Дикая ночь

Глава 2

Если вам много приходилось бывать на Восточном побережье, вы видели такие дома. Всего в два этажа, но выглядят гораздо выше из-за узкого торца. Покатая крыша с дымовой трубой на каждом конце и с парой остроконечных чердачных окон посредине ската. Если их позолотить, они, наверно, будут смотреться неплохо; беда в том, что обычно они покрашены в такие мерзкие цвета, которые делают их вдвое хуже, чем они есть на самом деле. Этот экземпляр был дерьмово-зеленый, с рвотно-коричневой каймой.

Увидев этот дом, я чуть не заплакал от жалости к Уинроям. Парень, который живет в таком доме, совсем пал духом. Не знаю, может быть, я немного помешан на таких вещах, но в них есть определенный смысл. В Аризоне я купил себе небольшую лачужку, но она не долго выглядела как развалюха. Я покрасил ее в цвет слоновой кости с голубой каймой, а в окна вставил ярко-красные рамы. Миленько, говорите? Да она выглядела что твой домик с рождественской открытки.

Я толчком открыл провисшие ворота. Поднялся по шатким ступенькам на крыльцо и позвонил. Позвонил два раза, прислушиваясь к тишине в доме, и не получил никакого ответа. Нигде не было ни души.

Я повернулся и оглядел голый двор — ленивый ублюдок, даже траву посадить не мог. Посмотрел на облезлую изгородь, где не хватало половины кольев. Потом мой взгляд поднялся выше, и на другой стороне улицы я увидел ее.

Не знаю как, но я почему-то сразу понял, что это она. Даже в простом джерси и джинсах, с волосами, собранными в «конский хвост». Она стояла в дверях маленького бара в нижней части улицы и прикидывала, стою ли я того, чтобы ко мне подойти.

Я спустился с крыльца и вышел в ворота, а она неуверенно смотрела на меня через улицу.

— Да? — спросила она, когда я был еще в нескольких шагах. У нее был один из тех хрипловатых, хорошо поставленных голосов, которые долго тренируют, чтобы они звучали с нужным тембром. При одном взгляде на ее фигуру было ясно, откуда она взялась: прямиком из фирмы «Красавицы и Кº», выскочила, как чертик из коробки. От одного ее взгляда в голове появлялось больше непристойностей, чем можно найти на стенах всех сортиров мира.

— Я ищу мистера или миссис Уинрой, — сказал я.

— Да? Я миссис Уинрой.

— Добрый день, — сказал я. — Я Карл Бигелоу.

— Да? — Ее постоянное «да» уже начало действовать мне на нервы. — Это должно для меня что-то значить?

— Все зависит от того, — ответил я, — значат ли для вас что-нибудь пятнадцать долларов в неделю.

— Пятнад… Ах да, конечно! — Она вдруг рассмеялась. — Мне ужасно жаль, Кар… то есть мистер Бигелоу. Наша девушка… я хочу сказать, прислуга… она уехала домой к своим родным, у них какие-то семейные проблемы… Кроме того, мы ждали вас на прошлой неделе, и… тут была такая суматоха, что…

— Все понятно. Ничего страшного, — перебил я. Мне не хотелось, чтобы она так старалась из-за кучки долларов. — Я сам во всем виноват. Я могу загладить свою вину, предложив вам что-нибудь выпить?

— Честно говоря, я не… — Она колебалась, и я начал относиться к ней немного лучше. — Если вы уверены, что…

— Уверен, — сказал я. — Будем считать, что сегодня праздник. А экономить я начну завтра.

— Ладно, — ответила она. — В таком случае…

Я купил ей выпивку. Потом, чувствуя, что она сама хочет об этом спросить, я протянул ей тридцать долларов.

— Аванс за две недели, — сказал я. — Идет?

— О, что вы, — запротестовала она, снова пустив в ход свой хрипловатый и отлично смазанный голос. — В этом нет никакой необходимости. Кроме того, мы… то есть я и мистер Уинрой… мы делаем это совсем не из-за денег. Мы решили, что это наша обязанность, даже наш долг, раз уж мы живем рядом с педагогическим колледжем…

— Давайте будем друзьями, — сказал я.

— Друзьями? Боюсь, что…

— Все понятно. Не надо так волноваться. Я не провел в этом городе и пятнадцати минут, как уже все узнал о проблемах мистера Уинроя.

Ее лицо застыло.

— Вам следовало меня предупредить, — сказала она. — Наверно, вы решили, что я полная дура, если…

— Прошу вас, — перебил я, — расслабьтесь немного. Если вы и дальше будете говорить мне про ужасную суматоху, полную дуру и всякие такие вещи, то у меня начнет кружиться голова. А она и так у меня кружится, когда я смотрю на вас.

