Джокер Рейха

Глава 4

«Доггер-банка»

24–25 января 1915 года

Командующий 2-й Крейсерской эскадры

контр-адмирал Хиппер

Доггер-банка

— Это «кошки», и они набирают ход довольно быстро, — Франц Хиппер принялся считать отлично видимые черные дымы подходящих с норд-веста британских линейных крейсеров. Привычная постоянная дымка, обычная для этого сурового моря в зимнюю пору, сегодня, как и предполагалось, отсутствовала, видимость хорошая.

— Раз, два, три… А вот и четвертый, за ним пятый — они пока слишком далеко. Но явились вовремя, в полном составе, прямо по «расписанию»! Что же — теперь все зависит от наших комендоров и Всевышнего!

Хиппер отнял бинокль от глаз и скривил губы. Пока все происходило так, как было описано в той книге, что оказалась в корабельной библиотеке «карманного линкора» и самым тщательным образом изучена всеми допущенными к тайне адмиралами. Потому все шло, вроде как уже было, но будет совсем не так, как яростно надеялся на то в душе командующий эскадрой германских линейных крейсеров.

Подготовка к решающему бою велась скрупулезно, по-немецки дотошно и аккуратно — англичан нельзя было спугнуть, пусть в Лондоне продолжают считать, что работа британской секретной «Комнаты 40» остается для адмиралов кайзерлихмарине тайной за семью печатями. Дезинформация шла аккуратно, дозировано — наблюдая сейчас за настигающей его отряд эскадрой линейных крейсеров Битти, Хиппер злорадно ухмылялся — англичане, сами не подозревая, шли в настороженную ловушку.

За истекшие сорок дней со дня Фолклендской победы в кайзерлихмарине произошли кардинальные преобразования. Его 1-я разведывательная группа была реорганизована во 2-ю Крейсерскую эскадру, в которую вошли все линейные крейсера рейха. И сейчас его отряд вышел к Доггер-банке не с целью налета на английские рыболовецкие траулеры (на отмелях непрерывно шел вылов сельди), а для генерального боя с эскадрой «кошек» и «гончих» Дэвида Битти. В сорока милях к юго-западу сейчас развертывались новые линкоры контр-адмирала Шеера — семь «кенигов» и «кайзеров» — они должны были нанести удар «молотом» по британцам, а наковальней послужат его линейные крейсера. Задача предстоит сложная и простая одновременно — принять бой на отходе, увлечь за собой горячего британского адмирала, склонного к авантюрам, и постараться нанести повреждения его линейным крейсерам, причем такие, что заставят британцев сбросить ход до 18–20 узлов. После чего «подранков» догонят линкоры Шеера — а дальше заговорят пушки — 70 двенадцатидюймовых орудий растерзают «кошек».

Это еще не все — с северо-востока охватывали британский отряд глубоко с тыла «угольные» линкоры под командованием самого гросс-адмирала Тирпица — командующий Хохзеефлоте поднял свой флаг на штабном «кайзере» — «Фридрихе дер Гроссе». Тихоходные линкоры должны были атаковать и уничтожить 3-ю британскую эскадру вице-адмирала Брэдфорда — семь броненосцев так называемого «промежуточного типа», именуемых додредноутами. Противник этот весьма серьезный. Дело в том, что кроме привычных для любого броненосца четырех двенадцатидюймовых орудий, эти корабли имеют еще столько же 234 мм пушек — что, конечно, затрудняло корректировку огня (всплески почти не отличались), но на пару стволов серьезного калибра увеличивало бортовой залп. Вот только 18 узлов скорости не давали им шансов уйти даже от отряда гросс-адмирала Тирпица, не говоря уже о том, что «кайзера» легко набирали на 4–5 узлов больше.

— Теперь пришло время сменить кодировку радиограмм, — громко произнес Хиппер, продолжая разглядывать приближающиеся крейсера Битти. — Передайте на «Фридрих дер Гроссе» — «план три»! Поднять сигнал — «держать ход 23 узла»! Надо увлечь их за собой подальше!

С мостика «Зейдлица» хорошо видна колонна гросс-крейсеров — вторым мателотом шел «Мольтке», следом за ним первенец германских турбинных больших крейсеров «Фон дер Танн» — в той истории его заменил несчастный «Блюхер», после ожесточенного боя потопленный англичанами. Тогда он встал на ремонт, но зато сейчас его 8 стволов 28 см пушек должны внести свою лепту в сражение. Колонну замыкал самый сильный корабль, единственный с 12-ти дюймовой артиллерией — «Дерфлингер» отлично забронирован, намного лучше, чем британские линкоры первых серий, со всеми орудиями в диаметральной плоскости. Так что участь концевого корабля должна быть намного лучшей, чем у «Блюхера» — однако бой есть бой, и в нем возможны всякого рода случайности, неизбежные на море. Хотя подготовка была проведена более чем серьезная — взять хотя бы демонтаж на всех линейных крейсерах и части линкоров так называемых «рабочих» или «перегрузочных» отделений.

Франц вспомнил, с каким ужасом прочитал в книге о бое при Доггер-банке. До появления линкоров, элеваторы подавали заряды и снаряды из погребов в башни напрямую. Однако с первого дредноута между погребами и башнями появилось «рабочее отделение» — тот, кто его придумал таковым, видимо, плохо разбирался во взрывах. Одно единственное попадание в барбет возвышенной кормовой башни «Зейдлица» привело к воспламенению пороховых зарядов. Огонь ринулся из «рабочего отделения» вверх и вниз — моряки в погребах в ужасе бросились в соседнюю башню — огонь перекинулся следом — полторы сотни матросов и офицеров сгорели в адском пламени. Огромные столбы огня вырвались из башен — экипаж ожидал взрыва в любую секунду. Старший артиллерийский офицер при этом проявил удивительное хладнокровие, приказав открыть максимально быструю стрельбу — башенные орудия громыхали каждые десять секунд.

Взрыва не произошло благодаря героизму трюмного старшины — голыми ладонями Вильгельм Хайдкамп раскрутил раскаленные клапана затопления погребов. Погибнув, унтер-офицер спас гросс-крейсер. Но теперь оплачивать кровью столь драгоценный опыт не пришлось — меры предприняли заранее. В погребах установили стальные створки, которые автоматически закрывались, как только элеватор начинал подачу зарядов, последние размещались в огнестойких кокорах. Ключи от двери между башнями находились у старшего офицера, и открываться должны были только в случае необходимости, связанной с передачей боекомплекта.

Сейчас контр-адмирал Хиппер надеялся, что повторения трагедии не произойдет, и его флагманский «Зейдлиц» выстоит в решительной схватке. Франц отчетливо видел вырастающие на горизонте силуэты «кошек» — линейные крейсера Битти набрали высокий ход, не менее 28 узлов. Пара «гончих» контр-адмирала Ораса Худа отставала все больше и больше — «Индомитебл» и «Нью Зеланд» имели ход на два-три узла меньше.

— Противник открыл огонь, майн герр!

Командир «Зейдлица» капитан цур зее Эгиди говорил хладнокровно — вместе с тем цепочка огоньков пробежалась по британским кораблям. Пристрелка окончилась и «кошки» начали обстрел германской эскадры полными залпами. Хиппер усмехнулся — капитан так неявно (чтобы не быть обвиненным в трусости) предлагал ему переместиться с открытого мостика в хорошо забронированную рубку.

— Дистанция?!

— Восемьдесят кабельтовых! Пристрелка завершена!

— С Богом! Начинайте!

Отдав приказ, Хиппер быстро покинул мостик и перешел в броневую рубку — стальная дверь захлопнулась, отрезав адмирала и находившихся рядом с ним офицеров и матросов от внешнего мира. И в ту же секунду палуба под ногами ощутимо содрогнулась — четыре из пяти башен выплюнули по длинному языку пламени. Стреляло по одному орудию — чередование было обычным приемом, к полным залпам переходили только тогда, когда речь шла о нанесении противнику максимальных повреждений за минимальное время. Бой начался — четыре германских корабля имели в бортовом залпе 28 одиннадцатидюймовых и 8 двенадцатидюймовых пушек против 24 — 343 мм и 16 — 305 мм орудий на пяти британских линейных крейсерах. Теперь надо выстоять под тем ливнем снарядов, что сейчас обрушат на его отряд «кошки» и «гончие». И не просто выстоять, но победить!

Командующий Флотом Линейных Крейсеров

вице-адмирал сэр Дэвид Битти

Доггер-банка

— Теперь «детоубийцы» никуда от нас не уйдут! У них остался только один путь — прямиком на дно! И мы туда их загоним!

