Джокер Рейха

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ВРЕМЯ РАЗБРАСЫВАТЬ КАМНИ» Глава первая «Они пришли» 25 февраля — 2 марта 1915 года

Командующий 1-й Крейсерской Эскадрой

адмирал рейхсграф фон Шпее

Порт-Стенли

— Я вас заждался, мой милый Ганс, — старый граф Максимилиан крепко сжал Лангсдорфа в объятиях. — Особенно с того часа, когда пришел «Альтмарк», а ты сразу отправился в Кейптаун.

— Нельзя было терять время, экселенц! И я не ошибся — англичане собирали экспедицию сюда, а мы ее если не сорвали, то, по крайней мере, надолго отсрочили этот поход. Теперь в той посудной лавке склеивают перебитые нами горшки!

— Как там в Африке? Удалась ли экспедиция?

— В Свакопмунд вовремя заглянули — перетопили там все транспорты с войсками и конвойные шлюпы, причем на двух спустили флаги. Затем высадили десант с артиллерией и довершили побоище! Из Берлина отправили генерала Лотара фон Трота — он хорошо знает тамошние реалии. Одновременно анклав атаковали наши колониальные стрелки с африканерами, которых возглавили бурские генералы Мариц и Кемп. Как раз подошел и транспорт «Мария» — теперь за судьбу колонии можно не беспокоиться, ваше превосходительство. Наши войска и поселенцы обеспечены всем необходимым, доставлено свыше сотни пулеметов, горные пушки, боеприпасы, обмундирование и снаряжение на две дивизии, уголь для паровозов, ткани и прочее. А заодно сгрузили аэропланы и радиостанцию со специалистами, они должны уже задействовать ее. Так что связь с нашей юго-западной Африкой будет. Потребуется — нанесу туда еще один «дружественный» визит, если этот англичане подзабудут, — Лангсдорф усмехнулся, вот только улыбка моложавого адмирала больше походила на волчий оскал.

— Это хорошо, — Шпее кивнул. — Наша радиостанция приняла доклад фон Трота, вполне разборчивое послание, хвала вашим передатчикам. Пока неясно как сложится ситуация в Трансваале — возможно бурам удастся еще одно восстание. По крайней мере, их генерал Кемп не вернулся обратно с повинной, как в прошлый раз.

— В Берлине сделали выводы из книг и предприняли меры. Решено даровать местным туземцам права подданных рейха и компенсировать убытки прошлого их восстания, но только тем, кто добровольно пойдет служить в аскари на три года. Последним заплатят в десять раз больше, чем англичане своим туземцам, причем золотом.

— Мир стал определенно изменяться с появлением твоего «карманного линкора», Ганс. На этих островах я встретил не свою погибель, а славу, и к тому же стал не только военным губернатором, но и главнокомандующим всеми войсками и флотом рейха в южных водах. Меняется мир, мой милый друг, и, надеюсь, к лучшему.

— Да тут это хорошо видно, ваше сиятельство. Порт-Стенли изменился, теперь стал Соледад, как и сам восточный остров — наш добрый кайзер явно пытается вовлечь в войну Аргентину. К сожалению, но пока это не удалось в той мере, в которой бы желалось.

— Всему свое время, Ганс. Мы получили очень значимую помощь, пусть и замаскированную. Одних только добровольцев прибыло на острова до пяти тысяч человек, причем добрая половина аргентинцы. И среди них достаточно много военных, как отставных, так и волонтеров.

— Шпионов порядком?

— Не без этого, но твой начальник Абвера Майер дело знает — десяток английских агентов выявили и повесили по приговору военно-полевого суда. И вообще — у нас здесь много изменений!

— Это сразу бросилось в глаза, экселенц! Я вижу, вы заново вооружили свой флагманский «Шарнхорст»? Снятые с «герт» пушки пришлись ко двору, мой дорогой граф?

— За два месяца удалось отремонтировать флагман — без помощи аргентинцев такое вряд ли бы удалось. Но победителей везде любят, тем более тех, кто за все щедро платит золотом. А так грех превращать в плавучую брандвахту отличный крейсер, который даже сейчас, после скорого ремонта выдает семнадцать узлов. И главное — это мой корабль, Ганс!

— Понимаю, экселенц! Сам такой — лиши меня «карманного линкора» — то умру с горя…

Лангсдорф нахмурился — Шпее видел, как на его лице собрались суровые складки. Адмирал вздохнул — он представлял ту чудовищную ношу, которую взвалил на свои плечи друг его сыновей. Эти два с лишним месяца он измаялся в ожиданиях как помощи из рейха, так и подхода английской эскадры. Потому все силы и энергию обратил на подготовку архипелага к обороне против весьма вероятного и скорого десанта, ожидая чуть ли не каждый день услышать рев корабельных орудий Ройял Нэви. Но время шло, неделя за неделей, и ситуация поменялась к лучшему.

«Кошки адмирала Лангсдорфа» ушли в крейсерство в Тихий океан и Атлантику, за ними следом отправились в Индийский океан «Корморан» и «Гейер». Потом на острова пришел транспорт со столь необходимыми грузами, а за ним «Блюхер» с «Ростоком» — первое долгожданное подкрепление из Германии. Дышать стало намного легче, тем более германские посланники в латиноамериканских странах развернули лихорадочную деятельность, что вкупе с победами Крейсерской эскадры над могущественным Королевским флотом у Фолклендов и Коронеля резко подняло курс акций и усилило позиции кайзеррейха в Южной Америке.

Активную поддержку стали оказывать аргентинцы и перуанцы. У первых давние счеты с Британией, а вторые сильно невзлюбили островитян после неудачных войн с Чили, давнего союзника Соединенного Королевства. Понятное дело, что их экономические возможности имели крайне ограниченный характер, но именно деловые круги при негласной поддержки правительства стали проводить всевозможные закупки в САСШ. Янки готовы торговать за золото хоть с чертом, тут появляется отличная возможность «насыпать соли за воротник» бывшей метрополии. Удалось быстро, пусть и втридорога, закупить дизельного топлива и нефтепродуктов в бездонные трюмы «Альтмарка», приобрести «газолинки» — катера с бензиновыми двигателями из Штатов доставили в начале месяца, и сейчас на них установили торпедные аппараты, доставленные из рейха.

Кроме того, сделаны приличные заказы на обмундирование и вооружение, а сама Аргентина выразила горячее желание, кроме уже построенных ей линкоров, прикупить сразу восемь подводных лодок у фирмы Голланда. Причем Буэнос-Айрес выступил в качестве вульгарного перекупщика — строят американцы, платят за все вдвойне немцы, а сами аргентинцы получают от них бесплатно половину субмарин.

Рейхсграф Шпее никогда не считал себя политиком — он кадровый военный, чьи предки сотни лет мечом и щитом преданно служили императорам Священной Римской Империи. Но долг превыше всего — и он принялся трудолюбиво и честно, как всегда делал в своей жизни, распутывать внешнеполитические узелки и проблемы. И добился многого — этнические немцы, как подданные кайзера, так и эмигранты стали оказывать ощутимую пользу покорителям Фолклендов. Переправленного на острова продовольствия хватило бы с избытком на годичную осаду, а если использовать местные ресурсы в виде баранины и рыбы, то продержаться можно до конца войны, даже если она затянется до ноября 1918 года.

Прибывшее на «Альтмарке» пополнение — а это сотни опытных и проверенных в боях заслуженных офицеров и унтеров — рьяно взялось за обучение гарнизона, потихоньку превращая не склонных к дисциплине аргентинцев и не имевших военной подготовки эмигрантов из фольксдойче в хватких зольдатен, тех самых, что принесли славу Пруссии под Ватерлоо и Седаном. Тем более, после того как наспех сформированные батальоны обмундировали и вооружили. Учебные стрельбы шли круглосуточно — казалось, что вот уже неделю Порт-Стенли находится в осаде английского десантного отряда. Но старый адмирал прекрасно понимал, что времени на подготовку гарнизона отведено мало — Ройял Нэви близко, его броненосцы уже бросили якоря на рейде уругвайской столицы Монтевидео.

