Династия. Бастард

Глава 3

Князь выбирается из моих объятий и смотрит в глаза. Взгляд у него тяжёлый. Карие глаза кажутся почти что чёрными. Но я не отвожу взгляда, сохраняя при этом спокойствие.

— Дерзкий щенок, — выплёвывает дед.

— Какой есть, ваше сиятельство.

— Не знал, что ты способен вести себя так нагло.

— Вы почти ничего обо мне не знаете. Возможно, если захотите узнать, то будете приятно удивлены.

— Сомневаюсь.

Князь бросает взгляд на моих маму и дядю, которые медленно поднимаются по ступенькам.

— Не ради тебя, — цедит он. — Ради репутации семьи. Веди себя прилично и не отсвечивай, понял?

— Понял, ваше сиятельство.

Дедушка теряет ко мне интерес и распахивает объятия для Виталия. Обнимает его, затем смотрит на Анну. Мама скромно опускает глаза и делает реверанс.

— Здравствуй, дочь, — сухо говорит князь. — Давно не виделись.

— Да, ваше сиятельство, — неожиданно тонким голосом отвечает мама.

Князь коротко обнимает её и позволяет поцеловать себя в щёку.

— С днём рождения, папа, — улыбается она.

Григорий молча кивает и указывает в сторону дверей.

— Идёмте внутрь. Анна, расскажи, как у тебя дела. Только вкратце. Виталий, будь внимательнее. Сегодня в меню устрицы и другие морепродукты.

— Спасибо, отец, — кивает тот.

На меня князь больше не обращает никакого внимания. Вместе с мамой они уходят в зал, а мы с Виталием направляемся следом.

— Ну и представление ты устроил, — негромко говорит дядя. — Что ты сказал ему?

— Ничего особенного. Поздравил с днём рождения и попросил позволения находиться на приёме.

— И он согласился?

— Как видите, — улыбаюсь я.

— Могу лишь похвалить тебя, — перед входом в зал Виталий осматривает себя и поправляет галстук. — Может быть, ты думаешь, что это пустяк. Но переубедить моего отца в чём-либо — задача не из лёгких.

— Спасибо, дядя.

— Кроме того, ты заставил его выйти на крыльцо. Из всех гостей он встречает лично только членов клана и близких друзей. Так что это двойная победа.

Не сразу понимаю про членов клана. Вроде бы мы род, а не клан. Потом доходит.

Грозины — род, семья. А клан — понятие более обширное. В него входят и другие роды, связанные с Грозинами узами вассалитета или деловых отношений.

— Но мы ведь даже не члены клана, правда? Мы члены основного рода.

— Сложный вопрос, — Виталий искоса смотрит на меня. — Хорошего вечера, Александр.

— Благодарю, и вам.

Князь Григорий Грозин

В огромном зале находится куча народу. Расставлены столы с закусками, лавируют официанты, а гости негромко беседуют. Типичный светский вечер, как в кино.

Приём в честь дня рождения — традиция, которой следуют многие дворяне. Те, что могут себе позволить, по крайней мере. Завтра же в этом доме состоится закрытый ужин. Только для самых близких.

Моя задача — попасть туда. Я должен заявить своё право зваться Грозиным.

Шампанское мне пока нельзя, да и вообще, я не любитель алкоголя. Наливаю себе апельсиновый сок и курсирую по залу, знакомясь с людьми и оттачивая мастерство коротких бесед.

Далеко не все хотят со мной общаться. Всё же репутация и правда далека от идеальной. Многие, не скрываясь, воротят нос. Избегают разговора или сворачивают его как можно быстрее под вежливым или не очень предлогом.

Неприятно, но ничего не поделаешь. Приходится работать с тем, что есть. Я бастард, а слова более ругательного в дворянской среде сложно придумать. Признание дало мне право носить фамилию, но не сделало мою кровь чище.

С точки зрения аристократов я едва ли не хуже, чем сын бродяги. А может, и хуже. Потому что бродягу бы прогнали, а я официально имею право находиться среди них.

Впрочем, моё обаяние пробивает некоторые стены. Особенно в общении с женщинами. Комплименты и удачные шутки заставляют дам улыбаться, что явно играет мне на руку. Да и держусь я уверенно. Твёрдо встречаю неприязненные взгляды и хожу с гордо поднятой головой, будто я здесь главный.

Не забываю про своё обещание барону Аникину. Когда это уместно, упоминаю про его тяжёлое положение. Всячески расхваливаю барона как достойного человека и рекомендую при возможности помочь ему. Купить имущество или замолвить словечко в Дворянской палате.

Я не боюсь, что такие непринуждённые просьбы нанесут урон моей чести. Я ведь поискал информацию об Аникине. Репутация у него и правда неплохая, если не считать долгов. В целом, он хороший человек, просто плохой предприниматель.

