Династия. Бастард

Глава 7

Сейчас мне надо быть максимально осторожным и дипломатичным. Потому что ставка гораздо выше, чем может показаться.

Если мама наотрез откажется подписать разрешение на дуэль, моя честь получит серьёзный урон. Она это понимает. Не может не понимать. Но, похоже, чисто по-матерински отказывается позволить мне участвовать в опасном мероприятии.

Вообще, если родитель не даёт юному отпрыску право сражаться, это не считается особо зазорным. Но мой школьный авторитет, который я едва успел приподнять, рухнет обратно в пропасть.

Такого я не могу допустить.

Честно объясняю это матери, но она только качает головой.

— Ты не понимаешь, чем рискуешь…

— Чем? Дуэль не будет смертельной, повод не тот. До первой крови максимум.

— Ты не понимаешь! — восклицает мама и убегает на кухню.

Тенью следую за ней.

— Так объясни.

— Это сложно, — она со вздохом садится за стол и опирает голову на руку.

— Ничего, я понятливый.

— Саша, я не могу тебе позволить сражаться. Это слишком рискованно, и не только для тебя.

— М-да. Кажется, я не такой уж понятливый. Потому что не соображаю, о чём ты говоришь. Может, объяснишь нормально?

— Нет!

Интересно. Я и правда не понимаю, что за этим кроётся. Явно не только материнское беспокойство — но никаких предположений, в чём настоящая причина, у меня нет.

— То есть я буду вынужден подделать твою подпись?

— С ума сошёл? Это незаконно!

— Ну ты же не подашь на меня в суд, — я улыбаюсь. — Послушай. Я мужчина и, вероятно, мне ещё не раз предстоит участвовать в дуэлях.

— Я понимаю! — перебивает Анна. — Но пока тебе не исполнится восемнадцать, я имею право запретить.

— По закону можешь. Но неужели ты хочешь так меня унизить? Жаров подлый тип. Он не замедлит разнести весть о моём отказе по всему интернету.

— А ещё — Жаров хороший дуэлянт. Я слышала про него, поверь. У них в роду все прекрасно владеют шпагами.

— Ничего, я тоже неплох.

Немного привираю, честно говоря. В прошлой жизни я, само собой, шпагу видел только в кино. До меня Александр обучался фехтованию, только назвать его мастером не повернётся язык. Крепкий середнячок, возможно.

Только для меня это всё равно не повод отступать. Лучше проиграть в дуэли, чем вовсе отказаться от неё.

Мама больше ничего не говорит, только тяжело вздыхает. Подскакивает из-за стола и отходит к окну.

Я подхожу к ней и обнимаю за плечи.

— Мам, ты плачешь, что ли?

— Нет, — она быстро проводит рукой по щеке. — Просто я едва тебя не потеряла. Ты только очнулся, и опять собираешься рисковать собой.

Могу ошибаться, но это как-то неискренне звучит.

— Почему опять?

— Я не так выразилась, — морщится мать. — Ты понял, что я имею в виду.

— Понял. А ты, надеюсь, поняла меня. Отказаться в данном случае — репутационное самоубийство.

— Да что ты знаешь о репутационном самоубийстве, — Анна качает головой.

Да уж. В своё время мама всем пожертвовала, чтобы сохранить меня и получить признание. По факту, стала изгнанницей, лишилась доли в семейной корпорации и выбросила честь на помойку.

А ведь у неё наверняка были варианты. Скрыть моё рождение, отдать в приют или даже вовсе избавиться от меня. Не каждая дворянка, тем более из настолько влиятельной семьи, согласилась бы растить бастарда.

— Я за всё тебе благодарен, — разворачиваю мать к себе и целую в щёку. — Но ты же не для того меня растила, чтобы вечно держать под крылышком? Я вырос, мам.

— Я вижу, — почти шепчет она.

Минуту стоим молча, а потом она в очередной раз вздыхает и спрашивает:

— Кто будет твоим секундантом? Может, попросить кого-то из княжеской гвардии?

