Династия. Бастард

Глава 21

Маша обеспокоенно смотрит на меня.

— Снимай, — сквозь зубы цежу я и открываю чат трансляции.

'Что случилось?

Он ранен!!!

С Костей всё в порядке⁈ Может, этот гад его зацепил⁈'

И всё в том же духе.

Виктор уже сидит над Чуркиным и одной рукой щупает пульс, а второй шарится в поясной сумке. Я подхожу к Маше и подталкиваю её в спину — мол, подойди и снимай ближе.

Трансляция поединка становится всё более остросюжетной. Но всё происходящее нам только на пользу. Потому что Вик ведёт себя именно так, как должен профессиональный секундант.

Так что всё хорошо. При условии, что Костя не решит умереть в прямом эфире. В этом случае меня наверняка затаскают по судам.

Вспоминаю, как Виктор вчера упоминал, что Константин не только повредил руку. Он ещё и ударился головой, а потом его долго тошнило.

Сотрясение мозга? Возможно.

Существует такая вещь, как синдром второго удара. Если вскоре после сотрясения мозга человек получает ещё одно сотрясение — это может привести к смерти. И да, Костя получил рукоятью рапиры в челюсть. Удар был слабым, но на фоне вчерашнего мог стать и фатальным.

В чате трансляции настоящая паника. Люди требуют что-нибудь сделать, вызвать скорую, прикончить Игоря, кто-то уже прощается с гениальным актёром.

Но проходит минута, Константин открывает глаза и орёт:

— Где я⁈

— Тихо, тихо, — Виктор успокаивающе хлопает его по плечу. — Ты на дуэли, помнишь?

— На дуэли… Где эта мразь⁈

— Успокойся. Ты победил, всё в порядке.

Я тайком облегчённо вздыхаю и жестом прошу Машу перевести камеру на меня.

— Дамы и господа, думаю, на этом можно закончить. Впечатляющая схватка и неоспоримая победа Кости Чура. От лица агентства Оруженосец я приношу благодарность за то, что он выбрал наши услуги. Если вам тоже понадобятся надёжные секунданты, готовые помочь даже в самый критический момент — обращайтесь. Мы принимаем заявки на сайте круглосуточно и без выходных. Всего доброго.

Напоследок улыбаюсь в объектив, и Маша выключает трансляцию. Замечаю, что руки у неё дрожат.

— Вот это да! — выдыхает она. — Самая крутая съёмка в моей жизни. Я справилась, ваше сиятельство?

— Да, ты молодец.

— То есть всё прошло хорошо?

— Даже лучше, чем я рассчитывал, — ухмыляюсь, глядя на Костю, который до сих пор растерянно озирается. — Столько драмы есть не в каждом фильме господина Чуркина.

— Может, нам стоит это отметить? — спрашивает Маша и прикусывает нижнюю губу.

Осматриваю её стройные ножки, на секунду задерживаюсь на декольте. Хороша. И явно готова на всё.

Но вот именно поэтому я её не хочу. Женщины, готовые отдаться только потому, что у тебя есть деньги — не в моём вкусе.

— Ты можешь быть свободна, Мария. Спасибо за помощь. Деньги переведу.

— Ваше сиятельство, — она шагает ко мне. — Мне не нужны деньги. Готова взять оплату вашим вниманием.

Похвальная настойчивость. Такое бы упорство да в более продуктивное русло.

Хотя, есть немало женщин, которые известным местом проложили себе дорогу к вершинам. Та же Евгения Грозина, например. Не понимаю, как дедушка терпит в семье развратную светскую львицу, которая отбила Алексея у его первой жены.

— Ты свободна, — с лёгким нажимом повторяю я.

Маша обиженно поджимает губки. Делает ещё шаг ко мне, оказываясь вплотную. Касается меня грудью, обдаёт нежным ароматом духов и шепчет на ухо:

— Вы не знаете, от чего отказались.

— Прекрасно знаю. Думаешь, я буду жалеть, что не увидел твою киску? Она такая же, как у остальных.

Это было грубо, признаю. Но я уже теряю терпение, поэтому не смог сдержаться.

Девушка краснеет и срывается с места. Надеюсь, сможет самостоятельно вызвать такси, ведь мы на пустыре довольно далеко от Москвы.

Пока Костя не видит, ловлю взгляд Игоря и киваю ему. Мол, отлично справился. Тот корчит гримасу. Типа подумаешь, проще простого.

— Вы в порядке, ваше благородие? — подхожу к поднявшемуся Константину. — Великолепный поединок.

