Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 9

Ее рука горела. Звон пощечины все еще звенел в ушах. Гермиона вглядывалась из-под полуопущенных ресниц в Снейпа и медленно приходила в себя. Ее накрывало страшное переживание, и оно заключалось не в том, что Снейп невесть что о ней подумал.

— О, ради Мерлина и Гекаты, простите меня! Я по привычке! — в качестве извинения она прикоснулась пальчиками к обожженной щеке. — Я совсем не хотела причинять вам…

— Вы сумасшедшая, Гермиона, — Снейп тяжко вздохнул и боднул ее в нос.

— Да нет… — она давно была румяная и нагретая от чувственности снейповских губ. — Просто мне немного сложно сосредоточиться, когда вы так вот делаете… Вы мешаете мне думать.

— А как же мне делать? — он вскинул бровь. В его глазах отливал отблеск огня.

— Вообще желательно, чтобы вы в процессе работы сидели на диване. А я здесь. И чтобы ваши руки… — ей перехватило дух, когда он повел ладонью по ее животу, — держали при себе.

Снейп отстранился. Гермиона поежилась под его суровым мужским взглядом, оправила складку платья, ладонью стала разглаживать помятые линии. Почему-то они взволновали ее как никогда.

— Грейнджер, что происходит?

Когда-то Макгонагалл ей говорила не брать по часу. Не брать — что неясного? А все так хорошо начиналось, на горизонте появилось «Чудо», работа почти была в ее руках… и эта дружба со Снейпом…

— У нас с вами ночь, — Гермиона кисло улыбнулась и шлепнула пергамент себе на колени, макнула перо в чернила.

— Ночь, — Снейп склонил голову к плечу.

— Глубокой работы.

— Над?

— Над вашим проектом, разумеется, — выдохнула она, и весь ее энтузиазм иссяк вместе с кислородом в легких. — Я пишу работы за деньги, качественно и в короткий срок. Называйте свою тему, сэр…

Снейп вытянул губы, оперся о стол, затарабанил пальцами по столешнице рядом с ее бедром. Он искал в Гермионе признаки издевательства и не находил. Также он пытался увидеть в ней синего чулка, но ее припухшие сиреневые губы, жар, полыхающий на бархатных пухлых щечках, глаза с поволокой чувственности не позволяли этого сделать. Он обнаружил свой самый желанный плод и теперь не мог о нем забыть. Ей оставалось засиять, как вейла при первом поцелуе, чтобы он почувствовал себя полным болваном. Гермиона была чертовски не опытна.

— Сэр? Вы, что, подумали, что я проститутка? — она начертила ромбик и стала закрашивать его с нервозной скоростью.

Снейп кивнул и криво усмехнулся.

— Простите мне этот домысел.

Скрежетание под пером остановилось. Снейп приготовился к женской истерике. Он ожидал упреков, возмущений, речи о несправедливом отношении к женщинам, к ней самой и, разумеется, обвинений. Куда же без них? Он бы даже не стал спорить, ведь спорить и оправдываться — это отчасти сожалеть. А он не сожалел. Если бы у Снейпа была возможность все исправить, он бы не изменил ничего. И даже повторил.

— Нет-нет! Это же прекрасно! Это замечательно! Это просто великолепно! — она резко соскочила со стола и залыбилась. — А вы хотели просто переспать или длительное взаимодействие? Быть может, вы хотели отношений? Вы заплатили немаленькую сумму за примитивный секс! — она загоняла его в тупик. А он-то думал, что разучился удивляться…

— Грейнджер, избавьте меня от…

Она внезапно обхватила его голову и, повернув лицом к себе, чмокнула в щеку. Снейп закатил глаза.

— Но позвольте узнать, в таком случае….— он наклонился к ее лицу и по-ястребиному сощурился. Гермиона тотчас отскочила, сгребла в охапку пергаменты.

— Нет. Ничего не позволю! Просто забирайте деньги и уходите! Мне нужно срочно, срочно работать!

— Почему вы вели себя…

— Нет-нет! Будьте добры, уйдите!

— Как кокетливая девица, когда я вас…

— Замолчите!

— Зажимал.

— Профессор, — она шлепнула стопку работ на стол.

— Кусал.

Повисла тишина.

— И целовал.

Снейп присел на край стола и заглянул в лицо Грейнджер. Она отвела глаза.

— Грейнджер, вы начинаете меня бесить.

Она беспокойно улыбнулась, но тотчас взяла себя в руки. Ее положение оставляло желать лучшего. Без аргументов ей не удастся улизнуть от Снейпа. Он взял ее след и теперь насмешки, издевательства с его стороны возобновятся. Она уже чуяла их зарождение, чуяла, что дальше будет только хуже. С другой стороны, он начинал говорить о чувствах, а это значило, что их дружественные отношения нет-нет да и устаканивались. Это обнадеживало. Обнадеживало и то, что социопатия далеко не асексуальна.