— Не нужно. Я уже почти подобрал кандидатуру.

— Наёмники? — догадывается мама. — Они не слишком надёжны.

— Не беспокойся, я провёл большую работу по отбору. Ещё не закончил, кстати. У нас есть дома сканер?

— Зачем?

— Мне нужно зарегистрироваться на ОценкеРепутации.

— У меня там есть аккаунт, можешь воспользоваться.

— Нет, мне нужен свой.

— Ты и правда вырос, — Анна опять смахивает слезинку с ресниц. — Мужаешь на глазах. Прости за эту сцену, я… Слишком распереживалась.

— Всё в порядке.

Хочу спросить, в чём на самом деле была причина столь бурной реакции. Но пока решаю придержать язык за зубами.

Всё узнаю в своё время. Пока что есть более насущные дела.

— В моей комнате есть сканер. Компьютер включён. Документы в сейфе, пароль ты знаешь. Или не помнишь?

— Помню вроде.

Отправляюсь в мамину комнату. Первым делом беру из принтера чистый лист и молча отношу на кухню. Затем возвращаюсь, достаю из сейфа свои дворянские документы. Сканирую и отправляю администратору Оценки. Мне сразу же приходит письмо, в котором обещают всё проверить до конца рабочего дня.

Вот и славно.

Когда возвращаюсь на кухню, разрешение на дуэль уже написано.

— Спасибо, — забираю его и аккуратно складываю пополам.

— Обещай, что будешь осторожен, — строго говорит мама.

— Конечно, буду. Ты про княжеский ужин-то помнишь?

— Ещё бы! Скоро уже надо выезжать. Пойду накрашусь.

— Зачем? — я улыбаюсь. — Ты и так очень красивая.

— Спасибо, конечно. Но мне надо быть не просто очень красивой, а безупречной. Там ведь будет Евгения, — мама морщится.

«Это кто?» — хочу спросить я, но сразу же вспоминаю.

Евгения — жена Алексея Грозина. Надменная светская львица и та ещё стерва, насколько я помню. Прошлый Александр ни разу не виделся с ней вживую до вчерашнего приёма. Но Евгения часто мелькала в социальных сетях и на обложках журналов.

Через два часа мы с мамой отправляемся в дорогу. За это время я успеваю не только привести себя в порядок, но и просмотреть документы из бутика. Поверхностно, само собой.

Понимаю, что анализ займёт непозволительно много времени. Надо придумать, как ускорить процесс. С той плотностью графика, которую я выбрал, нет возможности сидеть часами и сверять цифры.

Вариант напрашивается сам собой — нанять временного сотрудника. За несколько дней работы не придётся заплатить слишком много. Зато освобожу себя время для более важных дел.

Что же, так и сделаю. А теперь пора ехать к дедушке.

Сегодня мама одевается в синий брючный костюм с кружевной блузкой. А я — в чёрный костюм и чёрную рубашку без галстука.

По пути не забываем заехать к нотариусу и заверить приказ, который я напечатал в магазине. Всё. Теперь ни дядя Юра, ни кто другой не смогут разрушить мамин бизнес изнутри.

— Кстати, Олег писал мне, — говорит мама, когда мы продолжаем путь.

— Кто? А, управляющий. Жаловался, что ли?

— Вроде того, — усмехается Анна. — Интересовался, есть ли у тебя моё позволение вмешиваться в дела.

— И что ты ответила?

— Что ты мой сын и равноправный руководитель. Только послушай, — тон матери становится серьёзным. — Не вздумай принимать без меня никакие решения. Я понимаю, что в Бриллианте вас учат вести бизнес. Но это — мой бизнес.

— Понимаю. Не переживай, заниматься самоуправством не буду. Кстати, давай обсудим кое-что.

Пока добираемся до поместья, говорим о делах бутика. Я пока не предлагаю ничего конкретного, больше задаю вопросы и погружаюсь в тонкости. Заодно пытаюсь понять, как вообще мама относится к своему делу. Чем она хотела бы заниматься сама, а что лучше делегировать.