Костя молча кивает и бурчит:

— Мне нужно вернуться в гостиницу, две бутылки виски и две развратные проститутки.

— Виски за мой счёт, а с остальным вы уж как-нибудь сами, — улыбаюсь я.

В тот же вечер в агентство поступает три заявки. А следующим утром — ещё четыре. Про шквал предложений от секундантов, желающих сотрудничать, я и не говорю. Наша дерзкая кампания выстреливает как положено.

Москва — большой город. Здесь много дворян. Дуэли между ними проводятся часто, и не у всех есть надёжные знакомые, знающие дуэльный кодекс. Поэтому наёмные секунданты пользуются спросом.

Удивительно, что никто до меня не додумался организовать что-то подобное Оруженосцу. Идея лежала на поверхности.

Полагаю, очень скоро появятся конкуренты. Так что почивать на лаврах рано. Наоборот, надо как можно сильнее укрепить свои позиции, чтобы захватить большую часть рынка.

Но я уверен, мне это удастся. В отличие от наёмников-одиночек и будущих конкурентов, у Оруженосца есть солидные преимущества.

Надёжность. Мы заключаем нерушимый договор, который будет скреплён дворянской честью.

Высокое мастерство секундантов. Виктор будет отбирать только лучших — тех, кто досконально знает кодекс и сам умеет сражаться. Ведь в отдельных случаях секундантам придётся выступить в качестве защитников.

Уверенность в победе. Мы будем не просто координировать дуэль и продавливать условия клиента. Мы предлагаем лучшее оружие, анализ соперников и подготовку под присмотром опытных мастеров.

«С нами вы успешно отстоите свою честь!» Думаю, что этот слоган полностью отражает подход Оруженосца к делу.

Работы предстоит ещё много. Не стоит забывать и про мамин бутик — там тоже есть чем заняться.

Но теперь это всё будет превращаться в рутину. Оруженосца я смогу поставить на рельсы, чтобы он работал почти автономно. Астетика всё же мамино дело. Я дам ему толчок и всё организую, но заниматься оперативной деятельностью не хочу и не буду.

Поэтому чувствую, что мне требуется новое дерзкое начинание.

К счастью, у меня есть как минимум один вариант.

Цитата.

Три дня спустя

Центральный офис компании «Цитата»

— Дамы и господа, я рада приветствовать вас на собрании совета акционеров, — говорит Зинаида Белозерская, оглядывая собравшихся.

За овальным столом восседает четыре человека, включая графиню. Все основные держатели акций. Не хватает только одного — Максима Грозина, которому по завещанию Светланы досталось десять процентов компании. А теперь (вероятно, временно) принадлежит ещё пятнадцать. Когда бастард Грозиных отказался от наследства, его доля, согласно завещанию, отошла Максиму.

Графиня Белозерская является председателем собрания и держателем самого крупного пакета. Тридцать процентов компании. С учётом долей, которые принадлежат её дочерям, у неё в руках сорок процентов.

А недавно было шестьдесят пять… Чёртова Светлана со своим завещанием! Мало того что выскочила замуж за этого психа Грозина. Мало того что погибла. Так ведь ещё и подкинула такую подлянку после смерти!

Теперь графиня и весь род оказались в шатком положении. Они больше не владеют контрольным пакетом акций. Это значит, что теперь придётся вдвое усерднее налаживать отношения с другими акционерами. Или выдумать что-то ещё, дабы не упустить контроль над Цитатой.

Больше всего Зинаиду бесило, что четверть компании ушла Грозиным.

Этот щенок Александр провернул какую-то странную схему. Зинаида до сих пор не могла понять, в чём её смысл. Ей хотелось бы подумать, что мальчишка просто испугался, но тот не выглядел ни капли испуганным.

Во время обеих встреч он весь излучал уверенность. Столь же мощную, как сам князь Грозин.

Такое чувство, что внутри этого юноши прячется умудрённый жизнью мужчина с каменной волей.

— Зинаида Валерьевна? — спрашивает кто-то. — Мы будем начинать?

— Да, конечно, — графиня взмахивает рукой. — Я задумалась, простите. Мы собрались затем, чтобы обсудить стратегию на будущий год. Как вы знаете, компания терпит убытки, и нам надо срочно что-то делать. Если в следующем году тенденция продолжится, нас могут ждать неприятные последствия.

— Есть какие-то конкретные предложения? — причмокнув пухлыми губами, интересуется барон Булатов. — Я имею в виду, отличные от предыдущих. Думается, что Цитате нужны серьёзные перемены.

