Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 3

В пять утра у Снейпа отобрали сон, причем ни сон, ни Снейп друг друга не хотели покидать. Подушка не помогла заглушить стук. Окно клевали усердно, с тем раздражающим ритмом, от которого возникает желание немедленно ощипать и зажарить исполнителя. Северус открыл глаза с озлобленным рыком. Залитый сиренево-синей мутью потолок казался зефирно-нежным и вызывал в Снейпе желание немедленно заколотить окно, чтобы сломать, испортить царившую здесь сказочность. Зачем он только въехал в этот малфоевский дом!

Стук продолжался. Он походил на лихие удары детским молоточком, который в руках шалопая превращался в орудие слуховых пыток. Снейп нащупал волшебную палочку и обвел взглядом спальню. Все почивало: и по-солдатски стройный шкаф, и бутыль огневиски в нутре выдвижного бюро, и погасший под утро камин, в котором даже угольки сонно моргали и угасали — в общем, все то, что спать не могло и не умело, в отличие от него, Снейпа. Видимо, филин — латентный дятел и старался по исключительно душевному порыву. А кого еще могли прислать в такую рань? За стеклянную трель в пять утра Снейп убьет анонима с особой жестокостью и, если получит прописку в Азкабане, жалеть не станет.

Стук не прекращался. Снейп пересилил себя и отложил палочку. Птица не стоила того, чтобы возбуждать интерес авроров. Несмотря на орден Мерлина, на оправдание в суде и защиту Поттера, Снейп помнил: для всех он навсегда Пожиратель Смерти.

До последней капли терпения он притворялся спящим. Птица видела его копошение на кровати — в этом не могло быть сомнений — и продолжала выводить холеристический ритм. Пернатая не знала пощады. Снейп сел. Одеяло шлепнулось на край постели. Холодный воздух овеял кожу. Снейп поежился, его тело вмиг напряглось. Он не выносил прохладу начинающегося дня, когда после сна под теплым одеялом приходится зябнуть, как изнеженная девица. Филин ненадолго образумился и взял передышку, но, увидя, что адресант медлит, заколотил с новыми силами, будто веля поторопиться и хоть как-то остановить птичий припадок. О, о скорости просить Снейпа не стоило! Особенно сейчас, когда пернатая находилась прямо в фокусе его раскаленного добела гнева. Он не любил, когда про него пишут насмешливые гадости, не любил, когда эти самые гадости присылают в пять утра, и уж тем более ненавидел, когда письмо доставляется излишне наглыми неспокойными птицами.

Северус подскочил и с нечеловеческой быстротой распахнул окно. Филин не успел ухнуть, как в него вцепились стальной хваткой. Птица бы не увидела больше неба, если бы Снейп не увидел соседку. Он отвлекся, увлекся, разозлился. Ужасным и унизительным, что входило в набор «доброго субботнего утра», являлось то, что эта самая соседка лунатизмом не страдала и все видела. И она была Грейнджер. Сонная спокойная Грейнджер. Грейнджер с чашкой кофе, завернутая в одеяло, как гусеница в кокон. Та самая Грейнджер, которая зубрила каждую его лекцию и надувала недовольно губы, когда он критиковал гриффиндорцев. Та самая, которая никак не могла определиться, чего же ей нужно от неприветливого Снейпа. Та надоедливая Грейнджер, которая не оставляла его в покое. Грейнджер, упорно ассоциирующаяся с библиотекой. Грейнджер, умеющая смотреть так, что он одновременно ощущал себя и мерзавцем, и гением. Та самая, черт ее побери, которая завела идиотскую гонку от Хогвартса к их домам, и, наконец, та Грейнджер, рукописный прототип которой засел занозой в его паху.

Птице улыбнулась удача, но прежде чем улететь, пернатое создание снесло старинную малфоевскую вазу, приземлилось на тумбу, лапищами раскидало свитки научных статей. Стакан не выдержал удара хвостом и, упав на пол, вяло прокатился. Остатки недопитого виски медленно вылились. Блекло-зеленый ковер, века, эдак, девятнадцатого, доблесть чьей-то коллекции, был смертельно ранен пометом, окроплен виски и теперь не стоил тех денег, которые Люциус вручил за него на аукционе. Действительно, паршивое утро.