После обстрела Скарборо, Уитби и Хартлпула, за гросс-крейсерами Хиппера в английской прессе закрепилось имя «убийц детей». Такова была реакция всего британского общества на атаку портов «Острова», впервые со времен англо-голландских войн 17 века. Англичане даже в самом кошмарном сне не могли представить, что кто-то осмелится бросить вызов «Владычице морей», тем не менее, Германия на этот дерзкий поступок решилась. И хотя в самом начале войны линейные крейсера Битти нанесли «визит» к Гельголанду, где отправили на дно три легких крейсера кайзерлихмарине, затем последовала цепь роковых событий — поражения при Коронеле и Фолклендах. И если гибель отряда Крэдока еще можно было понять, то чудовищный разгром эскадры Стэрди никаким разумным объяснениям не поддавался — гибель двух линейных и трех броненосных крейсеров в схватке с гораздо более слабым противником произвела на все Соединенное Королевство оглушающий удар дубиной. Британское общество требовало от Гранд Флита реванша. Сейчас, под оглушающий рев залпов башенных орудий, в скорое возмездие верилось, как никогда раньше, в его неотвратимость.

«Комната 40» заблаговременно известила о выходе германских линейных крейсеров в море, причем без поддержки главных сил, которые по Кильскому каналу совершили переход в учебных целях на Балтику. Потому главные силы Гранд Флита под командованием адмирала Джелико хотя и вышли из Скапа-Флоу, но находились гораздо севернее, и могли прибыть к Доггер-банке только после полудня. Однако без подкрепления линейные крейсера Битти оставлены не были — с ними двигалась 1-я эскадра легких крейсеров командора Гуденафа. Кроме того, в дальнем прикрытии находились семь броненосцев 3-й линейной эскадры Брэдфорда, по три броненосных крейсера во 2-й контр-адмирала Гью-Калторпа и 3-й контр-адмирала Пэкинхема крейсерских эскадр. Разведку проводили четыре легких крейсера контр-адмирала Нэпира, три крейсера с эсминцами командора Тэрвита, эсминцы и подводные лодки под общим командованием командора Кийза. Весьма внушительные силы, вполне достаточные не только для разгрома отряда Хиппера, так и для нанесения поражения 3-й германской эскадры линкоров, куда входили десять броненосцев типа «Дойчланд» с 280 мм пушками, если они будут двинуты в море для поддержки линейных крейсеров.

— Поднять сигнал! «Иметь ход 29 узлов, перестроится в строй пеленга, чтобы ввести в действие носовые башни»!

Битти ухмыльнулся — он совершенно сознательно отказывался от помощи отряда Худа. Такая скорость для него была совершенно недостижима. Зато сейчас «великолепные кошки» глотали кабельтовы один за другим, неотвратимо сближаясь со своими германскими визави. Трое против четверых — на первый взгляд расклад не в пользу британцев, но это именно для незнающего человека. На каждом британском линейном крейсере восемь орудий в 13,5 дюймов, вес снаряда вдвое тяжелее, чем германские 280 мм. Суммарный вес залпа трех «кошек» свыше 15 тонн стали и взрывчатки, в то время как германская эскадра могла выпустить едва 11 с половиной тонн. К тому же более тяжелые британские снаряды должны были куда страшнее уродовать противника. Так что серьезный риск в его сближении с врагом отсутствовал, наоборот — нанести немцам определенные повреждения было весьма вероятным делом, а. значит, будет, кого добивать Худу с «тихоходами». А с теми кораблями общий вес залпа достигнет 21 тонны — почти вдвое больше, чем выбросят стали и взрывчатки орудия кораблей Хиппера.

«Лайон» содрогнулся от четырех орудийного залпа — обычная практика линейного флота — выстрелы из башенных пушек чередовались. В бинокль Битти разглядел высоченные столбы воды, взметнувшиеся в небо прямо по курсу германского крейсера. Адмирал поморщился — в противника так и не удалось пока попасть, в то время как немцы уже нащупали дистанцию, взрывы раздавались совсем рядом, по стальному корпусу лязгали осколки. И не успел Дэвид обдумать мысль, как «Лайон» сильно тряхнуло, броневая стенка рубки протестующе завибрировала.

«Первым снарядом в нас попали, и, судя по всему, далеко не последним. У Хиппера неплохие комендоры, раз с восьмидесяти кабельтовых попали нас», — мысли текли неторопливо и спокойно — одно попадание для линкора с девятидюймовым поясом по ватерлинии и таким же бронированием башен и рубки практически безвредно. Хотя повреждения, конечно, будут — даже в относительно легковесном бронебойном снаряде в 28 см до 8 кг тротила. Главное, не нахвататься этих снарядов с короткой или средней дистанции, когда они будут в состоянии начать пробивать броню. А потому расстояние в 60 кабельтовых является минимально допустимым для «кошек» — собственная броня пока является надежной преградой для вражеских снарядов, в то время как английские 635 кг снаряды еще пробивают бортовую броню германских крейсеров.

Битти бросил взгляд на часы — 9.36. Он приказал открыть огонь ровно в девять — германцы 14 минут молчали — дистанция действенного огня для их орудий весь этот промежуток времени была очень большой. Зато потом попадания от немцев пошли одно за другим — по его флагманскому «Лайону» стреляло как минимум два немецких гросс-крейсера. И все из-за того, что командир «Тайгера» кэптэн Пелли отличался «повышенной нервозностью», как он отметил до того в рапорте Их Лордствам (не писать же про истеричность, похожую на трусость).

Вместо того чтобы стрелять по идущему вторым «Мольтке», «Тайгер» лупил из всех восьми стволов по флагманскому «Зейдлицу», определенно мешая пристрелке «Лайона». В то же время находящийся в комфортном положении необстреливаемого корабля, «Мольтке» раз за разом всаживал снаряды в британского флагмана. И пусть длилось это всего четверть часа, тем не менее, осадок на душе остался — дело в том, что «Тайгер» только вошел в строй Королевского флота, команда не обучена должным образом, а его артиллеристы весьма скверно стреляют по врагу. Хорошо, но Битти вовремя разобрался в ситуации и приказал перенести огонь на второй мателот во вражеской колонне.

Стоя на открытом крыле мостика, Битти с удовольствием вдыхал свежий соленый ветер. Картина, развернувшаяся перед его глазами, была чудесной. Каждые полминуты из башенных стволов выплескивались длинные языки алого пламени и коричневого дыма. Недолеты поднимали высокие колонны белых брызг. Зато другие снаряды не давали всплесков — яркая вспышка и густое облачко черного дыма над вражеским кораблем отмечали зловещие попадания.

Это было крайне волнующе — немцы попали в АД!

Впрочем, тевтоны не стали мальчиками для битья — раз за разом многочисленные вспышки говорили о том, что противник ведет не менее интенсивный огонь, чем англичане. Да и с точностью у них все было в порядке — Дэвид Битти машинально отметил, что попадания получили не только все три «кошки», но и присоединившийся к ним «Нью-Зиленд» («Индомитебл» безнадежно отстал). Для последнего корабля британской линии (самого слабейшего), противник оказался совершенно не по зубам (волею случая им стал самый сильный германский гросс-крейсер). И если по артиллерии противники были равны друг другу, но вот 6 дюймов поясной гарвеевской брони не шли ни в какое сравнение с трехсотмиллиметровыми стальными плитами крупповских металлургов, способных выдержать попадания даже снарядов в четырнадцать дюймов.

— Сэр! Смотрите! Вражеский флагман…

Командующий 2-й Крейсерской эскадры

контр-адмирал Хиппер

Доггер-банка

— От судьбы не уйдешь…

Адмирал Хиппер с ужасом смотрел на столб черного дыма и пламени, вздымающийся к небу от кормовой возвышенной башни. Все же англичане попали в нее, и, по всей видимости, воспламенились пороховые заряды на лотках элеватора. Сердце сжала невидимая рука — если створки в погреб не закрылись, и огонь проник вовнутрь, то вскоре последует взрыв, что разнесет несчастный «Зейдлиц» в клочья. Видимо, таков перст судьбы — от нее не уйдешь, даже зная о такой вероятности.

Корпус гросс-крейсера содрогался каждые десять секунд — старший артиллерист «Зейдлица» сделал то, что был обязан. Приказал открыть огонь с максимальной скорострельностью, желая успеть до взрыва погребов, выпустить по врагу как можно больше снарядов. Хиппер в окуляры бинокля видел матросов «Мольтке» и «Фон дер Танна» — они размахивали бескозырками, приветствуя отчаянную стрельбу флагмана. Его экипаж прямо на глазах сотен моряков подавал пример героизма и самопожертвования во имя Германии, совсем как произнес однажды великий адмирал — «деритесь, и пусть последний снаряд принесет вам победу!»

И «Зейдлиц» продолжал отчаянно сражаться — окутанный стелющимся черным дымом, валившим из двух труб, пожаром кормовой башни, содрогаясь от попаданий вражеских снарядов — корабль продолжал вести эскадру в бессмертие, нанося по врагу ответные удары.