— Знаете, барон мог бы обратиться за помощью в мой фонд, — говорит один из гостей.

— Что за фонд?

— Мы занимаемся инвестициями. Можем изучить ситуацию его благородия и, если это будет рентабельно, то закроем долги и вложимся в бизнес.

— Благодарю, — вежливо киваю. — Я передам барону ваше предложение.

Собственно, делаю это сразу же. Пусть Аникин не переживает и видит, что я держу слово. Отхожу в сторонку и отправляю ему голосовое сообщение, следом скидываю название фонда и контакты тех, кто заинтересовался покупкой имущества.

У меня в телефонной книжке тоже прибавилось номеров. Я познакомился с директором успешной юридической фирмы, владельцем охранного агентства и другими полезными людьми.

Пока не знаю, чем сам хочу заниматься. Но подобные знакомства лишними не бывают.

В отличие от других членов семьи Грозиных, я не могу во всём полагаться на ресурсы Династии. Мне нужны свои связи, свой авторитет и свои люди. По-другому не получится пробиться.

Не успеваю убрать телефон в карман, как на плечо мне вдруг падает тяжёлая рука. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с острым взглядом карих глаз.

Передо мной высокий, широкоплечий мужчина со строгими чертами лица. Гладко выбрит и безупречно одет. Его костюм явно сшит на заказ, и стоит, наверное, дороже маминой машины.

— Ты что здесь делаешь? — цедит мужчина.

— Здравствуйте, дядя, — я мягко убираю его руку с плеча. — Рад видеть.

— А я тебя нет, — отвечает Юрий, старший сын князя и наследник титула.

— Жаль. Потому что мы будем видеться чаще.

— Да ладно. Скажи, как у тебя вообще хватило наглости припереться?

— Не понимаю, о чём вы. Я княжич, внук именинника. У меня есть полное право находиться здесь.

— Официально — может быть.

Юрий делает шаг и оказывается ко мне вплотную. Пронзает взглядом, но я не отвожу глаз. Даже улыбаюсь.

— Но по факту ты здесь на хрен не обосрался, — продолжает он, понизив голос. — Ты позоришь фамилию тем, что осмелился прийти.

— Зачем так грубо, дядя?

— Как ещё с тобой разговаривать? Ты же ублюдок. Сын непонятно кого. Радуйся, что вообще дышишь. На месте отца я бы ещё в младенчестве тебя прикончил.

От злости у меня на миг перехватывает дыхание. Кулаки невольно сжимаются, а улыбка с лица пропадает. Продолжая смотреть Юрию в глаза, говорю:

— А вот за такие слова я могу вызвать вас на дуэль, — в моём голосе столько металла, что на этой дуэли нам даже не понадобятся шпаги.

Дядя хохочет мне в лицо и переспрашивает:

— Что ты сейчас сказал?

— У вас проблемы со слухом? Могу повторить. Громче. Чтобы все услышали.

— Смешной. Ты как вообще, соображаешь, с кем разговариваешь?

— Конечно. Так мы сделаем вид, что ничего не было, или испортим праздник семейной дуэлью?

Юрий с ухмылкой качает головой.

— Ну ты и клоун, конечно, — говорит он. — Значит, так. Сейчас находишь свою мать, она берёт тебя под руку, и вы спокойно уходите. Понятно, да? А если вздумаешь спровоцировать скандал, я тебе такие проблемы устрою, мало не покажется.

— Пока только вы здесь провоцируете.

— Пятнадцать минут. Не уберёшься — пеняй на себя.

Юрий Грозин

Наследник князя уходит, задев меня плечом. Замечаю, что на нашу перепалку обратили внимание другие гости. Но стоит мне повернуться, как они тут же отворачиваются, сделав вид, что ничего не заметили.

Вижу маму, которая беседует с престарелой парой. Она отчаянно семафорит мне глазами, мол, что случилось? Я широко улыбаюсь, а затем пишу маме сообщение:

«Всё в порядке. Дядя Юра оскорбил меня, и я предложил ему дуэль, но получил вежливый отказ».

Мама не может прочитать сообщение прямо сейчас. Этикет не позволяет отвлекаться на телефон во время разговора. Но я указываю глазами на её клатч — мол, все объяснения там.

Снова наполняю свой стакан соком и продолжаю гулять по залу, общаясь с людьми. Вскоре камердинер объявляет, что через пять минут князь произнесёт речь, и гости приходят в оживлённое движение. Члены семей отыскивают друг друга, чтобы стоять вместе. Надо же всем показать, какие они дружные и сплочённые.

Я тоже осматриваюсь, разыскиваю маму и других Грозиных. Но мама сама меня находит.

— Саша! — шипит она, хватая меня под руку. — Что там случилось с Юрием?

— Я же тебе написал.

— Ты в своём уме⁈ Зачем ты вызвал его на дуэль?

