Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 7

«И все же быть шлюхой одного намного лучше», — так начиналось присланное голубем письмо. Перечитывая его, Снейп не переставал спотыкаться об это заглавие. Раньше названий не было. Не шло речи и о привязанности, о каких-либо чувствах в этой истории, хорошенько сдобренной порно. Понятное дело, что диктовал уже не Драко, но кто? Логика истории круто свернула в романтику. Зачем? Почему бы просто не сдать Драко Малфоя? К чему продолжение?

«Драко Малфой был возмущен и крайне недоволен! Он собирался мстить отцу за непростительное… А все началось задолго до этого…

Бальная музыка атаковала стены кабинета, но до Гермионы доносилось лишь приглушенное звучание. Она ощущала присутствие легкой скользящей ткани — это платье, увиденное на первом попавшемся на глаза манекене в доме мод магического Лондона. Оно не защищало ни от сквозняка, ни от пристального взгляда Люциуса Малфоя. Тонкая черная лямка норовила сползти с мраморного плеча. Гермиона не позволяла себе ее поправлять. Она стояла гордо, с высоко поднятой головой. Люциус Малфой сидел за столом, наслаждался коллекционным вином. Он смаковал предложение гостьи, сесть не приглашал. Несколько зажженных свечей создавали интимный полумрак.

— Что ж, мисс Грейнджер. Кажется, мне должен польстить ваш выбор, но куда больше он меня удивляет.

Она заметила, как спелая луна заглядывала в окно. Звезды. Много звезд. Малфой пожирал ее взглядом.

— Что ж, раз вам больше нечего сказать, то перейдем к делу. И точно ли вы не хотите вина, Гермиона?

Она покачала головой. Малфой допил Шато Петрюс, порылся в шкатулке, с лукавой улыбкой вытащил черную шелковую ленту.

— Моя прихоть, — пояснил он и поднялся. Гермиона потопталась на месте, перенося вес с одного каблука на другой. Ремешки больно кусали затекшие стопы. — Ну же, это основное условие.

Еще утром Гермиона отправилась в магический Лондон, потратила уйму галлеонов на наряд и туфли от Версаче, затем несколько часов добиралась сюда, в Малфой мэнор, стояла уже как полчаса на неудобных шпильках, и все ради чего? Ради Люциуса Малфоя? Ради этого неродного похотливого мужчины? Увы, именно для него. Неопытные не вызывают интереса у Северуса. Такая она ему не привлекательна. Эта мысль встала комом в горле, причем колючим и ядовитым.

— Вы всегда такая молчаливая? — полузажмурившись, Малфой подошел к ней вплотную. — Позволите?

Она послушно повернулась. На ее веки легла черная мгла.

— Вы чувствуете этот вкус? — приобняв за талию, Малфой повел ее по шумному коридору. — Вкус измены».

Снейп закатил глаза, но продолжил чтение. Этот момент его особенно раздражал, но он перечитывал, чтобы убедиться, не пропустил ли он скрытого подтекста. Представлять Грейнджер с Малфоем — то еще удовольствие, особенно если знаешь, что что-то похожее происходило на самом деле. Малфой и Грейнджер. Снейп фыркнул.

«Чужие руки приносили дискомфорт, но направляли они уверенно и нескромно. В спальне пахло дорогим магазинным саше. Стояла прохлада. Гермиона поежилась и отстранилась от объятий.

— Могу ли я попросить закрыть все окна и зашторить?

— Они уже.

— А свечи? Вы их погасили, мистер Малфой? — она постаралась навести голову в его сторону.

— Вам не все ли равно?

— Я настаиваю.

— Ну хорошо-хорошо, я оставлю всего одну, — он взмахнул палочкой. — Как думаете, мисс Грейнджер, стоит ли закрыть дверь? Или что-то еще?

— Стоит, — от хрипоты она прочистила горло.