Дыхание войны остро чувствовалось…

— Экселенц, позвольте вам вручить послание от графинь Маргерит и Гертруды — ваша супруга и дочь передают вам пожелания от всего сердца, в котором хранят вам преданность. Ваш сын Отто служит в Адмирал-штабе, вот еще одно послание, — Лангсдорф передал два увесистых конверта и негромко добавил. — Подарки от родных доставят через час на «Шарнхорст» — их привезет мой адъютант.

— Благодарю, Ганс, — старый граф крепко пожал протянутую ему ладонь. Но в первую очередь дела службы, и Шпее произнес:

— Вечером жду вас и ваших офицеров на флагмане — времени для отдыха не будет, противник приближается!

Командир вспомогательного крейсера «Корморан»

капитан-лейтенант фон Эрхардт

Индийский океан, у берегов Австралии

— «Сидней»! Даст тойфель! Нам не повезло, камераден, мы повстречались с убийцей «Эмдена»!

Командир «Корморана», добросовестно игравший принятую на себя роль капитана обычного голландского трампа, приветливо улыбался в сторону подходившего австралийского крейсера. Мало ли что — хоть десять кабельтовых и приличное расстояние, но найдется глазастый сигнальщик, знающий немецкий, и наловчившийся читать по губам у глухонемых. Слишком редкостный набор, но даже его следовало учитывать.

Экипаж рейдера изображал из себя на удивление беззаботную команду угольщика, приписанного к Батавии. Под не слишком гордым для любого жителя Низменных Земель или «Де Зевен Провинсиен» («семи провинций» — как с апломбом именовали они себя в 16-м веке, добившись у Испании независимости) названием «Страат Малакка».

Разномастно и грязновато одетые матросы стояли вдоль бортов и приветственно махали руками подходившим австралийцам. Наступал самый ответственный момент — убедить командира «Сиднея» в том, что перед ним действительно «нейтралы» — малейшая ошибка в действе и пять 152 мм орудий крейсера отправят рейдер на дно парой полновесных залпов.

Если бы в театрах так играли актеры, понимающие, что их не закидают тухлыми яйцами или гнилыми помидорами за плохое выступление, а расстреляют прямо на сцене из пулеметов?!

Будет ли игра в этом случае искренней, идущей прямо из души актера, желающего выжить любой ценой?!

Но пока представление разворачивалось как по нотам. Команда вела себя превосходно, все кричали приветствия исключительно на голландском языке (многие матросы сами с детства соседствовали с фризами, так и долгое время плавали на судах под флагом Нидерландов). Обычное поведение «торговцев» — впрочем, таковыми четыре месяца тому назад были три четверти экипажа «Корморана», мобилизованные приказом Шпее в чилийских и аргентинских портах. Сейчас главное визуальным осмотром убедить австралийцев, что перед ними действительно голландский угольщик, который существовал на самом деле и стоявший сейчас на якоре в одном из портов метрополии. Но чтобы проверить это, требуется время, причем немаленькое — отправить запрос по радио в Индию, оттуда телеграфом свяжутся с Адмиралтейством, потом направят запрос собственно голландцам в Амстердам — слишком долгое, не менее чем на три дня утомительное занятие.

Потому у австралийцев ровно два варианта действий. В первом сейчас зададут с десяток вопросов посредством сигнальных флагов или подойдут совсем близко, на пару кабельтовых, чтобы переговорить с помощью жестяных рупоров. Но последнее недопустимо для военного корабля — приказы зачастую пишутся кровью не для того, чтобы их вот так грубо нарушали. Да и командир «Сиднея» опытный офицер, перехвативший немало германских и австрийских транспортов и утопивший в ожесточенной схватке грозный германский рейдер «Эмден».

— Ферфлюхте!

О втором варианте думать не хотелось — высадка досмотровой партии не оставляла «Корморану» не малейших шансов. Морские пехотинцы моментально обнаружат замаскированные пушки — их, конечно, сразу же перебьют прячущиеся сейчас расчеты, но стрельбу услышат на крейсере. Да, первый залп «Корморан» успеет сделать внезапно — вот только выучка у канониров недостаточна, чтобы сразу постараться вывести артиллерию «Сиднея». А затем последуют убийственные ответные выстрелы — крейсер разорвет дистанцию, благо спокойно наберет вдвое больший ход, и спокойно, как на учениях, превратит рейдер в огромный полыхающий костер из многих тысяч тонн угля. Единственный шанс у немцев есть — поразить австралийцев торпедами, но те должны подойти намного ближе, чем десять кабельтовых, тогда увернуться от внезапного торпедирования кораблю с ненавистным Юнион Джеком на мачте будет невероятно сложно.

Мысли в голове Эрхардта проносились роем, моряк прикидывал всяческие варианты развития событий. Большинство угрожало весьма неприятной перспективой отправиться через полчаса на морское дно. На корм всяким рыбам. В это время сигнальщики быстро заработали флажками, выполняя приказы капитанов.

— «Сидней» запрашивает — кто вы, куда направляетесь и откуда? Груз? Кто шкипер? Остановить машины!

— «Страат Малакка» из Амстердама, угольщик, восемь тысяч тонн кардифа, загрузились в Ливерпуле! Доставка в Батавию — кораблям нашего Королевского флота из «Де Зевен Провинсиен». Шкипер Хенрик ван Кулеманс, — Эрхардт курил сигару, спокойно обращаясь к сигнальщику, прекрасно понимая, что сейчас, в эту минуту его, открыто стоящего на мостике рассматривают в оптику британские офицеры. И делают какие-то выводы. А потому даже сослался на «свой» Королевский флот, ведь всему миру давно известен только один Ройял Нэви, который не требует никакого уточнения — какой именно стране он имеет честь принадлежать.

— Заходили в Кейптаун? У вас есть свежие газеты?

— Ответить утвердительно, Ганс, — зубы заскрипели, холодный пот облил тело — заданные вопросы погубили все представление на корню. Плыть в Батавию и не заглянуть в один из портов Капской колонии, не отправить на берег экипаж для отдыха из разряда даже не вранья, а самой откровенной и безумной лжи. И сейчас последует убийственная просьба, которую необходимо опередить — это позволит выиграть несколько драгоценных секунд для первого, самого убийственного залпа.

— Можем передать вам газеты и свежие фрукты! Вы ведь давно в море — о вашем бое с «Эмденом» писали все газеты — рады услужить прославленным героям! Сейчас спустим баркас…

— Не нужно, мы отправим к вам катер, — сигнальщик потрясенно смотрел как «Сидней» подходит совсем близко к дрейфующему «Корморану» и сам сбрасывает свой ход до малого — отлично выученная команда вывалила за борт катер с десятком вооруженных матросов. Но в тоже время экипаж «Сиднея» собрался вдоль борта, разглядывая приветственно махавшим им руками «голландцев», с десяток из которых были самыми натуральными по своей внешности кафрами. Чернокожие матросы, специально выставленные для представления (без них экипаж любого голландского судна немыслим), убедили австралийцев в «истинности». Обычный угольщик под красно-бело-синим полотнищем флага, который видели на всех морях и океанах не реже британского. Да, действительно посчитали нейтральным судном, иначе бы не подошли на столь близкое расстояние и не сбросили ход.

— Такой момент нельзя упускать!

