Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 4

— Ради Мерлина, Северус! Оставь девочку в покое. Ну зарабатывает, ну неофициально. Я не вижу проблемы. Всё втайне, мисс Грейнджер изначально продумала каждую деталь… Только точить взглядом меня не нужно! Да, возможно, она не так осторожна, возможно, попадается, но я уверена, у нее имеются веские на то причины, — ответила Макгонагалл на снейповские намеки, что он догадывается, чем промышляет их «золотая девочка». Директор мерила шагами пыльный кабинет, пропитанный запахом раритета, и губы ее периодически вытягивались в недовольную трубочку. — Я и сама увлекалась подобным. В студенческие годы не так много вариантов хорошего заработка.

Снейп продолжать тему не стал, поскольку не был уверен, что сможет стереть из памяти подробностей «хорошего заработка» Минервы. Его фантазия и без того терпела потрясения. В библиотеке, в аптеке, в кофейне, в теплицах мадам Стебель, в книжном и в Большом зале — везде мелькала Гермиона Грейнджер. Ей будто не хватало места в снейповских мыслях, поэтому она захватывала его зрение, обоняние и, черт побери, осязание! Там, где нотки яблок, корицы и библиотечной пыли не успевали раствориться, совсем недавно стояла она, и Снейп невольно выискивал эту падшую девчонку. Он уже выучил ее запах. Анонимный извращенец не слышал, не ведал о нем и писал о каких-то до вульгарности модных духах, вызывая в Снейпе гордость из-за тайного знания. Это исключало Грейнджер как автора. Рекламируй себя, она не упустила бы важную деталь «продукта». Пахла настоящая Грейнджер практически неуловимо, будто только-только из душа, а на теле — воспоминание о мягкой пене. В магазинах он нет-нет, а приглядывался к флакончикам, которые могли бы украшать ее ванную полочку, а их содержимое — ее бархатную влажную кожу…

Поругавшись с самим собой за навязчивые мысли о сладострастном проникновении в податливую мокрую Гермиону под душем, а еще в коридоре, и на столе, и за столом, Снейп впал в еще большее раздражение. Он умышленно не избегал ее — пытался доказать, что Грейнджер не привлекательна, не темперамента и, собственно, не интересна, что все сам выдумал, а она едва ли способна удовлетворить.

В читальном зале Гермиона пряталась за книгой. Ее пальчики, длинные и бледные, нервно терлись об уголки старых страниц. Вела она себя подозрительно: то слишком близко утыкалась в текст носом, то действительно уходила в чтение. Подумать только: еще неделю назад образ синего чулка неотступно преследовал ее, и для всего мира (да что уж там для Снейпа!) феминность Грейнджер была призрачна. А теперь везде, где только им суждено появиться вместе, Грейнджер будто подсвечивалась и затмевала остальных. Разумеется, это его возмущало. Возмущало и то, что ей хватило наглости устроить проходной двор на их тихой улочке, притом наверняка дешевой ценой! И конечно, конечно, злил обман. Он всегда считал ее ребенком. Как посмела она так быстро вырасти? Как посмела отдаваться за гроши? Он был разочарован и даже зол.

Нет, аноним совершенно промахнулся: она Снейпу не интересна! Глупая, глупая девочка! Что ему оставалось, кроме как считать ее проституткой? Ах, прости Мерлин, еще Макгонагалл прикрывала ее из профессиональной солидарности!

Тем не менее странности в поведении Грейнджер не исчезали. Зачем-то ей понадобилось изучать прилистники мяты, потом удобрения для тыкв. Загадочная, она мелькала среди кустов в теплице мадам Стебель. Ему думалось: стыдится, вот и прячется. В аптеке Хогсмида она убежала из очереди, ничего так и не купив, стоило Снейпу почувствовать ее присутствие и обернуться.

После Грейнджер совсем перестала ему попадаться. Из-за этого загадочного маневрирования часы вечернего досуга окончательно и тотально заполнились ею. Грейнджер-извращенка. Грейнджер-проститутка. Грейнджер-беглянка. А еще: Грейнджер-студентка, Грейнджер-всезнайка, просто заинтересованная его руководством Грейнджер, просто Гермиона, дружелюбная Гермиона, игривая, приветливая… Парад обличий Грейнджер прекращался только тогда, когда Снейп понимал, что улыбка образовывала две серповидные ямки по бокам его сжатого рта.