Малфой прикоснулся к ее локтям и провел неуловимые линии до плеч. Гермионе сделалось не по себе. Она как никогда ощущала себя марионеткой и, признаться, была совершенно несчастной. Малфой отошел. Дверь щелкнула. Грейнджер сглотнула.

С закрытыми глазами должно быть проще. Во всяком случае, можно вообразить Северуса: его вдумчивый покровительственный взгляд; его губы, доводящие шею и грудь до изнеможения; его властные руки, фиксирующие так, что можно было поверить в собственную беспомощность, беззащитность перед ним. Гермиона силилась не обхватить себя за плечи. Ее еще не раздели, а она уже хотела прикрыться. Ей ничего не оставалось, как вообразить, что все происходящее — специфический визит ко врачу.

На самом деле, Малфой ушел. У двери, вальяжно облокотившись, стоял хмурый Снейп. Понять Грейнджер он не мог. Наконец, ему надоело созерцать напряженную изменницу. Он приблизился. Она сглотнула. Северус склонился к аккуратному ушку и вдохнул Caron’s Poivre(2) — взрывной смеси гвоздики и пряностей…» — на этом предложении Снейп нащупал перо и вычеркнул последние фразы. Грейнджер пахнет не так, точно не старушечьими духами. У него уже вошло в привычку исправлять эти жалкие письмеца, а потом выводить «Неудовлетворительно» под последней строчкой.

»…Северус глубоко вдохнул едва уловимый запах кожи. Наказать бы ее, выпороть, а потом вытрахать всю дурь из головы. Он наклонился к ее не подозревающему лицу, приоткрыл губы, чтобы захватить в беспощадный поцелуй, но застыл в наслаждении от ее полной растерянности, полной беспомощности и сомнения. Гермиона боялась пошевелиться. Она не дышала, плотно сжимала рот. Потребность сделать вдох неприятно раскидывала щупальцы где-то в районе груди и горла. Снейп криво усмехнулся и резко схватил ее за шею. Гермиона инстинктивно вдохнула. Снейп привлек ее к себе. Пора им двоим начинать наслаждаться происходящим.

Гермиона выше задрала нос, вообразила Северуса. Ей даже вспомнился его парфюм. Нужно потерпеть совсем чуть-чуть, и она вернется к нему, нужная и любимая. Стало горько. Проступили слезы. Хорошо, что повязка скрывала глаза. Гермиона взяла себя в руки, глубоко вдохнула, но в следующей момент опять задержала дыхание.

Едва касаясь плеча, Снейп приспустил лямку, затем вторую. Медлить он явно не собирался. Платье соскользнуло к ногам. Гермиона вздрогнула. Снейп сразу схватил ее руки, не позволяя прикрыться. Жар прилил к ее щекам. Ей помогли переступить падшую к ногам ткань, наверняка рассматривали… От прохлады соски затвердели. Снейп, перехватив ее запястья другой рукой, лениво тронул сосок. Искра чувственности пронзила ее тело, но Гермионе это не понравилось. Она попыталась высвободиться. Снейп крепко удерживал.

— Сэр…

Снейп двумя пальцами сжал сосок и слабо оттянул. Ее тело откликнулось томительным ожиданием.

— Мистер Малфой, давайте без прелюдий… — он не узнавал ее хриплого голоса, видел недовольно сжатые губы и ласково сжимал её грудь. Гермиона была великолепна и в недовольстве. — Сэр, кажется, я не ваша рабыня. И я требую…

Снейп схватил ее под упругие ягодицы и опрокинул на постель. Инстинктивно Гермиона зажала его талию бедрами, поводила беспомощно головой. Искала способы сбежать, но сквозь повязку не проступал ни один ориентир. Кругом мягкие подушки и настолько огромная, будто бескрайняя, постель. У нее не было шансов… А сверху ее прижимал возбужденный мужчина. Она улавливала его накал, мужскую мощь, собственную беззащитность и то, как плавным желанием наливалась ее грудь, помня прикосновения чужих пальцев. Истома предательски растеклась по телу, напоминая, что Гермиона всего лишь женщина и что ей необходим мужчина, знающий толк в постели, знающий женские слабые места.