— Экселенц! Расчет башни погиб целиком — все сгорели! Мы потеряли трех офицеров и четыре десятка матросов, — капитан цур зее Эгиди подошел к Хипперу, облокотившись на леера. — Вы оказались правы, майн герр — если бы створки на погреба не были спешно установлены перед выходом, то их подрыв был бы неминуем. «Рабочее отделение» есть ловушка — на новых кораблях его следует убирать из проекта.

— Погреб затопили?!

— Успели, старший офицер распорядился!

— Хорошо, — Хиппер мотнул головой — от сердца отлегло. Все правильно — кто предупрежден, тот вооружен. В той истории из расчетов двух башен спаслось шесть человек — 159 офицеров и матросов сгорели в адском пламени. По мере доклада в голове с точностью до буквы всплывали скупые, однажды прочитанные ужасающие строки:

«Первый попавший снаряд произвел ужасающее действие. Пробив в корме верхнюю палубу и неподвижную броню башни, он разорвался внутри ее. Офицерские каюты, кают-компания и все отсеки, расположенные поблизости, оказались разнесенными вдребезги. В перегрузочном отделении загорелся подготовленный полузаряд. Огонь пошел вверх в башню и вниз в погреб, и там и там воспламенились новые заряды. Расчет погреба попытался спастись через дверь в рабочее отделение соседней башни, но в результате загорелись заряды и в нем, вспышка точно так же прорвалась наверх в башню. В итоге расчеты двух башен были уничтожены одним попаданием. Языки пламени над кормовыми башнями поднимались на огромную высоту».

Контр-адмирал Франц Хиппер с немалым облегчением вздохнул — картина апокалипсиса на отдельно взятом крейсере казалась ужасающей в своей реальности. Так могло быть, но все же так не случилось. Благодаря заранее предпринятым мерам удалось предотвратить катастрофу, вчетверо сократить число жертв, сохранить одну башню — пятую часть артиллерии линейного крейсера. И словно подтверждая возникшую в голове мысль, корабль содрогнулся от очередного громкого залпа — однако вместо трех длинных языков пламени из стволов вырвалось четыре — расчет кормовой башни снова вступил в борьбу с неприятелем, послав трехсоткилограммовый «подарок» флагманской «кошке».

— Экселенц! С цеппелина L-5 передали радиограмму — главные силы Гранд Флинта к норду в ста десяти милях. Наблюдают два десятка дредноутов в сопровождении легких сил.

— Очень хорошо! Джеллико никак не успеет, даже если сильно захочет вмешаться в наше противостояние. Шеер уже подходит — через полчаса заговорят пушки его линкоров.

Британцам все последние дни аккуратно «скармливали» дезинформацию, зная, что те через «комнату 40» перехватывают и дешифруют радиограммы. Так что появление эскадр Шеера и Ингеноля под общим командованием «старины» Тирпица станут для Джеллико и Битти крайне неприятным сюрпризом. Тем более что собственной разведке теперь уделялось не в пример больше внимания. Январские налеты на Лондон были отменены — и вместо одного было задействовано в обеспечении операции сразу три цеппелина, перекрыв с небес все наиболее вероятные направления подхода неприятельских сил к кромке Доггер-банки. К тому же в ближней зоне, включая подступы к Гельголанду, к патрулированию помимо миноносцев привлекли полдесятка аэропланов, включая один новейший, с бомбами для поражения вражеских субмарин.

Все продумано — даже «паническое бегство» его линейных крейсеров от неприятеля. Ибо с каждым часом погони корабли Битти все глубже заходят вовнутрь ловушки, жаль, что пока не удалось нанести «кошкам» фатальных повреждений. По головному «Лайону» стреляют два корабля — «Зейдлиц» и «Мольтке» — но судя по всему пока без особого результата, хотя в той истории вражеский флагман нахватал дюжину снарядов и потерял ход. Однако сам Хиппер продолжал надеяться, что с каждой пройденной минутой время играет в пользу кайзерлихмарине…

— Браво, «Дерфлингер»!

Идущий четвертым в британской колонне корабль неожиданно растворился в яркой огненной вспышке. Франц Хиппер не смог сдержать радостного вскрика — его задумка сработала на все сто процентов. «Нью-Зеланд» оказался не способен выдержать длительный огонь — слишком тонкой на нем была бронированная «шкурка», что показал еще ранее Фолклендский бой с гибелью сразу двух «гончих». Все же шесть дюймов поясной брони не способны удержать 280 мм снаряды «Фатерланда», а тут его принялся «охаживать» в восемь стволов «Дерфлингер», причем 305 мм пушками, снаряды которых тяжелее на треть. И рано или поздно такой чудовищный перевес в силе сыграл бы свою вескую роль, что и произошло.

В той истории «Нью-Зиленд» добил беднягу «Блюхера», чьи 210 мм пушки не могли нанести британскому линейному крейсеру каких-либо серьезных повреждений. Но сейчас концевым в немецкой колонне оказался самый мощный германский корабль, что по своему водоизмещению в полтора раза превосходил «гончую», а по бортовому бронированию вдвое. И пусть по количеству стволов и весу снарядов среди сошедших в клинче врагов наблюдалось полное равенство, но законы морской войны неумолимы — корабль меньшего водоизмещения быстрее теряет боеспособность по мере роста повреждений. Но чтобы катастрофа произошла столь быстро — никто на германской эскадре такого не ожидал!

«Нью-Зиленд» словно застыл, когда у второй башни «расцвели» сразу две вспышки — сдвоенные попадания отнюдь не редкость в морском бою. Из-под палубы вырвались длинные языки пламени — по всей видимости, снаряд разорвался в пресловутом «рабочем отделении». И если немцы заблаговременно предприняли меры, то англичане оставались в неведении проблемы, причем отнюдь не счастливом. И последовал взрыв погреба, буквально разорвавший мощный корабль надвое. И как только рассеялся огромный клубок черного дыма, то от прежде грозного крейсера над водой возвышался кормовой обрубок, вскоре скрывшийся под волнами.

— Браво, «Дерфлингер»!

Контр-адмирал Хиппер в полном восторге ударил ладонью по поручням. Гибель вражеского корабля несколько уравнивала шансы — четыре против четырех вымпелов лучше, чем супротив пяти, да и перевес вражеской эскадры в огневой мощи не двойной, а лишь полуторный — и то полегче! Причем, намного — учитывая, что британцы пребывают в шоковом состоянии после мгновенной гибели, казалось бы, абсолютно неповрежденного линейного крейсера. А вот команды германских крейсеров сейчас находятся в эйфории от одержанной победы — теперь Хиппер как никто другой понимал графа Лангсдорфа, который назвал подобное настроение моряков «опьянением от заслуженной победы».

— Майн Готт!

Выкрик сигнальщика оказался отнюдь не паническим — обращение к Всевышнему может носить признательный характер, произнесенное в сильнейшем удивлении. А тут была причина так воскликнуть — флагманский британский «Лайон», на котором в бою уже несколько раз поднимались пожары, неожиданно вывалился из строя с отчетливо видимым креном, теряя скорость прямо на глазах…

Командующий Флотом Линейных Крейсеров

вице-адмирал сэр Дэвид Битти

Доггер-банка

— Что-то неладное творится с нашими чертовыми крейсерами! В начале «Нью-Зиленд», а теперь пришел черед «Лайона»!

— Сэр?!

— Все в порядке, Генри, — Битти отмахнулся на невысказанный ему вопрос, на который, впрочем, уже не требовалось ответа. Ему не в чем было себя упрекнуть — удалось перехватить эскадру линейных крейсеров противника, причем зайти справа от них и фактически отрезав отряд Хиппера от собственных баз. Выигрышный тактический ход, а при двойном перевесе в массе бортового залпа, при более крупнокалиберных орудиях, значит, при вдвое тяжелых снарядах, делал итоговую победу британской эскадры предрешенной. Вот только реальная жизнь оказалась совершенно непредсказуемой, опрокинув все его расчеты и выкладки. Сражение пошло не так, как он запланировал заранее, вернее, совсем не так — хотя взрыв кормовой башни «Зейдлица» в самом начале схватки внушил ложную надежду на успех. И вот сейчас она окончательно развеялась, подобно миражу в пустыне.

Теперь Битти в полной мере начал осознавать насколько ошибочной является первоначальная концепция линейного крейсера, воплощенная в творении Джона Фишера — «Инвинсибле» и его продолжении «Нью-Зиленде». Построили шесть кораблей, три из которых уже погибли при крайне трагических обстоятельствах. Вообще-то назвать их линейными крейсерами было бы ошибкой — броня в шесть дюймов может отразить снаряды до восьми дюймов, и служащей не крепче «картона» в бою против корабля, действительно предназначенного для боя в линии. Против любого германского броненосного крейсера, включая даже почти такой же по бронированию тяжелый «Блюхер», «гончие» были бы великолепны — все же 12-ти дюймовые пушки более разрушительны по своему воздействию, чем 210 мм.

