2) или СУ-35, полностью меняет баланс сил в регионе и делает любые попытки АМЕРИКИ использовать свой флот вблизи иранских берегов, как в Персидском заливе, так и в Индийском океане, чрезвычайно опасным делом.

Приобретение Ираном таких систем больше не является предметом спекуляций, поскольку международное эмбарго на поставки оружия Ирану истекло 18 октября 2020 года. За этим последовала лихорадочная активность саудовской и американской сторон, когда госсекретарь США Майк Помпео выступил с общими угрозами всем, кто осмелился возобновить военные действия. сотрудничество с Ираном. Но даже Washington Times была вынуждена признать:

…Влияние Вашингтона на подход мирового сообщества к Ирану ослабевает, что поднимает вопрос о том, прислушаются ли другие страны к предупреждениям администрации. Попытки США продлить эмбарго на поставки оружия в начале этого года провалились в ООН. Последующие попытки Америки восстановить все международные экономические санкции в отношении Ирана также были отвергнуты остальным миром. Эти санкции были сняты в рамках знакового соглашения 2015 года, которое предлагало экономическую помощь в обмен на отказ Ирана от ключевых аспектов своей программы создания ядерного оружия».³¹

Это не означает автоматически, что Россия или Индия, которая эксплуатирует клон П-800 «Оникс», известный как «Брамос», или Китай обязательно ринутся перевооружать Иран. Несмотря на то, что Россия и Иран являются де-факто военными союзниками в Сирии, а Иран заключил с Китаем масштабное инвестиционное соглашение на 400 миллиардов долларов, вопрос национальных интересов и политики не исчезает. Однако очевидно, что и Россия, и Китай смотрели и смотрят на Иран не только как на дружественную страну, но и как на рынок. Более того, Иран хочет российское оружие. Хотя Иран отрицает факт закупок оружия, есть много причин полагать, что Иран продолжает вести переговоры с Россией именно о деталях такой закупки.³² Уже в ноябре 2019 года Пентагон предупредил, что Иран рассматривает передовые российские системы вооружения, которые он сможет приобрести после истечения срока действия эмбарго.³³ Таким образом, совершенно логично и ожидаемо увидеть, как Россия и Китай предлагают Ирану кредитные линии для систем вооружения, способных эффективно нейтрализовать любые попытки Соединенных Штатов атаковать Иран, что позволит ему перекрыть Персидский залив и Ормузский пролив. полностью и, возможно, даже заманить туда одну из авианосных боевых групп ВМС США, если Соединенные Штаты решат совершить национальное самоубийство, напав на Иран – давняя цель самых коррумпированных и невежественных неоконсерваторов и сторонников Израиля в высших эшелонах власти в Вашингтоне.

На следующий день после истечения эмбарго министр обороны Ирана Амир Хатами подтвердил, что у Ирана, России и Китая уже есть соглашение о военном сотрудничестве после истечения эмбарго и на самом деле между Москвой и Тегераном существует «очень важное» соглашение. о «развитии иранских ВВС».³⁴ Для любого военного специалиста это означает, что появление Су-35 или Су-30СМ(2) на фоне ограниченности ресурсов Тегерана скорее предшествует появлению С-400, которые также были в центре внимания Хатами. во время посещения выставки «Армия-2020» в Москве.³⁵ Это наихудший сценарий для Пентагона, Израиля и Саудовской Аравии, поскольку оба самолета способны контролировать воздушное пространство всего региона и, помимо своей сетецентрической способности, также нести различные противокорабельные ракеты, в том числе новейшие версии высокой сверхзвуковой, М=3,5, противорадиационной и противокорабельной ракеты Х-31.

Каким бы ни был результат с точки зрения конкретных военных технологий, которые Иран хочет купить, или метода платежей, финансирующих уже заключенную сделку, один факт больше нельзя отрицать: Окно возможностей для нападения на последнюю страну, где Соединенные Штаты теоретически могли бы «восстановить» свой имидж всемогущей военной державы, не неся при этом катастрофических потерь, которые в противном случае США понесли бы, пытаясь атаковать Китай, не говоря уже о России, закрывается очень быстро. При этом шанс сохранить быстро исчезающее впечатление о силе, способной диктовать свою волю кому угодно, становится для США все более тонким.