— Я не сторонник резких мер, как вы знаете, — Зинаида сводит брови. — Компания работает стабильно. Нам необходимо только разобраться с финансовой и кадровой структурой.

Когда она произносит последнюю фразу, дверь в зал открывается и внутрь входит светловолосый юноша. Он одет в безупречный чёрный костюм. Походка твёрдая, а взгляд решительный, как будто он явился сюда побеждать.

— Не согласен, ваше сиятельство, — говорит он. — Цитате требуется полная реорганизация. Иначе уже в следующем году компания окажется на грани банкротства.

— Что ты здесь делаешь⁈ — восклицает графиня. Против воли в голосе звенят истерические нотки.

Юноша не реагирует и обводит взглядом остальных акционеров.

— Дамы и господа, рад знакомству. Меня зовут Александр Грозин. Я здесь от имени моего двоюродного брата Максима. Вот копии доверенности, прошу ознакомиться.

Александр открывает папку и, не спеша, обходит стол, раздавая бумаги.

— С этого дня я считаюсь номинальным держателем всех акций Максима Юрьевича. На всякий случай уточняю, что это двадцать пять процентов компании. Как вы понимаете, теперь я намерен участвовать в управлении Цитатой наравне с вами.

У графини не находится слов. Она стискивает пальцами край столешницы до треска ногтей. Молча взирает на то, с какой уверенностью младший Грозин заканчивает раздавать бумаги и садится в свободное кресло.

Сложив руки перед собой, он смотрит прямо на Зинаиду.

— Надеюсь, вопросов нет. Простите, что прервал, ваше сиятельство. Предлагаю выслушать предложение председателя, а затем я готов предоставить своё.

За два дня до этого

Несмотря на то, что я узнал о двоюродном брате Максиме, он остаётся для меня тёмной лошадкой.

Прошлый Александр ни разу с ним не разговаривал. Я тоже. Что на приёме в честь дня рождения деда, что на закрытом ужине мы не обменялись ни словом.

Помнится, Максим даже со мной не поздоровался. Смотрел, как на пустое место.

Биография у него безупречная. Отличник элитной школы, обладатель красного диплома МГУ, и вот теперь — специалист первого ранга в министерстве экономики. Невысокая должность, но для вчерашнего студента весьма неплохо. Есть должности ниже.

Одним словом, он образцовый потомок знатного рода, которого ждёт блестящая карьера в семейной корпорации.

Уверен, что работа в министерстве это только повод завести знакомства и набраться опыта. Если бы Максим пожелал, он бы без проблем получил руководящую должность в Династии.

Хотя, как знать. Возможно, он решил пойти по стопам нашего двоюродного деда Алексея. Тот в одном шаге от кресла министра иностранных дел, насколько я знаю.

Так или иначе, Максим — будущий член российской элиты. Умный, перспективный и с безукоризненной репутацией.

А ещё, похоже, весьма заносчивый.

Завидев меня на парковке, он морщит нос и что-то говорит идущему рядом охраннику.

Охранник топает ко мне, но ему навстречу выступает Виктор, который незаметно ошивается рядом.

— День добрый, — говорит он. — Помочь?

— Отойдите от машины Максима Юрьевича.

— Конечно, — Вик усмехается. — Вот мы с тобой и отойдём. А их сиятельствам нужно обсудить дела.

— Вы по-хорошему не понимаете, что ли? — охранник хмурится.

— Проблемы, господа? — подойдя, спрашивает сам Максим.

Каким-то образом у него получается смотреть сквозь меня и Виктора. Взгляд такой, будто он глядит куда-то вдаль, не замечая никого вокруг.

— Здравствуй, брат, — шагаю ему навстречу и протягиваю ладонь. — Есть разговор.

Максим отрицательно качает головой. Мол, я не собираюсь пожимать тебе руку. Бросив взгляд на наручные часы, говорит:

— Я тороплюсь. Уже почти семь.

— Я не отниму много времени, — ни капли не смутившись, убираю руку. — Вообще-то, я недавно сделал тебе отличный подарок. Неужели ты не сможешь уделить пятнадцать минут?

Брат задумчиво смотрит мимо меня и кивает.

— Хорошо. Давай сядем в машину.

Максим Грозин

Он даёт знак водителю. Тот, задев плечом Виктора, подходит и открывает дверь автомобиля. Максим садится первым, я следом за ним.