Но как, скажите на милость, «гончим» сражаться с германскими линейными крейсерами?! Их единственным преимуществом была возможность лишь быстро покинуть место схватки!

В столкновении с тем же первенцем кайзерлихмарине «Фон дер Танном» «Нью-Зиленд» проигрывал по всем показателям — при равном водоизмещении и практически сходных силуэтах с расположением башен, скорость «немца» никак не меньше, а поясная броня в 250 мм, то есть толще почти на четыре дюйма, и равна броне первых дредноутов. В Рейхе, по сути, построили линейный крейсер иной концепции, где упор делался не на второе слово, как в Англии, а на первое — получился своего рода быстроходный линкор, где вооружение было принесено в жертву улучшенному бронированию и увеличенной скорости. Даже «великолепные кошки», чье бронирование довели до девяти дюймов при увеличенном в полтора раза водоизмещении, в этом отношении лишь приблизились к «первому гросс-крейсеру кайзерлихмарине», и серьезно уступали «Зейдлицу» и «Дерфлингеру», чья поясная броня достигала трехсот миллиметров, и фактически была такой, как на дюжине мощных британских линкорах типа «Орион»!

Битти до этого боя скептически относился к выкладкам тех, кого он презрительно считал «теоретиками». Да и как было поверить в расчеты, в которых тяжелые 343 мм снаряды пробивали толстую германскую броню с расстояния до восьми тысяч ярдов, а германские 280 мм без затруднений проткнули тонкую «шкуру» гончих с полутора большей дистанции?!

— Прах подери!

Фишер ошибся — теперь в этом нет сомнений — оставшиеся «гончие» ни в коем случае нельзя ставить в линию!

Сразу после боя он подаст рапорт Их Лордствам, где обоснует свои выводы. Нужно строить 15-ти дюймовые линкоры, достаточно быстроходные и хорошо бронированные — например «Куин Элизабет». Находился бы этот линкор сейчас в линии — гросс-крейсера Хиппера уже были бы перетоплены как худые котята в ведре. Даже «кошки» показали устойчивость к повреждениям в бою, тот же «Лайон» спокойно поглотил десяток вражеских снарядов — но ни один из них не стал для него фатальным. Первый 280 мм снаряд разрушил угольную яму левого борта, затем из строя была выведена носовая башня — однако ее быстро отремонтировали. Затем взорвались сразу два снаряда «Зейдлица» — первый пробил питательную цистерну и машины начали снижать обороты. Вода проникла в отсек распределительных щитов и вызвала короткое замыкание двух динамо-машин. Кормовые приборы управления огнем вышли из строя. Крейсер начал кренится на левый борт, скорость сразу снизилась до 24 узлов и продолжала уменьшаться. «Лайон» начал ощутимо «заваливаться» на борт.

Десять минут тому назад последовали несколько жесточайших ударов — вначале снаряд разорвался в злосчастной башне А, пробив девятидюймовую плиту. Там начался пожар и все на мостике приготовились к героической гибели. Однако через четыре минуты адмиралу доложили, что пожар потушен, и корабль вскоре сможет выдать 20 узлов. Затем два снаряда разнесли угольные ямы — черная пыль покрыла палубу, несмотря на высокий ход, это грязное покрывало не смывалось. Завершающим ударом германцы вынесли холодильники, что привело к засолению котлов забортной водой. Попадание такой силы, что многие подумали, что в «кошку» попала вражеская торпеда, настолько сильно корабль тряхнуло.

— Сэр! Срочная радиограмма от командора Гуденафа! «Вижу семь линкоров противника, тип «кайзер» и «кениг», пеленг с зюйд-вест, расстояние двадцать миль. Начинаю отход на норд»!

Флаг-офицер связи лейтенант Сеймур был бледный — известие крайне неприятное, что тут еще скажешь. Битти молниеносно просчитал ситуацию — Хиппер заманил его в ловушку, о которой, судя по всему, в «комнате 40» не проведали. Нужно начинать немедленный отход к главным силам Гранд Флита, что в ста милях к северу, и, в свою очередь, заманить за собою так некстати появившийся Хохзеефлоте под орудия сверхдредноутов.

— Передать радио Бэдфорду! Отхожу к вам, появились германские линкоры! Поднять сигнал…

Договорить Битти не успел — корпус «Лайона» тряхнуло от двух мощных взрывов, корабль буквально понесло на циркуляцию, он стал ощутимо крениться. И самое страшное — серьезно упала скорость, на минуту адмиралу показалось, что турбины встали. Через пару минут последовали неутешительные доклады — вражеский снаряд вывел из строя последнее динамо. Из всех средств возможной связи на флагмане остались только сигнальные флаги. Другой снаряд разнес подачу 102 мм выстрелов, вызвав пожар и детонацию. Лишь мужество морского пехотинца, что сумел затопить погреб вспомогательной артиллерии, предотвратило ужасающие последствия. Но самое худшее оказалось впереди — скорость линейного крейсера упала до 12 узлов. Как говорят мятежные бывшие подданные Короны американцы — его флагман превратился в «хромую утку», подлежащую гибели.

— Годдэм!

Битти потерял на какой-то миг привычную для британцев невозмутимость и крайне экспрессивно выругался, глотая слова. И тут же рядом с ним встал кэптен Чатфилд, совершенно не потерявший духа и воли, привычной для себя уверенности в собственных силах:

— Сэр! Мой «Лайон» не может быть больше вашим флагманским кораблем! Прошу ваше превосходительство перенести флаг на любой другой корабль вверенной вам эскадры! Думаю, крейсер виконта Брока как нельзя лучше подходит для этой роли!

— Вы правы, — после короткой паузы отозвался Битти. Все его естество протестовало против разумного решения — такой перенос адмиральского флага мог вызвать пересуды и даже упреки в трусости.

— Приказываю отходить на север, к броненосцам Брэдфорда — они прикроют «Лайон». Гранд Флинт в ста милях — вам нужно продержаться до подхода главных сил. Это пять часов, не больше.

— Мы можем дать десять узлов, так что адмирал Джеллико подойдет раньше!

— Вы правы! Сигнальщики! Семафорьте на эсминец «Эттак» мой приказ — «Снять флагмана со штабом! Доставить на «Принцесс Ройял»! Отрепетировать кэптену Броку!»

— Есть, сэр!

Битти постукивал ладонью по поручням, пристально смотря за уходящими на юг «кошками». Пока идущими гибельным курсом — приказ совершить полный разворот уже отправлен. На курс норд развернулся тяжело поврежденный «Лайон» — сейчас нужно было «уносить винты» — война для флагмана окончена в виду серьезных повреждений. Теперь главное дойти до ближайшего порта и там встать на ремонт.

Адмирала ждал новый бой — будто ощутив лейтенантскую юность, Битти одним прыжком перепрыгнул с высоченного среза линейного крейсера на полубак эсминца, матросы едва успели подхватить командующего под руки. Быстро поднявшись на открытый мостик, он громко скомандовал:

— Курс на «Принцесс Ройял»!

Командующий 3-й эскадрой линейных кораблей

вице-адмирал Эдуард Брэдфорд

Доггер-банка

— Краше в гроб кладут, — задумчиво пробормотал еще не старый (всего то 56 год пошел) моряк, разглядывая закопченный корпус едва ползущего корабля, который еще утром был щеголеватым флагманом флота линейных крейсеров. — Да, нашему «льву» изрядно испортили шкуру! Причем, теперь попытаются содрать ее целиком!

Крейсера Битти уходили на север двадцати узловым ходом, ведя вялую перестрелку с германскими кораблями — Хиппер явно не рвался в бой, предоставив это занятие подходившим на усиление его отряда двум «кайзерам». Остальные линкоры, включая три новеньких «кенига», готовились сцепиться не на жизнь, а насмерть с вовремя подоспевшими на спасение «Лайона» британскими броненосцами.

Всю свою жизнь Эдуард Эден Брэдфорд отдал службе в Королевском Флоте. В далеком 1880 году, он в чине младшего лейтенанта стал командиром исследовательской шхуны, что занималась картографической съемкой у Соломоновых островов. Назначение оказалась спонтанным — капитана шхуны лейтенанта Бауэра и пятерых матросов убили кровожадные туземцы, вот только предаться любимому развлечению у каннибалов не вышло — Брэдфорд организовал высадку карательного отряда — тела англичан отбили, туземцев рассеяли и показательно сожгли их поселение. Решительность, проявленная молодым субалтерном, была отмечена командованием по достоинству — ему досрочно присвоили чин лейтенанта флота.

Дальше пошел медленный служебный рост, от должности к должности, пока вместе с нашивками вице-адмирала не получил нынешний пост командующего 3-й эскадрой линкоров. Впрочем, именовать данные корабли линкорами можно было с большой натяжкой — к дредноутам последние классические броненосцы Британии не относились. Хотя десять лет тому назад, на момент своего вступления в строй, эти восемь бронированных колоссов были сильнейшими в мире, равными которым являлись только два японских корабля «Касима» и «Катори», построенных… на британских же верфях, по тому же английскому проекту, практически неизмененному, лишь с установкой по бортам 254 мм пушек.