В этот раз ворота нам открывают без проблем, ещё и заранее. Даже сбавлять скорость не приходится.

Останавливаемся у крыльца, и слуги открывают нам двери.

— Добро пожаловать, — они кланяются. — Проходите, пожалуйста, вас проводят.

Сегодня поместье кажется пустым и почти безжизненным. Стоящие на поворотах вооружённые гвардейцы напоминают безжизненные статуи.

Слуга провожает нас в обеденный зал, где уже накрыт длинный овальный стол. Мы здесь не одни — князь и его сыновья стоят у окна, что-то обсуждая. Виталий замечает нас первым и коротко кивает. Князь и Юрий поворачиваются следом. Дед глядит на меня сурово, но как будто с интересом. А вот дядя Юра смотрит так, словно убить готов.

— Здравствуйте! — я решительно направляюсь к ним. — Ваше сиятельство, ещё раз поздравляю с днём рождения.

— Поклониться не забыл? — осведомляется Юрий.

— Мы ведь на семейном ужине, дядя. Формальности не обязательны. Или я ошибаюсь?

— Ошибаешься, — говорит князь. — Приветствуй меня, как положено.

Делать нечего, приходится поклониться. Невзирая на ухмылку Юрия, не испытываю неудобств. Передо мной великий человек, мой дед и князь. Я по-любому ниже его в иерархии, поэтому всё в порядке.

— Подарок, о котором я упоминал, ваше сиятельство, — достаю из кармана часы и протягиваю дедушке двумя руками. — Они сделаны на заказ и в единственном экземпляре. Семьдесят лет назад, если не ошибаюсь.

Григорий кивает и берёт часы.

— Неплохо для коллекции, — говорит он, и я понимаю, что не просчитался с подарком.

Услышать из уст князя «неплохо», по-моему — достижение. Судя по всему, он крайне скуп на эмоции.

— Где ты нашёл этот хлам? — фыркает Юрий.

— Хлам? — взгляд дедушки неожиданно вспыхивает. — По-твоему, я сейчас держу мусор в руках?

Наследник явно не ожидал такой реакции.

— Я лишь хочу сказать, что эта вещь не достойна тебя, отец.

— Хватит, Юра, — строго говорит князь. — Не накаляй обстановку. Ты вчера уже сделал достаточно, когда меня поздравляли.

— Я? Этот щенок…

— Довольно. Я прекрасно всё видел. Это ты начал конфликт у лестницы.

Я благоразумно притворяюсь слепым и глухим. Делаю вид, что не замечаю, как Григорий Михайлович отчитывает наследника. Хотя сдержать внутри себя злорадство не могу.

Оборачиваюсь. Вижу, как мама о чём-то тихо говорит с Татьяной, женой Юрия. Вроде бы довольно мило беседуют.

— Я не мог сдержаться, отец. Кто он такой, чтобы стоять рядом с нами? Он не должен был быть там вчера, и не должен быть здесь сегодня!

— Я решил, что он здесь будет. Ты оспариваешь?

— Нет, — бросает дядя Юра и отворачивается.

— Я надеялся, что мы хотя бы сегодня обойдёмся без споров, — негромко говорит Виталий, поправляя очки.

— А ты, Александр, не подумай, будто я за тебя заступаюсь! — князь вонзает взгляд в меня.

— Я и не думал, ваше сиятельство. Так часы вам правда понравились?

— Не переводи тему. Ты нагло ведёшь себя. Только из-за любви к своей дочери я согласился принять тебя вчера и сегодня.

У меня есть что сказать по поводу любви к дочери. Это так он любит её, что отобрал наследство? Фактически исключил из семьи и вообще почти забыл о её существовании?

Впрочем, я плохо знаю Григория Михайловича. Возможно, что такое поведение и правда проявление любви с его стороны. Ведь гнев такого человека вряд ли захочется испытать на себе.

— Я благодарен за возможность присутствовать, ваше сиятельство, — снова кланяюсь.