Но если этого недостаточно для перегруженной “сверхдержавы”, то настоящим оскорблением является тот факт, что Соединенные Штаты могут поддерживать своих клиентов в поставках своего самого важного экспортного товара — оружия — только с помощью шантажа, выкручивания рук и тех пресловутых визуальных эффектов, создаваемых американской военно-пропагандистской машиной, эффективность которой резко падает с каждым месяцем, — потому что даже пропаганда должна основываться на некоторой реальности, где оружие работает так, как рекламируется, где военные победы, даже над явно слабыми врагами, приводят к благоприятному и почетному политическому урегулированию, этим пресловутым политическим целям любой войны, и где безраздельно правит изречение Клаузевица “о событии правомерно судить по его результату, поскольку это самый надежный критерий».³⁶

Соединенные Штаты даже сегодня продолжают производить современное оружие, такое как подводные лодки, спутники, компьютеры и некоторые другие системы, которые они используют для доминирования на поле боя против третьесортных противников. Эта концепция, доктрина Ледина – взять «какую-то маленькую дрянную маленькую страну» и швырнуть ее «к стенке, просто чтобы показать миру, что мы серьезно относимся к делу» – больше не работает.³⁷ На самом деле, с самого начала это никогда не работало — Соединенные Штаты проиграли все свои войны 21-го века, что даже не является предметом спора, это суровый факт. Эти «маленькие дрянные маленькие страны» не хотели, чтобы их «прижали к стене» в угоду «деловой» позиции Америки. Они сопротивлялись.

Сегодня, когда смотришь на состояние вооруженных сил Америки и их многочисленные неудачи как в технологическом, так и в оперативном плане, неизбежно приходишь к выводу, что выхода из этой головоломки нет, потому что Соединенным Штатам просто не хватает ресурсов даже для поддержания своего сильно приукрашенного, если не фальсифицированного образа “лучшей боевой силы в истории”. По крайней мере, у русских, немцев и французов возникнут проблемы с таким утверждением, уходящим корнями в историю, в то время как вьетнамцы могут потребовать упоминания и здесь. Не говоря уже об итальянцах как прямых наследниках римлян, что, в свою очередь, приведет к тому, что греки будут указывать на свою славную древность.

Постоянные заявления о собственном военном величии обнажают давний и глубоко скрытый комплекс неполноценности США, когда дело доходит до ведения войны. Конечно, это нормально, что пропагандистская машина любой страны, будь то Россия, Китай или Франция, среди многих других, занимается самовосхвалением, принижая других; в этом, в значительной степени, и заключается суть пропаганды. Но реакция в Соединенных Штатах, иногда достигающая уровня неконтролируемой истерии, на любую демонстрацию военной мощи России после возвращения Крыма домой, не говоря уже о ее успешной операции в Сирии и, конечно, историческом обращении Владимира Путина к Федеральному Собранию в марте 2018 года, заставила очень многих россиян усомниться в рациональности, если не в здравомыслии, американского военно-политического руководства. После речи Путина в марте 2018 года, которая фактически объявила о наступлении нового мирового порядка, а не того, который был задуман в Давосе или Вашингтоне, округ Колумбия, реакция в США на это была настолько причудливой и инфантильной, временами повторяя этапы модели Скорби Кюблера-Росса, что уже в октябре 2020 года Дмитрий Саймс был вынужден подробнее остановиться на этом вопросе. Выступая на главном российском новостном канале News на Первом канале, издатель журнала The National Interest и президент Центра национальных интересов заверил российских телезрителей, что он, в последнее время неоднократно присутствовавший на встречах высшего военно-политического руководства США на высоком уровне, никогда не слышал, чтобы кто-либо предполагал, что любое нападение на Россию не приведет к разрушительному ответу.³⁸

Примечательно, что в нескольких словах Саймс уловил не только суть озабоченностей России, которые были воплощены в набор доктрин, стратегий, технологий и реальных сил, но и объяснил, почему Соединенные Штаты оказались в военном отношении там, где они находятся сегодня — другие крупные геополитические игроки не хотят и не собираются пытаться уничтожить Соединенные Штаты, в отличие от Америки, которая превратила свою во многом преувеличенную военную мощь в машину для убийства, среди прочего, миллионов невинных детей, высмеивая официальное название Пентагона - Министерство обороны, которое никогда не воевало в защиту своей страны, не говоря уже о том, чтобы сражаться в одиночку с настоящим врагом.

Такое положение дел в вооруженных силах Америки назревало давно и является результатом неудачной политики, как на уровне правительства, так и Министерства обороны, а также коррупции. Это результат культуры, в которой война стала бизнесом, или рэкетом, по словам генерала Смедли Д. Батлера, а спекуляция и жадность устраняют любые соображения о реальных национальных интересах и реалистичных потребностях в обороне. Профессионализм и компетентность в такой среде, таким образом, становятся второстепенными по отношению к политике и жадности и, в конце концов, создают спрос на таких людей, как Дуглас Дж. Фейт — юрист, политик, человек, который ни дня не служил ни в каких вооруженных силах и человек, который стал архитектором разгрома в войне в Ираке. Человек, чьи моральные и интеллектуальные качества делали его идеально подходящим для политической элиты США или, как его охарактеризовал генерал Томми Фрэнкс, “Гребаным тупейшим парнем на свете».³⁹