Виновное во всем безобразии письмо, помятое, с треснутым сургучом, валялось на полу. При взгляде на свои продолговатые бледные стопы, резко выделяющиеся на темном дубовом паркете, Снейпу думалось, что все в этом доме пыталось заставить его чувствовать себя либо синеватым утопленником-романтиком, либо угрюмым вурдалаком-вампиром в период весеннего спаривания. Он пихнул конверт ногой, и тот отлетел к кровати. Субботы лучше не пожелаешь. Снейп швырнул дрова в умирающие угли: разгорятся — хорошо, а нет — Блэк с ними. Что-то подсказывало, что не разгорятся. Поежившись, Снейп присел на край постели и несколько минут просидел, зажав ладони коленями.

Какой смельчак взялся досаждать ему? Из прошлого немало кандидатов. Кто этот невинный извращенец и низменный подлец? Пять утра. Солнце только всходило.

Почему Грейнджер? Снейп поварился в домыслах и развернул письмо с единственной целью найти зацепку. Быть может, злоумышленник чего-то хочет? Не идиот же, чтобы досаждать просто так, зная, что Снейп займется им вплотную? Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, зачем ты появилась еще и здесь?

«Тогда все прекратилось. Снейп встал. Грейнджер исполнительно, как послушный щенок, опустилась на колени и, высунув розоватый язычок, ожидала приказа. Опираясь на руки, которые держала в неприличной близости от своей промежности, она плечами стягивала, сплющивала грудь. Снейп был зачарован. Второй размер белел за черным кружевом и ожидал его рук и губ. В нем все сильнее назревала тяга к этой девчонке. Лишь от одной мысли, что он может проделать с ней, в животе собиралось тягучее возбуждение. Оно словно концентрировалось в одной точке и излучало жар. Грейнджер казалась вся аккуратно и упруго сложенная, будто бы предназначенная для того, чтобы ее тискали и сжимали. Будто бы созданная для своего хозяина, для Снейпа. Когда он покупал Гермиону, то совершенно не подозревал, что, помимо наслаждения от недоумевающего лица Люциуса, из-под носа которого он в самый последний момент ее увел, будет столько неожиданных сюрпризов. Он заплатил втридорога, но даже не помышлял о Грейнджер. Видит Мерлин, до того, как она явилась к нему, он ее не хотел.

— Профессор Снейп, — захныкала она чарующе.

Снейп приподнял ее за подбородок, вглядываясь в лицо. Грейнджер поелозила. Если бы он не просканировал ее, то мог бы подумать, что она под дурманом: дышала глубоко и учащенно, глаза не мигали, но были едва заметно прикрыты и расфокусированы. В ней властвовало желание. Этот пожар разрастался и в нем.

— Грейнджер, я предупреждал, — он заправил непослушный каштановый локон за ушко. — Вы будите во мне зверя и вы будете за это наказаны, если не уйдете. Я не смогу долго церемониться с вами да и не очень-то хочу.

— Поцелуйте меня, — прошептала она, и Снейп не смог ей больше отказывать. Он наклонился и, обхватив ладонями лицо, поцеловал. Их губы встретились импульсивно и медленно. Снейп вел, и нетерпеливая Грейнджер вынужденно подстраивалась, училась неспешности. Теперь чувственность приобретала вес.

— Не торопись, — приказал он и, наклонившись через Гермиону, легко расстегнул бюстье. Натяжение в кружеве ослабло. Девичья спина словно светилась матовой белизной. Было бы интересно пустить немного масла по впадинке на спине, менявшейся от движения лопаток, и проследить, как медленно капли скатятся к ее ягодицам, к промежности. Запретить бы ей двигаться в этот момент, слышать бы только томные вздохи, приглушенные всхлипы. Она из тех, кто возбуждается от обездвиживания — Снейп это чувствовал всем своим существом. Но для начала ее стоило раздеть. И пока он избавлялся от ненужного кусочка ткани, непослушная Грейнджер уткнулась носиком в его пах. Он замедлился, чтобы хоть немного, хоть чуть-чуть остановить пульсацию своей вскипевшей крови.