Она покрылась мелкими мурашками и потекла».

Снейп закатил глаза и зачеркнул последнее слово, сначала набросал столбик синонимов, но потом все перечеркнул и недовольно продолжил чтение.

«Ее освободили от застежек туфель. Неудобные каблуки глухо шлепнулись на пол. Он почти не прикасался. Гермиона ожидала более грубого щупанья. Рано или поздно Малфою ведь надоест играться… Быть может… Быть может, ей перестанет все это нравиться?

Снейп нежно сжал ступню, надавил на пяточку. Гермиона натянула носочек от наслаждения и тотчас поджала губы. Сильные теплые пальцы помассировали стопу, особенно в тех местах, куда совсем недавно впивались ремешки обуви. Затекшие мышцы после непродолжительного нажима расслаблялись. Снейп расставлял акценты, на которые Гермиона не могла не реагировать. Чувствуя подступающую влагу, она чуть сжала бедра. Ей не хотелось, чтобы Малфой видел, насколько сильно ее заводит нежность.

Снейп как раз-таки собирался ее завести и следил за тканью ее трусиков. Он приподнял податливую ножку Гермионы, прикоснулся целомудренным поцелуем к изящной лодыжке и замер. У Гермионы захватило дух. Она громко сглотнула. Снейп улыбнулся и подарил поцелуй голени, колену, бедру. Крупицы жара, энергии, магии — всего того, что ее тело ощущало и именовало наслаждением — собирались с кончиков пальцев и мчались за снейповскими губами. И Снейп прекрасно об этом знал. Он тронул языком внутреннюю поверхность бедра, где кожа была особенно уязвимой.

— Можно поскорее, сэр? — прошипела сквозь зубы Гермиона. На ее трусиках сверкало пятнышко влаги. — Мне бы хотелось поскорее покончить с…

Снейп наклонился и приник к губам в жарком, ненасытном поцелуе, не позволяя так много капризничать. Он заражал ее золотым бременем, в ощущении которого сосредоточилось все его существо. Грейнджер его заводила без остатка. С ней он чувствовал себя инкубом, готовым служить лишь одной ей. Она протестующе замычала, но это мычание переходило в стыдливое постанывание. И чем больше он разжигал в Гермионе вожделение, тем больше она замыкалась. Ее напряженные колени окончательно сомкнулись, не позволяя властной руке подступиться и приласкать. Она боялась продолжать. Одно дело — лишиться девственности механически и вернуться к любимому профессору, и совсем другое — с чувством и страстью переспать с другим мужчиной, как какая-то шлюшка».

— А на аукцион она выставилась, как какая-то порядочная девственница, разумеется, — Снейп вздохнул и поставил на полях галочку с самым бесстрастным видом, и только розовая ретушь на скулах выдавала его истинные чувства.

«Но Снейп отступать не собирался. Играясь с уже покорным язычком, он с легкой силой развел ее бедра и накрыл ладонью мокрую промежность. Влажная ткань очерчивала линии складочек. Палец скользнул между ними. Грейнджер некоторое время терпеливо и одеревенело лежала, вяло выталкивая язычком его язык. Снейп ловко стащил остатки белья. Внезапно Гермиона отвела его руки и села.

— Хватит. — Гермиона прикрыла грудь, — пожалуйста. Мистер Малфой, вы, конечно, хороши, но… Но я…я думаю о нем, и…

Снейп поцеловал ее ласковее, нежно провел по волосам.

— Сэр… Позвольте уйти…

Он вновь поцеловал.