— Сильно? — ей не оставалось ничего, как состроить ему глазки. Это не возымело должного эффекта.

— Очень. Хочу вас придушить.

— Что ж, в таком случае мне не стоит с вами ночевать.

— Нет, мисс Грейнджер, ночевать здесь вы не останетесь, — он сказал это преподавательским тоном, точно Гермиона находилась на уроке и не смела ослушаться.

— Но, сэр!

— Здесь холодно. Мое предложение все еще в силе.

— Да бросьте. Камин починят завтра. Мастер обещал, что в этот раз точно все сделает.

Снейп подарил красноречивый взгляд.

— Да нет, я не пойду… У вас нет работы для меня, а стеснять вас… не…

— Грейнджер, за окном зима.

— Нет, сэр. Это не корректно….

— Не глупите, — уже раздражаясь, Снейп сверкнул холодными глазами.

— Нет…— Грейнджер скрестила руки на груди и выше задрала нос.

Они стремились уничтожить друг друга взглядами. Ей сделалось неловко, она вновь занялась беспорядком на столе.

— Ну хорошо. Я устрою вам чудо…

— Нет-нет, в «чудо»! Чудо мне устраивать пока не…. Не нужно…

Снейп медленно усмехнулся и приподнял удивленно брови. Она вспыхнула.

— Грейнджер, — бархатный голос звучал низко, сурово, — я, что, вам нравлюсь?

— Нет!

Она покраснела до мочек ушей. Снейп не отводил от нее взора. Ей нельзя к нему в подмастерья. Уединение с ним не приведет к добру.

— Собирайтесь. Сегодня вы ночуете у меня.

Было непривычно принимать у него ванную, а потом разгуливать в пижаме с мишками. Она не вписывалась в аристократический стиль дома. К тому же всюду преследовал страх что-то задеть, уронить, разбить, особенно коллекцию ваз, которые стояли вдоль стен коридоров. На кухне хозяйничать не приходилось. Снейп сам заварил чай. Гермиона наслаждалась его заботой. Она понимала, как сложно профессору ее проявлять. Все происходило в глубоком молчании. Снейп только указал, где ванная, кухня и что спать она будет в спальне. А еще он щедро топил. Гермиона и не подозревала, как сильно она соскучилась по теплу, по тому удовольствию, когда можно ходить босиком по полу и не волочить за собой шлейф одеяла.

Ближе к полуночи она взялась отвоевывать у него гостиную. Ей не хотелось стеснять его. Она уселась в кресло, на коленках записывала открытие. Снейп читал книгу на диване. Он слишком погрузился в чтение и как-то пропустил момент, когда Грейнджер приблизилась к огню, чтобы подбросить полено. Она присела у камина и притихла. Слишком поздно Снейп понял, что так и не сжег истории.

«Повязка мешала. Как бы ни напрягала слух Гермиона, она не могла определить местонахождение Северуса, но чувство, что он рассматривал ее, не покидало. Ожидание было томительным. Она провинилась. Обычно Снейп наказывал ее за это сладкой поркой. Такой, от которой саднило кожу и возбуждающе стягивало в животе. Устроившись на подушках, Гермиона обхватила свои ягодицы и развела, подставляясь ненасытному взгляду. Горячая капля смазки мучительно сладко скатилась к клитору. Кожа все еще полыхала жаром. Хотелось больше прикосновений. Нетерпение заводило. Она уже слышала, как звякнула бляшка ремня. Она уже чувствовала приближающиеся шаги. Повернула голову в сторону звука. Неожиданно ощутила дыхание на своих губах и покрылась мурашками. Северус уже склонялся над ней.

Она открыла губы, выпуская судорожное дыхание. Снейп сосредоточил внимание на ее смелом язычке. Он вытянулся и неуверенно потянулся к его губам. Снейп взял его в рот и медленно, оттягивая губами, отстранился. Гермионе этого было мало. Она отчаянно застонала и уткнулась лбом в подушку, перехватила поудобнее ягодицы и вновь развела их, чтобы Снейп прекратил медлить.

Капля сверкала на ее клиторе, как пирсинг. Снейп подцепил ее и повел наверх, сосредоточенно глядя, как прогибается изящная спина от этого неторопливого жеста.

— Нет, Гермиона, ты не заслужила порку сегодня, — он вошел двумя пальцами, растягивая и позволяя привыкнуть, а потом медленно вытянул их и смазку растер по ягодице.