Издание военно-морского колледжа США NWCR (Naval War College Review) на протяжении десятилетий было известно тем, что публиковало замечательные интроспективные статьи, известные как Newport Papers (Ньюпорт, Род-Айленд, где расположен Военно-морской колледж), посвященные американской военной мысли. Были включены и продолжают включаться увлекательные подборки мыслей и отчетов о военных играх. Один из них, Newport Paper 20, представленный в 2004 году, назывался Global War Game. Вторая серия, 1984-1988. Это монография о глобальных военных играх между НАТО и Варшавским договором, и в предисловии к этой статье говорится, что в ней:

рассказывает об уникально интересном и сложном периоде взаимодействия Военно-морского колледжа с военно-морскими и национальными стратегиями в процессе военных игр. На играх изучалась способность Соединенных Штатов вести обычную войну с Советским Союзом до тех пор, пока не будет достигнута полная мобилизация национальных ресурсов. Благодаря постоянному набору последовательных и взаимосвязанных игр Глобальный процесс выявил ряд важных и противоречивых выводов. ... эти игры указали на важность наступательных действий, включая морские операции; способность “голубых” (Запада, в широком смысле) побеждать, не прибегая к ядерному оружию; и обширное планирование, необходимое для ведения боевых действий высокой интенсивности в течение длительного периода.⁴⁰

Монография поучительна во многих важных отношениях, включая тот факт, что в ней предпринята попытка рассмотреть такой масштабный конфликт только в обычных, неядерных рамках. Это также поучительно с точки зрения довольно жестких ограничений, которые авианосная ориентация военно-морского флота США накладывала на воображение американских планировщиков, которые все еще не могли осознать разворачивание новой парадигмы, которая сделала бы авианосцы устаревшими. Самая странная фраза в отчете о взаимных потерях на войне находится на стр. 134:

ПЛАРК D+38 Red OSCAR проводит только успешные военные атаки ASCM.⁴¹

Это чрезвычайно важная заметка, в которой прогнозируется, что на 38-й день моделируемой войны 1984 года между СССР и Западом ракетная подводная лодка проекта 949 класса "Оскар" нанесла единственное попадание противокорабельными ракетами P-700 Granit (НАТО: кораблекрушение SS-N-21) по какой-либо значимой цели НАТО.

Этот краткий обзор взаимных потерь ни в коей мере не свидетельствует о "технологическом превосходстве” Запада, которое было и продолжает оставаться повседневной темой с первых дней холодной войны. В реальной военной игре главное достояние ВМС США, его авианосцы, подвергались торпедированию направо и налево и даже были сильно повреждены залпами крылатых ракет советской морской ракетоносной авиации дальнего действия (MRA). Странно рассматривать SSGN D + 38 Red OSCAR как единственную успешную атаку ASCM в военной игре, поскольку, в отличие от советской MRA, которая в то время, в 1980-х годах, несла очень сверхзвуковую (Mach = 4,6) противокорабельную ракету Kh-22 с активной радиолокационной головкой самонаведения, ее дальность составляла около 600 километров, что делало миссию советских носителей этой ракеты — ТУ-22 Туполева — очень сложной для любой авианосной боевой группы, если она была в боевой готовности и имела E-2 Hawkeyes и свои F-14s Tomcats, в воздухе и готовы сразиться с этими стаями ТУ-22. Советы действительно признавали, что ранние версии устройств самонаведения Х-22 были уязвимы для постановки помех, и среди ТУ-22 ожидались серьезные потери. Другими словами, авианосные боевые группы США имели больше шансов перехватить советские самолеты дальнего действия, по крайней мере некоторые из них, чем залп сверхзвуковых противокорабельных ракет большой дальности, перевозимых малозаметными ПЛАРБ "Оскар-II".

Первые крейсера класса "Тикондерога", оснащенные системой Aegis,начали развертываться в 1983 году, и вместо того, чтобы быть оснащенными системой вертикального пуска MK-41 (VLS), они несли устаревшие и медленные двухрельсовые пусковые установки MK-26 для своих стандартных зенитных ракет MR SM -2 - систем, просто не предназначенных для борьбы с массированным залпом противокорабельных ракет. Только в конце 1986 года ВМС США увидят новые “улучшенные” крейсера класса "Тикондерога", начиная с USS Bunker Hill (CG 52), поступающие на вооружение флота. Эти корабли несли гораздо более “производительные”, что означает более высокую скорострельность, эсминцы класса MK 41 VLS.⁴² "Арли Берк" появятся в составе ВМС США только в 1991 году. Более того, проблемы с широко разрекламированной системой боевого управления Aegis, построенной вокруг радара SPY-1, не только продолжали беспокоить ее на ранней стадии, но и вся система не смогла перехватить даже медленные ракеты ”одна за другой" — сценарий, исключенный из реальных боевых испытаний. Из 16 ракет, запущенных “одна за другой”, было сбито только 5 - печальная и смертельная неудача в случае настоящей войны.⁴³