Возглавляемая Брэдфордом эскадра по своей сути была реинкарнацией Флота Канала — мощной структурой, составленной пусть из старых, но крепких броненосцев, способных противостоять первым германским дредноутам. Про бронированные утюги Тирпица с артиллерией из 4-х 240 мм и 280 мм пушек и речи не шло — «британики» в возможном столкновении просто растерзали бы их своей артиллерией, причем намного быстрее, чем сделали это японцы с русскими при Цусиме. И сейчас за флагманским «Кинг Эдуард VII» в кильватере шли «Доминион», «Хиндустан», «Зеландия», «Африка», «Хайберния» и «Британия». Водоизмещение каждого исполина свыше 16 тысяч тонн, бронированный пояс в девять дюймов, общий вес бортового залпа из четырех 305 мм и двух 234 мм пушек почти две тонны, лишь на треть меньше, чем у легендарного «Дредноута».

— Семеро против восьми — неплохие ставки перед сдачей, — Брэдфорд пристально рассматривал наползающие с запада германские «кайзеры» — на каждом противнике по пять башен, двух орудийных. Против семидесяти 305 мм пушек английские броненосцы имели всего 28 таких же стволов, но подкрепленных 14-ю 234 мм орудиями, вес снарядов которых был вдвое меньше, но зато втрое скорострельней. «Вишенкой на торте» служили восемь 343 мм пушек «Лайона» — пусть «лев» еле полз на своих десяти узлах, стиснутый его броненосцами, но именно этот линейный крейсер представлял для немецких кораблей наибольшую угрозу. Свою главную задачу вице-адмирал Брэдфорд видел именно в его сохранении для состава Гранд Флита — «кошек» всего четыре, и потеря даже одной из них была в нынешних обстоятельствах совершенно нетерпима. Проклятые тевтоны потопили уже трех «гончих», и требуется преподать им наглядный урок. Все очень просто — его эскадра, отходя к северу, связывает германские линкоры боем и наносит им повреждения, через три часа вместе с подошедшим Гранд Флинтом добивает «подранков» и гонит оставшихся неприятелей к Гельголанду.

Одновременно продолжается бой между линейными крейсерами на осте — там ситуация также изменилась. Битти держит свой флаг на «Принцесс Ройял», за ним отходят «Индомитебл» и «Тайгер», довольно активно отстреливающиеся от преследующих четырех германских линейных крейсеров, два из которых — «Зейдлиц» и «Дерфлингер» — основательно потрепаны, со следами бушевавших на них пожаров. И в любой момент в схватку могут вмешаться броненосные «каунти» Пэкинхема — на каждом из трех его крейсеров типа «Девоншир» по четыре 190 мм и полдюжины шестидюймовых пушек. В бою даже с одним гросс-крейсером данной троице достанется крепко. Но вот расправится с любым сильно поврежденным неприятельским кораблем они, навалившись втроем, смогут, вполне по силам такой подвиг.

— Пора заговорить пушкам, — броневая дверь с лязгом закрылась, отсекая находящихся в коробке из стальных плит людей от внешнего мира. И пусть в узкие прорези броневой рубки светило солнце, но сотрясение корабля свидетельствовало о первом сделанном залпе. Впрочем, немцы не остались безучастными. Через минуту флагманский броненосец был окружен всплесками от падающих германских снарядов…

— Кроссинг Т…

Старый адмирал равнодушно взирал на разгоравшийся в корме пожар. Его флагманский корабль был обречен — с рухнувшими трубами и сбитыми мачтами, с одной-единственной действующей башней 234 мм пушки по левому борту и несколькими шестидюймовыми орудиями, еле ползущая на восьми узлах дымящаяся развалина, бывшая два часа тому назад щеголеватым, с отлично обученной командой, броненосцем. Теперь для его «Короля Эдуарда» осталось только одно предназначение — принять на себя все вражеские снаряды, и позволить хотя бы трем кораблям его отряда прорваться из смертельно опасного капкана. Так поступают волки — чтобы вырваться из ловушки серые хищники порой способны отгрызть сами себе лапу, попавшую в крепчайший зажим стальных клиньев.

Для Брэдфорда все стало предельно четким какой-то час назад, когда с северо-востока стали наползать черные дымы. Вначале он, было, обрадовался, приняв их за подходившие крейсера, но поступил доклад с эсминцев — опознали в подходивших кораблях «угольные» линкоры кайзерлихмарине.

И все — никаких надежд на судьбу!

Фортуна — дама капризная, и она повернулась как раз тем местом, которое в приличном обществе джентльменам не принято показывать, но морякам в бою — запросто!

Флот Линейных Крейсеров и поддерживающая его 3-я эскадра угодили в чудовищную ловушку — доклад «комнаты 40», полученный им перед выходом из Росайта, либо ошибочный, или построен на подсунутой германцами дезинформации. Все 16 линкоров Хохзеефлоте сейчас были перед ним — при двукратном перевесе в числе вымпелов, тевтоны имели полторы сотни крупнокалиберных орудий, втрое больше, чем на его эскадре, включая присоединившийся «Лайон». Можно было бы бросить израненного «льва», сняв с него команду и попытаться прорваться на север — но бегство не в традициях Королевского флота. Единственное, о чем старый адмирал не предполагал, так это того, что немцы удивительно быстро реализуют свое огневое преимущество, охватив голову его колонны, как удалось адмиралу Того с русской эскадрой Рожественского в Цусимском бою.

Все же броненосцы, пусть и «переходного типа», не противник дредноутам, тем более, если те обладают двойным перевесом. Потребовался всего один час и его отряд полностью растрепали. Выполняя последний приказ адмирала курсом на норд, прорвались три броненосца, сохранившие ход в 15 узлов. «Зеландия», попавшая под сосредоточенный огонь трех «кенигов», с ужасающим грохотом взорвалась, «Британия», нахватавшиеся германских снарядов, перевернулась, так и не спустив Юнион Джек. Несчастный «Лайон» тоже сражался до последнего снаряда, был избит и превращен в пылающую развалину, как «Король Эдуард» и «Хиндустан». Насчет участи этих трех кораблей адмирал Брэдфорд не сомневался ни на йоту — в бинокль он прекрасно видел несколько отрядов германских миноносцев, что готовились к торпедной атаке. Все правильно — гросс-адмирал Тирпиц рисковать не станет, ему нужно уничтожить его корабли, чтобы потом или сцепится с Гранд Флитом, что через час появится на поле боя, или удрать от Джеллико, удовольствовавшись пусть такой не полной победой.

Сейчас, в свои последние минуты своей жизни, адмирал не мог себя ни в чем упрекнуть, как и команды кораблей — все выполнили свой долг перед королем и отечеством до конца. Лишь повинуясь его приказу, пять оставшихся эсминцев с легким крейсером «Аврора» прорвались через германский заслон, потопив в свирепом бою на встречных курсах два больших неприятельских миноносца. Крейсера Пэкинхема спасли экипаж затонувшей «Британии», и, отчаянно отстреливаясь от «нассау», смогли уйти на ост, где продолжали сражаться с вражескими легкими силами крейсера командора Гуденафа, хотя на них шли возвернувшиеся немецкие гросс-крейсера.

— У короля много…

Бредфорд пробормотал старый девиз, подразумевавший, что вместо погибших в бою его старая добрая Англия легко выставит новые корабли. Немцам пока везет, но счастье переменчиво — и как только на арене схватки появятся линкоры Гранд Флита, Хохзеефлоте будет сметен с поверхности Северного моря как ненужный мусор. Жаль, конечно, что этой победы над врагом он уже не увидит…

Первый Лорд Адмиралтейства

Уинстон Черчилль

Лондон

— Но кто же знал, что тевтоны заманили нашего горячего Битти в капкан?! Следует отметить, что столь подлая штука им удалась!

Таких ударов судьбы молодой аристократ, потомок легендарного герцога Мальборо давненько не испытывал. Вернее, с декабря прошлого года, когда болван Стэрди погубил на Фолклендах сразу пять крейсеров, два из которых являлись линейными. Сейчас потери были не менее горшими — в бою с гросс-крейсерами Битти потерял «Нью-Зиленд» — доверие английских моряков к «гончим» с их «картонной» броней было подорвано окончательно и бесповоротно. Еще бы — из шести крейсеров ровно половина отправилась на дно от внутренних взрывов, их шестидюймовая броня пробивается германскими 11-ти дюймовыми снарядами с любых разумных дистанций. А вот погибший в бою с германскими дредноутами «Лайон» показал удивительную живучесть (получить полсотни «чемоданов» и погибнуть от торпедного попадания) — а ведь девять дюймов брони не бог весть какая защита, в сравнении со стальными поясами «монархов». Да и гибель его по большому счету случайна — если бы Джеллико не опоздал с прибытием, то не случилось бы этого безобразного избиения 3-й эскадры Брэдфорда.