— Я сделала ошибку. Меня не заводит… — в следующий поцелуй она прикусила ему легонько губу. — Лучше мне вернуться к нему и соблазнить…

— Я не имею ничего против, мисс Грейнджер, — перебил Снейп ее и вновь завладел губами, опуская на кровать. — Но давайте не будем тратить время на переезды и аппарации. Вы не совсем честны… Вас это еще как заводит…

— Северус? Северус, это ты? — она попыталась снять повязку.

— Мм, оставь. Так интереснее, верно? — он помолчал, потому как она зашлепала ладошками по его лицу, ощупывая и узнавая, а сам он был в состоянии возбуждения, граничащим с безумием. Ему нужно хоть немного остыть. — К тому же как ты собираешься смотреть мне в глаза, когда не отличаешь меня, мои ласки и губы, девочка? (Снейп реальный зачеркнул последнее слово с недовольной резкостью) — он впился в ее рот и перешел на шею. — Когда готова была переспать с Малфоем, ммм? Я очень недоволен твоим поведением, Гермиона.

— Но где, где гарантия, что ты не Малфой под обороткой?

Северус с рыком прикусил ее шею и придавил собой. Гермиона затаилась, прикрыв глаза. Когда он так делал, они оба замирали и ждали, когда она прекратит наслаждаться этим хищным жестом. Его тяжесть заводила и радовала ее. Грейнджер заулыбалась. Счастье, густое и сияющее, наполнило ее целиком. Это он.

— Ты сильно сердишься? — вкрадчивым шепотом спросила она и заправила прядь волос за его ушко. Снейп поймал запястье, поцеловал пальчики и хрипло прошептал:

— Сейчас узнаешь.

Он прижал ее руки к подушке, втянул губами кожу под ключицей. Гермиона поелозила, проверяя надежность плена, но вскоре забыла о своей затее, когда он ужалил кончиком языка затвердевший розово-лососевый сосок.»

Снейп зачернил последнее определение и убийственным взглядом покосился на раковину, из которой выглядывал замороженный лосось. Он всем своим рыбьим видом выражал шок и свою непричастность к написанному.

«Дыхание ее потяжелело. Возвратилась истома и своей дразнящей свинцовой тяжестью стала скапливаться внизу живота. От его скользящих движений Гермиона терялась в пространстве. Звуки отдаленной музыки перестали существовать, выключились. Она слышала только себя и то, как шелестели простыни под ее елозящим телом. Теперь раскрыть ее не составило труда.

— Мисс Грейнджер, с вами работы непочатый край, — он проник в нее пальцем и набрал медленный темп. — Вы должны узнавать меня. Всегда. Слышите?

Она выгнулась. Из ее рта вырвался стон. Снейп умел пробуждать чувственность. Нега мягким жаром наполнила тело. Хотелось большего. Гермиона быстро покрыла его горячей смазкой и, когда Северус поднес пальцы к ее губам, послушно попробовала себя на вкус. Он уже научил ее работать язычком. Она любила обхаживать его длинные пальцы, проходить вдоль немного вздутых вен и брать до костяшек. Игралась она и своими зубками.

Снейп опустился ниже, поцеловал упругий живот, языком обвел впадинку пупка. Гермиона шире развела колени — уже привычный для него знак. Требовала. Желала. Он подразнил ее ласковыми поцелуями, наконец приник к раскрывшемуся лону. Она обожала, когда Северус ее испивал. Когда вот так грубо его мокрый горячий язык скользил у самого входа и резко проникал и двигался. Когда широкие теплые ладони обнимали бедра, а подушечки больших пальцев выводили бесконечные восьмерки внизу живота, как бы заявляя, что эта сладостная пытка будет вечной. Он запрещал ей излишне двигаться, и чем больше она елозила, тем крепче он удерживал ее бедра. Гермиона стонала. Он смотрел на нее. Наслаждался от того, как удовольствие искажает ее лицо, как вырываются наружу звуки сладкой беспомощности. Смотрел снизу вверх и, несмотря на это, контролировал Гермиону, не оставлял ей выбора, кроме как терпеть его язык и трепетать.