Тем не менее, в парадигме военно-технологических военных игр 1984 года, в то время как Военно-морской колледж США предполагал, что некоторые из его авианосцев будут повреждены торпедными залпами советских подводных лодок, он оставался в значительной степени невосприимчивым к вероятному воздействию новейшей советской сверхзвуковой ракеты класса М = 2,5, обладающей высокой устойчивостью к постановке помех и разработанной для работы в сети искусственного интеллекта, способной наносить мощный залп ракетами, которые могли взаимодействовать друг с другом во время залпа, а также переназначать цели в соответствии с их важностью и принимать решения о дальнейшем курсе действия. Само представление о том, что торпедные атаки авианосца с максимальных расстояний 30-40 километров (на самом деле гораздо ближе) были бы более эффективными и менее опасными для атакующей подводной лодки, чем залп 10-12 сверхзвуковых Р-700 с расстояния не более 300-650 километров, кажется в лучшем случае надуманным, в худшем — бредовым.

Имеется обширный послужной список иностранных и отечественных подводных лодок, прорывавшихся сквозь противолодочные экраны американских авианосцев и “добившихся” торпедного попадания в них⁴⁴ — в условиях, какими бы интенсивными они ни были, имитируемого боя. Но в то время было понятно, что реальный бой сделает такую торпедную атаку чрезвычайно опасной для атакующего, которому затем придется столкнуться с интенсивной поисковой операцией как со стороны эскорта, так и со стороны американских подводных лодок, действующих в составе авианосной боевой группы. Однако, когда противокорабельные крылатые ракеты были изобретены и эволюционировали специально как средство противодействия, это дало нападающему гораздо больше шансов на выживание. Любимая и ложная предпосылка американских стратегов о том, что современные войны будут вестись традиционным оружием, выявила очень американскую особенность — отсутствие желания приспосабливаться.

Отсутствие желания адаптироваться помешало Соединенным Штатам увидеть и проследить за легко предсказуемой эволюцией ракет и средств их обеспечения, таких, как весьма успешная система разведки и наведения космического базирования MKRC Legenda, которую СССР уже развернул в 1978 году для обеспечения точного наведения на цель различных советских противокорабельных ракет. Фактически, во время Фолклендской войны "Легенда" обеспечивала непрерывное освещение конфликта, одновременно обеспечивая надежное наведение на цель советских подводных лодок и кораблей, дислоцированных в океане. Недавно обнародованные Генеральным штабом России данные об использовании Legenda полностью развенчали популярный, но ложный тезис Запада о том, что советским противокорабельным ракетам большой дальности действия и их трудно сбить, не хватало надежного наведения.⁴⁵ Как показали практические запуски на протяжении 1980-х годов, Legenda предоставляла точные данные о целеуказании. Этот факт должен был сильно давить на американских военных планировщиков, когда они вносили коррективы в оперативную реальность даже в 1980-е годы. Тот факт, что этого не было в планах в 1980-х годах, не говоря уже о 1990-х, когда “победа США в холодной войне” ошибочно считалась триумфом американского способа ведения войны. Эта ошибка была не просто стратегической, она была своеобразной и положила начало скользкому пути, на котором Соединенные Штаты оказались на пути к упадку.

егодня, благодаря революционному развитию вычислительной мощности и обработки сигналов, современное сочетание сетевых датчиков морского, наземного, воздушного и космического базирования способно обеспечивать надежное наведение на цель любого вида современного сверхзвукового и гиперзвукового оружия, способного поражать любую точку мира. Это совершенно новая реальность для Соединенных Штатов во всех областях, а не то, с чем можно эффективно бороться в рамках нынешних возможностей Америки или структуры ее военно-политических и экономических институтов. Все они являются индикаторами, указывающими на тот факт, что дефицит ситуационной осведомленности в США относительно очень быстрого изменения глобального военного баланса в 2010-х годах был гораздо более резким, чем предполагалось ранее.