— Гермиона, — предостерег Снейп.

Ее губы недвусмысленно прижались к каменеющей плоти. Из них вырвалось тихое и горячее «Да, господин профессор, что-то не так?». Ему было трудно понять, что происходило дальше. Он был пленен и опьянен тем, с какой мольбой поглядывала на него Гермиона. Снейп отчетливо видел, как его крупная ладонь скользнула между узких лопаток, а вторая рука собрала волосы в хвост. Грейнджер запрокинула голову, раскрыла ротик, и ему захотелось впиться в нее новым поцелуем…»

Он дочитал до последней точки. На этот раз сцена завершилась кульминацией за ее теплую влажную щеку. Желваки заходили на его лице. Снейп был напряжен и крайне недоволен. Он скомкал письмо и кинул в камин, конверт схватил и внимательно осмотрел. Ни одной зацепки. Почерк был незнаком. Смысл террористических писем имел характер вандализма — хотели надругаться над его фантазией. Неужели они думали, что текст хоть сколько заведёт? Конечно нет! Он не сентименталист, не литератор и не какой-то визуал, чтобы затвердевать на образы. Снейп еще бы поспорил, что кто-то вообще мог возбудиться от механического описания орального секса. К тому же развратная, похотливая, вульгарная нимфоманка-Грейнджер, по которой плачет порка, никогда его не прельщала и не имела сходств с Грейнджер настоящей. Та Гермиона Грейнджер, которую он знал, невинна и, как любой синий чулок, защищена от пошлости книжками. Она совершенно не такая. Абсолютно. Ей нет никакого дела до секса, аукциона и ласк преподавательских «прелестей». Снейп поиграл желваками, глядя в окно, за которым сиял в хрупких лучах солнца грейнджеровский дом.

Почтовое отделение Хогсмида открывалось в девять. В первую минуту десятого влетел Снейп и, припечатав конверт к стойке, угрожающе медленно его пододвинул, попросил позвать начальство. Губы сотрудницы изогнулись недовольной дугой.

— А в чем, собственно, проблема, сэр?

— Мне нужно узнать имя адресата.

— Боюсь, это не входит в мои полномочия и в политику нашего…

— Поэтому, — перебил приторно-вежливый Снейп, — я и требую позвать начальника, мисс, а не пытаться с вашими узкими полномочиями помочь мне.

Женщина нарочито медленно поправила папку на столе и выровнила перья, чтобы те лежали по воображаемой линии.

— Он немного занят, — наконец сообщила она.

— Я подожду, — пальцы Снейпа вцепились в край столешницы.

— Он еще не пришел.

Снейп медленно перевесился через стойку и очень тихо поинтересовался:

— Когда же он придет?

Сотрудница подняла взгляд и, увидев нос незнакомца неприлично близко со своим, вжалась в спинку стула.

— Н-не знаю.

Снейп почуял ее страх и с оскалом проговорил:

— Так свяжитесь и узнайте.

Он подался назад, оперся локтями о стойку и склонил подбородок на скрещенные руки. Сотрудница под прицелом его красноречивого взгляда что-то пробубнила, но записку набросала и отправила через офисный камин. Стали ждать. Образовалась очередь. Снейп слышал, как за спиной побрякивал дурацкий колокольчик и как шаркающие шаги приближались к его неподвижной фигуре. Он никого не собирался пропускать, но, на счастье двух подошедших мужчин, в этом не было необходимости. Они никуда не спешили. Снейп покосился на них, охватывая трехсекундным взглядом и то, что они носят значки Министерства, и то, что ничего путного из себя не представляют. Из весомого у них имелись пивное ожирение да доведенные до безупречной полировки лысины.

— Ты обратись к ней, она и не на такое способна… Даже самое унылое дело того… — заговорщически зашептал один. Его редкая бородка принадлежала к тому виду поросли, которая даже из лица Аполлона делала козлиную физиономию.