— Не заставляй меня пожалеть о решении. Анна! Ты не поздороваешься со мной? — князь направляется к ней.

— Не хотела мешать общаться мужчинам, — с улыбкой отвечает мать и идёт навстречу.

— Не все здесь мужчины, — бросает Юрий и уходит к незаметно стоящему у другой стены слуге. — Виски, побыстрее.

Виталий поджимает губы и коротко качает головой.

— В нашей семье всегда так? — негромко спрашиваю я.

— Давай ты будешь осторожнее со словами. В этой семье ты пока что гость, несмотря на фамилию.

— И не самый желанный гость, судя по всему, — краем глаза смотрю на Юрия.

Он стоит рядом со своим сыном Максимом, которого я не заметил при входе в комнату. Максим мажет по мне взглядом и равнодушно отворачивается. Даже не кивает в знак приветствия.

— Отвечая на твой вопрос, — говорит Виталий. — Нет, обычно в семье всё не так.

Он грустно усмехается.

— Обычно гораздо хуже.

— Жаль слышать.

— Все давно привыкли. Кстати, я рад, что князь согласился позвать вас с матерью. Но ты его фактически вынудил. Если где-то ошибешься — добра не жди.

— Значит, не буду ошибаться, — я улыбаюсь.

Приходят и другие гости. Не только Грозины, но также члены других близких родов. Всего собирается человек двадцать. Я знакомлюсь со всеми, но далеко не все проявляют дружелюбие в ответ.

Хоть нам с мамой и позволили прийти, это не слишком повысило нашу репутацию. Я по-прежнему бастард, а она — мать бастарда.

Последним приходит Алексей вдвоём со своей женой. Его супруга младше лет на пятнадцать. Одета в вызывающе откровенное золотистое платье и держится так, будто это у неё день рождения, и все обязаны её поздравлять.

Алексей первым делом здоровается с братом, дарит ему коробку кубинских сигар и кисть винограда.

— Виноград? — приподняв седые брови, спрашивает князь.

— С твоего нового виноградника, брат мой! — Алексей смеётся. — Женя, пожалуйста.

Его супруга с улыбкой протягивает князю папку. Внутри находятся документы на право собственности — виноградник в Краснодарском крае, где-то недалеко от Алушты.

— Благодарю, — сдержанно говорит Григорий. — Что ж, все на месте. Прошу за стол.

— Анна, это ты? Сто лет тебя не видела! — восклицает Евгения, подходя к нам и обдавая приторно-сладким запахом духов.

— Что ты, всего лет десять, — натянуто вежливо улыбается мама. — С тех пор, как ты окончила школу.

— О, правда? При взгляде на тебя кажется, что минуло гораздо больше времени. Что за костюм? Это Царица?

— Нет. Рязанское солнце.

— Правда? Не слышала про такой бренд, — сообщает Евгения и обводит меня скучающим взглядом. — А кто твой кавалер?

— Я её сын. Александр Грозин, ваше сиятельство, — представляюсь я. — Чрезвычайно рад знакомству.

— Не сомневаюсь, — женщина лениво протягивает мне руку для поцелуя.

С обворожительной улыбкой пожимаю её.

— Отличный парфюм. Такое чувство, будто я на фабрике сахарной ваты.

Евгения цокает языком и забирает руку.

— Вряд ли ты способен уловить все оттенки аромата, Александр. Для этого нужно истинно благородное обоняние. Чистое.

Намёк на моё происхождение такой жирный, что даже идиот бы понял.

— Мне тоже нравится аромат, — вмешивается мама. — Чувствуются нотки жасмина, мёда и похоти.

Никогда не слышал столько яда в её голосе. Впрочем, я сразу понял, что отношения между ней и Евгенией далеки от дружеских.

Та заливисто смеётся и отвечает на выпад:

— Нет ничего зазорного в похоти. Порой она приносит не только гнилые плоды.

Короткий взгляд в мою сторону не оставляет сомнений в том, что означает её фраза. После этого Евгения уходит к столу, плавно качая бёдрами.