Я долгое время предупреждал о драматических и опасных расхождениях в американской оценке экономики и вооруженных сил России, будучи в первую очередь обеспокоен тем, что установленный факт незнания Западом возможностей России может привести к катастрофическому просчету со стороны Запада, в результате чего Соединенные Штаты случайно втянутся в то, что изначально планировалось как обычная перестрелочная война с Россией, только для того, чтобы обнаружить, что их базы и флот подверглись нападению и потерпели поражение. В этих обстоятельствах гарантированные серьезные потери среди людей и техники со стороны Америки (и НАТО) создали бы ситуацию, из которой у Соединенных Штатов не было бы другого выбора, кроме как перейти на ядерный уровень, чтобы ответить на это военное и, по умолчанию, политическое унижение. Это было и остается не напрасным или праздным беспокойством. Достаточно было просто услышать риторику американских ученых мужей и “экспертов”, чтобы забить тревогу. Покойный и уважаемый Стивен Коэн, один из очень немногих настоящих исследователей России в США, даже опубликовал свое предупреждение в книге, симптоматично озаглавленной Война с Россией? От Путина и Украины к Трампу и Рашагейту. Опасения Коэна были верны. В своей книге он предупреждал:

Деградация освещения в американской прессе России, страны, по-прежнему жизненно важной для национальной безопасности США, продолжается уже много лет. Если недавнее цунами постыдно непрофессиональных и политически подстрекательских статей в ведущих газетах и журналах – совсем недавно об Олимпийских играх в Сочи, Украине и, как обычно, президенте России Владимире Путине – является показателем, то эта злоупотребление служебным положением в СМИ теперь является повсеместной и новой нормой.⁴⁶

Коэн также отметил, что в нынешних взглядах на Россию присутствует больший идеологический компонент, чем это имело место даже во времена холодной войны 1.0.⁴⁷ Но есть и существенное, если не критическое, отличие: если во время первой холодной войны Соединенные Штаты были склонны переоценивать как намерения, так и возможности Советского Союза, что само по себе служило надежным сдерживающим фактором для действий США, то на этот раз имела место грубая, если не гротескная, недооценка.

Любые попытки указать на это опасное безрассудство неизбежно наталкивались либо на стену противодействия со стороны американских сторонников исключительности и российских диссидентов, которым предстояло свести счеты, которые считались экспертами в крайне непрофессиональных американских СМИ, либо на молчание со стороны тех, кто знал лучше, но не хотел рисковать своей карьерой или положением, указывая на полное безумие затевать войну с единственной страной на земле, способной стереть Соединенные Штаты с карты мира. Итак, призывы начать оперировать реальными цифрами, наконец, были услышаны.

В октябре 2019 года один из американских аналитических центров, Центр военно-морского анализа (CNA) предпринял первую попытку согласовать абстрактные и крайне неточные экономические показатели Запада по России с реальностью российского военно-промышленного комплекса, способствующего беспрецедентной активизации вооруженных сил России без сокращения населения России, которое не только не жаловалось, но и всем сердцем поддерживало ее революционную программу перевооружения, которая, в конце концов, привела к настоящей революции в военном деле. Секрет достижения все еще неточных, но гораздо более реалистичных прогнозов размера российской экономики и военных расходов заключался в использовании CNA более или менее реалистичного показателя паритета покупательной способности (PPP) при сравнении двух национальных экономик и военных бюджетов. В документе, озаглавленном «Российские военные расходы в сравнительной перспективе: оценка паритета покупательной способности», подготовленном британским Университетом Бирмингема и Чатем-Хаусом, были сделаны некоторые довольно здравые выводы, которые в противном случае должны были бы создать эффект взрыва ядерного устройства в офисах Wall Street Journal или New York Times, среди многих других американских изданий, претендующих на проведение тщательного геополитического и экономического анализа. Как отметил автор статьи: «Хотя оценки, основанные на рыночном обменном курсе, предполагают, что российские военные расходы составили 61 миллиард долларов в 2018 году, оценка на основе ППС предполагает, что расходы в том же году составили 159 миллиардов долларов».⁴⁸Позже в том же году дополнительные комментарии в прессе пошли еще дальше:

Российские закупки затмевают закупки большинства европейских держав вместе взятых. Помимо поставок большого количества вооружения для сегодняшних вооруженных сил, российские ученые и научно-исследовательские институты далеко продвинулись в разработке гиперзвукового оружия, такого как «Циркон» и «Авангард» , а также систем противовоздушной обороны нового поколения, таких как С-500 . Такой объем закупок, исследований и разработок не должен быть возможен при военном бюджете, якобы такого же размера, как у Соединенного Королевства. Когда теория сверяется с практикой, проблема с подходами, дающими такие ответы, очевидна для всех.⁴⁹

Реальность, конечно, была очевидна. Реальный валовой внутренний продукт России, или, в более широком смысле, ее реальная экономика, был намного больше, чем у Соединенного Королевства или Франции, и был равен или больше, чем у Германии. Страны с экономикой «меньше, чем Техас», не способны поддерживать современную армию, такую как российская, не говоря уже о том, чтобы получить решающее преимущество в вооружениях, которые будут определять войну, по крайней мере, на 20-30-летний период. То, что размеры российской экономики регулярно принижаются в американской прессе и научных кругах, является лишь еще одним показателем качества часто проводимых там расследований.