Она рассмеялась. Ее рука сжала мою ладонь.

— Очень мило с вашей стороны! Надеюсь, вы не имели в виду ничего такого?

— Вы знаете, что я имел в виду, — сказал я.

— Признаюсь, вы меня сбили с толку. Честное слово, Карл… О господи, что я говорю. Уже называю вас Карлом.

— Как и все остальные, — ответил я. — Если кто-нибудь назовет меня «мистер», я просто не буду знать, что делать.

«Но я хотел бы попробовать, — подумал я. — Я бы с удовольствием попробовал».

— Это была кошмарная история, Карл. Целые месяцы я не могла открыть дверь без того, чтобы на меня не накинулся какой-нибудь коп или репортер. А когда я решила, что все уже закончилось и я смогу немного отдохнуть, все началось сначала. Я не собираюсь жаловаться, Карл, мне это совсем не нравится, но…

Конечно, ей это нравилось. Все любят поплакаться. Однако молодая дама, безбедно прожившая столько лет, была слишком умна, чтобы этим заниматься.

Она позволила себе только слегка пожаловаться — так, чуть-чуть, чтобы проявить дружелюбие.

— Нелегко вам пришлось, — вздохнул я. — Вы долго собираетесь здесь оставаться?

— Долго? — Она издала короткий смешок. — Похоже, до конца своей жизни.

— Не может быть, — сказал я. — Такая женщина, как вы…

— Почему не может? На что еще я должна рассчитывать? Я все бросила, когда вышла за Джейка. Перестала петь — вы знаете, что я была певицей? Так вот, я бросила. В последние годы я заглядывала в ночные клубы только затем, чтобы выпить. Я забыла все — свой голос, свои связи, все на свете. И теперь у меня ничего не осталось.

— Перестаньте, — сказал я. — Перестаньте немедленно.

— Я не жалуюсь, Карл. Правда, не жалуюсь… Не угостите меня еще?

Я купил ей выпивки.

— Разумеется, — сказал я, — я не знаю всех обстоятельств дела, и мне легко говорить. Но…

— Что?

— Я думаю, мистеру Уинрою следовало остаться в тюрьме. Я бы на его месте так и сделал.

— Разумеется, вы бы так и сделали! Любой мужчина поступил бы так.

— Но с другой стороны, ему виднее, — продолжал я. — Возможно, он снова организует какое-нибудь крупное дельце, и потом вы заживете еще лучше, чем раньше.

Она резко повернула голову, и в ее глазах сверкнул огонь. Но я смотрел на нее искренним взглядом — само простодушие и невинность.

Огонь погас, она улыбнулась и снова сжала мою руку.

— Спасибо, что вы это говорите, Карл, но я боюсь, что… Меня все это так потрясло… В общем, что толку говорить, если ничего не можешь сделать?

Я вздохнул и предложил заказать еще одну порцию.

— Не стоит, — сказала она. — Я знаю, что это вам не по карману, а мне… мне уже хватит. На этот счет у меня есть свое мнение. Если меня от чего-то выворачивает, так это от людей, которые пьют, не зная меры.

— Надо же, — сказал я, — забавно, что вы об этом упомянули. Я и сам думаю точно так же. Я могу пропустить рюмочку, может быть, даже три или четыре, но потом я говорю себе — хватит. Я считаю, что главное — это хорошая беседа и компания.

— Вот именно. Правильно. — Она кивнула. — Так и должно быть.

Я взял сдачу, и мы вышли из бара. Мы пересекли улицу, и я забрал на крыльце свои чемоданы и прошел за ней в комнату. У нее был немного задумчивый вид.

— Что ж, смотрится отлично, — сказал я. — Я уверен, что мне здесь понравится.

— Карл…

Она смотрела на меня странным взглядом: дружелюбно, но с любопытством.

— Да? — ответил я. — Что-то не так?

— Вы ведь намного старше, чем кажетесь, верно?

— Попробуйте отгадать — насколько старше?

Потом я стал серьезным и кивнул.

— Надо было сразу вас предупредить, — протянул я. — По моему виду этого никак не скажешь.

— Почему вы так об этом говорите? Значит, вам не нравится…

Я пожал плечами:

— Да нет, что тут может не нравиться? Я просто в восторге. Кому бы не хотелось быть взрослым, а выглядеть как ребенок? Чтобы люди смеялись над тобой каждый раз, когда ты пытаешься вести себя как мужчина.

— Я над вами не смеялась, Карл.

— Потому что у вас для этого не было причин, — возразил я. — Представьте себе другую ситуацию. Скажем, я бы встретил вас где-нибудь на вечеринке и попытался бы поцеловать, как поступил бы на моем месте всякий здравомыслящий мужчина. Вы бы рассмеялись мне в лицо! И не говорите мне, что вы бы так не сделали, потому что я знаю, что вы повели бы себя именно так.