— Ну я как-то не пользуюсь такого рода услугами… Слухи, знаешь ли, — ответил очкастый с тяжелой одышкой. Капли пота задерживались на его висках с назойливостью непутевых гостей, которых если уж впустил — не выгнать, не изжить.

— О, брось, она сама настаивает на конфиденциальности. Дельцо-то нехитрое, но не приветствуется в нашем обществе, хех.

Снейп напряг слух и помрачнел. Уж слишком много проституции стало вокруг него: рассказ об его шлюшке, теперь разговорчики. Что дальше? Откроет бордель? Заведет любовницу? Похитит Грейнджер и проделает все это с ней и сразу? Заманчиво, но…

Сотрудница напоролась на его убийственный взгляд, и ехидная улыбочка слетела с ее несвежего лица. Снейп прищурился. Ее счастье, что она не владела легилименцией и не попыталась неуклюже ворваться в его сознание.

— И дорого берет? — очкастый нервно посмотрел на сотрудницу, которая стала шумно перекладывать документы из угла в угол.

— Копейки! Может даже, если срочно, всю ночь и со скидкой сделать! Раньше ходила еще и по домам, но однажды жена застукала, случилось, мягко говоря, недопонимание… Теперь принимает у себя. Эх, я бы к ней и сам не прочь заглянуть!

— Кто бы мог подумать, что подружка Поттера…

— Тихо!

— Что она, — продолжил уже шёпотом интеллектуальный калека, — способна на такое. Может, того, ну, вместе?

— Не думаю, что она любит принимать сразу двоих… Но договориться можно…— козлоподобный мужчинка с опаской посмотрел на мрачного незнакомца. Снейп уже выпрямленный и жутко недовольный косил на них испепеляющий взгляд. Они вообще знали одну и ту же подружку Поттера? Он намеревался выяснить это, но его отвлек начальник почты, который выглянул из кабинета с сияющей улыбкой.

— Мисс Грэт, вы только представьте, мы таки выиграли бутылку хереса!

Девушка раскраснелась и, понимая, что на неё падёт недружелюбие мрачного клиента, попыталась заручиться алиби:

— Сэр, а вы получили записку? — тот с щегольской манерностью кивнул. — И что же мне делать в этом случае?

Прозвенел колокольчик, и новая посетительница встала в очередь. Начальник с рекламной улыбкой поприветствовал старушку и бросил:

— Не знаю! Думаю, что мы ему ничем не поможем! Как придет, скажите, что я бессилен.

— Осторожнее, — вмешался бархатный баритон Снейпа, — ваша ложь может стать пророчеством.

— Ах, сэр, — начальник хлопнул в ладоши и сдавил их в замок с такой силой, будто стремился размозжить комок наступающих проблем, — правильно ли понимаю, что это вы? Ах, видите ли, мы не разглашаем конфиденциальную информацию об анонимных отправителях.

— Полагаю, у вас бывают исключения… — Снейп обошел стойку и переступил линию, за которую посетителям не следовало заходить.

— Да, для авроров. Вы из них? — по мере того, как к нему приближалась высокая фигура Снейпа, начальник напрягался все больше.

— Нет, это же Северус Снейп! Да из него аврор, как из меня старуха!

Все обернулись в сторону скрипучего голоса. Он принадлежал пожилой женщине — небезызвестной миссис Спарж, главному источнику сплетен Хогсмида.

— Я была соседкой этого мага и скажу, что он прескверный человек! О нет, авроры не такие!

Начальник оценил глубину старушечьих морщин и вновь обратился к Снейпу:

— Что-то я запутался в аллегориях. Вы аврор или нет?

— Пойдемте, — протянул Снейп, распахивая дверь кабинета и приглашая войти. Начальник стушевался, но зашел.

— Побьет его. Да-да, это бывший Пожиратель, говорю вам, он вытащит всю информацию из него. В военные годы я лично видела, как этот Снейп водил к себе… — начала Спарж рассказ с визита Пожирателей, а закончила потаскушками.