Окончательный вывод по этому вопросу, безусловно, вызовет мурашки у сторонников американской исключительности и американского способа ведения войны.

Российские военные расходы и, как следствие, потенциал России для поддержания своей военной мощи гораздо более устойчивы и менее подвержены колебаниям, чем может показаться. Подразумевается, что даже при нынешних анемичных темпах экономического роста Россия, вероятно, сможет поддерживать значительный уровень военных расходов, что станет постоянным вызовом Соединенным Штатам на ближайшие десятилетия. Хотя наш анализ носит исследовательский характер, он предполагает, что российские расходы на оборону не склонны к резким колебаниям и на них не оказывают существенного влияния изменения цен на нефть или санкции США. Учитывая неравенство в национальных бюджетных ассигнованиях, даже несмотря на то, что европейские союзники увеличивают свои расходы на оборону, Москва не собирается идти в ногу со временем».⁵⁰

Вопрос о том, сколько денег нация получит за вложенный доллар, никогда не был более острым, чем для Соединенных Штатов в нынешних обстоятельствах, которым в настоящее время не просто бросают вызов Россия или Китай или оба, как позволяют нам верить многие эксперты, но и на самом деле серьезное отставание в военной технике.

Конечно, в настоящее время термин «гиперзвуковой» является модным словечком в Вашингтоне, округ Колумбия. То, над чем пять лет назад в Соединенных Штатах смеялись как над бессмысленной технологией и эксплуатационной концепцией, сегодня находится в центре внимания американских политиков, ученых мужей и военных. Внезапно Соединенным Штатам захотелось иметь собственное гиперзвуковое оружие. Учитывая все еще впечатляющий американский технологический и промышленный опыт, нет никаких сомнений в том, что в какой-то момент Соединенные Штаты смогут разработать и развернуть некое гиперзвуковое оружие, возможно, разновидность планера. Как сообщали СМИ ранее в 2020 году, Пентагон провел успешные испытания Common-Hypersonic Glide Body (C-HGB), который, как утверждается, должен начать поступать в полевые подразделения в 2023 году.⁵¹Однако есть много причин полагать, что это нереалистичная дата, если принять во внимание общую и четко выраженную тенденцию в американских закупках отставать от графика на годы, а иногда и на десятилетие или более. Более того, перспективы Америки в разработке современных, полностью управляемых, воздушно-реактивных, гиперзвуковых противокорабельных и наземных ракет, таких как российская 3М22 «Циркон» («Циркон»), не очень радужны, учитывая неспособность США разработать и закупить даже одну сверхзвуковую противокорабельную ракету с приличной дальностью полета, такая как советская/российская П-700 «Гранит», не говоря уже о П-800 «Оникс».

Этот факт, однако, не помешал советнику по национальной безопасности Роберту О'Брайену заявить, что все эсминцы ВМС США будут вооружены гиперзвуковыми ракетами. В конечном итоге это заявление вызвало замешательство даже среди людей, которые в противном случае приветствовали бы такое решение. Как отмечает Defence News:

Военно-морской флот обсуждал переоборудование некоторых старых эсминцев класса Burke, но их ввод во все три рейса, включая корабли начала 1990-х годов, означал бы значительное расширение возможностей надводного флота. Существующие пусковые установки недостаточно велики для размещения ракет большего диаметра. Замена пусковых установок на всех эсминцах потребовала бы значительных затрат и, вероятно, задержала бы работу верфей на долгие годы. Альтернативой переоборудованию старых эсминцев было бы ожидание разработки гиперзвуковой ракеты меньшего размера, такой как воздушно-реактивная модель, в отличие от конструкции с наддувом и планированием».⁵²

Гиперзвуковая ракета, дышащая воздухом, на данный момент остается всего лишь концепцией для демонстрации важнейших технологий и разрабатывается DARPA для проведения технико-экономических обоснований под названием "Программа концепции гиперзвукового оружия, дышащего воздухом" (HAWC), до того, как она станет оружием, не говоря уже о том, чтобы быть закупленной, еще много лет.⁵³ Однако советник АНБ О'Брайен, будучи юристом по образованию, не ограничился этим сбивающим с толку заявлением. Выступая в Гудзоновском институте 28 октября 2020 года, он даже пригрозил России размещением гиперзвукового оружия США в Европе, которого у Соединенных Штатов на самом деле нет, и кто знает, когда оно появится.⁵⁴ Но в США резко изменился тон обсуждения гиперзвукового оружия, которое перешло от недоверия и даже насмешек к упоминанию гиперзвукового оружия на каждом углу в средствах массовой информации и даже на высшем политическом уровне. Русские не были впечатлены и опубликовали видеозаписи своих комплексов ПВО и противоракетной обороны, предназначенных для отражения атак любого перспективного гиперзвукового оружия.⁵⁵ Однако эта реальная новость была скрыта белым шумом предвыборного цикла в Америке.