Эрхард даже потряс головой, не в силах поверить в столь вопиющее легкомыслие — любой германский офицер на такой шаг просто не пошел, даже если бы был полностью уверен в подлинности «нейтрала». Ведь приказы для того и пишутся, чтобы их скрупулезно выполнять, отнюдь не нарушать. Это норма, как есть одному в своей капитанской каюте ножами и вилками, а не хватать сочный ростбиф руками. И все так же приветливо улыбаясь австралийцам, Пауль, чуть отвернув голову в сторону, тихим голосом, словно его могли услышать на «Сиднее» отдал приказ внимательно на него смотревшему снизу старшему помощнику обер-лейтенанту Клозе, что стоял рядом с дощатой стенкой, прикрывавшей орудие:

— Полная готовность! Как только австралийцы начнут подниматься по трапу — торпедируй крейсер немедленно, сбрасывай щиты, поднимай флаг кайзерлихмарине и сигнал! По алярму мы принимаем бой!

Младший флагман 1-й Крейсерской Эскадры

контр-адмирал граф фон Лангсдорф

Порт-Стенли

Энергии адмирала Шпее, давно «разменявшему» шестой десяток лет, можно было только позавидовать. Если в свое время, захватив Фолкленды, сам Лангсдорф устроил бутафорию обороны, то здесь все обстояло совершенно наоборот — архипелаг за два с половиной месяца превратился в реально серьезный укрепрайон, штурм которого сейчас потребует у англичан массу усилий и множество жертв. И первое, что сразу бросилось в глаза — 12-ти дюймовые орудия «Инвинсибла», извлеченные из кормовой башни с помощью крана и уже установленные на берегу. От всех немцев потребовалась масса усилий подготовить бетонированный форт с огневыми двориками, а также изготовить из подручных материалов два громоздких лафета, благо имелись сварочные аппараты и электроды из будущих времен. Конструкции испытания выдержали, и вот уже несколько дней канониры проводили учебные стрельбы, результатом которых стал здоровый растущий оптимизм, как у гарнизона, так и у экипажей Крейсерской эскадры.

Слава Всевышнему, что в Германии всегда находились толковые и умные инженеры, что смогли решить столь сложные технические задачи за впятеро меньшее количество времени, чем потребовалось бы в мирное время. Хотя, конечно, кое-какие заказы были выполнены аргентинцами, куда без этого. Ведь мало было извлечь из заполненного водой артпогреба здоровенные чушки снарядов, но без пороховых картузов, заключенных в шелковые коконы, любая пушка бесполезна.

А тут проблема была решена достаточно быстро аргентинцами, но, правда, втридорога.

В самом Порт-Стенли в коробчатых противоосколочных щитах установили пару 190 мм пушек, снятых с «Карнарвона». Боеприпасы к ним использовались из носового артпогреба, не пострадавшего от взрывов и пожаров. Заодно установили полдесятка шестидюймовых орудий, таких же трофеев удачного для немцев боя. Теперь любая бомбардировка с моря может оказаться фатальной именно для английских кораблей, ведь еще адмирал Нельсон резонно отмечал, что одна пушка на берегу стоит трех корабельных. А тут почти десяток серьезных стволов, способных изуродовать любой британский броненосец, вошедший в зону поражения.

Да и во внутренней гавани, где на якорях стояло до десятка транспортов, находились весьма серьезные силы 1-й Крейсерской эскадры — два броненосных крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», наскоро отремонтированных. А с ними легкий крейсер «Лейпциг», три только пришедших эсминца с «Альтмарком» (их спешно приводили в порядок после долгого океанского перехода), плюс дошедшие через всю Атлантику до архипелага пять субмарин. На внешнем рейде высились массивные корпуса «Блюхера» и «Фатерланда», стоявший рядом «Росток» казался откровенным «малышом», но это был самый быстроходный крейсер — с 28-ю узлами хода он превосходил любой корабль такого же типа, что мог оказаться в этих водах. «Дрезден» и «Нюрнберг» контролировали подходы к архипелагу — первый с норда, второй с веста, от Огненной Земли.

Эскадра, подводные лодки и береговая артиллерия с минными постановками служили надежной защитой от британского флота, который просто не мог появиться незамеченным. Дело в том, что к четырем гидросамолетам, три из которых уже поставили на колесные шасси, из Германии доставили еще два десятка аэропланов (чуть ли не месячную продукцию авиазаводов выгребли по грозному приказу самого кайзера), пусть относительно примитивных конструкций, в сравнении с «Фейри» или «Арадо». Но способных поднять в воздух две стокилограммовые бомбы, смертельных для любого нынешнего корабля. Главное тут попасть с высоты 300–400 метров. Именно в расчете на такое пополнение адмирал Шпее приказал построить сразу две взлетно-посадочные полосы, причем в точно тех же местах, где они находились, как помнил Лангсдорф, в будущем.

Гарнизон острова представлял внушительную силу, и возглавил его доставленный на «Альтмарке» генерал-майор барон Вальтер фон Люттвиц, еще крепкий поседевший вояка пятидесяти пяти лет от роду, из прусских юнкеров, чей род сотни лет воевал во славу кайзеров Священной Римской империи и прусских королей. Именно такие заматеревшие генералы, прошедшие путь от солдата, с молоком матери впитавшие военную науку и представляли тот офицерский корпус, что принес немцам славу непревзойденных солдат, способных воевать с кем угодно и где придется. Да и война в случае высадки англичан пойдет совсем иначе, чем в Европе — безлюдная и совершенно открытая суровая местность как нельзя лучше сыграет на стороне «машингеверов», что в огромном количестве доставлены из рейха. Благодаря чему удалось успеть сформировать полтора десятка пулеметных команд по полудюжине станковых МГ-08 в каждой.

Большую обеспокоенность вызывал только пролив, разделявший два самых больших фолклендских острова. Именно здесь, как он знал, в 1982 году англичане высадили десант на Соледад и двинулись победным маршем на Порт-Стенли. А потому подошедшие вспомогательные крейсера «Гриф» и «Чайка» стали вываливать мины за борт, превращая удобные для высадки десанта бухты в «суп с клецками». Кроме того, уже по приказу самого Шпее здесь поставили несколько береговых батарей из 105 мм и 88 мм пушек. Точно такие же орудия установили на подступах к Порт-Стенли с запада. Если не удастся сорвать высадку английского десанта, то оборонять главную базу кайзерлихмарине в южно-атлантических водах следует до крайности — это надолго привлечет внимание Лондона и даст возможность переломить ситуацию в пользу рейха на других ТВД.

На Южной Георгии, в одной из обширных бухт, находился крейсерский отряд уже повышенного в чине до командора фон Шенберга. Из английских трофеев, ставших нечаянным подарком судьбы. В его состав входил броненосный крейсер «Йорк» и легкие крейсера «Эмден» и «Карлсруэ», бывшие раньше кораблями Ройял Нэви «Корнуоллом», «Глазго» и «Бристолем». Здесь также были несколько угольщиков, должных обеспечить их действия в Индийском океане, как только для проведения диверсии сложатся обстоятельства. Находящихся на острове британских моряков вывезли на английских же лайнерах еще в начале месяца. Но если «Отранто» с полутора тысячами больных и изможденных лишениями матросов добрался до Аргентины благополучно, где «пассажиров» вместе с кораблем интернировали, то «Македония» просто пропала в шторм, что не редкость в этих «ревущих широтах». Жалко, конечно, но такова их печальная судьба, как и тысяч других сгинувших в коварной пучине — уцелеть в жесточайшем бою и погибнуть от гневной морской стихии…

— Английские корабли на рейде в Монтевидео. Причем, крейсера уже вышли к островам, сопровождая эсминцы и траулеры. Броненосцы прикрывают лайнеры с пехотой и транспорты с грузами, — Шпее обвел взглядом находящихся в салоне флагмана штабных офицеров и командиров кораблей эскадры. Все собравшиеся молчали, напряженно ожидая решения своего командующего. И оно последовало незамедлительно:

— Сейчас начальник штаба эскадры изложит вам, господа, план предстоящего сражения!