Бил ли Снейп в действительности или попросту припугнул главу почты — не столь важно. Эпидемия сплетен разрослась на весь Хогсмид и передавалась дальше.

Вечером на связь вышел Кингсли, желая узнать, все ли хорошо. Снейп утверждал, что дела просто замечательны. Он попивал херес, держась за камин и поглядывая на то, как угли складывались в министерскую рожицу. Вино кислило, и Снейп сменил его на огневиски. Кингсли выжидающе молчал. Снейп фыркнул. Что еще он мог рассказать про свои дела? Что какой-то назойливый графоман присылает страницы текста порнографического содержания? Кингсли потребовал бы показать. Снейп этого не желал, потому не позволял разделить участь чтеца сего творения. К тому же сдавалось, что Кингсли не так уж и страдал бы, почитывая всем Министерством историю о покупке Грейнджер. Аноним порочил и ее имя. Снейпу этого не хотелось бы. Ее репутация и так понемногу обрастала бестолковыми слухами. Он допускал, что неправильно понял, что не выспался, что глупый рассказик направил его мысли не в то русло. Грейнджер и кружево — ха! Грейнджер и проституция. Грейнджер и Снейп.

— Северус? — лицо Кингсли в камине напоминало расплющенную ржавую жабу. Снейп отпил и скривился. Он предпочитал крепкий алкоголь.

— Уверяю, я ничего противоправного не сделал.

— Сказали, что ты прижучил начальника почты.

Снейп поморщился.

— Преувеличивают.

— Он заблокировал камин, по которому приходят письма прямо из домов! Северус, чем тебе не угодила почта?

— Возможно, не самое глупое решение. При чем здесь я?

— Точно все хорошо? Может, тебе помочь?

— Я уже сказал: все замечательно! — съязвил он, наливая новую порцию виски.— Вечер субботы. Прекраснее может быть только утро!

Когда Кингсли надоело выпытывать подробности и он отключился, Северус осушил стакан. Как же, начальник почты заблокировал камин! Давно пора. Пусть анонимный гений лично является, а не пользуется почтовыми печками, боясь открыться. Снейп загадочно улыбнулся и подошел к тумбе. На ней лежал скомканный и обугленный по краям пергамент — ненавистная утренняя сценка. Снейп вовремя остановил пламя. Все-таки улика.

То ли алкоголь был тому виной, то ли самодовольство Снейпа склонило к повторному перечитыванию грейнджеровского минета, но Северус с кривой усмешкой быстро пробегал глазами строки и нет-нет, а в животе закручивалась тугая спираль возбуждения.

Утром, стоя под ледяным душем, Снейп зарекся пить. А еще — не думать о треклятой Грейнджер. И это ему удавалось, но недолго. В понедельник к ней заглянуло трое мужчин. Во вторник — два с половиной, так как студентов Снейп не считал полноценно маскулинными. Стоило вернуться вместе с ней из Хогвартса в стандартной гонке, как Северус встретил на их улочке очкастого с почты. Этот хряк топтался на крыльце ее дома и одним своим видом будто издевался над фасадом светленькой лачуги. Грейнджер приветствовала клиента с самой милой и ласковой улыбкой! Свиноподобный джентльмен, сверкая алчными глазками, наклонился к ее ушку и что-то спросил. Они покосились на Снейпа. Грейнджер что-то смущенное пробубнила в ответ. О нем, значит, говорили. Северус фыркнул. Он поднялся к своей двери и неожиданно для всякого наблюдателя поджарил коврик заклинанием. Припрятанное письмо взлетело испуганным мотыльком, и тотчас сильная рука схватила его и сдавила поперек, превращая в смятый бантик. Гнев заклокотал в Снейпе с удвоенной силой. Мало того, что один лишь только вид Грейнджер напоминал о том рае, который она могла оказать, подарить; мало того, что до вспененного блаженства и сочного пота она доводила омерзительных и болтливых сатиров-женатиков, так ещё и ни одна магическая ловушка не сработала и не зажарила гаденького анонима!