Евгения Грозина

Ничего себе. Пожалуй, я ещё ни разу не встречал человека, способного так быстро вызвать ненависть. Хотя должен признать, у Евгении есть определённый шарм.

— Почему похоть? — тихо спрашиваю я.

— Потому что она шлюха, каких мало, — цедит мама.

— Правда? А дедушка Алексей в курсе?

— Не лезь в это. Скажем так, у них свободные отношения.

— Все за стол! — зычно объявляет князь. — Почему я должен повторять?

— Здесь не все знакомы с приличиями, ваше сиятельство, — томно отвечает Евгения.

— Это точно, — кривится Юрий.

— Полностью согласен, дядя, — отодвигая для мамы стул, поддакиваю я. — Иногда люди путают развратную вечеринку и семейный ужин.

Имею в виду слишком откровенное платье Евгении. Нет, я понимаю — декольте. В нашей культуре считается нормальным для женщин оголять часть груди. Но когда декольте настолько глубокое, спина открыта, а на юбке два разреза почти до талии — это явно чересчур.

Надеюсь, что я не переборщил с таким уколом. Бегло осматриваю людей за столом. Виталий опускает лицо, явно пряча ухмылку, Алексей и вовсе давится смешком. Надо же. Я думал, он может оскорбиться.

Но вместо этого Алексей наклоняется к Григорию и что-то шепчет. Князь только мотает головой и хмурится.

— Держи себя в руках, Александр, — говорит он.

— Стараюсь, ваше сиятельство.

Григорий Михайлович встаёт и громко произносит:

— Прошу тишины! Итак, сегодня мы собрались в узком кругу. Я рад… — он на мгновение запинается, — видеть всех вас. Мы слишком редко собираемся вместе. Спасибо, что пришли. Спасибо за подарки и поздравления. Сегодня обойдёмся без тостов. Просто поужинаем и побеседуем, как дружная семья. Дамы и господа, чья фамилия не Грозины — к вам это тоже относится. Если вы здесь, я считаю вас частью своей большой семьи.

— Благодарим, ваше сиятельство, — отвечают несколько голосов.

— Приятного аппетита, — князь садится, и в тот же миг слуги выносят еду.

Первое блюдо — салат из рукколы, креветок, апельсинов и какого-то сыра. Очень необычно и вкусно. На горячее подают нежнейшую говядину, запечённую с травами. Буквально тает во рту. Другие блюда и закуски тоже достойны всяческих похвал.

Беседа за столом ведётся довольно сдержанная. Я стараюсь не встревать по пустякам, тем более, что говорят в основном о событиях высокого света. Совсем не то, в чём я разбираюсь.

Ужин подходит к концу. Князь предлагает немного размяться перед десертом.

— Выкурим по сигаре? — предлагает Алексей.

— Непременно, — кивает князь. — Но сначала мне нужно кое-что сделать. Александр! Выйдем.

Ух ты, неожиданно.

— Конечно, ваше сиятельство, — поднимаюсь из-за стола.

Мы направляемся в коридор и отходим на несколько шагов. Дедушка жестом отправляет прочь стоящих неподалёку гвардейцев. Поворачивается ко мне и смотрит так грозно, что я понимаю — разговор будет не из приятных.

— Не хотел портить себе аппетит перед ужином, — говорит он. — Но теперь желаю с тобой поговорить.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Скажи, кем ты себя возомнил, бастард? — в голосе деда чувствуются звериные нотки. — Неужели ты чувствуешь себя равным с мужчинами рода Грозиных? Я сейчас имею в виду не твоё хамское поведение.

— Тогда о чём речь?

— Не притворяйся дураком. Ты что, правда рассчитываешь получить долю в Династии?

Ого, вот как. Выходит, дядя Виталий сдал меня с потрохами. А казалось, что он на нашей с мамой стороне.

— Хорошо подумай, прежде чем ответить, — рычит Григорий. — От этих слов полностью зависит твоя судьба. Ну, что скажешь?