И все-таки ему надоели эти кошки-мышки.

В книжном Снейп ее подловил. Она несла стопку будущих покупок, как всегда не видя из-за нее дороги. Ничего не говоря, он сначала встал на пути, потом дождался столкновения. С ахом Гермиона дернулась, извинилась, но, чтобы удержать завилявшую стопку, вновь зажала ее между ними. Снейп сверкнул кривой улыбкой.

— Осторожнее, мисс Грейнджер, еще ушибетесь, кто будет оплачивать вам больничный? — он отнял книги и отнес на прилавок. Ее бледный от шока вид доставил удовольствие, но Снейп решил всячески добиваться румянца стыда, еще не зная, что Гермиона расценила его помощь как жест дружелюбия и заботы, и теперь корила себя за свою навязчивую слежку. Ей думалось, он поймал ее, исследовательницу социопатии, в разгар наблюдения за объектом «С.С.» и, несмотря на это, все равно пошел на контакт. Для социопатов — настоящий подвиг! Более того, он купил книги, которые она взяла для прикрытия. Стало стыдно вдвойне. Она все собиралась извиниться. Хотя бы за то, что совала нос в его жизнь, что в аптеке перешла границы слежки. Но каждая попытка заканчивалась неловко и находилась дюжина причин, почему стоит отложить извинения. Иными словами, Гермиона попросту начала избегать Снейпа.

На очередном обеде она решила прекратить износ своих нервов и либо наконец подойти, либо оставить его уже в покое. Накануне четко продуманной речью она мучила зеркало и готовилась к вербальному поединку. Все-таки подружиться со Снейпом стоило. Социопаты ведь несчастные люди, правда?

Обычно в Большом зале она сидела где-то на галерке ученического стола и не всегда попадала под прицел снейповского взгляда. Гриффиндорские макушки будто умышленно прятали ее и тем бесили Снейпа, так что он считал вполне справедливым снимать несколько дополнительных баллов и гонять оболтусов по коридорам. Когда все-таки удавалось за ней понаблюдать, Грейнджер то завтракала панкейками с мёдом, то много пила молока, от которого над ее губами белела прозрачная полоса. Снейп все подмечал: любила тосты с ягодным джемом, круассаны и игнорировала изделия с маком. Когда она ловила его за соглядатайством, то вызывала своим пунцовым изумлением у Снейпа едва заметную удовлетворенную улыбку. Наконец-то красная.

Ее образ резко контрастировал с рукописной Грейнджер и с той невинной особой, которую он всегда знал. Настоящая Грейнджер находилась где-то между. Внешне казалась вполне приличной девушкой, а тайно скрывала нимфу похоти… Может, ей не хватало всего-навсего денег? Снейп продолжал строить догадки.

В тот день так совпало, что оба они явились на завтрак и при том слишком рано: она, чтобы с ним не встретиться, он — чтобы увидеть несносную и лишний раз себе что-то там доказать.

Гермиона посасывала напиток из соломинки, щеки ее впадали и ненадолго появлялась ровная скуловая тень. Грейнджер что-то записывала в пергаменте, вздыхала и уже четвертый раз замечала его непреклонное внимание. Снейп чувствовал себя преспокойно и не скрывал своего изучения. Он сидел, откинувшись на спинку стула, водил пальцем по ободку кружки. Грейнджер скомкала салфетку до размеров хлебного мякиша, оставила ее на крае тарелки и решительно поднялась. Снейп заметил, как погладил отблеск свечей ее выступившее под юбкой бедро. Мантия, будто бы сонная, запоздало распрямилась и целомудренно спрятала силуэт порочного и чувственного тела. Эх, Грейнджер… Неужели никто, кроме него, этого не замечал, не видел, не знал? Студенты поглощали пищу и создавали многоголосый щебет. Преподаватели галдели не менее: обсуждали отпуск, Макгонагалл вежливо слушала о щенках Хагрида, а Синистра рассказывала о нашумевшей числовой теории какого-то молодого ученого. Одна Трелони угрюмо попивала из кубка вино, неслучайным образом там оказавшееся, и Снейп жалел, что отказался присоединиться.