Командир вспомогательного крейсера «Корморан»

капитан-лейтенант фон Эрхардт

Индийский океан

— Еще немного, еще…

Эрхардту казалось, что он сам себя уговаривает. Улыбка на лице закаменела в маску — комедия еще не была окончена, ее требовалось поиграть дальше несколько минут. Единственное, чего сейчас очень боялся капитан-лейтенант, так это, что у кого-то из команды рейдера не выдержат натянутые струной нервы. Но вроде ничего — у всех словно приклеены улыбки, машут руками австралийцам, что-то кричат им радостное на чудовищной смеси из нескольких языков — причем не слышно ни одного немецкого слова. Только напряжение разлилось в воздухе — нельзя допускать морских пехотинцев на борт рейдера, могут учуять фальшь и начнут стрелять. А так бросить в катер гранаты и полоснуть очередью из пулемета. И капитан взмолился всем морским богам, чтобы у боцмана хватило соображения и терпения дождаться того момента, когда с катера бросят швартовы.

— Терпение, парни! Даст тойфель! Пора, — Эрхардт улыбнулся, теперь действительно пора. Он бросил взгляд на «Сидней» — судя по всему там не подозревали, что «мирный купец» сейчас оскалится орудийными клыками. И уже громким голосом скомандовал, подхлестывая офицеров и матросов, разрывая напряжение звонким выкриком:

— Алярм! Камераден, мы сейчас рассчитаемся с убийцей «Эмдена»! Флаг поднять! Торпедами пли! Орудия — фойер! Машинное — полный ход! Дойчланд юбер аллес!

Не успел выкрик «Германия превыше всего» метнуться эхом над пустынной палубой, как «Корморан» за считанные секунды превратился в боевой корабль — с треском свалились деревянные щиты, прикрывавшие уже заряженные орудия, возле которых застыли расчеты. Потребовалось всего несколько секунд и длинные стволы 120 мм пушек уже были наведены на австралийский крейсер. Но еще раньше, без всяких задержек загремели очереди из автоматических пушек — спарка 37 мм зениток, снятых с «Фатерланда», зарычала, всаживая снаряд за снарядом в мостик «Сиднея». Эрликоны, как сторожевые псы захлебываются лаем, полосовали очередями вражеских канониров и матросов, словно застывших статуями на палубе. В бинокль были хорошо видны изумленные лица австралийцев, даже не попытавшихся спрятаться за броневые орудийные щиты.

Момент действительно шокирующий!

— Флаг поднят, герр капитан!

Эрхард поднял взгляд — на мачте уже колыхался флаг с черным крестом на белом фоне — теперь никто из англичан и нейтралов не обвинит его в злодейском коварстве.

— Торпеды выпущены!

Доклады поступили один за другим — и вот от «Корморана» к «Сиднею» потянулись на лазурной глади на удивление спокойного океана два белых пузырчатых следа — семь кабельтовых убойная дистанция для стремительного бега длинных цилиндров с двумя центнерами тротила в каждой. Они ее преодолеют за одну минуту, скорость почти сорок узлов. А пуск на «Сиднее» явно заметили — на крейсере началась самая настоящая суматоха — матросы забегали как наскипидаренные.

Швах! Швах!! Швах!!!

Четыре палубных орудия открыли стрельбу практически одновременно, буквально выплевывая снаряд за снарядом. Капитан-лейтенанту даже показалось, что промахов практически нет. По всему борту «Сиднея» словно гигантские цветы расцвели — снаряды пробивали орудийные щиты и взрывались — были видны летящие по воздуху тела комендоров. Все правильно — вражескую артиллерию следует вышибать в первую очередь, если австралийцы откроют ответный огонь, то «Корморан» обречен — против пяти шестидюймовых орудий в бортовом залпе противника у него только четыре пушки в 120 мм, чей снаряд вдвое легче вражеского.

— Катер с морскими пехотинцами уничтожен!

Это сообщение Пауль пропустил мимо ушей — какой может быть в эту секунду катер, когда ютовое орудие австралийцев садануло снарядом по его рейдеру. Хвала Одину — вражеский фугас пролетел совсем рядом с мостиком, Эрхардту даже показалось, что он чиркнул по корпусу надстройки — видимо у наводчика не выдержали нервы, и он взял прицел чуть выше, чем надобно — оттого и случился перелет.

— Во втором трюме пожар, герр капитан!

— Ход дан, герр капитан!

Действительно — «Корморан» дернулся и пополз вперед, из трубы повалил густой черный дым — кто-то из чумазых «духов» щедро плеснул нефти, чтоб уголь лучше горел. Ход, ход нужен немедленно — любой стоящий на месте корабль является прекрасной мишенью. Вот почему на любом рейдере обязательно нужен для таких случаев дизель — он почти сразу развивает максимальный ход, что позволяет именно в такие опасные моменты получить весомое тактическое преимущество.

Эрхардт моментально сделал в памяти зарубку — когда вся эта катавасия закончится, то подать рапорт командующему с предложением о специальном обустройстве в будущем всех рейдеров дизельной установкой, какие стоят на «Фатерланде» и «Альтмарке». Пусть дорого выйдет, зато в бою спасение и нет необходимости загружать многие тысячи тонн угля и беспрерывно заниматься постоянной чисткой котлов. Да и дальность плавания у корабля станет намного больше…

У борта «Сиднея» взметнулся в небо чудовищный гейзер — одна из торпед попала ровно в центр длинного, в 140 метров крейсера. Эрхардт с нескрываемым облегчением выругался — противнику почти удалось увернуться от торпед, вовремя дав ход, хотя минеры сделали пуск с упреждением. Теперь австралийцам придется туго — «Сидней» стал ощутимо заваливаться на левый борт. Но бой при этом продолжался — два взрыва сотрясли «Корморан», Эрхардта швырнуло на железный настил. Капитан-лейтенант машинально отметил, с трудом поднимаясь на ноги — ютовое орудие крейсера было сбито прямым попаданием 120 мм снаряда, но успело всадить в большой корпус рейдера два фугаса.

— Проклятье!

Заговорило баковое орудие «Сиднея» — новый страшный взрыв сотряс «Корморан». На этом успехи австралийцев закончились — скорострельные автоматы превратили комендоров в фарш, дистанция для зениток убойная. А затем главная артиллерия рейдера довершила начатое дело — пушки без устали шпиговали противника снарядами. С мостика хорошо были видны комендоры — они без устали подносили снаряды, клацал замок, и припавший к прицелу наводчик делал выстрел. Попадания шли одно за другим — «Сидней» прямо на глазах превращался в огромный костер, одна из труб была уже сбита, мостик представлял груду искореженных взрывами стальных конструкций. Месть за «Эмден» свершилась!

— Право руля! Дайте ход сколько можете!

Да, он все верно решил — сократить до минимальной дистанцию, не дать противнику развернуться. По правому борту три шестидюймовых пушки, еще не стрелявших, и рассчитывать на их повреждения не приходится. Надо как можно быстрее добивать противника.

— Майн герр! У нас два пожара!

— Так тушите их, Эрих! Мы не можем выйти из боя, пока не утопим «австралийца»! Всех, кроме комендоров, на тушение!

Отдав приказ, капитан-лейтенант посмотрел на часы, широкий ремешок удерживал их на запястье. К нескрываемому удивлению, Пауль машинально отметил, что схватка идет ровно шесть минут. А еще увидел на боку тужурки кровавое пятно — где и когда он успел получить осколок совершенно непонятно, не почувствовал ранения в горячке. Но обращать на это внимание не стал, перевязку можно сделать и после боя. И он закричал, стараясь изо всех сил, чтобы комендоры услышали приказ:

— Стреляйте, прах подери! Еще десяток попаданий, мы отправим убийцу «Эмдена» на дно!

Командующий Экспедиционной Эскадрой

вице-адмирал Мур

Фолкленды

— Годдем!