— Я не вызывал. Просто сказал, что оскорбление может привести к дуэли.

Мать вздыхает и обмахивает шею ладонью.

— Жарко. Надо было, как в старые времена, веер с собой взять. И что Юрий тебе ответил?

— Посмеялся. Это пустяки, забей. Где они? — оглядываюсь по сторонам.

— Кто?

— Твои братья и все остальные. А, вон они, ближе к лестнице. Идём.

Мама пытается сопротивляться, но я уверенно веду её через толпу к главному месту в зале. Перед мраморной лестницей, которая ведёт на второй этаж. На площадке между маршами князь будет произносить торжественную речь. Члены семьи и наиболее важные гости вроде министров и представителей императора будут стоять прямо перед лестницей.

Наше с мамой место среди них. Кто бы что ни думал.

Преодолеть толпу оказывается несложно, но теперь перед нами стоит оцепление из гвардейцев. Отделяют самых высоких гостей от тех, кто пониже рангом.

Мать приходится чуть ли не силой тянуть за собой. Когда проходим через оцепление, один из бойцов преграждает путь.

— Простите, сюда нельзя.

Изображаю на лице гнев и наклоняюсь к мужчине, чтобы прошептать на ухо:

— Ты идиот, что ли? Перед тобой дочь и внук князя. Служба надоела?

Обалдевший гвардеец смотрит на меня, а я киваю на лестницу.

— Быстрей соображай. Князь уже поднимается.

— Простите, ваше сиятельство, — гвардеец отходит чуть в сторону.

Мы с Анной подходим к стоящим по центру Грозиным. Здесь не только Виталий и Юрий. Узнаю жену Юрия и его сына, который старше меня на несколько лет.

Также здесь Алексей, младший брат князя, со своими женой, сыном и малолетней дочерью. Для меня он, получается, двоюродный дед.

— Ты охренел совсем? — сквозь зубы говорит Юрий, когда мы встаём рядом с ними.

— Юра, тише, — примиряюще говорит Виталий. — Он член семьи. Аня тем более.

— Да какой он член семьи, он…

— Довольно, — веско произносит Алексей. У него внушительный, басовитый голос. — Сейчас не время и не место.

— То есть тебе нормально, что рядом с нами будет стоять бастард, да, дядя? — уточняет Юрий.

— Нет, мне это не нравится. Но, как я сказал, сейчас не время.

Юрий щерится и поворачивается ко мне.

— Помнишь, да, что я обещал?

— Угу, — согласно мычу, не глядя на него.

— Дорогие дамы и господа! — объявляет камердинер. — Его сиятельство, князь Григорий Михайлович Грозин!

Зал наполняется аплодисментами. Я тоже хлопаю, игнорируя взгляды родственников.

— Улыбайся, — шепчу маме. — Ты чего такая бледная? Всё в порядке.

— Мне так не кажется, — отвечает она.

— Расслабься. Мы на своём месте.

Дедушка выходит вперёд и слегка кланяется, приветствуя гостей. Перед речью он переоделся в белый фрак, а на грудь повесил все свои ордена. Само собой, он никогда не воевал, но получил немало наград за гражданские заслуги. На Династии держится существенная часть имперской экономики.

Князю вручают микрофон, и он начинает:

— Дорогие дамы и господа! Друзья и родные, — он опускает взгляд на нас и на миг меняется в лице. Но сразу же приходит в себя. — А также все, кто был сегодня приглашён!

Опа. Явный тычок в нашу с мамой сторону. Но ничего, стерплю, кожа у меня толстая. Беру маму за руку и чуть сжимаю, пытаясь успокоить.

— Я чрезвычайно рад видеть вас здесь сегодня и заранее благодарен за все поздравления и подарки!

И всё в таком духе. Я и не ждал от этой речи ничего, кроме множества цветистых фраз. Ни капли искренности, ни грамма душевности. Но ничего не поделаешь, традиция.

После того как Григорий Михайлович заканчивает, зал опять взрывается аплодисментами. Слуга выносит другой микрофон, который подают Алексею Грозину. Как старший член семьи после князя, он будет поздравлять его первым.

— Не вздумай тянуть свои ручонки к микрофону, понял? — рычит мне на ухо Юрий.

— Не понял. Можете громче сказать?

— Твою мать, ты доиграешься.

— А я не играю, — поворачиваюсь и вонзаю свой взгляд в глаза Юрия. — Я серьёзно. Вы что, намерены помешать мне поздравить деда? По какому праву?

— По праву наследника титула!

— Нет у вас такого права. Только не подумайте, что я оспариваю титул. Я к тому, что вы не можете запретить мне сказать поздравление.

— Вот оно! — дядя щёлкает пальцами и тычет пальцем мне в лицо. — Всё. Ты доигрался. Жди, сучёныш. Я тебе такое устрою, что ты на коленях приползёшь.