— Но, профессор! — Гермиона захныкала и завиляла бедрами, услышала его ухмылку. Слово «хозяин» не так заводило их. Снейп положил под нее подушку и накрыл сверху собой, вжимая в матрас. Под его весом Гермиона улеглась. Его естество прижалось к ягодицам. Она застыла, как-то опешила. Повязка спала на шею. Снейп вдыхал запах ее волос.

Гермиона сощурилась. Тусклый огонек свечи обрисовывал тумбочку, белую простыню, профиль Северуса. Гермиона испуганно посмотрела в его глаза, а он снова поцеловал, не позволяя мыслям сбить желание. Поцелуй дурманил ее, и пока их языки сплетались в ленивой нежности, он устраивал ее поудобнее: шире раздвигал колени, укладывал на подушку, чтобы она могла полностью лечь и меньше выгибаться в спине. Потом подразнил, потеревшись между складочками и, когда стал достаточно влажным, одним толчком проник в ее тесное тело и глухо застонал.

— Мерлин, какая ты тугая, — Снейп стал целовать в щеку, в скулу, в висок. Гермиона цеплялась за простыни. Она задыхалась от шока. Северус сделал вновь толчок, и еще, еще. Он придавливал ее, не позволяя шевелиться, и проникал все глубже — странное ощущение полноты.

В какой-то момент ее чувства подверглись таинственной перемене. Гермиона перешла в состояние, где ничто не имело значения, кроме густого счастья, закипающего внутри нее. То, что началось со сладостного растяжения ее сокровенных мышц, стало нестерпимым требованием. Требованием усилить наслаждение, подняться до самой верхней точки и тотчас обрушиться вниз.

Их приоткрытые губы почти соединялись, и он словно выхватывал ее обрубленные стоны. Ее бедра обжигала смесь крови и смазки. Он вбивался в нее, пульсировал. Грейнджер вцепилась в простыни, сжимала, комкала их. Внутри нарастал жар. Он стремительно распространялся по телу. Северус ласково прикусывал плечо, целовал в шею. Она неустанно хныкала и вздрагивала от ощутимых и резких толчков. Ее вскрики искрились, перерастали в мольбы, в мантры «профессор-профессор-профессор», а потом она выгнулась, прижалась к нему влажной спиной и задрожала. Он от ее крепких сокращений выгнулся дугой и излился.»

— Медленно отложите пергаменты и бросьте в огонь.

Она повернула голову в его сторону. Щеки ее пылали. В глазах спрятался испуг. Снейп не асексуален. Он извращенец. Но она испугалась не этого. У нее пересохло во рту.

— Мисс Грейнджер?

— Я не берусь осуждать ваши хобби, профессор, — Гермиона прочистила горло.

— Нет, Грейнджер! — Снейп подорвался к ней и оказался совсем рядом. Она отшагнула, не прерывая зрительного контакта.

—… И вы вольны творить, как вам вздумается, разумеется… — глаза ее покраснели. — Единственное, что мне бы хотелось, чтобы заменили мое имя и размер груди. И….— голос ее ослабел и задрожал. — Боже, почему мне кажется, что вы меня ненавидите, профессор? Что я вам сделала?

— Мисс Грейнджер, все далеко не так. Я вас не ненавижу…

— Ну да, любите! Ведь именно этим мы с вами занимаемся столько вот страниц! — она потрясла стопкой, и пергаменты посыпались на пол. — Но почему именно я? Господи, а если это кто-то еще прочтёт? Я понимаю, вы несколько специальный человек и с редкостными предпочтениями, но это… Это уже перебор, сэр! Да, вы не способны этого понять, но и мне сложно с вами общаться, зная, что вы… И эти истории… Где я… Где я какая-то неадекватная шлюха в период собачьей течки! — она всплеснула руками. Он надел беспристрастную маску. Как бы ни искала Гермиона сочувствия, в Снейпе его не нашла.

— Это писал не я. Не дурите. Вам известен мой почерк.

— Да, и тем хуже! Об этом знает кто-то третий. А вы… Вы исправляли!

— Я был несколько пьян. Сделал от силы два-три исправления…

Она поморщилась и, быстро подняв пару листов, стала считать. Снейп вырвал их и отшвырнул в огонь. Пламя жадно их поглотило. Снейп сжал ее плечики и склонился к лицу.

— Двадцать два, оценка «удовлетворительно» и это только минет! — прошипела она в его губы. Сердце ее испуганно и предвкушающе стучало.

— Вы не дочитали.

— А надо бы, сэр?!

— Да! — он осмотрел ее влажную белизну зубов, заманчивые губы…

— Хотите, зачитаю вслух? — спросила хрипло.