Вице-адмирал Арчибальд Гордон Мур не мог сдержать искреннего негодования — проклятые субмарины провели уже второе нападение, противопоставить которому корабли его эскадры ничего не смогли. И виноват в этом не враг (он всегда стремиться напасть как можно подлее, ударить исподтишка), а Первый морской лорд Фишер, «сплавивший» его в Южную Атлантику с должности командующего 2-й эскадрой линейных крейсеров. А для чего была проведена такая гнусная интрига?!

Заслуженного 52-х летнего вице-адмирала, что занимал пост Третьего Морского Лорда и контролера Королевского Флота, фактически прилюдно «ошельмовал» выживший из ума «Джекки», чтобы поставить на освободившееся место своего протеже, молодого контр-адмирала Ораса Худа, что служил секретарем у Первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля и был в фаворе у самого Дэвида Битти. Хотя внешние приличия соблюдены — его поставили во главе эскадры, которая должна отбить Фолкленды у тевтонов. А по сути, исправлять грубейшие ошибки и просчеты «их первых лордств», в результате которых эти острова не только были потеряны, но и стали причиной едких насмешек у многих недоброжелателей Британии — ведь здесь была потоплена эскадра этого гордеца Стэрди, включавшая кроме других кораблей, две великолепных «гончих».

Вице-адмирал Мур с трудом сдержал рвущиеся наружу негодование — Черчилль и Фишер «состряпали» операцию «на коленке», других слов тут просто не подберешь, все проделано наспех, непродуманно, в расчете на то, что он, как командующий, и доблестные моряки Ройял Нэви, исправят все допущенные Адмиралтейством просчеты. Собрали быстро четыре «дункана» (пятый — «Расселл» — застрял на Китайской станции), имеющих приличную дальность плавания (строились в ответ на русские «пересветы», броненосцы в роли океанских рейдеров), и вытолкнули в плавание вместе с парой броненосных крейсеров «каунти». Прикрытие обеспечивали три «тауна» первых серий, которых отправили для ведения разведки. С 25-ти узловой скоростью они оказались ненужными в составе Гранд Флита — там задействовали новенькие «аретузы», легко выдававшие на четыре узла больше.

Добавили 1-ю эскадру броненосных крейсеров, собранную из самых новых кораблей данного типа — «Диффенс», «Минотавр», «Кохрейн», «Черный принц» и «Герцог Эдинбургский» — стянув их как от метрополии, так и от берегов южной Африки. Именно на нее Мур рассчитывал больше всего — 20 — 234 мм и 24 — 190 мм пушек вполне уравновешивали такое же число 210 мм орудий трех броненосных и 14 — 280 мм пушек двух линейных крейсеров кайзерлихмарине. Правда, крейсерская эскадра баронета контр-адмирала Роберта Арбетнота направилась к Порт-Стенли, дабы с раннего утра неожиданно продемонстрировать немцам на кого «куры записаны» в здешних водах. А заодно обстрелять воздвигнутые врагом береговые укрепления, как сообщили тайные лазутчики, побывавшие здесь в январе под личиной «лояльных» к немцам аргентинцев.

Должен был подойти «Наталь», но получил торпеду в борт в Кейптауне в результате дерзкого набега германских тяжелых крейсеров, в котором половину города снесло от подрыва арсенала, а старый броненосец «Голиаф» затонул прямо в гавани. Теперь вся надежда на приход двух бывших «чилийцев» — но эта «свободно-занятая» парочка еще не торопилась покинуть теплые берега южной Африки. Да и переход их в одиночку становился своеобразной игрой в «русскую рулетку» — все же два гросс-крейсера с 280 мм артиллерией были способны перехватить их в любой точке Атлантики. Так что на подкрепления из Кейптауна рассчитывать уже не приходилось, надеяться только на собственные силы, не такие и внушительные.

— Пора начинать высадку! Мы сюда не на зимовку пришли, чтобы на якорях у берега торчать!

Вице-адмиралу Муру с мостика «Дункана» была хорошо видна вся английская эскадра, вошедшая в северную часть пролива и вставшая на якоря у бухты Сан-Карлос. Траулеры и старые эсминцы рассыпались в охранении — один из «риверов» уже затонул от полученной в борт торпеды, еще одна вражеская субмарина успешно атаковала транспорт — тот выбросился на берег и сейчас застыл огромной тушей на камнях, накренившись на борт. На броненосцах заранее опустили противоторпедные сети, должные воспрепятствовать атакам субмарин, с транспортов стали спускать баркасы, катера и шлюпки — на них без спешки грузились сотни морских пехотинцев и армейских стрелков, что должны были вначале обустроить лагерь в этих безлюдных и холодных местах.

Затем высадившиеся войска (лорд Китченер выделил для штурма бригаду королевской инфантерии) ждал долгий марш на Порт-Стенли, по тем же тайным донесениям, тамошний германский гарнизон совершенно не ждет нападения англичан с запада.

С южной стороны пролива прогремел взрыв и Мур обернулся — высоченный гейзер взмыл в небо, небольшой траулер под Юнион Джеком заваливался на проломленный взрывом борт. Моряки даже не пытались спустить шлюпки (все равно не успеют), а прыгали в холодные волны.

— Атака субмарины с юга!

Панический выкрик вывел команду флагмана из ступора — через тонущий траулер полетели снаряды — со всех броненосцев начала стрелять противоминная артиллерия, несколько раз попав в тонущее судно. Ухнули даже шестидюймовые пушки — нервозность англичан перед атаками из-под воды после потопления злым гением Ройял Нэви Отто Веддигеном трех броненосных крейсеров только возросла. Но Мур увидел то, что говорило совсем об ином — подрыв произошел слева, из мелководной бухты атака субмарины невозможна. Тут другое оружие, на что британские моряки пока не обращали пристального внимания. А зря — с такой опасностью нужно считаться, и соблюдать предельную осторожность.

— Прекратить всем кораблям стрельбу! Дробь! Поднять сигнал — «осторожно, мины»! Приказываю осмотреться!

Не прошло и минуты, как внезапно вспыхнувшая стрельба прекратилась — все же дисциплина на Королевском флоте почти идеальная, да и невозможно без нее побеждать на море целыми столетиями. Бывало и адмиралов вешали на рее за невыполнение приказов.

— Сэр! Мины по левому борту — их хорошо видно!

Голос кэптэна Харви был спокоен и деловит — командир «Дункана» наклонился над леерами и ткнул рукою вниз. Мур пригляделся и обомлел — темный шар проступал через неглубокую толщу воды, его можно было разглядеть. Мысли ужаснули — броненосец мог подорваться, когда отдавал якоря — если бы взяли чуть левее на сорок футов раздался взрыв. Страшное оружие даже для дредноута — два японских броненосца подорвались на таких минах под русским Порт-Артуром. И совсем недавно от мины трагически погиб линкор «Одейшес» — такую опасность нужно устранить немедленно и адмирал начал отдавать приказы:

— Всем траулерам поставить тралы и немедленно начать траление. Командам спустить катера и тщательно проверить места стоянки — мины обвеховать! Если есть возможность — отбуксировать на безопасное расстояние и подорвать! Доклады о минах делать незамедлительно! Флагманскому минеру немедленно приступить к составлению карт минных заграждений противника и руководить всеми работами по тралению!

Отдав приказы, Мур медленно раскурил сигару — согласно традициям Королевского Флота (а они свято соблюдались), только флагман имел право курить на мостике. К тому же дымящаяся сигара символизировала спокойствие адмирала и уверенность в себе — офицеры и матросы к подобным моментам относились трепетно и с пониманием. И командующий невозмутимым тоном негромко добавил:

— Поднять сигнал — высадку десанта продолжать!

Командующий гарнизона Порт-Стенли

генерал-майор барон фон Люттвиц

Фолкленды

— Их тут набито как сельдей в бочке! Куда ни посмотри, везде эти лоханки снуют, — генерал опустил бинокль, испытывая желание сплюнуть — на глазах у подчиненных требовалось вести себя сдержанно и не показывать растерянности. А сомнения в душе росли как снежный ком, превращая мысли в ледышки. И было над чем задуматься!