— Юра, пожалуйста… — пытается вмешаться мама.

— А ты вообще заткнись! — перебивает тот. — За то, как ты опозорила семью, тебя надо было в Южную Америку сослать, в одну из наших колоний.

— Не смейте оскорблять её, — мой голос лязгает, будто вытащенный из ножен меч.

— А то что ты сделаешь, бастард? М? Закрой свою пасть и не тявкай.

— В отличие от вас, я говорю спокойно.

Речь Алексея заканчивается. Зал опять аплодирует, прерывая нашу с Юрием перепалку.

Мы пропустили всё поздравление Алексея, и вряд ли это осталось незамеченным. Только я не виноват — дядя первым начал разговор.

Собственно, следующим право поздравить деда достаётся именно ему. И далее по старшинству. Я так или иначе последний, а маму специально пропускают. Следовало ожидать, но всё равно противно.

Передо мной выступает Максим, сын Юрия. И как только он заканчивает речь, я буквально вырываю микрофон у него из рук.

— Сука, — цедит дядя Юра.

— Добрый вечер всем! — говорю я. — Добрый вечер, ваше сиятельство. На всякий случай представлюсь: меня зовут Александр Грозин. Я говорю от себя и от лица своей матери, княжны Анны Грозиной.

По залу тихой волной пробегают шепотки, но мне плевать. Мама тоже держится, хотя по виду готова грохнуться в обморок.

Дед сурово смотрит на меня сверху вниз. Но он так же смотрел и на всех остальных, так что нельзя сказать, будто он чем-то недоволен.

Я не затягиваю поздравление. Важное сказал в начале, а все эти пустые пожелания никому не интересны. Произношу стандартные фразы: долгих лет, крепкого здоровья и всего-всего.

— Спасибо за такой шикарный праздник, — заканчиваю я. — Уверен, что на завтрашнем семейном ужине будет ещё лучше. С днём рождения, дедушка!

Финальный аккорд прозвучал как надо. Гости по инерции аплодируют, но я вижу, как поражено большинство из них. Люди переглядываются и переговариваются.

«Неужели князь наконец-то решил ввести внука-бастарда в семью? Он ведь давно признал его, но всё равно считал чужим. Что-то изменилось?» — уверен, примерно такие фразы сейчас звучат среди толпы.

— Да ты совсем страх потерял, — подлетает ко мне Юрий.

— Может, и потерял.

— Точно, ты же головой ударился. Недостаточно сильно, мне кажется! Может, тебе добавить, а?

— Юра, Юра, хватит, — рядом с нами вырастает мощная фигура Алексея. — Это недостойно.

— А сидеть за одним столом с ублюдком достойно? Он же на весь московский свет сказал, что будет завтра на закрытом ужине!

— Твой отец решит, будет ли он присутствовать. Ему плевать, что скажут другие, — двоюродный дед смеряет меня взглядом, а потом поворачивается к моей маме. — Ты неплохо воспитала сына, Анна. Напористый парень.

— Спасибо, ваше сиятельство, — мама делает книксен.

— Увидимся, дорогая семья, — говорю я, хватаю маму, и мы уходим.

— Не думай, что это сойдёт тебе с рук! — рычит нам вслед Юрий.

«Да пошёл ты», — думаю про себя.

Такое отношение со стороны близких, казалось бы, людей меня шокирует. Да, своим разумом я уже понял, что мы с мамой изгои в семье. Но память всё ещё не до конца вернулась, и такой негатив заставляет меня как следует разозлиться.

С другой стороны, этот гнев можно направить в конструктивное русло. В моменты злости мозги у меня работают в пять раз быстрее.

Приближаемся к столу, где принято оставлять подарки. Их ещё проверит охрана — лично в руки князю ни один предмет не попадает. Здесь есть стопка листочков и несколько ручек, чтобы при желании оставить письменное поздравление.

Что я и делаю. Только оставляю не поздравление, а послание.

— Что ты пишешь? — спрашивает мать, озираясь.

— Да так. Небольшую записку для князя.

Складываю бумажку, прячу в шкатулку из-под часов и ставлю её на стол. Сами часы убираю в карман.

Его сиятельство не дурак и наверняка оценит слова, которые я написал. А ещё он не слепой и прекрасно видел, что происходило у подножия лестницы во время поздравлений.

Так что приглашение на закрытый ужин нам почти обеспечено.

— Идём, мама, — улыбаюсь я. — Хочу, чтобы ты выпила шампанского в честь нашей небольшой победы.

— Ты считаешь эту постыдную сцену победой?

— Конечно. Я во всеуслышание заявил, что мы с тобой — полноправные члены рода. До этого дня, насколько я понимаю, все считали иначе. Так что да, мы одержали победу. И это только начало, дорогая мама.