«Шатающаяся восьмерка» (а так называли эти броненосцы английские моряки за плохую мореходность) дралась отчаянно, до последнего снаряда, и не вина «старины Эдуарда», а его беда, что врагов оказалось слишком много. Все же бой показал непреложную еще с 1907 года истину — у броненосцев нет шансов в схватке с дредноутами. И то трем удалось вырваться из полного окружения, правда «Доминион» от полученных повреждений затонул по дороге, впрочем, команду сняли эсминцы сопровождения. Однако не следует называть гибель 3-й эскадры трагедией — бедняга Брэдфорд сам сунулся в пасть льву, а потому не стоит удивляться, что неразумную голову откусили. Но и журить не за что — он пытался спасти «Лайон», корабль, который один стоил всей его эскадры.

Не судьба!

Однако «старик» Фишер прав — это не поражение, а лишь временная неудача. Броненосцев хватает, держать их на Северном море бессмысленно, даже в Канале они бесполезны. Теперь требуется лишь отыграть пропущенные удары — моральная сторона уже превращена в победу!

Стоило на Доггер-банке появиться линкорам Гранд Флита, как хваленый Хохзеефлоте позорно бежал после получасового противостояния. Жаль только, что линкор «Центурион» получил в борт две торпеды от подводной лодки, и погиб, перевернувшись как несчастный «Одейшес»» — видимо конструкторы допустили серьезные просчеты в противоторпедной защите.

Субмарины — вот где дьявольская напасть!

Удалось ли немцам нанести потери?

Вне всякого сомнения!

Судя по всему, два гросс-крейсера вернулись в Вильгельмсхавен на последнем издыхании. На флагмане Хиппера произошел взрыв одной из кормовых башен. Два линкора типа «Остфридланд» серьезно повреждены огнем отряда «Железного герцога» — все же 343 мм снаряды произвели разрушающее воздействие на германские корабли. Так что в дредноутах потери практически равные, а броненосцы… Броненосцы можно и не считать, хотя на страх врагам во всех странах мира их и переименовали в линкоры. Но шакала тоже можно назвать волком, вот только таковым он никогда не станет!

Потери «Одейшеса» и «Центуриона» легко компенсированы «конфискатом» — «Эрином» и «Азенкуром» — бывшими турецкими «Решадие» и «Султаном Османом» (до турок бразильским заказом). Последний вооружен 305 мм артиллерией, которой, правда, очень много — семь 2-х орудийных башен, отчего британские моряки окрестили уродца «крокодилом». Впрочем, как только войдет в строй «Канада» (бывший чилийский «Альмиранте Латторе»), монстра переведут в одну из эскадр 12-ти дюймовых линкоров.

Потери Флота Линейных Крейсеров восполнить труднее, но Фишер уже предпринял меры. «Австралия» отконвоирует в Эгейское море транспорты с частями АНЗАК, а потом вместе с «Индефатигеблом» перейдет в Скапа-Флоу. Там с «Индомитеблом» они составят восстановленную 2-ю эскадру, 1-ю пополнит вернувшаяся после ремонта «Куин Мэри». Кроме того, Флот Битти будет усилен единственной эскадрой быстроходных линкоров — «Куин Элизабет» уже получил приказ о возвращении с Мальты. «Уорспайт» войдет в строй в марте, остальные три линкора к весне следующего года — британские верфи умеют строить быстро и качественно.

— Мы достаточно сильны, чтобы не обращать внимания даже на такие неприятные потери!

Черчилль раскурил привычную сигару и задумался. Несомненно, он уже выступил перед правительством, отстаивая программу усиления флота адмирала Фишера, хотя «Джекки» привычно «занесло» совсем не в ту сторону. Он предложил построить два линейных крейсера по типу «улучшенного Тайгера», но с заменой восьми 343 мм на более крупнокалиберные шесть 381 мм орудий. Бортовую броню предложил оставить как на «Инвинсибле», то есть всего в жалкие шесть дюймов (152 мм).

Вот тут даже искренне симпатизирующий ему Черчилль встал на дыбы — в ходе короткой дискуссии сошлись на сакраментальных девяти дюймах (229 мм). Зато попытку «протолкнуть» реинкарнацию злосчастных «гончих» с артиллерией из 4 — 381 мм пушек, скоростью в 30 узлов и броней в… 76 мм в правительстве встретили в «штыки». Политики и моряки яростно протестовали против «картонной брони» охотников на вражеские рейдеры американской постройки (хотя против такой версии яростно протестовали в Вашингтоне, но Лондон заявлениям янки уже давно не верил). После долгого и ожесточенного спора сошлись на необходимости построить два корабля, но с броней в 178 мм. Как показал опыт боев, такая броня хорошо держала 210 мм, и, в большинстве случаев, могла выстоять и при попадании 280 мм снарядов германских рейдеров, этих современных пиратов!

Младший флагман 1-й Крейсерской Эскадры

контр-адмирал граф фон Лангсдорф

Северная Атлантика

Дождь моросил, сырой ветер обжигал лицо — обмундирование даже под прорезиненным плащом давно промокло и задубело. Плавание через Фарерские острова в зимнюю пору то еще удовольствие. Но такая погода играла на руку немцам — прорыв в Атлантику целого десятка кораблей и транспортов прошел как по маслу. Гросс-адмирал Тирпиц не только обеспечил прикрытие данного прорыва крейсерами Хохзеефлоте, но провел целую операцию по отвлечению британского флота к Доггер-банке, и, судя по поступающим радиограммам, весьма небезуспешную.

— Надеюсь, у нас все получится, — задумчиво пробормотал Лангсдорф и, спустившись по трапу, направился в собственные апартаменты, которые уже занимал не по праву командира броненосца, а как младший флагман 1-й Крейсерской (Южно-атлантической) эскадры. Переодевшись в сухую одежду, с кружкой горячего грога, усевшись в мягкое кресло, контр-адмирал принялся размышлять.

«Фатерланд» и «Альтмарк» провели в Германии всего три недели, которые слились в одни непрерывные круглосуточные ремонтные работы — корабли лихорадочно приводили в порядок перед возвращением в южную Атлантику. Надо отдать должное экипажам «пришельцев из будущего» — списаться на берег никто не пожелал. Выросшие в Третьем Рейхе немцы даже в мыслях не допускали подобный шаг, который считали шкурничеством и дезертирством. Наоборот, Кранке, Ашер и другие офицеры «Фатерланда» прилагали массу усилий, чтобы уговорить нужных специалистов отправится на производство — ценность таких кадров для будущей победы была слишком высока, чтобы их направить в длительное плавание в антарктические воды. Передали даже личное распоряжение кайзера Вильгельма — перед волей монарха ослушники склонили головы и направились на авиационные, оружейные и автомобильные заводы и за пульманы конструкторских бюро.

Потребовались усилия всей Германии, чтобы тщательно снарядить в дальнее плавание «Фатерланд». В объемные цистерны «карманного линкора» и «тросшиффа» закачали практически все дизельное топливо, что имелось в рейхе. Нефть поступала из Румынии, совсем немного из Австро-Венгрии. Залили, как говориться «под пробку», и мазут с нефтепродуктами — вместе с представителями кригсмарине в дальний поход отправлялись три новеньких эсминца, введенных в строй кайзеровского флота прошлой осенью — S-31, S-32 и S-33. Полным водоизмещением почти в тысячу тонн, с нефтяными котлами, перевооруженные тремя 105 мм пушками каждый. Они, по расчетам Адмирал-штаба, могли добраться до Фолклендов, несколько раз приняв топливо с «Альтмарка». Мощные насосы «тросшиффа» могли за полчаса перекачать на каждый из эсминцев требуемые 250 тонн. Наличие этих трех быстроходных кораблей в Порт-Стенли резко повышало боевые возможности по обороне антарктического архипелага, особенно при возможных ночных торпедных атаках блокирующей британской эскадры.

Тем более что перед самым выходом Лангсдорфу сообщили хорошие новости — из шести субмарин «тридцатой серии» до Фолклендов благополучно добрались пять, хотя штабные посчитали отличным результатом, если «счастливцев» останется хотя бы половина. Одна лодка исчезла на переходе, экипаж другой, «сырые» дизеля которой полностью вышли из строя и подлежали ремонту, до архипелага дотащил на буксире крейсер «Карлсруэ», осуществлявший дозаправку субмарин у берегов Бразилии. А если учесть, что прибывшая в Вильгельмсхафен субмарина Шульца через три недели отправится в обратный поход, то наличие уже шести подводных лодок серьезно осложнит англичанам попытку высадки десанта на Фолкленды, если не сорвет его полностью.