Он кладёт между нами свой дипломат, сцепляет руки в замок и смотрит прямо перед собой.

— Слушаю.

— Почему ты не смотришь на меня? — спрашиваю я.

— Я не люблю смотреть людям в глаза и общаться с незнакомцами. Выкладывай своё дело, пожалуйста. Я хочу домой.

Так, это уже интересно. Мои познания в медицине невелики, но здесь явно расстройство аутического спектра. Лёгкая форма, но всё-таки.

— Разве я незнакомец? Мы с тобой двоюродные братья.

— До этого месяца мы ни разу не виделись. Так что мы незнакомцы, несмотря на общую кровь. А ещё ты бастард.

— Признанный бастард. Ладно, это тема для другой беседы. Давай к делу.

— Слушаю, — повторяет Максим.

— Как ты наверняка знаешь, я отказался от наследства бабушки. Моя доля в Цитате при этом стала больше на пять процентов и отошла тебе. Временно, если я решу её выкупить. У меня осталось право.

— Графиня Белозерская правда хотела тебя убить? — покосившись в мою сторону, интересуется Макс.

— Похоже на то. Я так и не узнал правды.

— Ясно. Чего ты хочешь от меня? Денег?

— Нет. Скажи, у тебя есть желание заниматься делами Цитаты? Участвовать в собрании акционеров и всё прочее?

Максим не отвечает, перебирая сцепленные пальцы. Почему-то хмурится и начинает складывать из пальцев какую-то сложную фигуру.

— Ты меня слышишь? — спрашиваю я.

Ответа нет. Только закончив складывать фигуру, Макс вытирает ладони о брюки и говорит:

— У меня хватает других дел. Цитата меня не интересует.

— Тогда вот деловое предложение. Передай мне управление своей долей. Ты продолжишь получать положенную прибыль, а я сделаю всё, чтобы эта прибыль увеличилась.

Максим снимает очки, достаёт из дипломата специальную салфетку и вытирает линзы. Надев очки обратно, спрашивает:

— В чём твоя выгода? Ты хочешь гонорар за управление активом?

— Почему ты думаешь, что я хочу стрясти с тебя денег? — искренне удивляюсь я. — Нет. Я хочу немного поработать с Цитатой. Провести реорганизацию, увеличить доходы компании и стоимость акций.

— Зачем?

— Амбиции, брат мой. И деньги тоже. Через пару лет я выкуплю свою долю по нынешней цене и смогу продать дороже. Либо оставлю, чтобы получать дивиденды.

— Понятно. То есть ты всё-таки ищешь выгоду.

— А кто её не ищет?

— Я. Мне не интересны деньги.

— Конечно, — улыбаюсь я. — Легко так говорить, когда у тебя пять процентов Династии и другие активы.

— Это не так, — с нажимом говорит Максим.

— Как скажешь.

— Не веришь? — уже с вызовом в голосе восклицает Макс.

Ох, чёрт. Оказывается, его легко вывести из себя.

— Будь моя воля, я бы от всего отказался! — продолжает он. — Но фамилия ко многому обязывает. Ты вряд ли понимаешь, насколько тяжело быть Грозиным… Ты всю жизнь провёл как обычный человек.

Немного помолчав, я киваю:

— Ты прав. Мы с тобой жили в разных мирах. Но теперь я вхожу в твой мир. Думаю, что рано или поздно нам придётся работать вместе. Как твоему отцу и дяде Виталию.

Максим дёргает головой и говорит:

— Хорошо. Я передам тебе управление своей долей Цитаты. Мне в любом случае некогда этим заниматься. В министерстве много работы.

— Не сомневаюсь. Спасибо тебе. Для меня это значит больше, чем ты думаешь.

— Я прошу только об одном, — произносит Макс и впервые смотрит на моё лицо. — Не опозорь честь фамилии. Князь не простит. Нам обоим.

— Знаю. Не переживай об этом. Честь фамилии лишь укрепится, когда я займусь Цитатой…

Сегодня

Центральный офис компании «Цитата»

— Прекрасно, — причмокнув губами, толстяк рядом с графиней отбрасывает копию доверенности. — Это наконец-то случилось. Династия запустила свои щупальца в нашу компанию.

В его голосе столько ядовитого сарказма, что я не могу не ответить.

— Династия здесь ни при чём, — перевожу на толстяка холодный взгляд. — Я действую от лица Максима Юрьевича.

— Вы с ним оба Грозины. Династия и ваша фамилия неразрывно связаны.