Барон Люттвиц присутствовал на демонстрации нового оружия в Потсдаме — там кайзер его познакомил с контр-адмиралом Лангсдорфом, а позже дал прочитать книги, что при первом ознакомлении буквально оглушили, словно быка ударом дубины. Война пошла совсем не так, как многие немцы, и он в том числе, думали — «удар в спину» и позор Версальского мира обернулись чувством невыносимой горечи за преданную Германию. В памяти тут же прозвучали слова императора Вильгельма:

«Барон, мы обязательно должны победить в этой войне, для того Всевышний нам даровал шанс! Думаю, вам следует прислушаться к тому, о чем расскажет адмирал Лангсдорф — любые его знания бесценны, без их реализации мы сокрушить всех наших врагов не сможем. А потому будьте предельно внимательны к его словам и приказам!»

Дальний путь на архипелаг запомнился вечной качкой и периодическими приступами «морской болезни», хотя сам Люттвиц от этого страдал гораздо меньше, чем его подчиненные офицеры и солдаты. Но более всего запомнились долгие разговоры за чашечкой кофе и бокалом рома с графом и генералом фон Трота — три аристократа быстро нашли общий язык, тем более темами бесед являлись не скачки или женщины, а война во всех ее проявлениях. Но такие встречи длились едва ли час в день — моряк сутками не сходил с мостика. Генералы либо читали книги по военному ремеслу, которых в корабельной библиотеке было очень много, либо время от времени кто-то из них, но чаще сам Люттвиц переходил на «Альтмарк». Для проверки занятий с офицерами и солдатами, что отнюдь не бездельничали на всем переходе, их день был поминутно расписан. Более того, самые интересные занятия проходили с офицерами Лангсдорфа по образцам новейшего вооружения — вот тут все военнослужащие рейхсвера были готовы дневать и ночевать в импровизированных учебных классах.

«Американцы» вызывали живейший интерес среди «пассажиров», которые уже догадались, что «псевдо-янки» совсем не те люди, за которых себя выдают. Но никто и никогда не обсуждал эту тему — приказы самого кайзера на этот счет выполнялись от и до. Да и сами моряки с серебристой нашивкой орла со свастикой над правым карманом были неразговорчивы во всех случаях, кроме тех, что напрямую связаны с войной. Барон несколько раз жестко пресекал подобные обсуждения среди своих офицеров, если они касались «пришельцев из будущего». Где суровым тоном, а где резким одергиванием вбивал в головы одну мысль — рейху помогают граждане САСШ немецкого происхождения. Все остальные домыслы и рассуждения будут расцениваться как измена Германии и кайзеру со всеми вытекающими последствиями…

— Англичане начали высадку, экселенц!

— Вижу, майор! Пусть их высаживается как можно больше, гауптман Шульц сам решит, когда ему начинать расстрел, а ваша задача поддержать его огнем вверенных вам батарей!

— Яволь, герр генерал, — командующий артиллерией майор Баумбаххер привычно вытянулся, зацепив фуражкой натянутую над головами маскировочную сетку. Люттвиц уже по достоинству оценил такое весьма полезное изобретение — совершенно безлесные острова, везде болота, камни, трава и невысокие, но протяженные кряжи — именно применение камуфлированных расцветок давало возможность остаться незамеченным для врага. Образцы таких тканей, как знал барон, еще в декабре тайно доставили в рейх, и за месяц успели изготовить несколько тысяч экземпляров новой униформы и многие сотни маскировочных комплектов и сетей.

В декабре, сразу после занятия архипелага, были определены участки, где англичанам будет удобнее всего высаживать десант — в том, что англичане постараются это проделать, никто из немцев не сомневался. Бухта Сан-Карлос на западной оконечности восточного острова была признана самой значимой, другие четыре в меньшем приоритете. В первую стянули семь 105 мм корабельных пушек, три батареи, а другие бухты прикрыли двумя десятками 88 мм орудий. Вот только огневые позиции оказались не на берегу, как ожидал сам Люттвиц, а в глубине острова, отведенные от берега за кряжи и хребты на 6–8 километров. Стрельба должна была вестись исключительно с закрытых позиций по данным корректировщиков, благо телефонов с проводами привезено с избытком, имелись так же радиостанции.

Барон одобрил такое решение, даже ему, армейскому генералу до мозга костей было ясно, что открыто расположенные орудия, к тому же не способные серьезно повредить любой бронированный корабль, англичане запросто снесут с позиций корабельной артиллерией за полчаса, не больше. А вот выявить и расстрелять замаскированные и закрытые хребтами позиции с борта броненосцев будет весьма затруднительно. Более того, в 4–5 километрах от берега определили и подготовили позиции для батарей полевых 105 мм гаубиц — благо проблема со средствами тяги была разрешена с помощью аргентинцев. Последние доставили в Порт-Стенли несколько сотен лошадей с повозками, наскоро изготовленными зарядными ящиками и передками. Из них сформировать упряжки, было делом уже времени, причем не очень длительного. Так что восемь гаубиц еще внесут свою лепту (тем более что все объекты заранее пристреляны) в будущем бою, что может грянуть в любую минуту. И начнут его пулеметчики, что уже, наверное, извелись в ожидании приказа — тем более пролежав в укрытиях и засадах несколько долгих часов совершенно недвижимо. Враг не должен был догадаться как об их присутствии, так и о заблаговременной подготовке позиций.

— Так, судя по всему, они не торопятся высаживаться — мешают установленные мины, — Люттвиц усмехнулся — ему с наблюдательного пункта, к тому же с помощью мощной оптики были хорошо видны подрывы британских кораблей. В их типах он совершенно не разбирался, хотя башенные броненосцы опознал сразу же. Здоровенные махины — с такими монстрами связываться очень не хотелось, а придется. Нужно если не сорвать высадку, то нанести англичанам нетерпимые потери, задержать их в бухте как можно дольше, а потом медленно, ведя упорные арьергардные бои отходить на главные позиции Порт-Стенли. А там дать генеральное сражение…

— Герр генерал! Гауптман Шульц телефонировал — он начинает бой! Британские морские пехотинцы высадились на берег!

— С Богом! Майор Баумбаххер — немедленно начинайте обстрел бухты! Надеюсь, мы дадим им хорошую трепку!

Генерал не успел договорить, как где-то далеко за его спиной прозвучал орудийный выстрел, за ним другой и через несколько секунд орудийная пальба стала непрерывной. Люттвиц внимательно посмотрел на бухту — там творилось настоящее безумие…

Командующий Экспедиционной Эскадрой

вице-адмирал Мур

Фолкленды

— Проклятье! Это что такое творится?!

Вице-адмирал Мур никак не мог поверить собственным глазам. Казавшая совершенно безжизненной и безлюдной, бухта Сан-Карлос в одночасье превратилась в филиал ада на земле. Несколько сотен высадившихся десантников попали под ураганный артиллерийский и пулеметный огонь. Моряки валились на камни десятками, многие пытались укрыться за валунами — бесполезно — пули разили безжалостно свои жертвы. Офицеры пытались поднять солдат в атаку, показывая чудеса храбрости и презрение к смерти — погибель находила всех. Спокойная гладь бухты превратилась в кипящий котел от многочисленных султанов воды, взметенных разрывами снарядов. А по кораблям сыпал самый настоящий железный дождь. С мостика была хорошо видна палуба, на которой лежали тела убитых и раненных, многие матросы прыгали в люки или прятались в орудийных казематах — все же корабельная броня лучшая защита.

— Каковы наглецы, — пробормотал Мур, разглядывая прореху на рукаве черного мундира. — Шрапнель… хм, пора их унять… Поднять сигнал — подавить береговые батареи противника!