Кайзер захват архипелага эскадрой адмирала Шпее воспринял как личную победу, и возвращать его британцам не желал категорически. На «Альтмарке» все помещения были буквально забиты «пассажирами» в форме цвета «фельдграу» — из более пятисот человек добрую половину составляли пулеметчики, все с боевым опытом, полученном на западном фронте. В трюмы загрузили полторы сотни MG-08, причем несколько десятков были так называемые «ручные» пулеметы «установочной партии». К стволу с водяным кожухом наскоро приспособили сошки и подобие приклада — полученный паллиатив с MG-34 сравнить нельзя по определению, но все же вес стал втрое меньше чем у станкового пулемета. Много плыло и артиллеристов — в трюмы погружены полевые гаубицы и горные пушки, а в Аргентине для них уже куплены лошади, упряжь и фураж. Кроме того, в различных кладовках и хранилищах «тросшиффа» везли несколько тысяч винтовок, сотни пистолетов, гранаты, снаряды и патроны, минометы, тысячи комплектов утепленного обмундирования, шанцевый инструмент и многое другое, без чего война на суше просто невозможна.

За неделю до выхода отряда Лангсдорфа к Фолклендам отправили два вспомогательных крейсера, что готовились к дальнему походу еще с ноября. «Гриф» и «Чайка» были обычными угольщиками, правда, имели большую скорость, чем обычные трампы, на которые они и походили своим внешним видом. Трюмы забиты вестфальским углем под завязку — девять тысяч тонн «черного золота» могли обеспечить им чудовищную дальность плавания в 35 тысяч миль — вдвое больше, чем у «карманного линкора». Полдюжины 150 мм пушек спрятаны под щитами, как и сдвоенные торпедные аппараты. А еще на каждом были по три новеньких аэроплана на поплавках — для спуска на воду этих разведчиков служили массивные грузовые стрелы. Действия столь внушительной авиагруппы должны обеспечиваться ремонтом, для чего имелась оборудованная мастерская с хранилищем авиабомб. На борт также приняли три сотни мин, для них проложены рельсовые дорожки — предполагалось их выставить в нескольких заграждениях на самих Фолклендах, а также устроить «суп из фрикаделек» во всех значимых английских портах в Африке и Индийском океане. Кроме того, «птицы» везли вооружение, боеприпасы и снаряжение для отрядов колониальной инфантерии полковника Леттов-Форбека в Германскую Восточную Африку, а также для укрывшегося в дельте реки Руфиджи легкого крейсера «Кенигсберг».

Вместе с ними, с плотно забитыми трюмами, но с «билетом в один конец» отправились три транспорта, хорошо замаскированных под привычных «нейтралов». Обычные «купцы», что бороздят океаны и моря, не должны были привлечь внимания английских колониальных крейсеров, так как последних уже явственно не хватало даже у империи, «над которой никогда не заходит солнце».

Наличие на Фолклендских островах германской эскадры спутало британские геополитические расклады и пасьянсы. Слишком далеки они не только от метрополии, даже от ближайших южно-африканских баз не меньше трех тысяч миль пути через пустынное океанское пространство. А это означало только одно — любой поврежденный у Порта-Стэнли корабль Королевского флота обречен на интернирование в латиноамериканских гаванях — пусть даже очень лояльных к короне чилийских или не совсем дружественных, вернее совсем недружелюбных аргентинских. В то время как германские корабли могут быть обеспечены определенным ремонтом от двух плавучих мастерских, да кое-какие мощности имеются на берегу.

И, главное — фурор во всем мире произвело появление на рейде Монтевидео «Блюхера» и «Гнейзенау», в сопровождении «Ростока» и «Лейпцига». В газетах шли пересуды о том, что британский флот ждет горячая встреча, так как в океане скрываются два гросс-крейсера дредноутного типа (вот так «раздвоился» его «Фатерланд»). Плюс на самих Фолклендах стоит якобы отремонтированный и готовый к бою «Шарнхорст» с еще двумя легкими крейсерами и несколькими подводными лодками.

— Интересно, что сейчас думают «первые лорды» Фишер и Черчилль? Хотелось бы знать их планы, — задумчиво пробормотал Лангсдорф и отхлебнул горячего напитка — красное вино со специями сильно взбадривало, особенно в такую ненастную погоду. Но не пройдет недели, как наступит тропическая жара и о нынешнем холоде все забудут, как о страшном сне…

— Радиограмма из Адмирал-штаба, экселенц! От гросс-адмирала Тирпица! Победа!

После аккуратного стука в дверь зашел шифровальщик и протянул листок бумаги — глаза молодого офицера горели горячечным торжествующим блеском. Лангсдорф впился в строчки глазами, буквально проглотив текст и взмахом ладони отпустив связиста. Задумался, подперев рукою подбородок и раскурив очередную сигару, благо их запас, как казалось, был нескончаемым — наследие прошлого рейда.

«Так, старина Тирпиц выжал практически все из ситуации, как шестью неделями раньше это проделал рейхсграф Шпее. Попросту говоря, реализовал добротную домашнюю заготовку, как сказали бы шахматисты. Но победа впечатляет сама по себе, ведь сотворили ее наши моряки — два линейных крейсера и четыре броненосца потоплены, несколько кораблей повреждены. Пару «таунов» и дюжину эсминцев можно считать приятным бонусом в общую копилку — размен на старый «город» и полдесятка больших миноносцев достаточно выгоден. Победа?! Еще какая! Но все дело в том, что она сделана за счет послезнания, и таких шансов у нас больше не будет. Теперь придется побеждать только за счет опыта и умения, и само собой, благосклонности Фортуны, на счет последней не стоит обольщаться. Так что драка предстоит крайне серьезная, в которой кровь из носу нужно победить и выжить. Выжить обязательно! Меня ждет Руфи!»

При мысли о Хагер Лангсдорф моментально лишился остатков сна — он не заметил, как задремал в мягком кресле и был разбужен шифровальщиком. Щека словно наяву ощутила тот первый робкий девичий поцелуй и сказанные шепотом на прощанье горячечные слова — «только ты обязательно вернись, Ганс, я буду вечно ждать тебя!»

Первый Лорд Адмиралтейства

Уинстон Черчилль

Лондон

Первый Лорд Адмиралтейства любил смотреть настенную карту мира — в его глазах то был зримый символ владычества Британской империи над цивилизованным, и не только миром. Вот и сейчас его взгляд уцепился за обведенные красным грифелем пятна — судьба африканских колоний Германии, дерзнувшей бросить вызов, была фактически предрешена.

Маленькое Того уже захвачено вторгнувшимися французскими и английскими колониальными частями после чисто номинального сопротивления. Теперь на очереди Юго-Западная Африка, которую в Кейптауне привыкли называть Намибией — практически безлюдная страна, расположенная в пустынной жаркой местности. Туда уже отправлены южно-африканские войска из английских колонистов и африканеров под командованием генерала Боты — одного из тех упертых буров, что пятнадцать лет тому назад сражался против британских экспедиционных дивизий. И возможно, им приходилось побывать в боях противниками. Но сейчас бывший принципиальный враг сражается за интересы Британской империи, служение которой Черчилль сделал смыслом своей жизни.

— К лету все будет кончено, — молодой политик с усмешкой посмотрел на огромный овал. Германцы так и не достроили здесь мощную радиостанцию, чтобы посредством ее управлять крейсерскими операциями. Да и кто бы им позволил это сделать, скажите на милость?!

Камерун продержится дольше, но к весне следующего года и его захватят — просто огромные пространства, покрытые тропическими лесами, не самое легкое место для ведения боевых действий. Там придется порядком повозиться — все же несколько тысяч немцев, как присланных из метрополии, так и колонистов, достаточно серьезный противник, хорошо вооруженный, привыкший к местным условиям жизни. Но их там слишком мало, чтобы они продержались дольше, да к тому же полностью отрезаны от морских портов и загнаны вглубь континента. А без поддержки извне сопротивление не затянется, оно изначально обречено.

Германская Восточная Африка вызывала наибольшее беспокойство — германские колонисты там многочисленны и воинственны, к тому же создали войска аскари, из местных туземцев. Высадить десант нелегко — порты подготовлены к обороне, на фарватерах даже затопили транспорты. Боевые действия приняли ожесточенный характер — немцы создали на Великих Озерах флотилии, и причиняют серьезные потери союзникам — англичанам, французам и бельгийцам. К тому же в дельте Руфиджи крейсер «Кенигсберг» — и пока эта заноза не выдернута, говорить о победе преждевременно.

Но бои будут исключительно тяжелые — необходимо как можно тщательнее блокировать побережье крейсерами, исключая любую попытку прорыва транспортов. Ведь даже прибытие одного «трампа» может надолго затянуть сопротивление. А «Кенигсберг» уже обречен — на английских верфях по бразильскому заказу строились три речных монитора — огромные тысячетонные кораблики с носовой башней, где топорщились два шестидюймовых орудия. Теперь только перебросить эти плоскодонные бронированные лоханки до Руфиджи — а там они пройдут через речные отмели и спокойно расстреляют «Кенигсберг», превратив его в пылающую руину.