— И тем не менее, компания моего деда здесь ни при чём.

— Думаю, что в этой комнате все знают, кто вы такой, Александр, — кривится толстяк. — И каково ваше место в семье Грозиных.

— Не сомневаюсь. Тогда в чём смысл вашего выступления? — спрашиваю я, не спуская глаз с собеседника. — Между делом, как вас зовут?

Все остальные в комнате, в том числе графиня, внимательно наблюдают за нашим небольшим состязанием.

Я с порога повёл себя с ними как равный. Теперь толстяк вроде как испытывает меня на прочность. Хорошо, я только рад!

— Барон Булатов, — представляется тот. — Богдан Борисович.

Всё на букву Б. Как забавно.

— Рад знакомству, Богдан Борисович. Кстати, я учусь в одном классе с вашим сыном.

— Да. Я в курсе. Кстати, почему ты не в школе, сынок?

— Я вам не сынок, Богдан Борисович, — невозмутимо сообщаю. — И не ваше дело, как я трачу своё время. Впрочем, если хотите знать — я считаю, что собрание совета акционеров важнее, чем уроки в школе.

Обвожу взглядом людей за столом и говорю:

— Хочу донести до вас всех простую вещь. Я представляю акционера, который владеет четвертью компании. Корпорация моего деда, насколько мне известно, не собирается вмешиваться в дела Цитаты. Просто потому, что Цитата не представляет для Династии интереса.

— А тебе вдруг стало интересно? — скрипучим голосом спрашивает Белозерская.

— Не «тебе», а «вам», — лязгаю я. — Прошу соблюдать этикет, ваше сиятельство.

— Ты ещё будешь мне указывать⁈

— Я не указываю, лишь прошу о вежливости. Если не хотите, чтобы собрание превратилось в базар, давайте будем уважать друг друга, — говорю я и сразу же продолжаю: — Итак, нравится вам это или нет, я полноправный участник совета акционеров. Думаю, у всех нас есть важные дела, поэтому давайте перейдём к главному.

Женщина в костюме цвета пыльной розы поднимает руку и говорит:

— Предлагаю сделать перерыв. Думаю, нам всем нужно немного успокоиться. Вторжение Александра было слишком неожиданным.

— Согласен, — бурчит Булатов.

— Пять минут, — бросает Белозерская и первая направляется к выходу, раздражённо стуча каблуками.

Богдан, пожевав толстыми губами, подходит к кофемашине в углу комнаты. Налив себе чашку, тоже выходит в коридор.

Графиня Белозерская и барон Булатов

Мы остаёмся втроём. Я, та женщина в розовом костюме и худой мужчина в очках.

Знакомлюсь с ними и убеждаюсь, что передо мной, так сказать, младшие акционеры. Женщине по имени Ольга принадлежит десять процентов акций, мужчине по имени Игнат — пять. Они оба простолюдины, но весьма уважаемые. Иначе не сидели бы здесь.

— Простите за вопрос, но сколько вам лет, Александр? — спрашивает Ольга.

— Шестнадцать.

— Никогда бы не подумала. Вы ведёте себя очень зрело.

— Приму это как комплимент, сударыня, — я улыбаюсь.

Ольга с интересом оглядывает меня. Зачем-то снимает пиджак и вешает его на спинку стула, оставаясь только в обтягивающей водолазке. А затем направляется к кулеру, чтобы налить стакан воды.

Мы с Игнатом, не сговариваясь, провожаем её взглядами. По виду женщине лет тридцать пять, но фигура как у двадцатилетней. Есть на что полюбоваться.

Элегантная, сдержанная дама. В моём вкусе.

— Я так понимаю, у вас есть какие-то планы насчёт компании? — возвращаясь к столу, спрашивает Ольга.

— Да. И я прошу внимательно к ним прислушаться. От этого зависит будущее Цитаты. Графиня, как я понял, не жаждет серьёзных перемен, но они необходимы. И у меня есть план, благодаря которому через два-три года компания начнёт приносить прибыль.

— Хорошо. Мне будет интересно вас послушать.

Молчаливый Игнат кивает. Значит, он тоже готов узнать мой план.

Скоро в зал возвращается барон Булатов, а за ним и графиня. Пройдя к своему месту во главе стола, она глубоко вздыхает и говорит:

— Что ж, продолжим. Итак, я хочу обсудить стратегию на будущий год, и вот моё предложение.