Команда явно запоздала — все же командиры броненосцев Королевского флота умели действовать по собственной инициативе в таких условиях, когда не требовалось ожидать приказа флагмана. Тяжелые шестидюймовые пушки уже были развернуты в сторону суши — длинные языки пламени разорвали воздух, от их громкого рева Мур болезненно поморщился. На «дунканах» в казематах по каждому борту полдюжины таких орудий, не считая полдесятка скорострельных 75 мм. Все выглядело очень устрашающе, но моряк имел большой опыт и прекрасно знал о главном правиле — не вижу цель, не стреляю. Но командующий не заметил вспышек от вражеских орудий, что говорило о стрельбе с закрытых позиций.

— Скверно, очень скверно, — Мур не обращал внимания на сыпавшуюся с неба шрапнель — белые клубки взрывов плыли над бухтой. Ему много раз приходилось командовать артиллерийскими учениями, а потому быстро оценил всю мощь, вернее немощь орудийного огня противника. Судя по количеству разрывов и о силе взрыва при попадании в баркас, работали четырехдюймовые стволы, вернее 105 мм, только этот калибр состоит на вооружении кайзерлихмарине и рейхсвера.

Пулеметные укрытия вообще разглядеть не удалось — однако канониры резонно предположили, что эти убийственные для людей механизмы расположили по гребневой позиции, самой удобной для расстрела высаживающихся на берег десантников. Хребет буквально засыпали снарядами — две мили для корабельных орудий дистанция огня практически в упор. Черная пелена разрывов скрыла прежде зеленый склон, и, судя по тому, что десантники стали более спокойно занимать позиции и пришли в себя, пулеметы удалось подавить, или, по крайней мере, заставить расчеты прекратить стрельбу и спрятаться в укрытиях. Да и не могло быть иначе — броненосцы и крейсера обрушили шквал огня, даже эсминцы пытались вмешаться в бой со своими 75 мм пушечками. Но то, как говорится, в пользу бедных!

— Сигнальщиков на марсы! Смотреть за выстрелами на берегу — должны виднеться дымки! Задробить стрельбу на время, до определения ориентиров! Огонь броненосцам вести только по секторам — в случае необходимости на дальние расстояния задействовать главный калибр!

Флаг-офицеры молча выслушали распоряжения командующего, и через пять минут стрельба с кораблей затихла. Склон хребта хорошенько перепахали — воронки еще дымились. Но вражеская стрельба полностью прекратилась, видимо гунны получили жесточайший урок.

— Высадку продолжать, — хмуро произнес адмирал и снова взглянул на разорванный рукав кителя. Так прошло с четверть часа — к берегу направилась вторая волна десанта — валлийские и шотландские стрелки, королевские йомены, морские пехотинцы Ройял Нэви — казалось, что не столь обширная бухта заполнена разнообразными снующими туда-сюда плавсредствами. Но не успел адмирал насладиться живописной картиной торжества Королевского флота над сухопутным врагом, как тот неожиданно «воскрес» — снова загрохотала вражеская артиллерия.

— Прах подери! Проклятье!

От попадания снаряда один баркас превратило в щепки, от близкого разрыва перевернуло шлюпку — с десяток пехотинцев оказались в бурлящей воде — головы людей, словно черные мячики, начали исчезать с поверхности одна за другой. В небе снова вспухли белые облачка шрапнельных разрывов, береговую полосу заволокло черным дымом — вражеская артиллерия долбила ее особенно яростно. И самое худшее — опять заговорили пулеметы! Причем не было видно, откуда неприятельские расчеты ведут по англичанам убийственную прицельную стрельбу.

— Открыть огонь по секторам! Подавить пулеметы и артиллерию! Прах подери — откуда здесь столько гуннов?!

Вопрос завис в воздухе — стоявшие на мостике офицеры внимательно рассматривали вражеские позиции через бинокли. Мур тоже пригляделся и, наконец, увидел — от взрыва шестидюймового снаряда в воздух полетели какие-то бревна и листы, вроде и человеческие тела.

— Они что заблаговременно позиции подготовили?! Но откуда они знали о месте десантирования?! Да я сам узнал его из секретного пакета, что дали в Адмиралтействе — и вскрыл его в море уже на подходе к островам! Так что происходит, прах подери?!

Вице-адмирал Мур говорил громко и протестующе — офицеры отводили взгляды — все присутствующие за прошедший час уже осознали, что гунны (а так с началом войны стали называть в Англии немцев за их обстрелы мирных портов метрополии) заблаговременно подготовили позиции и ждали десант. Но если сам командующий узнал о месте его проведения в море, то ответ может быть только один — в Адмиралтействе завелся либо болтун, либо изменник — и место им исключительно на виселице.

Броненосцы Королевского флота сейчас действовали намного уверенней — стрельба стала организованной. Шестидюймовые пушки снова взрыхлили как зловредный хребет, так и обстреляли какие-то обнаруженные цели в глубине острова. Через четверть часа наступило временное затишье — десантируемые партии снова двинулись к берегу. Но не успели солдаты ступить на долгожданную сушу, как опять заговорили пушки и застрекотали пулеметы — от такой картины командующий эскадрой в ярости ударил биноклем по палубному настилу — стекла разлетелись брызгами…

— Господа! Мы понесли серьезные потери и до сих пор не можем уничтожить вражеские батареи. Ясно одно — немцы точно знали о месте нашей высадки! Откуда и как — это все еще предстоит выяснить, причем в Лондоне! Но то дело политиков, а мы с вами военные моряки. А потому приказываю с утра продолжать высадку войск на берег, кораблям вести огонь по всем обнаруженным целям, и, главное, подавить вражеские пулеметы и батареи! А как только удастся отогнать врага вглубь острова — начать переправлять на берег лошадей и грузы. Порт-Стенли не Троя, чтоб десять лет его осаждать — мы должны управиться за две недели!

Мур с побледневшим от ярости лицом посмотрел на адмиралов, генералов и офицеров — те угрюмо взирали на командующего — такое начало высадки всех явно не вдохновило. Три раза морские пехотинцы штурмовали хребет, и только последняя под вечер атака принесла долгожданный успех. Командующий прошел по захваченным позициям и был потрясен. Гунны выдолбили в камне окопы и обустроили блиндажи с пулеметными амбразурами. Перед укреплениями спрятали в траве колючую проволоку и деревянные ящички с взрывчаткой — последние маскировали мхом. Атакующие эти позиции королевские морские пехотинцы отзывались о таких подлостях исключительно бранью. Мало того, что подрывы жестоко калечили солдат, они действовали на всех скверно, деморализуя войска. Да и потери неожиданно большие — впрочем, убитых не так и много, едва несколько десятков, зато раненных и искалеченных свыше двух сотен. Нужно отправлять санитарный транспорт в Монтевидео, лечить на берегу нельзя — стоит холодная погода, ведь лето в здешних водах уже закончилось.

— Мы все равно опрокинули врага, несмотря на то, что он основательно укрепился в этой бухте! Подозрительно хорошо подготовился, заблаговременно — а это наводит на подозрения!

Мур свел губы в жестокой гримасе — такую кропотливую работу нужно делать не менее месяца, а то и двух — а это меняет все и не оставляет места для недоговоренностей. И речь пойдет в этом случае уже о засевших в Адмиралтействе предателях!