Она захлебывалась стонами и медленно выгибалась. Снейп нагревал ее изнутри, распалял вязкое наслаждение и словно закручивал спираль удовольствия где-то внизу живота. Она не представляла, как он мог проникнуть в нее целиком. Истома нарастала. Гермиона подавалась бедрами. Пальцы Снейпа впивались в ее ягодицы. Вновь стоны. Ритм от скромно-плавного перешел в резкий и рваный. Гермионе казалось, что не хватит силы, что истома вот-вот расщепит ее на крупицы. Удовольствие натягивалось, наливалось. Наступила дрожь. Гермиона оказалась на грани. А когда Северус вновь проник в нее пальцами, а губами втянул комочек клитора, чувственность накалилась до предела и…

— Тихо, Гермиона. Где твоя сдержанность? — спросил Снейп и резко прекратил ласку. Мелодия удовольствия прекратилась. От неудовлетворения и напряжения в ее мышцах появилась ноющая боль — Гермиона контролировала себя, чтобы на инстинкте не толкнуться бедрами, не показаться нетерпеливой. К горлу подступило отчаяние.

— Северус!

— Нет, — холодно заявил он и едва заметно прикоснулся к комочку клитора. Гермиона дернулась. — Расслабь мышцы. Немедленно.

Пружина наслаждения закрутилась туже. Гермиона сделала глубокий вдох. Секунда. Вторая. Напряжение отступило. Животное желание утихомирилось, успокоилось. Где-то внизу раздавалась музыка. Точно, бал в поместье Малфоев… Кровь в венах прекратила кипение. Теперь она двигалась спокойным горячим потоком.

Снейп погладил животик, проверяя, не напрягает ли Гермиона пресс.

— Хорошая девочка, — промурлыкал он. Она сократилась. Снейп сосредоточенно глядел, как требовательно дрогнули ее складочки.

— Тебе нельзя кончать, пока я не разрешу. Надеюсь, ты это помнишь?

— Да, профессор, — прохрипела Гермиона и поджала губы, чтобы не застонать, когда он провел ладонью вдоль промежности. Совершенно медленно, мучительно медленно. Обычно Гермиона слушалась. Запреты хозяина были для нее важным элементом их игр. Они, действительно, сдерживали ее, несмотря на то, что тело распирало созревшее наслаждение. Медленно погрузив в нее палец, Снейп наклонился и осторожно сомкнул губы на соске. Он начал подводить ее к оргазму.

Гермиона сжала кулачки и зажмурилась. Она ощущала легкое движимое давление внутри себя и то, как влажные губы посасывают, слегка оттягивают сосок. Вновь плавное проникновение, и вновь. Плавный толчок языка и тугой обхват губ. Нужно держать баланс. Это необходимо. Это правильно. Пытка медленно продолжалась… Снейп нарочно задел клитор. Наслаждение захватывало Гермиону. На этот раз оно брало с удвоенной силой и скоростью. Все сопротивление подступающему оргазму растворялось в ней, словно опиум в венах. Гермиона задрожала. Она покрылась испариной. Мышцы вновь окаменели. Нужно отвлечься от сладкого, ноющего зуда.

Снейп резко все прекратил.

— Пожалуйста, Северус! — взмолилась Гермиона, поелозив. Его ладонь грубо обожгла складочки и пульсирующий комочек клитора. Кожу засаднило. И на мгновение наслаждение испуганно отступило.

— Я сказал: расслабиться и сдерживаться, — голос Снейпа был строгим.

Гермиона трепетно выдохнула и подняла колени к груди, пошире раскрылась. Снейп занес звонкий горячий удар. Она поджала пальцы на ногах и задрожала. Ладонь обожгла снова. И снова. И снова. Гермиона закусила губу. Жгучая боль полыхала только снаружи. Изнутри ее ласкало томительное удовольствие. Капли смазки, остывая, скатились к ягодицам. Его рука тоже была испачкана. Снейп перетер вязкие капли на пальцах. Они тянулись клейко. Он перевел внимание на Гермиону. Она облизала пересохшие губы и терпеливо ожидала. Снейп прижал ладонь к клитору и неожиданно быстро заласкал.