В ходе учений «Кавказ-2020», которые прошли в России в сентябре 2020 года, подводная лодка ССК «Колпино» произвела пуск крылатой ракеты наземного удара 3М14М «Калибр-М». Эта крылатая ракета представляла собой глубокую модернизацию ныне знаменитой ракеты 3М14, прославившейся своими ударами по объектам ИГИЛ в Сирии. В отличие от своего предшественника эта версия «Калибра» имеет дальность действия 4500 километров и боеголовку массой 1 тонну. Этот запуск также объявил о прибытии на терминал новой противокорабельной ракеты 3М54 «Калибр М» с М=2,9, которая имеет ту же боеголовку массой 1 тонну и дальность действия 1500 километров.⁵⁶ Последствия огромны. Для проповедников американской морской мощи сама мысль о том, что 900-тонный ракетный корабль класса «Буян» или «Каракурт» может запустить и потопить любой современный США Эсминец ВМФ, развернутый в Восточном Средиземноморье, даже не покинувший свою военно-морскую базу в Севастополе или Новороссийске, может показаться анафемой, но в этом-то и заключалась суть — правила игры изменились. Тот факт, что любой корвет российского Тихоокеанского флота, дислоцированный в Беринговом море под защитой собственной авиации, сможет запустить наземные ударные ракеты «Калибр-М» и поразить Сиэтл, является реальностью, которую мало кто в военном ведомстве США мог предсказать даже десять лет назад.

Предупреждения были, но они были отвергнуты как неважные, несмотря на то, что уже к середине 2000-х годов было ясно, что достижения в области электроники, материалов, топлива и конструкции двигателей приведут к сегодняшней реальности. Время невозможно повернуть вспять, сколько бы американские эксперты и идеологи ни пытались продвигать совершенно ложную версию американского военного превосходства. Будучи не вооруженными силами нации, а наднациональными экономическими и глобалистскими идеологическими интересами, американские вооруженные силы сегодня созданы исключительно для того, чтобы служить только одной цели — колониальной полиции. Военные США и их военно-промышленный комплекс совершенно забыли, что экспедиционная война имеет мало общего с реальной обороной. В результате сами Соединенные Штаты не имеют жизнеспособной противовоздушной обороны, за исключением широко разрекламированной и сомнительно эффективной против современного вооружения THAAD. Реальное состояние ВВС США неизвестно, за исключением того, что большая часть их разбирается на запасные части, в то время как над которым много смеются во всем мире, в том числе и в самих США, F-35, по словам одного наблюдателя, «все еще остается лимоном».⁵⁷ Военно-промышленный комплекс США продолжает производить смехотворно дорогие и неэффективные системы вооружения, которые устаревают еще до того, как покинут производственные площадки. Отставание Америки в серьезных передовых ракетных технологиях не просто огромно, оно увеличивается.

Слабые попытки отойти от военно-морского флота, ориентированного на авианосцы, с помощью робкой доктрины “распределенной летальности”, основанной на медленных, дозвуковых, легко обнаруживаемых и сбиваемых современными системами противовоздушной обороны противокорабельных ракетах, с самого начала были сомнительными. Почтенная противокорабельная ракета "Гарпун" давно устарела из-за своей медлительности (М-0,71) и относительно малой дальности полета. Новое приобретение ВМС США норвежской морской ударной ракеты Kongsberg (NSM) дает ВМС США несколько лучшую дальность по сравнению с "Гарпуном", но далеко не такую дальность, как у его российских аналогов. Более того, NSM остается той же итерацией легких дозвуковых ракет, не предназначенных для современного продвинутого и ориентированного на сеть боя с одноранговыми или близкими к ним. Тот факт, что Соединенные Штаты после многих лет бесплодных дискуссий о судьбе катастрофической концепции прибрежного боевого корабля (LCS) были вынуждены прибегнуть к европейскому проекту фрегата FREMM итальянской компании Fincantieri, при условии, что он строится в США, является еще одним признаком серьезного упадка в системе закупок США.⁵⁸ К тому времени, когда первый такой фрегат должен быть введен в эксплуатацию в 2026 году, весь класс будет фактически беззащитен перед передовым современным оружием. Система, которая никогда не защищала собственную родину, неизбежно дала сбой и, по сути, остановилась. В конце концов, предполагалось, что удача иссякнет, и она иссякла.