Белозерская озвучивает план, в котором нет ничего впечатляющего. Если вкратце: сократить часть персонала, ограничить поощрительные выплаты и всё в таком духе. Одновременно с этим — увеличить цену продукции. Постараться найти поставщиков сырья с более низкими ценами или пересмотреть действующие контракты.

Классика. Давайте уменьшим расходы, увеличим доходы и будем в шоколаде.

Нет, так не получится. У Цитаты более глубокие проблемы. Но графиня этого не замечает или не хочет замечать.

— Благодарю, ваше сиятельство, — я встаю. — Теперь прошу совет выслушать моё предложение.

Я достаю из папки заготовленные бумаги и прохожу вокруг стола, раздавая их всем.

— Компания второй год терпит убытки. Не буду говорить, что это приводит к снижению кредитного лимита, волнениям среди персонала и так далее. Вы сами всё это прекрасно знаете. Я предлагаю обсудить решение, а не проблему.

— Что это? — бормочет Булатов, просматривая документы, которые я ему дал.

— Стратегия, Богдан Борисович. Со всеми расчётами. Не торопитесь, сейчас я всё расскажу. Итак, для начала нам необходимо провести управленческий и финансовый аудит. Однако я могу заранее предсказать его результаты.

— Розница, — вставляет Игнат.

— В точку, сударь. Цитата — крупнейший производитель канцелярии в империи. Но наши розничные магазины почти не приносят прибыли. Постоянные расходы на аренду, зарплату персонала, логистику и прочее. Переменные расходы на рекламу и обслуживание торговых точек. Всё это составляет до пятидесяти процентов расходов компании.

— И что вы предлагаете, Александр? — Ольга поднимает на меня глаза.

— Полностью избавиться от розничного направления. В идеале — продать. А также реорганизовать производство. Из трёх фабрик две перевести на производство дешёвой массовой канцелярии. На третьей начать производить элитный продукт. Дорогие ручки, ежедневники с золотым тиснением и всё в этом духе. Создать под это направление отдельный бренд «Цитата-люкс» и продвигать его среди дворян и населения крупных городов. Название бренда рабочее, не обращайте внимания.

— Что за чушь, — графиня фыркает.

— Посмотрите на расчёты, они на седьмой странице, — указываю пальцем на документы. — Цифры, если что, взяты не с потолка, я провёл исследование. В настоящее время премиальная канцелярия поступает в основном из Европы. Мы можем захватить долю рынка, при этом ставя такие же цены, как европейцы. Только нам не придётся платить пошлины, поэтому мы будем зарабатывать больше, чем они.

Выделив ещё несколько важных деталей, я возвращаюсь на место. На какое-то время в зале воцаряется тишина. Только шелестят бумаги, пока акционеры их просматривают.

— Дерзкий план, — первой нарушает молчание Ольга. — Но мне кажется, перспективный.

Игнат молча и почти незаметно кивает.

— Узнаю почерк Грозиных, — Булатов откладывает документы и стучит толстыми пальцами по столу. — Всё сломать и построить заново.

— Не совсем так, Богдан Борисович, — говорю я. — Не нужно ничего ломать. Только пристрелить полудохлую клячу, которая тормозит весь караван.

При словах о кляче еле сдерживаюсь, чтобы не бросить взгляд в сторону графини.

Зато на неё смотрит Ольга и осторожно говорит:

— Надо проголосовать.

— Этот план — безумие, — цедит Зинаида. — Слишком рискованно. Мы лишимся всех точек сбыта. Как мы будем продавать свою продукцию? Искать оптовиков?

— Конечно, — я киваю. — Об этом есть на девятой странице. Даже перечислены сети, с которыми будет легко заключить контракт.

— Хорошо! — Белозерская хлопает ладонью по столу. — Как председатель совета акционеров, объявляю голосование за эту стратегию. Я против!

— Я за, — говорит Ольга.

— За, — подаёт голос Игнат.

— Тоже за, само собой, — говорю я. — У нас получается сорок процентов против сорока, всё верно?

Никто не отвечает, но это так. У графини сорок процентов. У меня двадцать пять, у Игната и Ольги пять и десять соответственно. Итого тоже сорок.

У Булатова — пятнадцать процентов. Ещё пять процентов компании вращается на свободном рынке, и держатели этих акций не входят в совет.

Таким образом, решающий голос остаётся за бароном.

— Богдан Борисович, не тяните, — хмурится Зинаида.

Причмокнув, он смотрит сначала на неё, а затем на меня. Взгляд нельзя назвать дружелюбным.

Помедлив ещё пару секунд, он озвучивает своё решение.