— Прошу, разрешите! Профессор, пожалуйста! — взмолилась Гермиона и попыталась увернуться от распаляющей руки. Снейп не только не позволил, но и сжал с профессиональной тонкостью ее сосок. Пружина наслаждения не выдержала и соскочила. Гермиона судорожно засокращалась, сводя ноги и зажимая ими сильную руку. Снейп этой же рукой пододвинул ослабшую, подрагивающую Гермиону к краю постели и наклонился над ушком.

— Ты такая нахалка, Гермиона, — прошептал он и поцеловал шею. — Тебя стоило бы наказать… — поцеловал в плечико и удовлетворенно улыбнулся, осматривая ее. По ее шее катились бисеринки пота. Ее грудь с возбужденными сосками учащенно вздымалась. Дышала Гермиона глубоко, набирала сил. Изоляция шума рассеялась. Слух Гермионы стал вновь улавливать музыку бала. Снейп отдалился и теперь шуршал одеждой. Лязгнула бляшка ремня. Гермиона по привычке повернулась на живот, привстала на колени в ожидании грубых поцелуев ремня.

Вновь воцарилась тишина».

Снейп громко фыркнул и перестал перечитывать. С него хватит. Почерк писем оставался тем же, стиль изменился. Да Драко Малфой поругался со своей «рукой»! Что ж, в его манере. На удивление, кандидатура Драко вылетела из списка подозреваемых практически необоснованно. Снейп оправдывал себя тем, что не ожидал от юноши предрасположенности к писательству, особенно если учесть, что все его эссе ограничивались минимальным словарем и количеством слов.

Снейп бросил все письма на растопку и ушел в душ. Он занимался собственным туалетом достаточно долго, пока результат не удовлетворил его. Белоснежная, дважды выглаженная магией рубашка смягчала его суровый вид. Он закатал обшлаги, зачесал волосы назад, натер туфли так, что драконья кожа на них засверкала, и сам не понимая, отчего в таком приподнятом настроении, вышел на улицу. С предвкушающей улыбкой он дошел до лавки флористики.

Спарж сидела неподалеку на веранде другой, не менее вредной, ведьмы-торгашки и причитала, что бизнес Грейнджер «по-хамски процветает». Громко пахло гвоздиками. Снейп различил несколько ноток пряностей, острой вони гвоздики — отдаленно знакомый аромат. Его глаза загорелись. Он попросил не выражаться в его присутствии насчет мисс Грейнджер, а потом помолчал, вглядываясь в бледнеющую Спарж. Очевидно, любовь к Caron’s Poivre от нее. И как он раньше не догадался! Анонимы жили у него под носом! Пока составили простой букет из крупных бордовых роз, пока перевязали цветы белой лентой, Снейп молчал и все задумчиво таращился на старуху. Она стала вертеться, выискивать потенциальных свидетелей на малолюдной улице. Притихла, будто на своих похоронах.

— Миссис Спарж, — Снейп осмотрел резко застывших пожилых дам и усмехнулся, — могу ли я попросить вас передать Драко несколько слов?

Спарж отставила дрожащей рукой чашку и кивнула.

— Скажите ему, что как только он вернется со своего научного несуществующего конгресса, я буду его ждать на встрече поклонников…

— Поклонников чего?

— Ну как же, миссис Спарж? Его творчества.

— Оу, у Драко есть творчество?! — Спарж захлопала глазами. Переигрывала. Снейп вручил розочку ей, а потом, подумав, еще и продавщице, прикрыл глаза, наслаждаясь задуманной местью, и вышел. Их счастье, что Снейпа ожидала чувственная Гермиона Грейнджер.