Снейп зашел в дом, хлопнул дверью и сразу распечатал конверт. Все-таки автор мужчина. Очевидно! Сама манера письма говорила об этом: грубая, секс развратный, минеты чавкающие, похабные — дамы такого обычно смущаются, как-то сглаживают красотой. Поправочка, дамы из его окружения. Да и к тому же не переходил он дорогу противоположному полу, чтобы те так сердились. Пожалуй, только Лестрейндж могла бы учудить подобное, но что-то подсказывало, что вздумай она писать историю, то порно ушло бы в куда более профессиональную оргию. Оставалась Спарж, но Снейп сразу снял с нее обвинения, так как старая карга всегда прямолинейна.

«Гермионе приходилось ходить на пары, учиться…».

Снейп разорвал письмо и бросил на будущую растопку.

Наконец-то он сходил в лес и нарвал дерна. В закате природа дожигала последние солнечные спички. Он обращался грубо с растением, срезал не те стебли, гадал, а не сама ли Грейнджер автор рассказов? Уж не рекламирует ли себя? В таком случае зачем? Недостатка в клиентах у нее не было. Зачем ей тратить часы на безрезультатное написание, когда она могла бы заработать?

Работа продвигалась долго и результата не имела. Когда корзина все-таки наполнилась лохматым истерзанным дерном, Снейп направился домой. Навстречу по теневой стороне Главной улицы Хогсмида, шел Драко Малфой, причем шел спешно и явно не к крестному. Северус стремительно пересек улицу и, пройдя к дому Грейнджер, преградил путь. Драко сверкнул загадочной улыбкой и шагнул влево. Снейп — вправо. Драко посерьезнел. Воздух вокруг наполнился кричащим дорогим парфюмом.

— Позволь пройти, я спешу.

— Драко, разве ты не ко мне?

— Нет, не к тебе.

— И кого же ты предпочитаешь моему потрясающему обществу?

Драко запрокинул голову, с загадочной улыбочкой попытался обойти. Снейп схватил его за ворот.

— К подружке я иду, к Грейнджер!

— С каких пор она стала твоей подружкой, а, Драко? — Драко молчал, но в его льдисто-светлых глазах мерцали искорки озорства. — Я слышал, она не только твоя подружка, Малфой.

— Ну раз ты уже знаешь об этом прекрасном сервисе, то советую воспользоваться, пока она не подняла цену.

Снейп отпрянул с гримасой отвращения.

— Ты даже не знаешь, от чего отказываешься! Она улет! Кто бы мог подумать! — Драко отшагнул, когда Снейп угрожающе склонился к его лицу и прошипел:

— Ты вздумал еще и рекламировать ее, Малфой? Мне?

— А отчего же нет? — вторил в его шипящей манере Малфой. — Попробовав ее сервис, уж ты-то точно захочешь заполучить ее в свои…

— Профессор Снейп? — позади них раздался мягкий голос Грейнджер. Когда они обернулись, она не сводила ясных глаз со Снейпа и наблюдала с осторожностью.

— Энергична, — шептал Драко так, чтобы слышал один Снейп, — качественна, старательная, учитывает каждое пожелание…

Снейп не отвлекался от Грейнджер. Она стояла на крыльце. Ветер путался в ее легком для осени платье. Нос и щеки покраснели, видимо, от насморка. Она дрожала и зябко поводила плечами. Драко с удовольствием нырнул в норку разврата, где уже мерцали романтические свечи, и скрылся в коридоре.

— Быть может, зайдете в гости?

— Избавьте, мисс Грейнджер. Меня такое не прельстит, — Снейп подошел к своему дому, взлетел по ступенькам и стал снимать запирающие чары.

— А что же вас прельстит, профессор? — крикнула она через улицу.

— Идите. Заболеете. Работать не сможете, — бросил он через плечо.

— Очень жаль, мне бы хотелось услышать ответ, сэр…

Он помедлил, косясь на пузатый солнечный блик, ползущий по длинной ручке двери, потом развернулся и встретился взглядом с ее. Улыбка Гермионы сразу его оглушила, и кровь закипела в венах. За ее спиной вырос Драко и, схватив за тонкую ручку, затащил в дом.