Взгляд Черчилля переместился севернее, на огромные владения оттоманской Порты, «больного человека Европы», как он сам не раз высказывался. Англии удалось отобрать у султанов Египет, сейчас на очереди азиатские владения. А их много — богатое нефтью древнее Междуречье с библейскими реками Тигр и Евфрат, Левант, Ливан и Палестина — недаром триста лет сюда европейцы отправляли походами своих воинственных крестоносцев. Конечно, с союзниками французами придется кое-чем поделиться, не самым ценным — хватит с них Сирии. Но никак не с русскими — притязания Петербурга уже порядком раздражали.

Дарданельскую операцию решено проводить силами исключительно устаревших броненосцев — в Эгейское море отправили сразу дюжину кораблей. Плюс французы отобрали полдесятка старых лоханок, тоже решив принять участие в десанте на Галлиполи — Черчилль здесь был полностью поддержан правительством. Кабинету Асквита не улыбалось увидеть русских у Константинополя. А чтобы не отдавать древнюю византийскую столицу русским, нужно было ее как можно быстрее занять британским десантом — для чего сюда перебрасывались части АНЗАКа из австралийцев и новозеландцев (доминионы тоже должны были внести свой вклад в общую победу). Союзники, конечно, союзниками, вот только у Британии их нет, а есть вечные интересы. А русские при том всю историю являлись ее самыми злейшими врагами, которые сто лет тому назад обратили внимание на «жемчужину короны» — Индию! Хорошо, что у британского посла Витворта хватило золота для подкупа петербургских аристократов, которые задушили императора Павла в собственной опочивальне.

И после этого прикажите считать этих коварных византийцев цивилизованными европейцами?!

Даже не смешно!

— Фолкленды!

Губы Черчилля скривились в недоброй гримасе. Архипелаг будет отбит у коварного врага, в этом сомнений не было. Вот только потери будут крайне тяжелые и весьма вероятно они осложнят позиции Британии в Южной Америке. Но десант проводить нужно, благо эскадры могут уже завтра выйти в океан — задержка случилась из-за недостаточной подготовки, да к тому же пришлось ждать исхода сражения у Доггер-банки.

Карающий меч, занесенный над головой подлого противника, не остановить. В справедливой каре он обрушится на склоненные шеи побежденных мерзавцев. Учитывая давнюю и стойкую ненависть «Джекки» к германцам, о печальной судьбе самого Шпее можно будет поразмышлять на досуге — ничего хорошего немецкого адмирала не ждет. Все правильно — любой покусившийся на владения Британской империи должен знать — Англия всегда произведет достойную оплату по таким счетам!

Об этом хорошо знают испанцы с их «Непобедимой Армадой» и французы, разгромленные у Трафальгара великим адмиралом Нельсоном. Теперь о том вспомнят немцы!

Послесловие к первой части

14 февраля 1915 года

Кейптаун

Длинные огненные языки в очередной раз вылетели в сторону замершего в лучах утреннего солнца города. Корпус «Фатерланда» содрогнулся от шести орудийного залпа — собравшиеся в огромной бухте британские транспорты и крейсера не ожидали столь дерзкого визита незваных гостей, что у русских всегда хуже татарина.

— Еще пяток залпов и дробь, — Лангсдорф прижал окуляры бинокля к глазам — Кейптаун пылал, над военно-морской базой вздымались в небо огромные столбы дыма, полностью закрывающие даже Столовую Гору. Земной филиал апокалипсиса — что тут скажешь!

«Карманный линкор» шел на малом ходу, лишь содрогаясь от частых залпов башенных установок. Щитовые 150 мм палили без остановок, отправляя снаряд за снарядом в столь большое число мишеней. За «Фатерландом» в кильватере следовал «Блюхер» — его 210 мм пушки стреляли через каждые пятнадцать секунд — казалось, что тяжелый крейсер буквально плюется 116-ти килограммовыми фугасами — четыре снаряда в каждом залпе. Третьим в германском отряде шел легкий крейсер «Росток», команда которого тоже изрядно «веселилась на этом празднике жизни» — как сказал один из классиков, имя которого так и не припомнилось.

— Мы их вовремя накрыли, Кранке! Поражаюсь беспечности островитян — собирать десантную экспедицию и не принять при этом самых элементарных мер предосторожности! Или они считают нас непроходимыми лентяями и тупицами?! Но война идет полгода, а тут прямо курорт!

Вчера «карманный линкор» в установленной точке рандеву встретился с подошедшими от Фолклендов «Блюхером» и «Ростоком». Визит в Капскую колонию был заранее обговорен со Шпее — оба адмирала давно согласовали между собой самые щекотливые моменты, пришли к единодушному мнению — чем меньше знают об их операциях в Адмирал-штабе, тем лучше для 1-й Крейсерской эскадры. Радиоперехватов у «Комнаты 40» будет намного меньше, а. значит, риск раскрытия постоянно меняющихся кодов «Энигмы». На кораблях кригсмарине в последнем походе имелось до полудюжины этих роторных шифровальных машинок, которыми пришлось поделиться как со штабом Шпее, так и с Адмирал-штабом в Берлине. Понятное дело, что изготовление данных приспособлений уже началось в Германии, нужно только время, чтобы обеспечить кодировочными машинками вначале корабли первых двух рангов кайзерлихмарине, а затем оснастить штабы армий и корпусов, потом все пехотные дивизии рейхсвера.

— Торпеды попали! Один, два… Три попадания, экселенц! Торпедирован один из броненосцев!

— Смешно было нам не попасть — их там как сельдей в бочке, — сварливо отозвался Лангсдорф на выкрик сигнальщика и сам внимательно посмотрел на взметнувшиеся выше мачт гейзеры, что уже падали вниз. Действительно — один из броненосцев уже заваливался на борт — команда явно несла службу спустя рукава, водонепроницаемые переборки и люки не были задраены. Но это проблемы уже англичан!

— Ашер! Главным калибром три полных залпа и дробь! Передать на крейсера — перейти на максимальные залпы! Пора попрощаться, мы не англичане, что уходят тихо…

Договорить Лангсдорф не успел — словно чудовищный вздох прокатился по далекому Кейптауну — над городом и бухтой вспух чудовищный черный клубок, через несколько секунд превратившийся в гигантский гриб на тонкой «ножке». Очень похожий на термоядерный взрыв в тех мысленных образах, что адмирал получил от памяти профессора.

«Ядрен батон! Это что?! Арсенал рванул на берегу или транспорт с боеприпасами и взрывчаткой?!»

Чужая мысль испуганной птицей метнулась в голове, корабль качнуло порывом ветра, налетевшего с берега, и адмирал успел схватить фуражку за козырек, иначе бы ее унесло за борт — а вот Кранке свою упустил, и та белой чайкой отправилась порхать в воздухе.

— Ашер! Отставить стрельбу! Дробь! Сигнальщики! Передать по эскадре — дробь! Исполнять! Курс норд-вест! Скорость двадцать узлов! Мы свое дело совершили, теперь нужно уходить!

Лангсдорф чуть расширенными глазами смотрел на чудовищное светопреставление, что творилось в полчаса тому назад тихом порту. Крупнейшая перевалочная база Британской империи и главный пункт Королевского Флота в южно-африканских водах был полностью уничтожен. О том, сколько погибло людей, адмирал боялся подумать — несколько тысяч, никак не меньше. Сегодня он принес горе в сотни домов, и кроме военных, чей долг предусматривает смерть на поле сражения, там, в огненном вареве сгинули старики, женщины и дети.

Он стал безжалостным убийцей?!

«Нет! Лес рубят — щепки летят! Если в бухте военные корабли, а на берегу арсеналы, то априори перед вами объект, подлежащий уничтожению. А все последствия лежат на том, кто такое позволил! Так пусть сами посыпают головы пеплом — мы лишь хорошо сделали свое дело! Наши страны воюют, а война не терпит сантиментов и слюнтяйства! Там сотни солдат и тысячи моряков, что хотели высадиться на Фолклендах — теперь они убиты, ранены или утонули. Это война!»

Лангсдорф ожесточился сердцем — война вообще безжалостная штука. И сами британцы хороши, готовы пойти на любое преступление, которое тут же пытаются переложить на своих врагов. Так что если потребуется совершить налет на любой британский военный объект — он это сделает без малейших колебаний.

«Это война!»

Экономика есть кровь войны — ее требуется уничтожать в первую очередь, и без всяких сантиментов. Пусть переселяют людей в глубину территории, если так любят говорить о ценности человеческой жизни. А не хотят этого сделать — тогда пусть утирают кровавые сопли. Хорошо зная, что проделают с их Германией в случае поражения, стоит драться за лучшую жизнь, ведь любая война рано или поздно заканчивается и наступает время долгожданного мира…