Я засунул руки глубоко в карманы и повернулся к ней спиной. Так и стоял, свесив голову, опустив плечи, и смотрел на изношенный паркет… Это был чертовски грубый и избитый прием, но до сих пор он почти всегда срабатывал, и я был уверен, что он сработает и в этот раз.

Она прошла через комнату и остановилась передо мной. Она протянула руку к моему подбородку и подняла мою голову.

— Знаешь, кто ты такой? — спросила она своим хрипловатым голосом. — Ты жулик. — Она поцеловала меня в губы. — Жулик, — повторила она, улыбаясь и прищурив глаза. — Что такой резвый паренек, как ты, делает в этом захолустном колледже?

— Сам не знаю, — ответил я. — Это трудно выразить словами. Вы, наверное, сами знаете, как это бывает. Занимаешься всегда одним и тем же и все больше чувствуешь, что топчешься на месте. А потом начинаешь смотреть по сторонам и думать, как все можно изменить. То, что ты делал до сих пор, тебе уже осточертело, поэтому кажется, что любая перемена будет только к лучшему.

Она кивнула. Она знала, как это бывает.

— Я никогда не зарабатывал много денег, — продолжал я. — Но тут я прикинул, что, может быть, немного образования поможет делу. Стоит учеба вроде бы недорого, а звучит солидно, если судить по их программе. Правда, когда я увидел, как это выглядит на самом деле, то чуть не сел на обратный поезд.

— Да, — заметила она мрачно, — я понимаю, о чем ты говоришь. Но все-таки ты хочешь попытаться, верно?

— Думаю, надо попробовать, — согласился я. — А теперь, может быть, вы ответите мне на один вопрос?

— Постараюсь.

— Я могу надеяться?

— Надеяться на что?.. А! — произнесла она и мягко рассмеялась. — Ну ты и жулик, парень! Значит, вот что тебе нужно знать?

— И?..

— И… — Она вдруг подалась вперед. Ее глаза улыбались, глядя мне в лицо, плечи двигались вверх и вниз, одновременно покачивались в стороны. В следующий момент она быстро отступила и засмеялась, удерживая меня вытянутой рукой. — Хм… хм… Нет, сэр, нет, мистер Карл! Сама не знаю, что со мной… наверное, я совсем потеряла разум, раз позволила тебе зайти так далеко.

— Но больше вы ничего не потеряли, — сказал я, и она снова засмеялась.

Ее голос прозвучал громче и чуть более хрипло, чем обычно. Такой смех иногда слышится поздно вечером в питейных заведениях. Уверен, вам тоже приходилось его слышать. Когда вся публика сидит в одном конце бара и все таращатся на какого-нибудь парня, раздвинув губы и поблескивая остекленевшими глазами; а он вдруг возвышает голос и громко хлопает ладонью по стойке. И тут раздается этот смех.

— Милашка, — сказала она, потрепав меня по щеке. — Просто конфетка. А теперь я пойду вниз и соображу что-нибудь насчет обеда. Он будет готов только через час, так что можешь пока вздремнуть, если хочешь.

Я сказал, что так и сделаю, когда распакую чемоданы, и она, улыбнувшись, ушла. Я начал разбирать свои вещи.

Я был очень доволен тем, как идут дела. Пару минут назад я решил, что, быть может, слишком тороплюсь, но, похоже, все сработало отлично. С такой дамочкой — если вы ей действительно понравились — можно совсем забыть про тормоза.

Я закончил с распаковкой чемоданов и вытянулся на кровати, раскрыв журнал с детективными историями «из жизни».

Перевернув несколько страниц, я нашел то место, на котором остановился в прошлый раз:

Я отложил журнал в сторону. Сел и сбросил на пол свои ботинки на платформах. Подойдя к высокому комоду, подвинул к себе зеркало и открыл рот. Вытащил верхнюю, потом нижнюю челюсть. Вывернул веки — сначала одно, затем другое — и снял контактные линзы.

Минуту я разглядывал себя, оценивая свой загар и набранную мускулатуру. Потом я закашлялся и посмотрел в носовой платок. Мне не понравилось то, что я увидел.

Я снова лег на кровать и стал думать о том, что надо заботиться о своем здоровье, и о том, не повредит ли мне, если я буду заниматься с ней любовью.

Я закрыл глаза, размышляя о нем… о ней… о Боссе… о Фруктовом Пироге… об этом дерьмово-рвотном доме, о голом дворике без травы, о скрипучих ступеньках, и… и об этих воротах.

Я резко открыл глаза, потом снова их закрыл. Надо что-то сделать с этими воротами. К дому невозможно пройти, не оставив на них клочки одежды.