— Валяйте, — прошипел он и осмотрел валявшиеся пергаменты. К счастью, последний так и не сжег. Он призвал его магией и всучил Грейнджер.

— Хорошо, профессор Снейп! «…Слово «хозяин» не так заводило их. Снейп положил под нее подушку и накрыл сверху собой, вжимая в матрас. Под его весом Гермиона улеглась. Его естество»… в смысле профессора Снейпа, то есть ваше…

— Дальше.

— Хорошо! «Он устраивал ее поудобнее: шире раздвигал колени, укладывал на подушку, чтобы она могла полностью лечь и меньше выгибаться в спине. Потом подразнил, потеревшись между»…

— Грейнджер-р-р.

— Ладно! «Ее бедра обжигала смесь крови и смазки. Он вбивался в нее, пульсировал. Грейнджер, — (то есть, черт побери, я!), — вцепилась в простыни, сжимала, комкала их. Внутри нарастал жар, — ее голос охрип. — Он стремительно распространялся по телу. Северус ласково прикусывал плечо, целовал в шею. Она неустанно хныкала и вздрагивала от ощутимых и резких толчков. Ее вскрики искрились, перерастали в мольбы, в мантры «профессор-профессор-профессор», — Гермиона читала очень артистично. Он прижал палец к ее губам.

— После того, как они кончили, Гермиона.

Она закивала. Ее глаза сверкали, как две золотые монеты. Шея покрылась пятнами смущения.

— «А где-то внизу возмущался Драко Малфой. «Поверить не могу, что ты отдал ему мою комнату! Я буду мстить, черт бы вас всех подрал!”— сказал он. А красавчик Люциус Малфой только улыбался и всегда был на стороне Снейпа». И? Хотите сказать, что это Драко?

— Да, это он.

— А вы у него на подработках, значит! Редактируете на досуге, сэр?

— Черт побери, нет! Он закидывает меня ими под видом анонимуса.

— Вы лжете!

— Черта с два! — прогремел он. Ресницы Грейнджер заблестели. Губы задрожали.

— Гермиона, ради Мерлина…— смягчился Снейп и отнял у нее пергаменты.

— Малфой, да, сэр?

— Да, — угрюмо ответил он и кинул письма в камин.

— А вы бы ни в жизнь такое не написали бы про меня, да? — она всхлипнула.

— Да.

— И Вы устроите Драко Малфою по самое не балуй?

— Да, черт побери, только не плачьте!

— И возьмете меня в подмастерья?

— Да! — в сердцах воскликнул он и резко обернулся. — Стоп. Нет! Зачем вам, если вы будете напрямую работать в «Чудо»?

Возникла пауза. Слеза скатилась по щеке изумленной Грейнджер.

— Но я что-то подумала, пока сидела у вас тут в кресле, — она шмыгнула носом, и Снейп понял, что его развели, как добрейшую бабушку, — что раз в компанию можно только по связям, то с кем мне придется работать? С такими, как Драко? Тоже мне удовольствие! Еще и эти истории… Ужас… Просто кошмар…

— Нет, Грейнджер, нет. Идите в «Чудо», — Снейп помрачнел. — Я вас брать не буду.

— Да почему?! — она приблизилась к нему. — Вы меня вечно недооцениваете! Постоянно принижаете мои навыки, знания, умения! Чем я плоха для подмастерья?

— Тем, — Снейп уселся на диван, — что если я возьму вас в подмастерья, то…

Она прикусила губу. Снейп бросил оценивающий взгляд на ее фигуру.

— Я возьму вас, глупая вы девчонка! К тому же я не беру личных помощников.

— У вас что, кинк на подмастерных, что ли?

Он посмотрел на нее сурово. Гнев добавлял ей сексуальности: дышала учащенно, щеки алели, губы чувственно поджимала. Вот бы их расслабить и раскрыть… И резко он сгреб ее в охапку. Она идеально умещалась на его коленях и, на удивление, не убегала. Снейпу захотелось расцеловать ее за это.

— Подмастерья, — ультимативно заявила она, глядя в его затуманенные глаза.

— Постель.

Она влепила пощечину. Теперь у них двоих горели глаза. Снейп обхватил ее лицо.

— Подмастерья, — заявила она упрямо.

— Постель, Гермиона. И только.

— М-м-м, нет!

Он сурово и страстно поцеловал. Она замычала, но отстранилась только тогда, когда он позволил. Снова долго притесняли друг друга взглядами. Она была возбуждена.

— Подмастерья.

Снейп прикусил губу.

— Я вас предупредил.

Она рыкнула, обхватила его лицо ладонями и поцеловала.