Командующий гарнизона Порт-Стенли

генерал-майор барон фон Люттвиц

Фолкленды

— Господин адмирал! Потери очень большие — обер-лейтенант Гартман и 18 солдат и унтер-офицеров погибли, ранено вдвое больше. Мы сделали все что могли, экселенц! У нас осталось всего семь пулеметов, одиннадцать уничтожены или повреждены корабельными пушками. Пять 105 мм пушек разбиты в хлам, англичане обстреливали наши позиции даже из башенных орудий броненосцев. У одной пушки разорвало ствол — лишь на северном укреплении уцелело единственное орудие! Из восьми гаубиц осталось всего три…

— Это война, генерал, — адмирал Шпее остановил Люттвица решительным жестом. — Потери на ней неизбежны, особенно при таком чудовищном неравенстве в силах! Но вы сделали главное — нанесли чувствительный урон десанту и задержали врага почти на сутки. Я осмотрел захваченный британцами плацдарм, говорил, как с пленными, так и с офицерами рейхсвера — ваши войска совершили подвиг, я не побоюсь этого громкого слова. Теперь дело за флотом — ровно через два часа наши корабли и катера атакуют вражескую эскадру. В ночном бою у нас есть достаточные шансы, чтобы нанести адмиралу Муру потери, надеюсь, что они будут чувствительные! Тем более, именно к таким схваткам и готовились команды эсминцев и торпедных катеров кайзерлихмарине — слишком велико превосходство у Королевского флота. Это заставляет нас быть более осмотрительными днем, а стараться атаковать врага лишь ночью.

Адмирал взял чашечку с горячим кофе, непроизвольно поежился — холодные ночи обыкновенны в этих местах, где ледяное дыхание Антарктиды особенно остро чувствуется. Хотя здесь не то, что на Южной Георгии — о той морозной тюрьме для англичан Люттвицу рассказывали всяческие ужасы. Барон тоже отпил горячего пахучего кофе — натуральный напиток хорошо прогонял как сон, так и засевшую в теле усталость. Здесь его варят без всяких ограничений, из Аргентины привезли большое количество мешков с зернами. А вот в Германии достать хороший кофе уже проблематично, в кофейне больше двух чашечек не принято брать. В армии солдатам все чаще и чаще стали давать кофе с цикорием, причем первого становится меньше, а второго больше с каждым днем.

И ничего тут не поделаешь — английская морская блокада начала болезненно ощущаться, приход транспортов в германские порты почти полностью прекратился. Потому нехватку привозных продуктов, что до войны были в каждом немецком доме, стали заменять всевозможными эрзацами — кофе цикорием, мед кукурузной патокой, конфеты свекольным мармеладом, животное масло растительным маргарином, духовитый табак пропитанными никотиновой кислотой полосками бумаги. Список продуктов, судя по всему, совсем скоро станет бесконечным.

Война вносит свои коррективы буквально во все, возрастающее с каждым днем производство вооружений заставляет честных немцев потуже затянуть пояса. Германский народ должен стойко переносить тяготы этого сурового времени, нужно отдать все для победы. Антанта на мир не пойдет никогда, лишь только полностью сокрушив, унизив и поставив на колени Германию. Так что драться надо до конца, тем более теперь расклад совсем иной — вмешательство из будущего привело к тому, что Фолкленды стали опорной германской базой, а сам адмирал Шпее со своими кораблями их защищает. А вот на дне морском английские эскадры Крэдока и Стерди — и очень хотелось бы добавить в этот победный список адмирала Мура с его броненосцами и крейсерами с траулерами…

— Аэропланы летят, — Шпее прислушался к гулу моторов, раздававшегося с ночного неба. Люттвиц находился рядом с ним в окопе — с хребта в бинокль были хорошо видны британские корабли и суда, заполонившие бухту и пролив — луна хорошо подсвечивала впечатляющую глаз картину. Как кайзерлихмарине будут атаковать столь грозную силищу, генерал не представлял, у него просто не хватало воображения, привыкшего к скупым строчкам докладов и приказов, что прививали в военном училище и во время долгой службы. Оттого всем казалось, что офицеры Генерального Штаба рейхсвера даже мыслят и принимают решения совершенно одинаково. Но тут все легко объяснимо — единая система подготовки нивелирует командный состав армии, отчего и складывается впечатление, что германская инфантерия воюет по насмерть вбитому в голову шаблону…

— Вот и подсветка. Теперь можно атаковать!

Яркие вспышки в небе осветили обширное водное пространство бухты — казалось, что на небе зажглись три яркие «люстры», залившие все вокруг ослепительным светом. Черные корпуса кораблей и транспортов отчетливо проступили на морской глади.

— Генерал, командуйте!

Люттвиц схватил телефонную трубку — в глубине души он тут же отдал должное тактичности командующего. Адмирал не стал отдавать приказы подчиненным через «его голову».

— Майор! Начинайте!

— Есть начинать, господин генерал, — в мембране эхом прозвучал голос Браумбаххера. И через несколько секунд германские позиции осветились многочисленными вспышками — пулеметы начали свою смертельную песню. Огонь открыла артиллерия и парочка имевшихся минометов — плацдарм покрылся разрывами. В бинокль было хорошо видно, как засуетились англичане — видимо думали, что ночь проспят в спокойствии и тишине. Ничего, привыкайте джентльмены — немцы вам не зулусы!

На юге пролива буквально пробежали огненные вспышки, на секунды освещая корпуса подкравшихся кораблей. Британские эсминцы активно принялись отвечать — начался бой, в котором Люттвиц ничего не мог понять, пока яркий взрыв не разломал корпус одного из британских «риверов» — видимо на нем взорвались котлы.

— Там наши крейсера и эсминцы, — Шпее спокойным голосом прояснил ситуацию. — Они стреляют из темноты, англичане, как вы видите, прекрасно освещены. Да, вот еще пару «люстр» подвесили — осталось еще четыре, как мне докладывали. А вот и граф Лангсдорф прибыл — сейчас англичане поймут, что такое радар и новые системы управления стрельбой, и в чем их неоспоримое преимущество! Там «Фатерланд» и «Блюхер», генерал — их задача нанести удар по крейсерам охранения и транспортам!

Темнота на севере разорвалась многочисленными огненными вспышками — а вот сами германские корабли не было видно, хотя Люттвицу показалось, что он изредка видел их размытые из-за большой дальности силуэты. А вот в проливе и бухте происходило невообразимое. Броненосцы открыли ответный огонь, казалось, что англичане стреляют из всего, что у них есть. И несут потери — были видны разрывы, кое-где стали разгораться пожары, отблески пламени делали картину сражения впечатляющей, особенно когда погасли последние «люстры». Лютвиц тяжело вздохнул — смесь магния и фосфора необходимо применять в ночных боях не только на море, но и на суше, именно на позициях такая подсветка наиболее необходима.

Неожиданно ночь сотрясли два мощных грохота — у бортов массивных туш броненосцев выросли чудовищные по своим размерам султаны воды. Затем раздались еще два взрыва — Лютвиц недоуменно посмотрел на Шпее.

— Все просто, генерал. Наши крейсера и эсминцы отвлекли внимание англичан, аэропланы, сбросив «люстры» на парашютах, «ослепили» наводчиков и как бы спрятали в темноте корабли кайзерлихмарине. А торпедные катера прошли под берегом, их просто не заметили, и они нанесли удар. Думаю, результаты впечатляющие. И не скрою от вас, мой дорогой барон — я впервые наблюдал картину ночного боя. И теперь отчетливо представляю, какой должна быть морская война. Да, пора прекращать сражение — будьте любезны, прошу вас отдать приказ подать сигналы.

— Есть, экселенц!

Люттвиц наклонил голову в знак подчиненности — теперь он не считал зазорным для себя исполнять приказы моряка, что понимал в войне гораздо больше его самого. И даже пристукнул каблуками начищенных до блеска сапог. Как по уставу, так и по въевшейся привычке с давних кадетских времен. Теперь барон полностью уверился, что если и не переживет блокаду, то острова англичане не отобьют, или заплатят за штурм слишком большими и нестерпимыми потерями. Более того, прежде чем начать осаду Порт-Стенли, британцам нужно до него дойти через открытую всем ветрам антарктическую местность, где их у каждого хребта или склона будут поджидать пулеметные расчеты, минометы, диверсанты и снайпера. Пусть идут, посмотрим, как закончится этот анабазис!

Через какую-то минуту артиллеристы майора Браумбаххера прекратили обстрел захваченного плацдарма, а в ночном небе зажглись как звездочки зеленая и красная ракеты…