Среди доктринальной колеи и институциональной гнили, поразившей вооруженные силы США, деморализация и интеллектуальный крах среди их военной элиты, офицеров, достигли тревожных масштабов. Письмо бывшего профессора Военной академии США в Вест-Пойнте, подполковника Хеффингтона, сам выпускник Вест-Пойнта 1997 года выпуска, было сродни ядерному взрыву, когда его письмо было опубликовано в American Military News в 2017 году. В каждом офицерском училище мира время от времени возникают проблемы, в том числе с дисциплиной. Это верно для любой военной организации в России, Соединенных Штатах, Китае или Франции. Это в природе зверя, проступки являются такой же нормальной частью любого военного учебного заведения для офицеров высокого уровня, как и дисциплина. Но то, что описал Хеффингтон, было совершенно тревожным. Помимо идеологических и дисциплинарных проблем, откровения об академиках были ошеломляющими:

Академические стандарты также отсутствуют. Я считаю, что эта тенденция началась примерно десять лет назад и продолжает ухудшаться. Вест-Пойнт установил стандарты академических ожиданий и успеваемости, но они игнорируются. Кадеты регулярно проваливают несколько занятий, и их не разделяют на Ученом совете в конце семестра. Их профессора рекомендуют «Определенно разделять», но эти рекомендации полностью игнорируются. Недавно я преподавал курсантке, которая провалила четыре предмета за один семестр (включая мой), помимо нескольких проваленных в предыдущих семестрах, и ее оставили в Академии. В результате преподаватели потеряли надежду и веру в весь процесс Ученого совета. Дано понять, что курсанты могут провалить множество занятий и их не отчисляют. Вместо этого, когда они терпят неудачу (а они терпят неудачу в ошеломляющей степени), декан просто выбрасывает их обратно в общую систему и ожидает, что преподаватели каким-то образом протащат их по академической программе, пока им не удастся заработать проходной балл.⁵⁹

Можно было бы подвергнуть эти обвинения сомнению, руководствуясь лояльностью, но Тим Баккен, сам профессор Вест-Пойнта, развеял все сомнения по поводу академического коллапса в Академии, когда в 2020 году опубликовал книгу «Цена лояльности: нечестность, высокомерие и неудача в Вооруженные силы США», в котором он представил ужасающие факты. Он пишет: «Министерство армии было настолько обеспокоено падением качества кандидатов в офицеры, что даже рассматривало возможность преобразования USMA [Западный мост] с 4-летнего на 3-летний учебный год».⁶⁰ Это не среда, способствующая формирующему жизнь академическому и служебному опыту, который позволяет перейти от тактического уровня к оперативному с дальнейшим продвижением к мышлению стратегического уровня, в том числе в самых разных дисциплинах, от технологий до военного дела, экономики и геополитики. Не только эти ужасающие факты являются свидетельством катастрофического уровня американского государственного образования; В Вест-Пойнт даже принимали студентов, которые «набрали баллы в диапазоне категории IV» на тесте ASVAB (батарея профессиональных навыков в вооруженных силах), что при наборе на военную службу является самым низким допустимым квалификационным баллом.⁶¹

Несколько лет назад, беседуя с одним из бывших боевых пилотов российских ВВС — офицерские школы ВВС РОССИИ проходят 5 лет, 6 дней в неделю, как и военно—морские академии России, - он пожаловался, что за всю свою карьеру ему ни разу не понадобился курс дифференциальных уравнений, который он должен был пройти во время учебы в академии. Ответ группы был единодушным — они не учили вас использовать дифференциальные уравнения каждый день, они учили вас развивать сложные синаптические связи, которые применимы в повседневной жизни, включая боевые полеты. Он неохотно признал, что это правда. С точки зрения старого воина холодной войны, в холодной войне 1.0 мы все знали, что наши противники были великими профессионалами, очень способными и умными, вышколенными в академическом плане офицерами, что во многом подтвердила холодная война 1.0 во всех областях. Сегодня, когда наблюдаешь за тем, что происходит в так называемой “оборонной” сфере в Соединенных Штатах, невозможно избавиться от ощущения полного сюрреализма: от американских военнослужащих, вынужденных носить высокие каблуки и тренажеры для беременных, “испытывать то, что испытывают женщины”, до пропаганды самых радикальных расовых и сексуальных теорий, до политического экстремизма — это не те американские военные, которых я когда-то знал. Несомненно, в ИТ по-прежнему много первоклассных профессионалов и по-настоящему талантливых и преданных своему делу людей, но сама среда становится все более токсичной и не способствующей принятию военно-технологической и геополитической реальности. Никакие проповеди не решат эти все более тревожные проблемы, если Америка не признает и не сформирует себя как нацию и не построит свои Вооруженные силы для защиты родины, а не для обогащения класса глобалистов, которые рассматривают Америку всего лишь как средство на своем пути к оруэлловской реальности, которой Америка становится с угрожающей скоростью.